Ворон и Лис

      Казалось, вся деревня собралась вокруг телеги и ее мрачного, облаченного в броню пассажира. Шептались, косились, но заговорить не решались, ждали главу. Наконец, и он появился, ведя в поводу злобно косящего вороного коня. Завидев хозяина, конь обрадованно всхрапнул и припустил рысью, без труда утягивая тщедушного плешивого мужика следом.       — С возвращением, господин охотник! — мужик едва не рухнул на пыльную землю, но смог-таки вместо этого изобразить неуклюжий поклон. — Вот имущество ваше, цело, как видите.       Воин спрыгнул с телеги, отмахнулся от приветственно тычущейся морды и забрал поводья, отметив досаду в глазах плешивого главы. «Небось уже прикинул, кому продать Генерала, если я не вернусь», — подумал он, перегибаясь через бортик и вытаскивая из телеги накрытую плащом клетку. — «Уехать бы отсюда поскорее».       — Как ваша поездка? — не спеша разгибаться, залебезил мужик. — Удалось господину узнать что-нибудь?       — Вот он, демон, что в округе промышлял в последнее время, — с этими словами охотник опустил клетку на землю и сдернул плащ.       Лис сощурился от яркого солнца и гневно зашипел на собравшихся людей. Те, сначала испуганно восклицая и творя охранные знаки, подались назад, а затем, разглядев пленника, озадаченно загомонили.       — Како ж это демон? Звереныш обычный!       — Эка мелочь!       — Лисица!       — Белая! Мех, чай, дорогой…       — Вы простите, господин, что на слово не верим, — вновь залебезил староста, — но что за доказательство у вас, что зверек этот еду нашу таскает, да болезни с неудачами наводит?       Охотник молча сунул в клетку руку в толстой перчатке, изловив лиса за загривок, вытянул наружу и покрутил, давая возможность полюбоваться.       — Два хвоста! Защитите предки, два хвоста!       — Демон!       — Чудовище!       — Душегуб! Это из-за него моя матушка по зиме ослепла!       Лис, перебирая в воздухе лапами, зло прижал уши и хрипло, придушено затявкал, пусть никто не мог его понять, хотелось всех перекусать и проклясть напоследок.       — Ах вы гады! Это я болезни навожу?! Я вам житья не даю?! Да мать твоя от сахара ослепла, нельзя ей было, а ты покупал, недоумок! А ты что пялишься? Еду я твою воровал? Ты ее нюхала?! Да я твой дом седьмой дорогой всегда обходил! Сволочи! Я ваши поля оберегал, детей из леса дважды выводил, змей ядовитых сколько загрыз. Да я вам всех кур передушу за это! И в колодцы нагажу! Все заикаться у меня начнете!       Но люди продолжали возмущаться, слыша лишь злое шипение и гавканье. Только охотник едва заметно улыбнулся уголком губ, догадываясь о содержании лисьего монолога. Он дал всем накричаться, затем сунул демоненка обратно в клетку и недвусмысленно протянул к старосте руку.       — Хотелось бы получить оговоренное.       — А, может, вы его шкуру возьмете? — с надеждой спросил жадный мужичок. — Вестимо она дорогая.       — Деньги, — отрезал мужчина. — А шкуру сами снимайте… коли гнева Белой Госпожи не боитесь…       Это породило новую волну перешептывания и охранных знаков. Никто не хотел проливать кровь демона на своей земле и навлечь на деревню проклятье. Взоры то и дело обращались к далекой заснеженной вершине над лесом, где, каждый знал, стоит ледяной дворец.       — Что же нам делать, добрый господин? — обратился кто-то к охотнику. — Как от лисьего отродья избавиться?       — Отвезите его подальше и там убейте, — посоветовал мужчина, пристраивая вещи к седлу вороного. — К соседям вон, если мучительной смерти им желаете…       Он хотел было вскочить в седло, но староста под испуганными взглядами жителей вцепился в узкое черненое стремя.       — Господин, а заберите его с собой. И шкура ваша тогда, мы не в претензии.       — Это будет стоить десятку сверху.       Плешивый скрипнул зубами и пошел малиновыми пятнами от злости, но вынужден был согласиться, иначе уже его могли начать винить в новых бедах и неудачах. Тусклые монетки перешли из рук в руки. Охотник не торопясь сосчитал их и пересыпал в кошель. Затем пристроил клетку с остальной поклажей и покинул деревушку. Охрипший и уставший возмущаться лис, наконец, замолк под плащом.       Генерал спокойно шагал по узенькой дороге, и хозяин не спешил подгонять — пускай сперва разомнется, или опять начнет припадать на переднюю левую, досадно, что это до сих пор происходит. Человек покачивался в седле, размышляя, как удачно все обернулось, не пришлось договариваться: и демона забрать получилось, и деньги. А ведь он сюда, к горе, только ради лисицы и ехал. Даже приплатить был готов, если крестьяне заартачатся. Узнай об этом тщедушный староста, наверняка с досады удавился бы… многие знания, многие печали…       А лис лежал на дне узкой клетки, поджав и обернув хвостами заживающую ногу. Глядел через погрызенную в плаще дырку на убегающую дорогу и искрящуюся вдалеке вершину и с тоской думал, что нужно было послушаться матери и остаться в мире духов еще на десяток лет. Ну что за безумное невезение нарваться на охотника? И вроде молодой с виду, а уже обзавелся Небесным Гвоздем… и десятком разнокалиберных шрамов… другие демоны дороже свою жизнь продали, а я даже достать его не смог… слабак… И он печально вздохнул, гадая: сколько еще с ним будут возиться? Но время шло, клетка мерно покачивалась, и уставший от переживаний лис не заметил, как задремал, видя во сне игривые танцы духов в прохладных залах светлого дворца.       Разбудили лиса крики и звон оружия. Генерал угрожающе взвизгивал и хрипел, мечась из стороны в сторону, клетку трясло и раскачивало. Плащ быстро сполз, пропуская внутрь багряные, как льющаяся кровь, лучи заката. Судя по всему, за прошедший день охотник успел увезти его до границы с соседней провинцией. Дорога здесь петляла через узкий обрывистый хребет высоких, поросших кривыми соснами холмов, что силились казаться горами. Расселину, где начался бой, успел затопить полупрозрачный вечерний сумрак, но лисьим глазам он не был помехой.       Свирепый вороной с седоком и поклажей кружил в сжимающемся кольце из двух десятков одетых в обноски людей. Еще трое лежали на земле без признаков жизни. Вооружены разбойники были преимущественно копьями, серпами и самодельными дубинками. От их босоногой толпы пахло дымом костров, страхом, животным азартом и дешевым опиумным табаком.       Один из банды как раз рискнул приблизиться со спины, метя в незащищенную шею охотника. Но тренированный конь резко и мощно взбрыкнул, заставив лиса болезненно клацнуть челюстями. Ребра громко хрустнули, сдавленно воя, разбойник вылетел на крутой каменистый склон и отправился в свой последний путь к его подножию. Его товарищи, ругаясь, кто во что горазд, сомкнули брешь, удерживая взбешенное животное на расстоянии копий.       — Может, уже насадим тварь на железяки? Что мнемся, как девственники перед шлюхой? — сплюнул стоящий в первом ряду, обритый наголо мужик со шрамом во всю макушку и большим кабаньим копьем в грязных руках.       — Мы на деньги за этого коня еще месяц жрать будем, так что заткнулись и снимайте ублюдка. А кто броню или вороного попортит — без доли останется!       Демон не мог увидеть, кто именно раздает команды, зато голос ему не понравился: глухой, надтреснутый, как неисправный охотничий рог. Но авторитета его владельцу, очевидно, было не занимать. Бандиты притихли и удвоили усилия, продолжая ругаться сквозь зубы.       Одному удалось проскочить вплотную, и, ухватившись рукой за седельные сумки, он попытался загнать кривой нож в бок охотнику, между пластин доспеха. Промахнулся на какой-то сантиметр, и серебряный росчерк катаны тут же лишил его кисти. Кровь хлынула быстрыми толчками, заливая бок коня и ногу всадника. У лиса дыхание перехватило от ее тяжелого металлического запаха, дразнящего и пугающего одновременно, ни с чем не спутаешь — человеческая. Покалеченный разбойник рухнул на землю, инстинктивно зажимая здоровой рукой обрубок и безумными глазами глядя на отсутствующие пальцы. Он открыл рот, чтобы закричать, но потерял сознание и остался лежать.       Лис повернул голову и посмотрел на охотника: бросил повод, направляет коня только ногами, используя для боя обе руки, спутанный узел черных волос окончательно растрепался на затылке. Мечи — длинный и короткий — то и дело сверкают в воздухе, оттесняя врагов, отбивая летящий нож, отсекая наконечник чересчур навязчивого копья… а в черных глазах стылой гладью ночного озера замерла пустота абсолютной сосредоточенности.       «Долго ты так не продержишься, — с мстительным удовольствием подумал демон. — Достанут они тебя, сомнут числом». Лис завертелся в клетке, стараясь уследить за ситуацией. «С тобой я — труп, убийца демонов, а с этими ребятами еще могу попытать удачу». Он выждал момент и отчаянно взвизгнул, словно от боли. Это сработало, поверхность озера подернулась дымкой беспокойства, охотник оглянулся, всего на секунду, но секунды хватило.       Лысый верзила обратной стороной копья жестоко ткнул его по ребрам, заставив покачнуться в седле, двое других бандитов повисли на правой руке, левую в середине замаха перехватил удачно наброшенный аркан, и за него же воина сдернули на землю. Происходящее дальше от лисьих глаз скрыли спины разбойников, но и по звукам было понятно: поверженного заставляют заплатить за все предоставленные неудобства.       Двое громил посмелее удерживали хрипящего, перебирающего ногами жеребца, но подойти к поклаже никто не решался.       — Капитан, тут и впрямь лисица. Белая, как староста и говорил. Двухвостая! Что делать с ней будем?       — Стаскивай давай, что голосишь?       — Сам стаскивай! Я с демоном связываться не собираюсь и близко не полезу!       — Капитан прикажет, и полезешь, как миленький. Капитан?!       — Что разорались? — небрежно сматывая аркан, к компании вышел обладатель хриплого голоса, жилистый мужчина лет сорока.       Его холодный пристальный взгляд вперился в демоненка, и тот ощутил, как против воли поднимается шерсть на загривке: этот человек уже видел его шкуру своею и теперь просто прикидывал, как проще отделить ценную собственность от ненужного куска мяса.       — Хватит развлекаться! — рявкнул Капитан через плечо на тех, кто продолжал пинать уже не оказывающую сопротивления жертву. — Он нам еще пригодится.       Бессознательного охотника забросили через седло и повезли прочь с дороги.