Ворон и Лис

      Цветущий город — столица одной из центральных провинций третьего круга. Дальше, ограниченные морем и горами, с запада на восток тянутся южные провинции. Охотник оставил коней и поклажу в гостевом доме за стеной, захватил только сундучок, оружие и ножны, сунул лиса за пазуху и, показав стражам в воротах кинжал, оказался на оживленных улицах большого города.       Демона снедало любопытство, и он, несмотря на запрет, то и дело выглядывал, чтобы рассмотреть толчею на рынке, погоню толпы чумазых детишек за тощей кошкой, мастерскую бумажных змеев или проносимый мимо расписной паланкин знатной особы. Воздух пах людьми, множеством людей. А еще — рисом, мочой, цветами, благовониями из храмов и гниющим на солнце мусором. Безумный коктейль.       К удивлению лиса, первой остановкой оказались купальни, где человек отвратительно долго отмокал в горячей воде, щедро заплатив за бритье, с которым до этого вполне справлялся самостоятельно. Карасу терпеливо отдался в руки прислужников, вооруженных щетками и ароматными пузырьками, хотя Юки чувствовал, как напрягается его чувство опасности от чужих прикосновений. Сам демон в зверином облике задремал на куче вещей, и был подло брошен прямо в мыльную воду! Оскорбленный степенью человеческого коварства он спрятался на высоких полках с полотенцами, где долго вылизывался, с видом оскорбленного достоинства.       Затем была лавка одежды. Разумеется, выбор пал на черное. Официальные одеяния из трех слоев с воинскими печатями и драгоценной кисточкой на широком поясе смотрелись на вороне совсем иначе, чем простая дорожная одежда, удобная даже под доспех. Идеально причесанный, с тонкой линией черной туши на верхнем веке, Карасу выглядел пугающе властным и незнакомым.       Он приобрел два веера и гребень для волос, украшенный жемчугом и перламутром. На закате человек покинул последнюю лавку и, дав указания носильщикам, поднялся в наемный паланкин.       Стоило ставням опуститься как лис выпрыгнул на соседнее сиденье, тут же приняв человеческий облик и озадаченно рассматривая непривычное явление.       — Так, иди-ка сюда! — человек ухватил его за руку и стащил на пол, к себе в ноги, несколько раз прошелся гребнем и принялся плести знакомые пятипрядные косы. — Да не дергайся ты!       — Куда мы едем? — полюбопытствовал демон, когда прическа была готова и заколота на затылке гребнем.       — В квартал светлячков, — улыбнулся охотник. — Видел в лавке кимоно с журавлями? Давай такое же!       — Журавли… — закатил глаза Юки.       Он нахмурился и сморщил нос, сражаясь с трудным образом. По шелку, разрывая белизну, побежали темные ветви. Всполохами цвета загорелись гроздья красных ягод. Маленькие певчие птицы появились последними. Соловьи пели, летели с ветки на ветку, клевали сладкие ягоды, пачкая серые грудки багряным соком.       Карасу порывисто вздохнул.       — Не нравится? — поднял брови лис.       — Я… я часто видел похожие раньше.       — Поменять?       — Нет. Оставь. И соловьи в основном едят насекомых, чтоб ты знал, — он покосился на праздничный пояс, зеленый с коричневым. — Много учитель тебе рассказал?       — Рассказал, что соловей был на твоем гербе, — юноша раскинул руки, демонстрируя драгоценную вышивку. — Мне идет?       Охотник ухватил спутника за пояс и рывком уронил себе на колени, заставив паланкин опасно покачнуться:       — Ты не представляешь насколько!       Сложенный веер уперся в подбородок, не давая опустить голову. Вторая рука, обхватив за талию, не позволила подняться. Ворон медленно наклонился, провел губами по виску, прижался щекой к щеке, куснул за мочку уха, заставив Юки вздрогнуть в своих руках. Затем тихо заговорил, щекоча шею демона жарким дыханием:       — Это был первый и последний фокус на сегодня. Если ты скомпрометируешь заведение, мне придется тебя убить. Публично. Чтоб к хозяйке не осталось вопросов. Так что будь паинькой, не отходи от меня и притворись немым на всякий случай.       Чувствуя серьезный настрой человека, лис осторожно сместил подбородок вдоль веера и поцеловал держащую его руку:       — Я выучил урок в Широком Шаге. Буду держать себя в руках и ни во что не вмешиваться. Или ты можешь держать меня, если хочешь…       — Я предупредил, — Карасу вручил Юки второй веер и ссадил его с колен. — Приехали.       Заведением оказался большой особняк, окруженный цветущим садом и высокой оградой. На воротах висели круглые бумажные светильники, покачиваясь на ветру, они заливали крыльцо ярким лимонным светом. Двое охранников в броне и закрывающих лица масках скрестили изогнутые лезвия глеф в проходе:       — Сожалеем, господа, но вечер уже начался. Вас будут счастливы принять в другой раз, — голос был низкий, но мягкий, не позволяя наверняка определить: мужчина или женщина скрывается под маской.       Карасу только улыбнулся:       — Я — светлячок полуночный. Мне слаще всего полынь у хижины одинокой.       — Добро пожаловать, — расступились сторожа.       — Эм… Я ведь тоже приглашен? — неуверенно замер лис.       — Друзья господина — желанные гости, — кивнула маска.       — Сойдет за приглашение, — ворон схватил демона за руку и провел в ворота и дальше по окруженной можжевельником тропе.       — Порог… — юноша снова замер перед зданием. — Так много защитной магии! Наверное, меч закопан и дерево освящено. Пройду и точно лишусь маскировки.       Охотник тяжело вздохнул, воровато оглянувшись, подхватил взвизгнувшего лиса на руки и перенес через порог в три широких шага. Плечом отодвинув с пути слои полупрозрачного желтого шелка, занавесившие дверь.       — Порядок, — он быстро поставил спутника на ноги.       — Добро пожаловать! — появившаяся буквально из ниоткуда юная девушка заставила Юки снова испуганно вскрикнуть, и нырнуть за спину Карасу.       Довольная проделкой она спрятала лукавую улыбку в расписанном хризантемами рукаве.       — Здравствуй, Бусинка, — охотник остался невозмутим. — У меня дело к Госпоже.       — Госпожа на сцене сегодня, — девушка взяла воина под руку. — Кто твой божественный спутник? О, если юный господин вполовину так же богат, как красив, жестоко было приводить его к нам!       Она провела их скрытым за резной панелью узким проходом прямиком в угловую нишу большого темного зала. Кругом царил полумрак, но лис насчитал не меньше двух десятков низких резных столиков, за которыми сидели богато одетые мужчины, изредка в компании одной или двух девушек в одеяниях, расписанных желтыми хризантемами. Откуда-то долетала музыка, глуша приватные разговоры.       Их спутница, тем временем, вынула из рукава две чашечки и маленький кувшинчик, с которого в одно проворное движение сковырнула воск. Разлив вино, она вручила первую чашку Юки, бросив тягучий взгляд из-под ресниц в миг, когда их пальцы соприкоснулись. И тут же, как ни в чем не бывало, вторую подала Карасу:       — Тебя так давно не было, черный воитель, прошу: Все волнения, всю печаль Твоего смятенного сердца Гибкой иве отдай. — Она сложила ладони перед грудью и склонила голову, готовая услужить.       Тот отпил и, покачав головой, ответил:       — И выросла вроде, но снова: Заколку старшей сестры украсть Тянутся руки.       Девушка недовольно поджала губы, оставив кувшинчик, поднялась и выскользнула в узкий коридор, бросив напоследок:       — Ловец ночных кошмаров, однажды и ты попадешься в чьи-нибудь сети!       — Эм… что между вами произошло? — удивился лис.       — Она ученица Госпожи, которой принадлежит этот чайный домик. Для нее своего рода спортивный интерес в том, чтобы очаровать клиента своей хозяйки. Я отказался от личной беседы, вот она и недовольна.       — Так мы в человеческом борделе? Здесь продают любовь за деньги? — юноша любопытно оглядел дорогой интерьер из темного дерева и желтого шелка.       — Любовь невозможно продать, только тело, — поправил ворон. — И ты оскорбишь гейшу, если сравнишь с проституткой. Девушки здесь вольны выбирать своего данна и степень отношений с ним.       — Но если милость заскучавшего покровителя уйдет, уйдут и его деньги? Невелика свобода.       — Побольше, чем у законной жены.       — Люди! — фыркнул демон. — Для короткоживущих вы слишком усложняете. Так ты чей-то покровитель?       Карасу рассмеялся, заставив соседние столики удивленно оглянуться, но Юки успел ощутить короткую вспышку быстро задавленного бледно-желтого сожаления:       — Сам-то как думаешь?! Время этих девушек стоит куда дороже моего. Нет, мне всего лишь нужна услуга.       — Услуга ценой в полный сундук денег?       — Сундук денег, двух лошадей и шкуру болтливого лиса, если потребуется, — шикнул охотник, вращая в пальцах фарфоровую чашку и неотрывно глядя на сцену, где музыка резко сменилась на тревожную.       За белой ширмой вспыхнул свет, вырвав у темноты женский силуэт. Танцовщица раскинула руки, на музыкальный акцент раскрыв и снова сложив веера. Музыка ускорилась, веера снова раскрылись, вращаясь на тонких пальцах, пока исполнительница не захлопнула их, резко притянув к себе. Свет сменился на красный. Зрители едва слышно ахнули: в наложении теней казалось, что веера пронзили хрупкое тело.       — Это история принцессы Камико, — шепотом пояснил Карасу, на случай, если демон плохо знаком с человеческой историей. — Она получила известие, что ее братья убиты в бою и враг скоро войдет в город.       Свет снова сменился на белый. Хрупкую бумажную ширму рассек блестящий нож. Гейша вышла прямо сквозь бумагу. Лезвие в ее руках порхало, чертя замысловатые петли, в темных глазах не успели высохнуть слезы, но лицо выражало решимость.       — Она готовится покончить с собой, чтобы не достаться врагу.       В последний миг исполнительницу перехватили фигуры в масках. Они забрали нож и, пронеся танцовщицу по кругу, поставили на середину сцены, вновь исчезнув в тенях.       — Ей помешали собственные солдаты, они подарили ее в наложницы генералу, в надежде на его милость. И теперь она вынуждена танцевать для него.       Юки и без пояснения видел, как изменился танец. Движения Госпожи стали мягкими, они манили, дразнили, бросали игривый вызов. А в больших раскосых глазах шла бесконечная борьба: стоило ненависти к убийце проявиться, раскрытый веер или длинный рукав мгновенно скрывали прекрасное лицо и вновь открывали, когда на него возвращалась маска призывной улыбки. И зал следом переполнялся болью, яростью и противоречием. Лис подобрался, испуганно ощущая, как накатывает это многоцветное море.       — Сейчас будет развязка, мало кто берется ее исполнять…       Танец снова изменился, теперь женщина двигалась по сцене так, словно оставляла место невидимому партнеру. Благодаря ее мастерству зрители легко могли представить мужчину, танцующего вместе с ней. Под ускоряющиеся барабаны танец с тенью все больше походил на борьбу. Вот гейша перекатилась по земле и вдруг, выхватив шпильку из волос, нанесла воображаемому партнеру удар. Сцену вновь залил красный свет.       Танцовщица начала последнюю партию: длинные волосы и веера синхронно колыхались туда-сюда, как пламя, победно и гордо. И вдруг, словно медленно погасло солнце: сперва жизнь ушла из глаз, затем на губах умерла улыбка, следом плечи и руки повисли, как у сломанной куклы, ноги споткнулись и остановились. Слезы прочертили на щеках влажные дорожки.       — Камико убила генерала, но когда сняла шлем, узнала в нем возлюбленного, что много лет назад обещал покорить весь мир, чтобы только преодолеть неравенство между ними и быть вместе.       Под печальный вздох толпы женщина разбежалась, словно хотела прыгнуть с края сцены. Барабаны ухнули, свет погас, а когда вспыхнул снова, аплодисменты зрителей встретила лишь пустая сцена.       — Многовато драмы, — сдавленно пожаловался лис, у которого звенело в голове и дрожали руки от изобилия человеческих эмоций. — Она что, демон?! Вытащила из них так много, а есть не стала… все вперемешку… гх, аж тошнит…       — Иди сюда, — Карасу влил в рот демону вино прямо из кувшинчика, затем притянул вплотную, заставив прислониться к себе. — Дыши носом, смотри наверх, скоро станет легче.       — Не помогает, — прошептал Лис, глядя на вращающийся потолок. — Предупредил бы хоть, сволочь!       Соловьи на кимоно стали блекнуть.       — Бездна забери, — выругался человек. — А если так?       Он уткнулся в загривок лису, жадно вдохнув запах зимнего леса и подснежников. Припал горячими губами к белой коже, чертя по шее обжигающую дорожку поцелуев. Крепкие руки, обхватив поперек груди, теснее прижали юношу, шершавые от мозолей пальцы нырнули за отворот кимоно.       — Мхых… — невнятно вздохнул демон, когда, вытеснив все другие эмоции, его окружило чистое, темно-фиолетовое желание, плотное почти до черноты. — Не многим лучше!       — Не шуми, — скользнув вверх по груди, тяжелая ладонь красноречиво легла на горло. Вторая рука теснее сдавила ребра. — Сосредоточься.       Юки зажмурился и закусил губу. Тошнота постепенно ушла, голова перестала кружиться. Но теперь приходилось бороться, чтобы не потерять себя в этом горячем темном тумане. Наконец, к кимоно вернулся цвет. Хватка ворона ослабла. Лис еще какое-то время сидел, запрокинув голову ему на плечо и приходил в себя, впитывая по глотку чужую страсть, пока зал медленно возвращался к тихим разговорам и музыке.       Пьянящее желание стало гаснуть, рассеиваясь. Демон удивленно оглянулся и встретил знакомое выражение отрешенной сосредоточенности, с которым Карасу обычно подавлял свои эмоции. Сквозь одежду в бедро немедленно впились острые когти. Человек поморщился и распахнул не успевшие до конца остыть глаза.       — Нельзя дразнить меня и остаться безнаказанным, — шепнул Лис, полыхнув красным отблеском в глубине зрачка.       — Четыре хвоста, а до сих пор такой беспомощный, — фыркнул охотник, против воли блуждая взглядом по растрепанному собеседнику.       — Чем больше способностей, тем сложнее совладать с ними, — отмахнулся тот, под пристальным вниманием воина, позволив кимоно окончательно съехать с одного плеча. — Чудо, что я, к хренам, не заморозил здесь что-нибудь!       — Невероятное достижение, — тяжело вздохнул Карасу, снова закрывая глаза.       «Я умер. Мертвые ничего не боятся. Мертвые ничего не хотят…»       Вернувшееся было желание опять начало отступать.       — Ты же понимаешь, что это жалкая уловка? — мурлыкнул лис ему в ухо, вновь прервав медитацию. Ладонь с коготками скользнула выше по бедру: — Превращаешь открытое пламя в тлеющие угли. Но угли жгут куда больнее…       Охотник потянулся к кинжалу, но обнаружил, что ножны давно отвязаны и отброшены в сторону:       — Ах, ты!       Лис со смехом отшатнулся, уворачиваясь от тумака.       — Или ты из тех, кому нравится оказываться на пепелище?       — Заткнись.       Демон замолчал, довольный уже тем, что собеседнику так и не удалось вернуть утраченное равновесие.       Госпожа вернулась в зал лишь через час. Легкое сценическое кимоно сменилось тяжелым темно-синим, расшитым желтыми хризантемами и золотыми искрами светлячков. Высокая прическа была украшена шпильками и живыми цветами. Над кромкой раскрытого веера блестели темные раскосые глаза. Невозможно было сказать, о чем она думает, глядя в зал, полный алчных взглядов.       Стоило Хозяйке появиться, девушки поднялись со своих мест и встали за ее спиной широким полукругом. Юки насчитал семерых. Бусинка вышла на сцену последней и поставила у ног Гейши серебряные весы с широкими чашами. Тут же несколько мужчин поднялись со своих мест. Смерив друг друга ревнивыми взглядами.       Двое вышли вперед и бросили на весы по пригоршне монет. Чаши начали колебаться, хозяин более легкой поспешно добавил золота, вынудив своего соперника сделать то же самое, чтобы сохранить победу. Соревнование шло какое-то время под безразличным взглядом Госпожи. Наконец, один из мужчин сдался, но его место занял другой, бросив на освободившуюся чашу сразу небольшой кошелек.       Лис повернулся за объяснением к Карасу.       — У Госпожи свободный вечер сегодня, — пояснил человек. — Но желающих провести время в ее компании слишком много, вот и устроили торги. Так ни один из даннов не может обвинить популярную гейшу в фаворитизме.       — А еще так можно заработать на мужском тщеславии, — отметил демон. — И измерить глубину их кошельков.       — Сиди здесь, — подхватив сундучок, охотник направился к сцене.       Протолкавшись сквозь недовольных такой грубостью мужчин, он грохнул под ноги Госпоже свою ношу и вдруг стремительным движением выхватил длинный меч. Под испуганные вздохи сталь, сверкнув в воздухе, с громким хрустом расколола дерево от крышки до днища. Деньги, звеня и сверкая, посыпались во все стороны, опрокинув и погребя под своим потоком серебряные весы, веселым водопадиком брызнув со сцены и омыв на ней подол темно-синего кимоно. В наступившей тишине охотник медленно вернул катану в ножны и поднял слегка побледневшее лицо на Госпожу:       — У меня есть к тебе дело, Госпожа Ежевика.       Женщина отмерла и без малейшего трепета медленно прошла прямо по драгоценным монетам, шуршащим и звенящим под ее легкими шагами. Гейша остановилась на краю сцены, ее тонкие пальчики с позолоченными ноготками поймали и вернули в прическу Карасу сбежавшую черную прядь.       — О мой ловец стрекоз! Куда в неведомую даль Ты нынче забежал? — легкий взмах расписного веера сдул с черного кимоно несколько мелких щепочек.       — О светлая луна! Я шел и шел к тебе, А ты все далеко, — в той же манере ответил ворон, подавая руку и помогая женщине спуститься со сцены.       Она едва заметно улыбнулась такому ответу, взяла его под руку и огласила свое решение зрителям:       — Этим вечером я выслушаю просьбу, высказанную с таким нетерпением.       Провожаемые взглядами они пошли через зал к уютному столику в нише, за которым Юки уже сгорал от любопытства. Слуги снова заиграли тихую мелодию. Часть мужчин покинули заведение. Часть задержалась, находя удовольствие в менее дорогой компании учениц. Золото и серебро так и осталось лежать на сцене. Ночью слуги соберут и посчитают каждую монету, записав доход дома, но не раньше, чем последний гость покинет его гостеприимные стены.       Вблизи Госпожа чайного дома оказалась не талантливым демоном, а живым человеком из плоти и крови. Но даже под маской густого традиционного макияжа Юки мог различить ее необычную природную красоту. Немного широко расставленные большие раскосые глаза темно-синего, почти лилового оттенка. Густые и мягкие черные волосы, тонкий стан и кожа, что почти не нуждается в белилах. Ее по-детски пухлые губы, покрытые кроваво-красной помадой, все время сохраняли намек на вежливую улыбку, а внимательные блестящие глаза оставались прохладно задумчивыми, почти мечтательными. Прочесть скрытые за этим фасадом мысли было совершенно невозможно. Демон даже принюхался, но вместо спрятанных эмоций ощутил лишь тонкий кисло-сладкий аромат ягодных духов.       — Молодой господин, — едва заметно поклонилась гейша, опускаясь за их столик, ее голос оказался мягким и теплым, как кошачья шерсть. — Добро пожаловать в мой дом. Какое обращение из моих уст доставит вам наибольшее удовольствие?       — Его зовут Юки, — опустился рядом Карасу.       — Птенчик мой, я не тебя спрашивала, — слегка погрозила веером Госпожа.       — Обращайтесь ко мне как к принцу, — хихикнул лис и тут же получил пинок в голень от охотника — Ай!       — Ваше высочество, — хозяйка произнесла обращение буднично, не изменившись в лице. — Не вашими ли деньгами Карасу так безжалостно сорит?       — Это мои деньги! Каждая монета, — нахмурился ворон. — Твой наниматель я.       — Еще нет, — женщина говорила с охотником, но ее взгляд продолжал задумчиво скользить по Юки. — Пока я лишь согласилась выслушать вас. Расскажешь, что у тебя за дело. Или ты хочешь, чтобы я подольше поиграла с тобой в знатного господина?       Лис ощутил, как от этой словесной шпильки вспыхнул Карасу, но видимо нужда была сильнее, и он задавил свой гнев, оставшись внешне бесстрастным:       — Через две недели вы завершаете здесь сезон и направитесь в Пенную гавань. Я готов заплатить принесенные деньги, плюс верхового коня и кобылу, если твой дом соберется хотя бы на неделю раньше и сделает крюк через столицу девятнадцатой провинции. Вам не нужно давать выступлений или оставаться там дольше нескольких дней. Мы поедем с вами в качестве дополнительной охраны, а потом вы вернетесь на привычный маршрут. На побережье вы будете вовремя.       — Нет.       — Но почему?! — возмутился Юки вместо побледневшего и стиснувшего зубы охотника. — Это же огромная сумма! За сущую ерунду!       — Юный принц, — Госпожа обвела пальчиком край тонкой фарфоровой чашки, заставив ее опасно покачнуться на краю стола. — Суммы в этом полном крови и смерти сундуке, что этот зазнавшийся мальчишка так гордо выплеснул мне под ноги, едва хватит, чтобы покрыть нашу обычную выручку за потерянную неделю. Вороньи мозги это знает. Но он не пошел в заведение подешевле. Почему ты этого не сделал, охотник?       — Ты знаешь почему, — огрызнулся Карасу.       — Потому, что мне пожалована золотая императорская печать, с которой мой обоз никто не имеет права останавливать и досматривать, а в мои покои заходить. И потому, что он спутал знаменитую гейшу с обычной девкой, что не в силах отказать этим пронзительным черным глазкам.       — Ежевика, спрячь свои шипы, или объясни хотя бы: чем я успел тебя обидеть? — вздохнул охотник, ловя пальчики с золотыми ноготками в свои руки и осторожно поднося их к губам. — Ты же знаешь, я никогда не стал бы вредить тебе.       — Птенчик мой, — в тон ему вздохнула женщина, небрежно обводя пальцем линию подбородка и упрямо поджатых губ. — Ты слеп, как новорожденный котенок, если думаешь, что моим отказом движет обида.       — Но…       — Достаточно, — пальчик плотнее прижался к губам, останавливая возражения готовые с них сорваться. — Не будем спорить на людях, пойдем, я провожу вас в покои. Утром ты получишь свои деньги назад, минус плату за потраченное мною время.       Она провела их скрытым за нишей коридором, потом по галерее вдоль темного сада и распахнула дверь изысканно обставленных покоев:       — Прошу, наслаждайтесь отдыхом.       — Постой, — Карасу перехватил готовую удалиться Госпожу и извлек из рукава украшенную аметистами серебряную шпильку для волос. — Прими хотя бы подарок.       — Не хочешь нарушать традицию своих ночных явлений? — приподняла одну бровь Ежевика. — За какой жуткой тварью я буду донашивать на этот раз?       — Долгая история… Если вкратце: после заигрываний с темной магией, голова одной знатной особы повадилась по ночам летать отдельно от тела. Залетала в открытые окна, во дворы. То курицу сожрет, то кошку, порой младенца прямо в колыбельке. Я с ней разобрался, а на украшения, странное дело, никто из родни не претендовал. Хотя работа мастерская.       — И, раз плотоядной покойнице уже не нужно, ты подумал обо мне, — улыбнулась женщина, без малейшего страха добавляя шпильку в свою прическу. — Спасибо, я польщена. Но на всякий случай проясню: на мое ложе тебя это не вернет и мой сегодняшний отказ тоже не изменит.       Хозяйка поклонилась гостям и, с тихим шорохом закрыв дверь, ушла, едва слышно шурша подолом. Карасу тяжело вздохнул и уперся лбом в закрытую дверь, переводя дух:       «Ну почему все не может быть просто?»       — Эй, птенчик, — окликнул из глубины покоев ехидный голос лиса. — Здесь всего одна кровать, думаешь она это нарочно?       Человек сильнее ткнулся головой в деревянную створку. Не помогло.       — Птенчик, а с женщинами ты не особо ловкий, да? — не унимался демон, с хохотом увернувшись от брошенного сапога. — А еще меня ругал, что своими чарами пользоваться не умею! Что теперь будешь делать?       — Спать, — Карасу с трудом выпутался из официальных одеяний и устало рухнул на кровать. — Попробую завтра подступиться к ней еще раз.       Взгляд охотника пробежал мягкий полумрак покоев, оттолкнулся от широкого ложа и упал на лиса. Демон ощутил, как не угасшее за вечер пламя снова разгорается, расходясь от ворона жадными фиолетовыми языками.       — Эээ, нет, — возразил он на еще не высказанное приглашение, — утешительным призом я не буду!       И проворно выскочил за дверь. Следом вылетел второй сапог и метко припечатал лиса пониже спины, придав ускорения.       Юки немного побродил по незнакомой темноте гостевого крыла, устроенного вокруг внутреннего дворика. Здесь белел разровненный граблями песок и лежали на первый взгляд хаотично расположенные огромные камни. Привычной цветущей красоты в таком саду не было, но он невольно притягивал взгляд завораживающим балансом природных и рукотворных линий. Большинство покоев стояли чистые и пустые, похоже сезон в Цветущем городе в самом деле подходил к концу.       Наконец, демон набрел на маленькую музыкальную залу и с цитрой на коленях устроился на пороге, перебирая струны в такт начавшему моросить дождю и глядя, как под тяжелыми каплями меняют цвет спины огромных камней.       Несколько минут спустя к звуку струн присоединилась флейта. Бусинка вышла откуда-то из бокового коридора и села рядом, не переставая играть. А вскоре и другая девушка, успевшая распустить волосы и смыть макияж, проскользнула в залу мимо них, и вторая флейта, потоньше, влилась в импровизированный концерт. Третья ученица села за маленький глухой барабан, легким постукиванием двумя пальцами задавая общий ритм.       Юки слегка смутился своей неопытности в музыке, но похоже высот от него и не ждали. Две флейты вовсю соревновались друг с другом, пытаясь попасть в заданный барабаном ритм и тональность цитры. Еще две девушки, зевая в рукава вышли на галерею, но рассмотрев в центре происходящего прекрасного гостя, присоединились к развлечению. Одна, устроившись за спиной господина, распустила ему волосы и взялась за гребень, а вторая, пользуясь тем, что руки у гостя заняты, стала подносить чашку с вином к самым губам и кормить из рук кусочками сыра и виноградом. Барабанщица тем временем развлекала всех, комментируя разошедшихся флейтисток:       — Смотри, Сирень, Бусинка опять тебя обходит. Вот пожалеет Госпожа денег за твое обучение. А ты, Бусинка, если будешь и дальше так краснеть и щеки раздувать, напугаешь молодого господина. Он как представит тебя возле собственной флейты с таким-то лицом, ужаснется и ни за что в покои не пригласит.       Разгадав метафору, Юки сбился со струны, заставив девушек вокруг прыснуть веселыми смешками.       — Ай-яй, господин, вино слишком крепкое? — притворно ужаснулась подавальщица.       — Не крепче моей флейты, — снова поймал ритм лис, вызвав новую волну смешков.       Флейтистки, наконец, договорились и мелодия стала общей.       — Может, спеть вам что-нибудь? — хозяйка гребня наклонилась к самому уху гостя.       — Спой про свою хозяйку, — обернулся лис, ловя ее взгляд в омут своих голубых глаз. — Что ее увлекает? Что раздражает? Есть к чему-нибудь слабости?       Девушка растерялась, завороженная близким движением густых белых ресниц, позабытый гребень остановил свой бег. Зато остальные ученицы вновь рассыпались смехом:       — Как он тебя, Игрушка! В пору господину твой ученический пояс носить.       — Как смотрит, поневоле все расскажешь. Научите и нас, господин, такому взгляду.       — Научу, — демон вновь повернулся к цитре. — Если на вопросы о своей хозяйке ответите.       — Что у вас за дело к нашей хозяйке? — притворно возмутилась барабанщица. — То Карасу только к ней и летает, вас привел, но и вам лишь о ней интересно! Что же в ней такого особенного?       — Не во мне, а у меня, — мягкий голос Госпожи застал врасплох всех участников незапланированных ночных посиделок. Смех и музыка заглушили шорох ее длинного кимоно, скрыв приближение.       — Простите, Госпожа Ежевика, — виновато склонили головы ученицы.       — Мужчина стремится к той, что способна утолить его жажду, — гейша грациозно подошла ближе и остановилась, мечтательно глядя в сад. Протянула руку, бережно собирая дождь в сложенную лодочкой ладонь. — Но подавая страждущему целебную воду помните: если напоить досыта, вы больше его никогда не увидите. Теперь ступайте. Брысь!       Пригоршня холодной воды широким веером полетела в толпу. С писком и смехом девушки повскакивали с мест и, подхватив инструменты, поспешно удалились.       Юки остался сидеть, с наслаждением облизнув с подбородка освежающие капли.       — Можете напоить страждущего еще немного? — попросил он. — Обещаю не исчезать.       Хозяйка усмехнулась, уходя, девушки забрали еду и посуду. Женщина убрала веер за пояс и вновь собрала воду, на этот раз в две руки, не обращая внимания на тяжелеющие от влаги рукава. Затем, опустившись на колени, поднесла ее к губам занятого игрой гостя. Получилось два небольших глотка.       — Благодарю.       — Пустяки, — она осталась рядом, глядя на дождь и слушая треньканье цитры.       — Вы давно знаете Карасу? — первым нарушил молчание лис.       — Немногим больше пяти лет, он тогда еще был учеником из обители, — Гейша сидела неподвижно, словно еще один камень из сада, лишь перевела на гостя холодный лиловый взгляд. — Он помог нашему обозу отбиться на дороге от бандитов, чуть не умер потом у меня на руках, но даже золота не взял за помощь. Только попросил возможности навещать чайный домик. С тех пор залетал время от времени, иногда израненный. Ужас, сколько ниток я на его шкуру перевела…       — Он рассказал о себе? — любопытно повел носом Юки.       — Почти ничего, но по обмолвкам, по мелочам и крупицам я сложила достаточно, чтобы понять: он тянется к роскоши моего дома и теплу моей постели в погоне за призраками прошлого. А их догнать еще никому не удавалось.       — И вы перестали его принимать?       — К тому моменту он уже встал на крыло.       — Неужели вы сами ничего от этих встреч не получали?       — Неужели все еще ваша очередь задавать вопросы? — прищурилась хозяйка.       Лис сделал приглашающий жест рукой.       — Вы с ним спали? — лицо Гейши оставалось бесстрастным.       — Меньше, чем хотелось бы. А вы?       — Больше, чем следовало.       Они посмотрели друг на друга и синхронно улыбнулись.       — Почему ты не хочешь помочь? — Юки, наконец, задал вопрос, все это время не дававший ему покоя.       Женщина подалась в его сторону, внимательно глядя в глаза:       — Я хочу услышать твою версию.       Демон почувствовал, что его проверяют. Похоже ответ очень важен и попытка будет всего одна. Он перестал играть и сосредоточенно прикрыл глаза, пытаясь вернуться в ту минуту в темном зале.       «Она сказала это не обида, но что тогда?»       Он несколько раз прокрутил в памяти разговор и уже почти потерял надежду. Когда, наконец, заметил расширившиеся на мгновение зрачки, едва заметно дрогнувшие губы… Вспомнились эти подробности или придумались? Все равно варианта получше у него не было.       — Ты испугалась, — предположил лис. — Ты испугалась за него, но почему?       Ежевика поднялась и, задрав голову, вышла под дождь, закрыв глаза и позволяя потокам воды смывать с лица профессиональную маску.       — Мужчина отдает мне все свои деньги, своего любимого коня, все, что у него есть, лишь бы я помогла беспрепятственно приблизиться к заветной цели. Он хочет отвоевать прошлое. Казалось бы, благородная мечта, но прошлое не вернуть. И в лучшем случае, он чудовищно и жестоко разочаруется, а в худшем… Я уже разорилась на нитках, не хочу теперь разориться на поминальных благовониях.       — Без твоей помощи он все равно пойдет, — демон отложил цитру и встал, — просто скорее всего погибнет еще на границе. К тому же он пока отдал не все.       — Что же осталось?       — Я. У него остался я.       Гейша шагнула обратно под крышу, стерев рукавом остатки грима. На Юки внимательно смотрела испуганная колеблющаяся женщина:       — До меня доходили разные слухи об этой девятнадцатой провинции. До их столицы вам без моей печати точно не добраться.       — Так возьми наши деньги, закупи на них нитки и благовония и поехали, — лис поймал ее лицо в ладони и собственным рукавом стер несколько пропущенных мазков краски. — А если этих денег мало, я заставлю Карасу петь на каждой стоянке! Ты утроишь обычный доход!       — Он умеет петь? — округлила глаза Ежевика. Наконец, она зажмурилась, покачала головой и кивнула: — Гори все огнем. Я вам помогу. Будь по-твоему, демон.       Теперь вздрогнул и округлил глаза Юки. Они немного постояли, прильнув друг к дружке, и глядя на разошедшийся дождь.       — И все же, — не сдержал любопытства лис. — Почему ты, профессиональная гейша, больше не желаешь с ним спать?       Женщина вздохнула и теснее обняла юношу, ухо обжег ее шепот:       — Глупый, разве это не очевидно? Моим отказом движет то же, что и твоим согласием.       Госпожа разомкнула руки и ушла. Демон долго гонял в голове эту фразу. Потом не в силах больше сомневаться, вызвал хвосты и снова пересчитал.       — Один, два, три…       Карасу выполз из покоев рано с утра и наткнулся на Юки, праздно созерцающего сад камней, рядом лежала отсыревшая за ночь цитра.       — Что ты здесь де…       — Я договорился, — демон поднял на охотника странный, слегка лихорадочный взгляд. — Она согласна тебе помочь.       — Но как тебе это удалось?! — опешил человек, мгновенно теряя остатки сонливости.       — Просто, в отличие от тебя, я неотразим! — хмыкнул лис, поднялся и, плечом отпихнув ворона с дороги, отправился спать.