Ворон и Лис

      Через несколько часов вороной вынес всадника на дорогу и зашагал по ней дальше. Хозяин дремал, согнувшись в седле. Ночь была ясная, и идти было даже приятнее, чем в полуденный зной, вот только мелкая белая лисица, которую хозяин зачем-то завел, раздражала Генерала своим ворчливым тявканьем и тем, как вилась под ногами.       К середине ночи она устала преследовать их: в один скачок допрыгнула до стремени и, взлетев вверх по человеческой ноге, юркнула в седельные сумки. Охотник покачнулся и запоздало отмахнулся, ругаясь сквозь зубы, но ничего предпринимать не стал. Только склонился еще ниже, почти уткнувшись носом в щетку коротко стриженной смоляной гривы.       До рассвета оставалось несколько часов, когда они прибыли в Туманный Предел — небольшое, по меркам центральных провинций, поселение считалось крупным здесь на севере. Туман, давший название этому месту, подолгу лежал в низине над рисовыми полями, богатыми рыбой озерами и среди крестьянских хижин. Народ побогаче предпочитал селиться выше. На самом высоком из окрестных холмов уныло трепетал выцветшими синими флагами обнесенный стеной дом местного чиновника.       Пришлось трижды дернуть за шнур висящего у дверей колокольчика, прежде чем в гостевом доме, наконец, открыли. Сидя за угловым столиком в ожидании хозяина и наблюдая ленивую утреннюю суету слуг, охотник мечтал лишь скорее оказаться в постели. И растерялся, когда появившийся в дверях хозяин, невысокий полный мужчина, взволнованно всплеснул руками и поспешил согнуться в поясном поклоне:       — Позвольте приветствовать вас в Чистом Лотосе, господин! Для нас нет большего счастья, чем довольство господина!       Воин озадаченно поднялся, гадая: какая тварь завелась у них на чердаке или в подвале, что они так рады его видеть? Но тварь оказалась куда ближе…       — Этот «Лотос» был чистым полвека назад… — капризно прозвенел от двери колокольчик успевшего стать ненавистным голоса. — Но вам повезло: я желаю немедленно предаться отдыху.       «Паскуда…» — мысленно застонал охотник, оборачиваясь. Он рассчитывал, что в людском поселении демон предпочтет затаиться и переночевать где-нибудь на конюшне. Но он был здесь, юный, бесконечно прекрасный, надменно смотрел своими холодными, как зимние сумерки, глазами, утопая в драгоценных одеждах. На вид превосходящих по цене все обшарпанное заведение.       Лис, мастерски сделав вид, что не замечает злобный взгляд, вынул из рукава позаимствованный кошелек и небрежно, словно корм курам, сыпанул на пол половину содержимого. Половину того, что удалось, рискуя жизнью, заработать за последние полгода! Пока хозяин и слуги поспешно ловили раскатывающиеся монеты, а охотник хватал ртом воздух, в опасной близости от состояния кровавого помешательства, лис шагнул через порог, недовольно морщась на охранные символы, вспыхнувшие на миг в дверном проеме.       — Сию секунду устроим для вас лучшие покои! — заверил ослепленный блеском серебра толстячок. — Прошу за мной.       Служанки, ужаленные его красноречивым взглядом, умчались вперед, готовить комнату. Воин поплелся следом, перед его глазами все еще стояла красная пелена гнева. В дверях покоев он шагнул наперерез хозяину, заслоняя проход.       — Я сам устрою господина. Пускай принесут ванну и лучшую еду, проследите, чтобы о жеребце позаботились лучшим образом. Еще потребуются бинты, и… я напишу список в лавку.       Денег было не вернуть — оставалось добыть за них хоть что-нибудь.              Выпроводив мужчину, он закрыл дверь и медленно развернулся к демону, опуская руку на рукоять короткой катаны.       — Ой, как страшно! — бросил через плечо лис, занятый ленивым осмотром комнаты.       — Отдай. Все. Немедленно.       — И так-то ты говоришь со своим господином? Грубиян…       Охотник медленно шагнул вплотную. Лис успевал отступить, но остался на месте, всем своим видом говоря: «Да что ты мне сделаешь?» Увы, он недооценил степень человеческой ярости. Бросив рукоять, воин сомкнул пальцы и ударил кулаком снизу вверх: от бедра в солнечное сплетение. Вышло мощно: они оба упали на пол, хватая ртами воздух.       — Псссииииххх… — простонал лис, отползая подальше.       Но человек уже и сам понял, что вряд ли рискнет повторить. Тем не менее, кое-как отдышавшись и нагнав во взгляд решительности, он снова пошел на юношу. Тот взвизгнул, перетек в зверя и попытался сбежать. Полминуты они носились по «самым лучшим покоям», нещадно испытывая обстановку на прочность. Расписные циновки разъехались, открывая неприглядные старые доски, композиция из цветов и сосновых веток упала со стены, ранее искусно заправленное ложе бугрилось перепаханным полем боя. Наконец, охотник сумел набросить на противника декоративное шелковое покрывало и схватить получившийся сверток.       — Ах! — две служанки так и замерли с деревянными подносами, созерцая во что превратились плоды их труда.       — Что случилось?       — Не понравилось… — он неопределенно обвел рукой комнату.       Это смутило девушек еще больше, они принялись робко сервировать трапезу.       — Горячая еда и ванна будут через пятнадцать минут, — извиняющимся тоном произнесла одна, хотя это было впечатляюще быстро, учитывая ранний час.       — А где… где господин? — смущенно сверкнула глазами вторая.       — Вышел в сад, — бросил охотник и, видя ее разочарование, нехотя добавил: — Внемлет зову цикад, под лучами луны охлаждая волнение сердца.       Такой ответ понравился куда больше. Мечтательно улыбаясь и обмениваясь под перекрытием рукавов тихими фразами, девушки закончили работу и уже собирались уйти, как вдруг их внимание привлекло мимолетное движение:       — Это что, зверушка?       Он поспешно опустил взгляд и успел заметить, как в свертке покрывала исчезает узкая мордочка с ломтиками карамельного яблока в острых зубах.       — Да… любимец господина, — поднялся, распахнул окно и на глазах удивленных девушек рывком вытряхнул лиса из свертка наружу, — пускай вместе прогуляются.       Не слушая возмущенный лай, закрыл ставни и устало прислонился к стене.       — Что такое? — лай сменился мелодичным вкрадчивым голосом. — Этот убийца опять тебя обижает, отрада глаз моих? Разве должно нам ждать от острого меча еще и благородства сердца? В руке лишь, что тот меч направит, его звучит биенье…       Ехидный голос затих в отдалении, служанки тоже поспешили удалиться, не иначе как в надежде хоть краем глаза подсмотреть за гуляющим в саду гостем.       Лис вернулся через полчаса, через дверь в своем человеческом обличии, вслушался в плеск за резной ширмой и сел доедать, что осталось.       Когда охотник вылез из воды, демон уже закончил трапезу и теперь в ленивой неге лежал возле жаровни, подперев голову рукой. Из-под длинных, словно покрытых инеем, белых ресниц он наблюдал, как загадочный человек вытирается куском мягкого полотна и облачается в нижнюю рубаху и широкие штаны.       Синяки из лиловых успели превратиться в светло-желтые: быстро за счет демонической энергии. Там и сям это полотно дополняли мазки и линии различных шрамов. Самый заметный начинался напротив сердца и тянулся вниз по ребрам и спине, наискосок почти до поясницы. Единственный однозначно оставленный сталью.       Воин сбрил щетину и теперь казался сильно моложе, мокрые волосы, выпущенные из плена прически, обрамляли его лицо, подчеркивая высокие скулы. Нос с небольшой горбинкой, вероятно, когда-то был сломан. Из-под вечно нахмуренных бровей блестел холодный оникс глаз. Даже отдыхая, он не выпускал из вида свое оружие, что висело на ширме на расстоянии вытянутой руки. И, одевшись, первым делом повязал мечи на пояс.       Не скрывая своего любопытного внимания, лис машинально перекатывал по танцующим на циновке журавлям пушистый розовый шар.       — Что это? — сощурился охотник.       — Девчонка в саду подарила, их там не меньше пяти на меня глазело, а что, он что-нибудь значит?       — Нет. Дай сюда!       Он выхватил помятый розовый пион и бережно расправил на ладони, с печалью отметив сладкий запах его поврежденных лепестков. Сердцевину цветка пронзала декоративная булавка. «Как меня пронзает желание при виде тебя». Она выбрала невинный розовый, едва распустившийся пион, чтобы предложить себя на ночь…       Дождавшись, когда лис освежится «Пусть непременно сменят воду!» и затихнет, наконец, в своем углу «Что значит кровать только твоя?», охотник распустил кисточку на своей катане и, аккуратно обвязав цветок черной ниткой, положил за дверь. Черный цвет означает отказ, узел-бабочка смягчает его, говоря: «Земные чувства мимолетны».       Из чуткой дремы его вырвали легкие шаги, заставив приподняться на постели, шуршание одежд, печальный вздох и сразу едва слышный плач, удаляющийся по коридору — дарительница цветка спешила унести прочь свое разочарование. Покачав головой, хотел лечь, но напоролся на любопытный взгляд, блестящий совсем рядом. Демон беззвучно подкрался и теперь сидел в изножье постели, поджав ноги. В предрассветном сумраке пытливо заглядывал в лицо, по-лисьи наклонив голову.       — Соврал мне, — он недовольно сморщил нос. — Что значил цветок?       — Сгинь!       — Мне пойти спросить у нее? — лис сделал вид, что встает.       — Стой… — человек сел и недовольно мотнул головой, откидывая лезущие в лицо чернильные пряди. — Она предлагала лечь вместе.       — Зачем тогда отказал?! Она была симпатичной для человечки!       — Она не знает, кто ты!       — Но это ее не остановило…       — Не знает, что ты демон, — уточнил охотник.       — А ты ее отец, чтобы за руку ловить? — фыркнул, откидываясь на покрывало. — Или просто завидуешь, что рядом со мной для тебя не осталось надежды? Уверен, нам с ней было бы хорошо сейчас…       — Избавь от подробностей.       — …Я еще не испробовал любви в этом теле, думаешь отличий много?       — Заткнись.       — Я, знаешь, всякого в деревнях навидался… Захочешь, бывало, ночью к кому-нибудь в кладовую наведаться…       Охотник отвернулся и накрыл голову подушкой. Пришлось себе напомнить: «Тварь питается эмоциями. Осознанно или нет, он настраивается, ищет слабые места. Как только связь спадет, отправлю смазливую морду обратно в клетку». Он глубоко вздохнул, возвращая самообладание, и демонстративно потянулся за кинжалом. Демон проворно скатился с постели и ушел в свой угол, оттуда донеслись задумчивые смешки.       Солнце поднялось выше, лисенок выкопал себе среди подушек и покрывал нору и сладко уснул, странным образом чувствуя себя в безопасности под защитой мрачного убийцы. По крайней мере, пока цел натянувшийся меж ними поводок. Еще бы научиться использовать ситуацию в свою пользу.       Человек тоже уснул, поставив ментальную зарубку — проснуться до заката. Он хотел продвинуться на юг, как можно дальше, пока треххвостый добровольно следует за ним. Если бы только планы было так же легко исполнить, как придумать.