Ворон и Лис

      Отряд остановился на небольшой, окруженной соснами террасе, на полпути к вершине очередного холма. Восходящая под углом скала, поросшая вьюнком и ежевикой, создавала здесь естественный навес, пригодный, чтобы укрыться от возможной непогоды. Где-то неподалеку журчал ручей, надрывались в сумерках цикады. Пленника бросили под скалой и щедро облили, приводя в чувства. Он закашлял и завозился, медленно поднимаясь на четвереньки. С черных волос текла вода, розовая от крови и заката. Намокший плащ потемнел и обвис, как перебитые крылья. Но ни стонов, ни проклятий не слетело с разбитых губ охотника, он стер непослушной рукой с лица налипшую грязь и спокойно встретил кровожадный взгляд Капитана. И столько в этих темных глазах было понимания и мрачного безразличия, что лис в очередной раз вздыбил шерсть, окончательно теряясь, кого из этих двоих он боится больше.       — Как настроение, господин охотник? — насмешливо проскрежетал Капитан. — Надеюсь, вы не против помочь нам с одним затруднением?       Блестя смертоносными гранями, небесный гвоздь упал на землю перед владельцем. Черноволосый медленно, почти любовно, сгреб его в кулак. Взгляд метнулся к демону в клетке и обратно: в нем засветилось понимание.       — Верно, — улыбнулся главарь шайки, — никто из нас не горит желанием заработать проклятие, так что вы уж сами, будьте добры, снимите шкуру.       Охотник не спеша огляделся, оценивая ситуацию: восемнадцать на одного.       — Вы оставите мне жизнь… и коня.       Капитан сплюнул, показывая свое отношение к подобному предложению.       — Тогда снимайте сами, — он демонстративно уронил ритуальный кинжал обратно на землю.       Шайка разразилась возмущенными криками и угрозами, Капитан резким взмахом руки призвал их к порядку.       — Жизнь. Твоя — за лисью, более чем выгодное предложение.       Пару мгновений они сверлили друг друга взглядами.       — Давайте его сюда.       Капитан улыбнулся с превосходством и сам пошел за клеткой, чтобы небрежно поставить ее возле пленника. Демон внутри заметался и затявкал в ужасе: «Нет, нет, нет, тебе что, последние мозги отшибло, они тебя тут же зарежут и не поморщатся! Он же врал тебе! Врал, даже я это почувствовал! А ну убери руки свои, не смей меня трогать, кому говорят!» Но бессердечный охотник все равно изловил его за загривок и выволок наружу, прижал извивающееся серебристое тельце к земле коленом и рукой, отведя вторую в коротком замахе. Разбойники, осознав, что долгого ритуала не предвидится, дружно кинулись подальше; даже Капитан с видимым безразличием отступил на несколько шагов, за ближайшую сосну.       Задрав морду насколько возможно вверх, лис беспомощно смотрел, как падает с неба черная трехгранная смерть. Всем своим трепещущим существом ощущая в этот миг любовь к жизни и безумную тоску сожаления по всему непрожитому, всему, что так и не доведется испытать… Прощайте миры людей и духов, прости меня, мама, я правда думал, что готов…       Кинжал миновал серебристый мех и полоснул по запястью, в последний момент развернутому навстречу. Темная кровь заструилась по руке, заполняя собранную лодочкой ладонь перед носом у демона. Тот, ошалевший от того, что все еще дышит, перевел непонимающий взгляд на охотника. Черные глаза лихорадочно блеснули навстречу.       — Пей! — шепнули искривленные в усмешке разбитые губы. — Силу жизни своей я отдаю тебе, дух, добровольно… пей… чего ждешь, отродье?       Хоровод различных мыслей пронесся в лисьей голове, но потом их вытеснила одна, безумная и удивительная: кровь! Сам решил отдать! Добровольно! Кровь! Человеческая кровь! Крошечный розовый язычок робко мазнул по руке, пересекая багряный поток. И тут же еще раз, и еще.       Белесый туман взметнулся вихрем, воплощаясь в великолепные одежды, тонкие белые пальцы обхватили кровоточащее запястье, мягкие прохладные губы накрыли рану, четыре острых клыка разом проткнули кожу — демон сделал полный глоток, вырвав у человека болезненный стон. Кровь охотника на вкус была похожа на пьянящую зимнюю вишню, горячая, кисло-сладкая, с пряными нотами гвоздики, кардамона и пепла.       Словно издалека долетели испуганные возгласы толпы, шорох и звон извлекаемого оружия. Лис поднял голову, роняя с подбородка тяжелые капли. Синева его глаз сменилась на сияющий багрянец, на первом снегу кимоно расцвел узор таких же красных цветов — все-таки вишня. А за спиной зловеще клубились, хлеща землю, сплетаясь и расплетаясь, три серебристых дымных хвоста.       — А теперь, если хочешь жить, ты должен напугать их всех до усрачки, — шепнул охотник, бессильно сползая на землю.       «Ууу, нихрольд ползучий, змеиная кровь, надеешься на моей спине выехать?!» — думал демон, делая шаг к отшатнувшимся зрителям. — «Убью тебя, как с этими закончу, разорву, выпью полностью!» Он открыл рот, выпуская ту теплую, исходящую паром кровь, что еще не успел проглотить, и зашипел, демонстрируя клыки. Ярость и жажда убийства перекосили прекрасное, перепачканное лицо, заставляя бандитов продолжать отступление.       Лис метнулся к ближайшему, скованному испугом противнику, поднырнул под слишком медленный росчерк копья и тут же выпрыгнул вверх и вперед, через человека, использовав его плечи как точку опоры. Одна когтистая рука при этом полоснула вверх по шее и щеке, вскрывая гортань и отрывая ухо, вторая вниз по спине — от плеча до поясницы, рисуя длинные кровавые полосы. Убийца продолжил наступление, тело за его спиной рухнуло на землю и забилось в агонии.       Он шагнул между следующими двумя разбойниками, вооруженными ножами. В последний момент отклонился с траектории удара, позволив напавшему поразить товарища, после чего скупым ударом сломал ему руку, а когда тот отшатнулся, сгибаясь и крича от боли, широким взмахом ноги сломал ему шею с характерным хрустом. Поток бело-красных одежд и серебряных волос взметнулся и опал в такт движению. Лис вытащил нож из трупа и тщательно облизал. На этом нервы людей окончательно сдали, и они бросились наутек, оглашая сгущающиеся сумерки своими воплями.       Демон отбросил мерзкий кусок железа, жгущий руку и язык, и, отплевавшись, послал им вслед утробный голодный вой. Довольно вслушиваясь в произведенный эффект. И в этот момент его шею обхватило кольцо удавки. Вышедший из-за дерева Капитан дернул за аркан изо всех сил, роняя хрипящего демона на землю, и потащил к себе. Пойманный извивался и царапал собственную шею, пытаясь добраться до веревки. И, когда ему это почти удалось, человек рухнул сверху, осыпая его градом ударов. Они покатились по земле, пытаясь подмять друг друга. У лиса шумело в голове и меркло перед глазами от нехватки воздуха, а человек был минимум вдвое тяжелее. Он придавливал юношу к земле, одной рукой удерживая его за горло, а второй — проверяя на прочность ребра. Дымные белые хвосты оплели ноги и торс Капитана, в попытке отбросить его прочь, но их силы не хватало, и они становились все тоньше и прозрачнее, исчезая вместе с гаснущим сознанием лиса.       Внезапно тело разбойника резко выгнулось, заливая демона кровью из пробитой шеи, и обмякло, навалившись неподвижным грузом. Хрипя и кашляя, лис сорвал с шеи веревку и выбрался из-под трупа. Его пошатывало, перед глазами плясали синие круги. Из живых на поляне остались только он, притихший конь и охотник, так и лежащий в том месте, с которого метнул свой кинжал.       Увидев приближение демона, черноволосый попытался подняться, но лис пинком отправил его обратно, а затем сел сверху для надежности.       — Тебе стоило позволить ему убить меня, а потом уже выкидывать свое последнее оружие, — хрипло промурлыкал лис, постукивая пальчиками по пластинам доспеха на груди у охотника. Он нашарил соединение и вонзил коготь в плоть. — А теперь, ты поплатишься за все потраченные мной нервы…       Человек не ответил, тяжело и часто дыша, на бледном лице выступила испарина, в безразличных черных глазах отражались первые звезды.       — А ты не из разговорчивых, — хмыкнул демон, — проклятый нихрольд, у меня от таких мурашки.       Он сграбастал воина за подбородок и повертел из стороны в сторону, разглядывая.       — Человек! Да ты моложе меня будешь! И такая ранняя смерть… а может не убивать тебя? Вырвать глаза и оставить под скалой, пускай дикие собаки живьем доедают? Или, может, оттащить тебя к муравейнику? Что скажешь, убийца демонов, будешь молить о быстрой смерти? Что ты там бормочешь?!       Лисьи уши уловили, что жертва уже какое-то время едва слышно шепчет что-то:       — …и правдой, жизнью… смертью, сроком… полную луну, клянусь… защитит… господин… силой своей крови…       Сумасшедший человек резко мотнул головой и впился зубами в узкую лисью ладонь. Демон завопил от неожиданности и отпрыгнул на добрых три метра, тряся прокушенной конечностью.       — Ах, ты, мразь! Тварь ползучая! Змеиная кровь! Сволочь! Псих! Ты поплатишься!       Человек, не обращая внимания на этот поток брани, свернулся на земле и глухо стонал, сотрясаясь от крупной дрожи. Губы, горло и желудок — все невыносимо жгло от ядовитой демонической крови. Словно крутого кипятка глотнул. Краем глаза он увидел, как крайне разозленный демон замахивается босой ногой, белой и изящной. Удар пришелся в живот, и мир исчез во вспышке боли. Последнее, что уловило сознание, был удивленно-обиженный вскрик самого демона:       — Ууурррргх, как?! Как? Ты даже не демон!       Первый раз охотник пришел в себя от холода. Избитое, промокшее тело трясло в лихорадке. Кругом царила ночь. Новорожденная луна смущенно прикрылась облаками, почти не посылая на землю света. Лиса нигде видно не было. Неужто оставил умирать? Воин с трудом перекатился на спину и попытался тихонько свистнуть, подзывая Генерала. Но пересохшие губы не слушались, а обожженное горло до сих пор саднило. Казалось, из него не выйдет извлечь даже хрипа. Разгоревшиеся звезды насмешливо подмигивали в просветы между тучами. Надрывался над ухом обезумевший от страсти сверчок. Издеваясь над грызущей внутренности жаждой, журчал ручей… так близко… так далеко…       Небо заслонила большая черная тень: умный конь сам вернулся к очнувшемуся хозяину. Обнюхал волосы, прихватил бархатными теплыми губами ухо, обвинительно в него фыркнул и улегся рядом, подогнув длинные ноги. Человек, как мог, прижался к его теплому боку и обессиленно прикрыл глаза. Рука, протянутая наверх к висящей у седла фляге, соскользнула обратно — он снова потерял сознание.       В следующий раз его привел в себя какой-то стук. Боль в теле отступила, сменившись онемением и каменной тяжестью. Даже чтобы открыть глаза, пришлось собрать всю волю в кулак. Вокруг по-прежнему царила ночь, Генерал дремал, размеренно раздаваясь и опадая боками. Демон сидел напротив, завернувшись в теплый плащ охотника. Рядом с ним валялись распотрошенные сумки и пустая фляга. Его осунувшееся, покрытое запекшейся кровью лицо то и дело озарялось короткими вспышками, пока он, не скрывая злости, неумело, но яростно лупил кремнем по кресалу. Посылая искры куда угодно, но только не на маленькую кучку хвороста у своих ног.       «Эдак до утра провозится», — безразлично подумал охотник, закрывая глаза. — «Похоже туго ему приходится, а как умру совсем сляжет. Но за мной не пойдет, так, постоит на пороге, заглянет в лицо перерождению и, если за пару дней никто не добьет, оклемается. Живучие они, а этот похоже из одной вредности на ногах держаться способен… тварь, небось рад-радешенек посмотреть, как я сдохну… жаль, я не успел послать вперед себя всех, кого хотелось… простите предки, я спешил, как мог… я правда думал, что сумею…»       Он сжал непослушные пальцы в кулак, словно хотел обхватить привычную резную рукоять, и соскользнул во тьму, навстречу последнему бою.       В третий раз сознание возвращаться никак не хотело. Кто-то больно давил на нижнюю челюсть, вынуждая разжать сведенные судорогой зубы. Теплый травяной отвар полился в открывшийся рот и тут же большей частью обратно. Звенящий от негодования голос опять обозвал его нихрольдом. В ответ он едва слышно застонал и попытался отвернуться — пускай уходит, пускай оставит его в покое. Но невидимый мучитель оказался настойчив, поток ослаб, когда и это не помогло, совсем прекратился, а спустя мгновение прохладные губы накрыли его рот, отмеривая один крошечный глоток. Затем демон с усилием выдохнул, разделяя свое дыхание с человеком, и повторил всю процедуру с начала. С каждым новым вздохом чужая жизненная сила разливалась по телу, расслабляя мышцы, ускоряя биение сердца, прогоняя боль. Медленно, минута за минутой, пока отвар не кончился, а предсмертное забытье не сменилось целительным сном.