Ворон и Лис

      Где-то в саду пели неведомые насекомые и птицы. Ветерок сочился в открытое окно, играл на полу с белыми перьями, шевелил невесомый балдахин. Через полчаса оставшийся один человек понял, что мерзнет без одежды. Покои белого лиса были продуманы, чтобы сохранять любимую владельцем прохладу. Походив туда-сюда, Карасу сдался, плюнув на приличия, сбросил обувь и залез под одеяло.       Стоило его шагам утихнуть, и в комнату потихоньку начали пробираться духи. Одни, невесомые и плоские, похожие на ожившие снежинки, беззвучно залетали в окно и собирались на столе белой стайкой. Другие, похожие на цветные тени, выползли из-под сундука. В разбитый дверной проем, перепрыгивая щепки и осколки, закатились знакомые пушистые человечки.       Охотник на кровати подобрался и положил кинжал на колени. Такие слабые духи были почти не опасны, но их собралось пугающе много. В первую очередь они скапливались вокруг пятен крови, оставленной Юки, впитывая вместе с ней крохи энергии.       А когда кровь исчезла до последней капли, все вокруг пришло в движение. Снежинки принялись пикировать на пол, хватать перья, обрывки одежды и уносить их за окно. Тени слились в одну похожую на радужную лужу и занялись осколками, вставляя стекло обратно в серебряную раму. Собранные участки тень облизывала и поглаживала, пока стекло не становилось вновь единым целым. Шеренга крохотных человечков трудолюбивой цепочкой передавала друг другу щепки и мусор.       Карасу сидел на постели, зачарованно наблюдая этот безмолвный согласный танец уборки, и чуть не прозевал, когда в комнате снова возник черный лис.       — Ты один? — Сэйтору появился в пламени и тут же по-хозяйски плюхнулся на ложе, игнорируя угрожающе наставленный кинжал. — Не хилых вы углей в нашу нору сыпанули. И все рыжему под зад.       — Что тебе нужно? Юки здесь нет, — сощурился Карасу.       — Чудесно, на это я и рассчитывал, — сверкнул клыками пятихвостый. — Пройдемся?       Обманчиво спокойные хвосты стремительно обвили человеческое запястье, и охотник едва не завопил, когда мир вокруг исчез в черном пламени. Секунда и они уже стоят в саду, в густой тени цветущего шиповника. Сэйтору отпустил человека и резко отпрыгнул, спасая драгоценные хвосты от удара кинжалом.       — Тссс! — он прижал к губам украшенный золотым колечком палец. — Не безобразничай. Ты же не хочешь, чтобы Рэйден нас услышал?       Изящно взмахнув черной косой, демон повернулся и тихо заскользил по узкой тропинке с лисьей грацией.       Карасу понял, что понятия не имеет в какой части дворцового комплекса находится. Оглядевшись, он тяжело вздохнул и, перехватив оружие поудобнее, последовал за единственным провожатым.       Пропетляв по саду, едва различимая тропинка углубилась в лес на склоне горы.       — Убери эту дрессированную смерть, — не оборачиваясь, тихо попросил черный, — нервирует, когда в спину направлена.       — Пас, — недовольно отозвался Карасу, опасливо вглядываясь в густые лесные тени. — Куда ты меня тащишь?       — Лучше один раз увидеть… — туманно ответил демон. — Между прочим я пожалел вас, не рассказал Третьему, кто чья игрушка на самом деле. Узнай он правду… — лис сверкнул из-за плеча желтыми глазами. — Считай это жестом доброй воли.       Человек недоверчиво хмыкнул, уворачиваясь от колючих еловых ветвей и ежась на вечерней прохладе:       — Сомневаюсь, что прием мог быть еще радушнее.       — А ты у белого спроси, — фыркнул Сэйтору. — Впрочем, по открытым сегодня счетам он еще завтра поплатится… Пришли.       Демон ловко полез по довольно крутому утесу, поджидая человека в конце подъема. Они осторожно распластались по вершине и синхронно выглянули через край на другую сторону.       Внизу открывался вид на широкую утоптанную поляну. «Тренировочный плац», — мгновенно определил Карасу. Здесь были и мишени, и манекены, и нереалистично сложная для человека полоса препятствий. Но внимание привлекало не это: в окружении небольшой группы зрителей, посреди поляны, готовился к началу учебный бой. Было слышно смазанные расстоянием возбужденные веселые голоса, перебранки, смех.       Рэйден вышел на поле с одной стороны, его пятихвостый рыжий противник с другой.       — Семь!       — Четыре!       — Тринадцать! — долетели к вершине азартные выкрики.       — Они спорят, сколько минут он продержится против братца, — тихо пояснил Сэйтору.       Раздался звучный удар гонга. Оба бойца взмахнули руками, свели ладони у груди и сплели пальцы в замысловатую печать. Их хвосты вспыхнули, сложились попарно и слились, превращаясь в длинные полупрозрачные руки. Три у Рэйдена, две у его оппонента. Призрачные руки рванулись к ножнам, выхватывая мечи. Материальные последовали их примеру. В то же мгновение воины прыгнули друг на друга, нанося и отражая множество ударов сразу.       — Бездна забери… — тихо прошептал пораженный Карасу. — Многорукими воинами нас в обители пугали на ночь. Знал бы, что это не сказки…       — Три лиса живут на горе, — заговорил черный лис словами из старой детской считалочки. — Считай их в веселой игре: Рыжий, чтоб воевать, Черный, чтоб колдовать, и Белый, чтобы править…       — У лисов девять хвостов, — машинально продолжил Карасу. — Один получают за то, что мамино пузо покинут. Второй с твоей жизнью отнимут. Третий в жертву берут подороже, четвертый они… — человек запнулся.       — Четвертый они получают на ложе, — подсказал лис с коротким смешком. — Хотя порядок, разумеется, может быть и другим. Ты знаешь ее до конца?       Охотник кивнул, сосредоточенно наблюдая невероятный по скорости и мастерству бой внизу. Третий принц уже загнал противника в угол, отсек одну из призрачных рук с мечом и выбил второй.       — Я привел тебя сюда, чтобы спросить…       Новый удар гонга возвестил об окончании поединка. Рыжие лисы, увлеченно обсуждая увиденное, разбрелись по плацу.       — Шесть с половиной минут, — отметил Сэйтору. — Сколько продержался бы ты?       — Минут десять, если повезет.       — А сколько продержится Юки?       — Нисколько.       — Вот именно, — черный лис скользнул назад и запрыгал с уступа на уступ, вниз с утеса.       Человек медленно последовал за ним, все еще пытаясь уложить в голове увиденное.       Озадаченный он нагнал черного на тропе:       — Зачем ты хотел, чтобы я это увидел?       — Завтра Третий показательно превратит обнаглевшего Одуванчика в фарш, затем заберет вас себе. Я хочу поставить против этого исхода и увести у него выигрыш, включая ваши шкуры, но для этого мне нужно, чтобы белый продержался хотя бы минуту.       — Невозможно.       — В обычном случае нет, но на вашу удачу я знаю, как помочь…       — А тебе-то что с этого?       — У меня много причин… — коротко улыбнулся Сэйтору. — Главным образом я планирую выиграть пару ставок, ну и позлить Рэйдена, конечно…       — Но это не все?       Демон окинул спутника задумчивым взглядом, взвешивая что-то про себя.       — В детских считалках тоже есть своя правда. Рыжие лисы горячи как их пламя и непревзойденны в бою, но на заснеженной вершине неизменно оказывается кто-то белый… Так почему бы не оказать небольшую услугу уже сейчас? Глядишь за тысячу лет набегут проценты…       — Сплошная выгода, — фыркнул Карасу.       — Как минимум, я смогу испытать на вас редкое заклинание.       — Почему ты пришел с этим ко мне? Почему не к Юки? — остановился посреди сумрачного леса охотник.       Сэйтору тоже остановился, спокойно встречая испытующий ониксовый взгляд:       — Потому, что именно ты можешь погибнуть, если заклинание не сработает. Именно ты примешь на себя всю магическую энергию. Если Юки узнает об этом, он откажется.       — Тогда рассказывай, я слушаю…       Юки надеялся, что прогулка в одиночестве ослабит собравшийся в груди узел, но вместо этого он лишь затянулся крепче, мешая дышать. Как натянутая над сердцем струна, что звучит при каждом ударе.       Юноша спрятался в заросшей плющом обветшалой беседке, уселся на старых досках, задумчиво перекатывая на своем подоле весело попискивающих, пушистых духов и глядя на гаснущее небо сквозь мешанину спутанных ветвей.       «С тех пор как я встретил тебя, убийца демонов, все становится только сложнее и хуже с каждым днем. Мне не стоило подходить к твоей телеге в лесу. Я должен был дать тебе умереть под той скалой. Не помогать у источника, не вести в мир духов. И сейчас… я должен был надеяться на магию Сэйтору и позволить Третьему избавить меня от тебя. Старший брат лучше знает и чувствует, что ты из себя представляешь… Но вместо этого, я лишь глубже сунул голову в петлю. Словно каждый шаг, что я делаю, каждый выбор, ведет меня все дальше и дальше в твою тьму. И я зачем-то продолжаю послушно спускаться по жуткой извилистой спирали, по бесконечным чешуйчатым петлям из твоих кошмаров… И с каждым шагом цена за спасение становится выше… В какой момент для меня не останется надежды?»       Он глубоко вонзил когти в дерево, с тихим скрежетом снимая тонкую стружку. Испуганные духи мгновенно затерялись в складках белой ткани.       «Завтра просто сдамся Рэйдену. Пускай он убьет человека или запрет в мире духов, пускай издевается надо мной следующие три года, в обреченной попытке превратить в воина. Какое это будет иметь значение через сотню лет? Я все равно не смогу его победить, нет смысла растягивать собственную экзекуцию. Я больше не хочу вслепую следовать по этому пути, не хочу быть твоей пешкой, Карасу. Завтра наша с тобой затянувшаяся история должна закончиться».       Когда Юки вернулся в покои, было уже за полночь. Сэйтору и завернувшийся в одеяло Карасу сидели на кровати друг напротив друга за подносом со свечами и вином. Вокруг валялись разбросанные книги.       — …ну хорошо, хорошо, тридцать пять — тридцать четыре, — Карасу плеснул себе еще немного и выудил из сумки сухарь на закуску. — Кто сказал: «Чтобы выигрывать, прежде всего нужно играть»?       — Второй император третьей эпохи, Кенджи, — лениво потянулся черный лис, звеня колокольчиками в волосах. — Слишком просто. Тридцать пять — тридцать пять. «Если тебе плюют в спину, значит ты впереди».       — Еще проще, — кроша сухарем на постель, отмахнулся человек. — Штормовой Поэт, на двадцать пятом году жизни после выступления на состязании музыкантов в императорском дворце. На его цитре тогда подменили струны. «Тогда лишь двое тайну соблюдают, когда один из них ее не знает».       — Предсказательница Хоши, вторая эпоха. А кто сказал… — пятихвостый лис хитро сощурился. — «После игры и король, и пешка падают в одну коробку»?       Карасу задумался так крепко, что даже не заметил тихо присевшего на подоконник Юки.       — Не знаю, — вынужден был признать он пару минут спустя.       — Тоже Штормовой Поэт, пей два штрафных.       — Вранье! — возмутился охотник. — Я знаю все его высказывания, каждую песню и все стихи до последней строчки. Нет там этих слов.       — Опять жульничаешь, брат? — белый лис спрыгнул в комнату и, взяв с подноса запотевший кувшин, отхлебнул прямо из горла.       — Я играю в Вечную Мудрость исключительно по правилам! — довольно взмахнул хвостами Сэйтору. — Даже нахожусь в невыгодной позиции, ведь из уважения к нашему гостю участвуют только человеческие философы. Могу принести самый последний сборник, если нужно.       — Не нужно, — отказался Карасу. — Я не буду спорить, хотя более чем уверен, его последние слова были другими…       «Мой ученик сегодня не пришел на урок… я не знаю, где он может быть, я ничего вам не скажу…» Ворон опрокинул в себя свой стакан и следом стакан Сэйтору.       — Вы друг друга стоите, — скривился Юки, — алкоголики и обманщики, убирайтесь из моей постели!       — Не шипи, брат, — черный подвинулся, освобождая немного места и разлил оставшееся вино по трем стаканам. — Присоединяйся, сыграй и выпей с нами, мы здесь, чтобы помочь тебе с завтрашним боем.       — Нет нужды, — от синего пламени, возникшего на подносе, вино замерзло, расколов стаканы. — Я просто сдамся.       — Что! Нет! — вскинулся черный лис. — Я уже уговорил Рэйдена на ставку, что бой продлится меньше минуты. Он, между прочим, не очень-то горел желанием рисковать упустить вас из лап. Но я предложил в качестве встречной ставки одну доску, которую, к слову, еще даже не успели перенести в мои покои, и он не смог устоять. А теперь ты хочешь испортить все веселье! Человек, просто прикажи ему драться!       — Нет! — отрезал Карасу. Черные и голубые глаза встретились, жадно вглядываясь друг в друга. — Это только его решение.       — Теперь я вижу… — задумчиво протянул пятихвостый. — Это вы друг друга стоите, гордые, упрямые идиоты. Ты еще вспомнишь мое предложение, Юки, когда будешь в казарме третий год по свистку подскакивать. А ты, человек, не вспомнишь, потому что прошлые жизни забываются, знаешь ли…       — Хватит, Сэйтору, уймись, — отмахнулся белый лис. — Эта минута для меня все равно недостижима, как звезды.       — Ошибаешься. Карасу говорит, ты знаешь несколько защитных стоек, и у тебя теперь есть четыре хвоста, потенциально это еще две руки, я научу как их создавать.       — А ты научишь, как с их помощью сражаться? — презрительно фыркнул Юки.       — Нет, но он, — покрытый черным лаком коготь указал на охотника, — сделает это за тебя. У вас уже есть прочная связь, созданная контрактом. Я расширю ее, и Карасу перехватит контроль над твоими хвостами. Ненадолго, но тебе и минуты хватит, чтобы поставить Рэйдена на место.       Юки открыл рот и закрыл, растерянно переводя взгляд между двумя черноволосыми мужчинами, смотрящими на него в ожидании ответа. «Еще одна скользкая ступенька во тьму. Я уже совершал эту ошибку. Это не их завтра пустят на ленточки. В конце концов, я белый лис и должен принимать взвешенные решения. План Сэйтору этого не стоит… и короткая жизнь Карасу тоже не стоит…» Юки прикрыл глаза и глубоко вдохнул, вслушиваясь в ощущение болезненного натяжения в грудной клетке.       — Ну хорошо. Мы попробуем это сделать.       — Отлично! — хлопнул в ладоши черный лис. — Одуванчик выбирает путь насилия и войны!       Он перегнулся через край кровати и выудил с пола новый кувшин. Передал человеку:       — Открывай. А ты, — он развернулся к младшему брату, — запоминай, как складывать нужную печать, ночь у нас будет длинная…       Перед рассветом Сэйтору ушел, чтобы готовить заклинание. Юки полностью освоил создание призрачных рук и теперь кружил по комнате повторяя стойки и блоки ударов. Карасу с головой закопался в сундук, на дне которого, по словам лиса, должен был обретаться подаренный на шестнадцатилетие доспех. Приходилось рыться среди деревянных игрушек со следами зубов, каллиграфических прописей и побрякушек разной степени ценности.       Наконец, он собрал все элементы и разложил на полу, протирая от пыли краем балдахина. Верхние пластины на плечах, спине и груди были почти чисто-черными, внизу на голенях и бедрах — белыми. На животе и пояснице переход, но не серый, а созданный из брызг и пятен, словно ночной снегопад. Работа настоящего мастера. Каждая деталь идеально подобрана, каждая завязка на своем месте.       — Иди сюда, — Карасу приложил к плечу лиса доспех. — Придется местами перевязать, ты очевидно подрос… Садись, я хочу все проверить.       Одну за одной он принялся прилаживать пластины на место.       — У тебя пальцы дрожат… — тихо заметил Юки.       — Просто здесь ужасно холодно, — смущенно шмыгнул носом человек. — Прости, это займет какое-то время.       Его руки двигались по телу юноши, проверяя и поправляя каждый шнурок. На плечах, груди, ребрах, на поясе и бедрах… Через пару минут духи, по приказу лиса, принесли и установили маленькую жаровню. Среди раскаленных углей сонно жмурилась пятнистая саламандра.       — Спасибо, — Карасу прервался, чтобы протянуть к теплу окоченевшие руки, затем вернулся к работе. — Ты ведь знаешь, что не обязан этого делать. Сражаться, я имею в виду.       — Я способен помнить, что входит в мои обязанности, — огрызнулся юноша, недовольно шевеля отяжелевшими плечами. — Ненавижу эту штуку!       — Без доспеха ты очень быстро превратишься в отбивную.       — А с ним я сделаю это медленно и мучительно… — вздохнул лис.       — Можно спросить? — ворон нагнулся, занимаясь левой ногой. — Почему «Одуванчик»?       Долгое время в комнате было тихо. Внезапно Карасу ощутил прохладные пальцы лиса на своем обнаженном плече. Пальцы описали задумчивый круг вокруг оставленных старшим братом царапин и исчезли:        — Одуванчик, потому что белый, пушистый, легкий и бесполезный. Потому что чихнешь и рассыплется. Потому что не способен возразить и летит, куда дует ветер… у всех под ногами и наступить в общем-то не жалко… вот почему Одуванчик. Я ответил на твой вопрос?       — Да, ответил.       Охотник поймал серебряные пряди мягких волос и отвел назад, сплетая на затылке в плотный воинский узел, отошел на шаг, оценивая готовый результат:       — Блядство!       — Что? — Юки вскинул брови.       Карасу поднял его на ноги и развернул к зеркалу:       — Я просто никогда не видел тебя в доспехе…       Лис озадаченно склонил голову, наблюдая за незнакомцем в серебряной раме. Он по-прежнему выглядел невысоким и стройным, но хрупкость ушла, скрытая грозными пластинами, ушла детскость, сейчас он куда больше походил на молодого мужчину, чем на нежного юношу. Без длинных распущенных волос и струящегося вокруг кимоно, его холодная красота стала вдруг болезненно острой. Собранной в одну прямую хищную фигуру с ледяным блеском внимательных глаз.       Карасу повязал ему пояс с ножнами и замер, зачарованно глядя в зеркальную глубину. Юки перехватил этот взгляд, полный горячего тумана. Желание человека захлестнуло его и белый лис отшатнулся испуганный его первобытной жадной силой. Отголосками отчаяния, злости, вины и странной собственнической гордости в этом стремлении обладать.       — Я держу себя в руках! — усмехнулся человек, примирительно поднимая раскрытые ладони и отходя на шаг.       — Проклятье… — шумно выдохнул демон, пытаясь успокоить дыхание, он облизнул пересохшие губы и прислонился к стене. — Ты напугал меня! Вот проклятье!       — Да проклятье, — согласился Карасу. Он отвернулся и высунулся в окно, подставляя плечи и шею прохладному ночному ветерку. — Совершенное проклятье…       Посреди комнаты, как всегда без предупреждения возник Сэйтору.       — Хорошо смотришься, — подмигнул он брату и швырнул охотнику ворох одежды. — Напяливай, пора выходить, светает.       Человек оделся, стараясь лишний раз не смотреть в сторону Юки. Принесенное кимоно оказалось впору, плотной ткани, крепкое, достаточно теплое и куда дороже испорченного. Затем черный лис перенес их в сад, Карасу начал подозревать, что дальность для этого трюка ограничена. Под первыми лучами солнца они молчаливой цепочкой пошли в сторону леса, не сговариваясь, погрузившись каждый в свои мысли.       На плацу уже стояли принесенные по такому случаю ряды деревянных скамеек, и собралась растущая с каждой минутой толпа. Юки тут же почувствовал себя чудовищно нелепым в непривычной броне. Он упрямо поджал губы, пробираясь по поляне. У турнирного круга Карасу вдруг ухватил его за пояс и дернув к себе заключил в объятия. Всего на долю секунды:       — Я буду с тобой. Все время.       Ухо еще горело от его торопливого шепота, а сам человек уже исчез в толпе, вместе с черным лисом. Юки глубоко вздохнул и вышел в круг, поджидая противника.       Рэйден появился десять минут спустя. Толпа мгновенно разразилась приветственными криками и ставками. Белому лису на мгновение показалось, что он снова пойман: беспомощный, раненый, на обозрении среди агрессивной деревенской толпы.       — Сдаваться будешь? — совершенно спокойно, словно о погоде, спросил рыжий лис.       — Нет, — упрямо мотнул головой Юки.       Они поклонились друг другу и встали в боевые стойки. «Нирхольд меня сожри, я рехнулся…» — успел подумать демон под звучный удар гонга, складывая свежезаученную печать.