ain't this the life

Было поздно, когда Эджи возвращается домой. Была ещё одна встреча, ещё один ужин. Он никогда не видел Азгора из своего собственного мира, который выходил бы из замка только для того, чтобы лично разобраться с монстрами, достаточно глупыми, чтобы причинить вред ребёнку-монстру, но эта версия кажется бледной тенью. Он сломленный, терпит открытое неуважение со стороны своего собственного народа, он спрашивает, как чувствует себя Эджи, и всё же убил человеческих детей своими собственными руками. Он вступает в неловкую светскую беседу с людьми. Он находит время для мелких проблем людей. Он умоляет свергнуть его, и, к сожалению, работа Эджи — предотвратить это. Если бы высокий скелет был предназначен для чего-то другого, кроме того, чтобы быть оружием, он оставил бы короля на его неизбежное грязное падение. По крайней мере, это позволяет ему служить с этой Андайн, которая настолько похожа на его собственную, что он иногда забывается. И, конечно, есть Фриск, который вполне сносен для человека и всё ещё обладает всеми навыками выживания лемминга. Фриску нужно, чтобы он был у них за спиной, чтобы быть безжалостным там, где лучшие монстры дрогнули бы. У него есть (маргинальная) вера в то, что Рэд может позаботиться о себе в его отсутствие. Тем не менее, что-то в нём раскрывается каждую ночь, когда он открывает входную дверь и обнаруживает Рэда невредимым. Обычно он растягивается на диване. Санс, спящий сверху него, — это что-то новенькое. Рэд приоткрывает один глаз. Выражение его лица можно было бы принять за ленивое, если бы Эджи не знал, что его брату не нужно быть на ногах, чтобы кого-то убить. Он явно пьян, но не до такой степени, чтобы быть бесполезным. Хорошо. Здесь безопаснее, но всегда есть риск. Когда он видит Эджи, внезапное напряжение покидает его. Его голос немного хриплый. — Привет, босс. Младший коротко кивает в знак приветствия. Снимая куртку, он не сводит глаз с дивана. Он слышит, как Санс мурлычет с другого конца комнаты, громко и бесстыдно. Он не помнит, чтобы слышал этот звук от Рэда. Если он когда-нибудь и делал это, то уже много лет назад. Когда он подходит ближе, стараясь не шуметь, Санс не шевелится. Он мог притворяться; его родной брат достаточно раз разыгрывал этот трюк с неосторожостью, чтобы Эджи не полностью доверял спящему брату. Тем не менее, этот скелет всегда кажется дёрганым рядом с ним, беззаботно ухмыляясь поверх этого, как будто Эджи слеп, ни на секунду не сводя с него глаз. Сейчас в нём нет того напряжения. Рэд наблюдает за лицом Эджи, как будто может прочесть по нему ход его мыслей. Его ухмылка становится волчьей. Так близко, высокий скелет слышит, что Рэд тоже мурлычет, мягче, но ровно. — Да. Он отрубился около двадцати минут назад. Похоже, я его измотал. Не может быть и речи о том, как это сделать, если не считать слабого, затяжного запаха секса в воздухе, не совсем скрытого дымом. Эджи придётся проветрить дом, чтобы выпустить дым; он терпеть не может этот запах. Если бы Рэд в этом не нуждался… Бесполезная гипотеза. Его брату это действительно нужно. И Эджи не может сказать, что он полностью против того, чтобы видеть старшего, когда он не балансирует на острие ножа из-за плохих нервов и постоянной кипящей ярости. Ему нравится секс с ним, но его нельзя назвать лёгким, если только Рэд не курил. Затем он становится податливым, обвивая руками младшего, шепча что-то вроде нежности, словно грязный секрет. В следующий раз. Он обнаруживает в себе удивительное отсутствие ревности. Может быть, просто то, что Санс не представляет угрозы. Может быть, дело в том, что Санс даёт его брату то, чего не может Эджи. Может быть, дело в том, что высокий скелет хочет, чтобы второй из них кричал от удовольствия под ним, с другим ошейником на горле. Какова бы ни была причина, он смотрит на них двоих, и какая-то беспокойная часть его удовлетворена. Все вещи на своих местах, в безопасности. Удерживая взгляд младшего брата, Рэд позволяет руке, лежащей на спине Санса, медленно пробежаться по его позвоночнику. Когда он добирается до пояса на шортах Санса, он немного задирает рубашку, чтобы показать Эджи намёк на гладкую голую кость. Рэд касается этого уязвимого места кончиками пальцев. Он — инструмент Эджи. Санс вздыхает. Рэд ухмыляется. Затем Санс говорит голосом, полным сонного раздражения: — Прекрати быть жутким ублюдком. Я сплю. Криво ухмыляясь, Рэд говорит: — Ты меня поймал. Возвращайся ко сну. Больше этого не повторится. — Лучше, блять, чтобы так и было, — бормочет Санс. Если он осознает, что Эджи витает поблизости, это не мешает ему расслабиться и немедленно погрузиться в глубокое, ровное дыхание сна. Скелет с золотым зубом смотрит на партнёра сверху вниз, как на механизм, который он хочет разобрать, изучая каждый компонент, чтобы понять, как он работает. Нет никакой гарантии, что он соберёт всё обратно, когда закончит. Они, как правило, работают лучше, если он не вмешивается. Когда он оглядывается на Эджи, ему не нужно говорить «смотри, что я тебе принёс, — высокий скелет видит это по довольному блеску его глаз. На самом деле Рэд говорит: — Принеси мне выпить. Эджи приподнимает бровь. Этот взгляд он усовершенствовал только из-за того, как часто его брат заставляет его это делать. — Давай, — умоляет Рэд. — Знаешь, как бывает, когда на тебе кошка, ты не можешь встать? Это правило. У Санса значительно меньше шансов кого-то покалечить, чем у Когтя Смерти. Их кот достаточно жесток с кем угодно, кроме Эджи, так что он (полностью) не беспокоится о нём в своё отсутствие. Таким образом, кот, вероятно, лучше приспособлен для выживания, чем любой из парней на его диване. Когда Эджи просто продолжает пристально смотреть на него, Рэд вздыхает и неохотно говорит: — Пожалуйста. Приемлемо. Эджи идёт на кухню и берёт стакан воды. Если скелет с золотым зубом добавляет алкоголь к травке, он склонен впадать в депрессию. Почти пугающую. И Эджи не даёт ему горчицы, потому что, чёрт возьми, это отвратительно. Когда он протягивает Рэду стакан, тот выпивает половину, как будто в нём содержится какое-то противоядие. Он ставит остальное на пол и вытирает рот запястьем. Он хрипло говорит: — Спасибо. В его глазах есть выражение, которое говорит о том, что, если Эджи задержится, Рэд может сказать что-то с развязанным от травки языком, за что он будет вынужден компенсировать жестокость утром. Это разбудило бы Санса рядом. Ни один из них не высыпается, и высокий скелет хотел бы, чтобы это повторилось снова. Поэтому Эджи просто протягивает Рэду его куртку и говорит: — Будь осторожен с шипами. Если ты убьёшь его, я не буду пылесосить. Рэд хихикает, но он осторожен, когда накидывает куртку на плечи Санса. — Ты действуешь по-прежнему? Бросаешь меня ради другого Санса? — Избавь меня от своей неуверенности, — говорит Эджи. Ответная улыбка его брата застывает, когда высокий скелет протягивает руку и очень легко кладёт пальцы на чужие зубы. — Хорошая работа. Небольшая любезность. Рэд смотрит на него с ужасом, как будто Эджи только что вытащил собственную душу и раздавил её в руке. Так не должно быть. Но это так. Эджи убирает руку. — Спокойной ночи. Он уходит в свою комнату, где стоит пустая кровать. Пусть спят. Кто-то должен быть настороже.