Хреновый Прототип или Король на полставки

Арчер и и её девица Мастер захотели ввести моего Мастера в курс дела, кратко объяснив суть битвы на смерть за эту проклятую чашу. Но, видимо, девице сидеть на одном месте непривычно и она решилась привести Мастера к наблюдателю от церкви. Правое дело! Бог всегда разрешит спор, если он на правильной стороне. Интересно, церковь в этой стране на правильной стороне? Девица попросила Слугу стать призраком, однако, мне такой расклад не нравился. Неужели я не могу пройтись в своём теле и насладиться прекрасной погодой? Убрав доспехи, я остался в повседневной одежде, которую можно было использовать даже среди современных людей. На меня постоянно косились. Почему эта девица так смотрит? Даже Мастер… И Арчер бросает весьма завистливые взгляды.  — Мастер, сегодняшний день выдался изнурительным для тебя. Позволь понести тебя?  — А? Как малое дитя, взял Мастера на руки, придерживая её за ноги. Залившись краской, она старалась выпутаться из моей хватки, пытаясь доказать, что способна идти самостоятельно. У меня это вызвало лишь умиление. Слабые трепыхания, подобное мотыльку, попавшего в ловушку хищного цветка. Я позволил девице вести нас к этому наблюдателю и пропускал мимо ушей доводы Мастера. Не бывать такому, чтобы она шла пешком.  — Послушай, Сейбер, — неловко и ворчливо начинает девица. — Тебе необязательно проявлять себя, только внимание привлекаешь.  — В нынешнем виде, я не выделяюсь.  — Это слишком!  — Ничего подобного, — делаю контраргумент. Мой облик хоть являлся необычным, но мог соответствовать эпохе. Кто, если не я, способен приспособиться к окружению? Сапоги, брюки да рубаха… Что в этом такого? Женщин сложно понять, будь они умудренной жизнью женщиной либо молодой девицей, итог один — себе дороже их понимать. За такое можно к Трону отойти, ибо поступок достойный Героя. Так мы спокойно шагали к наблюдателю из церкви. Я нес Мастера, неспособной выпутаться из моей хватки. Должен признать, она весьма лёгкая. Неужели, все девицы в этом возрасте столь легки и хрупки? А вот Арчер и девица её явно завидуют. Понимаю их, я лишь один и достался моему Мастеру Эмии. Многие хотели меня… Эх, почему меня восхвалять должен я сам? Что за невежды. Прогулка заняла не столь много времени, но отняла продолжительную часть его, хотя, должен признать, я тратил время и на куда более скучную деятельность, чем насладиться окружающими видами ночного города. Мы дошли до церкви. Обитель Господа, чьим именем я карал врагов своих… Вся прелесть тёмных веков. Я пожелал войти в церковь вместе с Мастером. Девица хотела возразить, аргументируя, что священник не столь хорош, чтобы представать пред ним… Но когда это священники были хороши? А тайна личности недолго будет тайной. Каков смысл её хранить? Опасаться, что подберут ключ моей погибели? Это даже смешно. Священник создавал странное ощущение. Весьма странное… Игнорируя его, пока его цель просвещение Мастера касательно гиблой борьбы, я предстал перед ликом Господним. Находясь здесь, я могу исповедоваться и помолиться. Усевшись на лавку, склонил голову, сложив руки в молитвенном жесте. Многое в жизни моей произошло, что достойно зваться грехом. А став Героем… Отпустит ли Господь грехи того, кто сражался за веру? Паладина Британии?  — Нечасто такое происходит, чтобы призванный Герой склонял голову пред Господом. Сын мой, тебе есть о чём сожалеть? Рядом раздался голос священника. Видимо, мои думы столь тяжелы, раз всё закончилось.  — Да, святой отец, ибо я согрешил, — не поднимая головы, отвечаю.  — Исповедайся и твои грехи будут отпущены Богом.  — Тяжел грех мой, — качаю головой, вспоминая все свои пригрешения. — Вступал я в связь греховную с языческим созданием. На вид столь невинным, но природой демонической, да возрадовался подобному, кудесницей в утехах постельных она является, — вздыхаю, вспоминая пранатрансфер с Мерлин, моей придворной волшебницей-суккубой.  — Полагаю, не ведал ты в те времена, что творишь? Господь милостив к тем, кто способен признать ошибки свои.  — Отец, это лишь начало греха, а не весь он, — сознаюсь. Вспоминая свои похождения в начале пути. Это и правда лишь крошечная часть, которая грехом не является. — Возжелал я сестру по отцу своему, прекрасную даму, замужнюю к тому же…  — Дьявол искушает многих, проверяя веру.  — Истинно так, отец, моя вера подверглась испытанию, ибо являясь примерным христианином и правителем, я следовал его постулатам. Почитал Господа Бога, не смея сотворить себе идолов иных, да напрасно произносить имя Его. Посвящал день Господу, направляя души грешников к нему. Почитал родителей, подаривших мне жизнь, и возжелал дочь отца моего. Не убивал, ибо Бог направлял длань мою, как избранника своего. Никогда не крал, только брал то, что причитается мне. Был верен семье своей. Я не любил лжи и не завидовал успехам чужим. Жизнь моя полна праведных мотивов… Дьявол, право дело, испытывал мою веру, направляя красавицу в ложе моё обнаженной. Очаровала она меня, прознав о моем желании грешном… Я не остановился на этом, продолжая исповедоваться и отвечая на слова святого отца, который пытался углядеть во мне зерно праведной веры. Поведал я так же о том, как разделил ложе с любвеобильной королевой Коннахта Медб. Воспользовался моментом в компании древней царицы. О той искре, что промелькнула между мной и Орлеанской девой…  — Ты трахнул Жанну д’Арк?! — девица шумно возмущалась, словно я попрал её веру. Но разве она христианка?  — Что за вульгарные слова? — меня оскорбило её заявление. — Проведенное время было полно искренних чувств… Пусть, делили ложе мы неоднократно, но разве это достойно такого вульгарного слова?  — А… — девица на некоторое время выпала из реальности. — Так ещё несколько раз трахнул! Погоди, — она принялась загибать пальцы. — Это происходило… Минимум… Там тысяча лет будет!  — Истинно так, мой грех тяжел, не давая мне встретить достойную смерть, однако… Это вышло.  — Я в замешательстве, — ответил священник. — Подобное и правда достойно Героя… Наши представления об этом разнятся… Герой Сейбер, о какой древней царице ты упоминал?  — Мало кто знает нынче её, — отвечаю на любопытство. — Властитель Урука. Исторически её могли считать мужчиной, но правда такова, что величайший герой древности, Гильгамеш, является прекрасной девой…  — Да это, вообще, двадцать седьмой век до нашей эры! — заорала девица… И, тем временем, церковь пошатнулась. Землетрясение? Эта островная страна и правда подвержена подобному.