Благими намерениями

      Идти далеко не пришлось.       - Уже скоро, – тихо сказал нильфгаардец и достал телефон из кармана. Кнопочный.       Цири беззвучно хихикнула над устаревшей моделькой и приготовилась подслушать возможный телефонный разговор, надеясь заранее понять, не строит ли этот нильф опасных для её хлипкой после стольких событий жизни планов. Однако он посмотрел на экран, видимо, сверяя время, и сразу убрал свою табакерку назад.       Вблизи реки ночная температура ощутимо снизилась, и истощённая Цири откровенно замерзала, туго обняв себя руками, когда они проходили по мосту. Парень покосился на неё и вздохнул в который раз.       - Что ты пыхтишь? – завелась она снова больше для того, чтобы разогнать кровь, нежели ради скандала.       - На байке ты в этом же ездишь?       - Нет, у меня в седельной сумке куртка.       Он промолчал.       Цири старательно запоминала дорогу на случай отступления. Но на деле, хоть они и находились в Застеньи, улицы были вполне людные, и в глухой лес нильф не углублялся. Цири не бывала в этих местах, ограничиваясь крупными тусовками современного города и наслаждаясь его светом и шумом. В Застеньи жизнь текла иначе, если можно назвать жизнью вялые ночные прогулки народа. Здесь собралось много эльфов, низушков и краснолюдов. Все они передвигались размеренно, открыто, ничем, кроме внешности, не выделяясь среди людей. Это понравилось Цири. Центральный Новиград порой забывал толерантность.       Деревянное крыльцо, куда поднялся нильф, украшала затейливая резьба. Вывеска гласила, что здание служит аптекой, так оригинально для окраины города круглосуточной. Нильфгаардец распахнул перед Цириллой дверь, приглашая войти. Цири не долго колебалась.       Внутри резко пахнуло травами, и сразу нельзя было установить, откуда идёт такой сильный запах, потому что витрины заставлены были вполне привычными коробочками. Продавец бесшумно вышел из каморки, снимая по пути перчатки, и поднял серое морщинистое лицо с усталыми, но блестящими глазами, однако тут же встрепенулся и улыбнулся.       - Приветствую, Кагыр, я рад тебя видеть. Сударыня? Доброй ночи.       Цири изобразила короткий реверанс, почему-то показавшийся ей идеальным вариантом перед этим седым мужчиной. Он совсем одобрительно заулыбался. Впрочем, Цири всё равно не понимала, что они здесь делают.       - Регис, мою спутницу зовут Цирилла, – улыбка исчезла с лица аптекаря, глаза наполнились удивлением. – Цирилла, это мой старый друг, Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой.       - Кагыр, прошу, опусти эти формальности, – Регис заспешил выйти из-за прилавка, устремляясь к Цири, от чего она сразу почувствовала себя неловко. – Просто Регис, сударыня, – и, умерив свою суетность, протянул ей руку, в которую она осторожно вложила свою для нежного рукопожатия.       Это до жути напомнило ей собственную жизнь. И Высоготу.       А ещё ясно дало понять: Регис знает всё. Именно то, что предпочёл рассказать ему этот нильф.       - Вы так замёрзли! Пройдёмте. Я займусь чаем.       Второй этаж аптеки полностью занимала квартира, как выяснилось, единоличного хозяина, а запах трав почти полностью остался внизу. Цири озиралась с подозрением, но следов бандитского логова, наркопритона или хоть чего-то запрещённого не обнаружила. Обычность распространялась всё дальше на окружение нильфа, который свободно двигался по квартире, жестом усадил Цири на кухне и занялся примитивной кулинарией для чаепития вместе с Регисом.       - Прости, что ввалился так, – негромко выдохнул он аптекарю. – У нас, – он встретился с моментально налившимися бешенством глазами Цири, – выдался сложный денёк.       - Понимаю, друг мой, – тот мудро отметил реакцию девушки и не стал выпытывать подробности. – Ты нисколько не исчерпал права заходить ко мне в любую минутку. Я рад, повторюсь, я очень рад.       Нильфгаардец с чётким керамическим стуком поставил перед Цири чашку кофе. Напиток пах великолепно, но не за это и не за заботу Цири сказала «Спасибо». Только от того, как внимательно смотрел на неё Регис. Хозяин остался стоять, даже когда разложил в вазочку печенье и сделал большой глоток из своей кружки, в которую наводил что-то отдельно от заварника с чаем. Парень оперся на тумбу поясницей, предварительно почти демонстративно отпив свой кофе и оставив чашку на столе перед Цири. Идиотом его назвать было сложно: он дотошно продемонстрировал отсутствие намерения отравить или опоить.       - Мы попали в историю, – подобрал самые слабые, какие только можно было применить к правде, слова нильф. – На этот раз вдвоём, – не удержался он от колкости. – Но не бойся, тебя не тронут, я позаботился об этом. Хотя, признаюсь, сейчас мы используем твой дом, как прикрытие.       Цирилла напряглась, но Регис беззлобно и искренне рассмеялся.       - На здоровье, пожалуйста! Я уверен, что мне воздастся моё терпение, и любопытство будет полностью удовлетворено, пусть и позднее. Вам нужно обсудить что-то важное, я знаю. И чем раньше я удалюсь, предоставляя вам эту возможность, тем будет лучше для всех нас. У меня остались дела внизу, не буду заставлять ждать случайных посетителей.       И он внезапно ушёл. Нильф взял стул, садясь напротив Цири только тогда, когда шаги хозяина смолкли. Она вертела пустую кружку в ладонях, тупо пялясь на мелькающую туда-сюда ручку, и старалась подогревать внутренний дискомфорт скверными мыслями и предположениями. Напрасно. Происходящее казалось бредом, вымыслом. «Я валяюсь сейчас на асфальте за дверью курилки, потому что он меня убил. Не было чародея, портала, мужланов с железяками. Был только этот хер моржовый. И он прикончил меня всё-таки. А мозг продлевает себе жизнь, разрисовывая вот это всё. Аптека, надо же, ха... Организм хочет подлечиться. Оттуда и эта смертельная усталость. Я потеряла много крови, да...» Но она подняла глаза, натыкаясь на синеву нильфгаардских, почти обречённо понимая, что это реальность.       - Ты устала, – тихо сказал нильф банальную истину.       - И? – лениво отозвалась Цири, готовая опять показать зубы.       - Магия отнимает силы?       Цирилла хлопнула ресницами, оценивая степень дурости вопроса.       - Да.       - Хм, – о чём-то сразу задумался он.       - А ты что думал? Чародейки просто так руками машут, для пафоса? – фыркнула Цири.       - Не знал, что так много сил, – просто ответил он, равнодушно пожимая плечами.       - Да каждый, кто в школе учился, знает, как это даётся магичкам, – насмешливо продолжила Цири. – Это же история, средняя школа.       Как бы она ни старалась, он смотрел на неё по-прежнему скучающе и без упрёка.       - На моей родине к магии относятся предвзято. Я почти не видел колдовства все эти годы.       - Мне плевать, что у тебя на родине, – скривилась Цири.       Он опять не удостоил её вниманием, промолчав.       - Валяй, нильф, – небрежно махнула она рукой. – Ты собирался мне рассказать свою лживую байку.       Он поднял на неё тяжёлый и грустный взгляд.       Пламя трещало, как ураган, вихрясь и безумно танцуя, ни на миг не давая продохнуть зрению. Горячий свет бушующей плазмы плавил лицо. Хуже самого южного зноя, хуже, чем сунуться слишком близко к камину. Кислород выгорал стремительно. Люди визжали, захлёбывались в последних вскриках. Сквозь грохот выстрелов и танков, вой сирен, сквозь эти крики нельзя было слышать влажный хруст рвущейся под копьём или мечом плоти. Но Кагыр будто слышал. Каждый раз.       Трудно было себя не забыть в этом аде, не то что удержать задание в голове.       Лошадь под седлом неслась во весь опор, ловко пролетая между брошенных авто, то и дело могучими прыжками преодолевая баррикады и распластанные трупы. Теперь Кагыр не смеялся над выбором начальства: машина или байк не прошли бы и десятую часть стае по улицам горящей Цинтры.       Данные разведки вели его на Кристальную площадь. Лошадь всхрапнула, оседая на задние ноги, когда Кагыр натянул поводья на краю мощёного плаца. Разведка ела свой хлеб не напрасно.       С детской головы под порывом рождённого огнём ветра слетел капюшон, открывая слишком приметную деталь – платиновые волосы.       Он послал коня в галоп, наклоняясь на скаку к земле. Пойманная за ворот кофты, девчонка шокировано дёрнулась и, уже в полёте встречаясь глазами с Кагыром, обмерла, больше не шевелясь, будто мёртвая. Он перекинул её, резко потяжелевшую, через седло и выжал из лошади всю возможную скорость.       Пора убираться отсюда.       На особо опасных виражах и прыжках Кагыр вцеплялся в безвольную ношу, даже представить себе опасаясь, что будет, если она сорвётся под копыта. И только когда пахнуло свежестью полей, а зарево пожара прекратило дышать в спину теплом, виковарец притормозил коня до широкой рыси и перевёл дух, вслушиваясь в сиплое лошадиное дыхание. «Загнал, – горестно подумал Кагыр, неосознанно потрепав мокрую и мыльную шею. – Может, оклемается ещё?..»       Точка сбора была уже рядом.       - Солнце село? – раздался басовитый голос на всеобщем из мрака.       Кагыр знал, что оттуда уже смотрит на него наконечник арбалета и незамедлительно ответил:       - Солнце восходит и льёт золото.       - Надо же, хоть один справился, – хмыкнул сторожевой, показываясь из-за деревьев. – Да ещё и юнец, - хохотнул он, разглядев поближе. – Вот кого ждёт слава, а.       Кагыр спешился, сразу расслабляя подпругу. Дыхание у мерина всё ещё вызывало беспокойство.       - Что ты там возишься? – раздражённо окликнул сторожевой. – Дело сделано, поехали.       - А остальные? – недоумевал Кагыр, стаскивая трясущуюся девчонку на землю, и оглянулся на охваченный огнём город.       - Чего? – дозорный совсем уже нетерпеливо скинул арбалет с плеча, перехватывая в руки, и повторно смерил молодого офицера презрительным взглядом. – Бросай эту клячу! И, сука, шевели задом в фургон. Не знай я твою рожу, уже пришил бы как подозреваемого в шпионаже. Соплежуй, блять.       Кагыр хмуро проглотил оскорбления и подтолкнул кое-как поднявшуюся девочку в сторону лагеря.       - Блять, ты чо, её связать не мог?! – и сторожевой со злобой швырнул пленницу назад. – Быстро вяжи, пока остальные не увидели!       Кагыр буркнул про себя ругательства и закрепил последний узел на запястьях за спиной девчонки. Теперь идти у неё получалось и того хуже, а потому он просто взвалил худосочное тельце на плечо.       Глаза солдат в тусклом свете фургона нездорово блестели, зрачки рассеянно блуждали. Один курил, сильно затягиваясь, и горстка окурков в пепельнице под его ногами красноречиво говорила о том, что это и не последняя сигарета. Другой чему-то улыбался до ушей, совсем уж щурясь, губы его беззвучно что-то нашёптывали. Адекватности обстановке не добавляло ничего. Кагыр плохо знал эту четвёрку, но об их подразделении ходили разные истории. В том числе и о том, как они занимаются карательной работой.       - Мясцо само явилось, – расплылся в довольной и злой улыбке старший офицер, едва Кагыр положил девчонку на пол фургона, забираясь следом сам. – И вот за этой зверушкой мы катались? – Офицер толкнул сапогом пленницу, поворачивая к себе лицом. – Совсем мелюзга.       Другой солдат, не отводя от неё вытаращенных с интересом глаз, дважды стукнул в перегородку между кузовом и водителем. Машина тронулась, выбираясь из леса.       Кагыр устроился на сидении, позволяя себе вытянуть ноги. Скоро они выйдут на группу поддержки, а там останется часами трястись по пути в Нильфгаард. В узкие окна-бойницы фургона помимо ночной темени видать было лишь ясно-жёлтый купол Цинтры. Под потолком подпрыгивала в такт кочкам лампа, мелькая почти таким же жёлтым светом. Вентиляция в крыше едва справлялась с дымовой завесой, устроенной курящим офицером. Он уже начинал крутить в лист особый состав. Самокрутки пошли по рукам. Кагыр же молча отодвинул от себя предложенную папиросу.       - Да ладно, папочки нет рядом, – гоготнул солдат, настойчиво толкая подачку. – Дорога длинная и, сука, скучная. Только так и развлекаемся.       - Ещё чего! – злобно рыкнул старший, и все разом притихли. Он тут же заржал над реакцией. – Не только так! – И подмигнул соседу справа.       Смех радостно подхватили, «курильщик» в непонятном возбуждении потёр руки.       - Ты ведь этот, из Дыффинов, правду я говорю? – Обратился к Кагыру старший офицер. Тот отчётливо кивнул. – Весь в отца на фейс. Я на портретах видел. Салага совсем, но можешь же, когда захочешь, – он пальцем указал на «добычу». – Ну, мы тебя просвещать будем! Сам я Раффэр аэп Шеди, командир над этим взводом. И скажу тебе так: это ты сейчас курить не будешь, а часика через два мудрость тебя посетит. Я это знаю, да. На ночь перед хорошей операцией всегда стоит дунуть. Дурь в любом кармане пронесёшь, это тебе не водка, – он отвернул полог формы и пальцем оттопырил дырку в подкладе. – Что смотришь? Это вам, зелёным, положено с иголочки быть. А мы – другое дело!       Офицер снова расхохотался. Кагыр из чувства дисциплины глядел в его лицо молча, выпрямив спину. Разговорчивость и веселье навряд ли сопровождали Раффэра в трезвом уме.       - А ещё я знаю, что после такого успеха тебя здорово повысят, да. И наверняка к нам приставят. Да хер с ним, пускай не к нам. Один чёрт – в элиту. Так что учись!       Солдаты кивали, подлизываясь к командиру. Командир не унимался:       - Успех надо праздновать. Всегда. Надо развлекаться. Вот скажи, какой у тебя был приказ?       - Найти, захватить, доставить объект, – рапортовал Кагыр.       Старшего это ожидаемо рассмешило.       - Вот видишь! Ну? Теперь понимаешь?       - Нет, командир Раффэр.       - Придурок! – офицер залился вновь, в конце приступа затягиваясь. – И больше ничего там не сказано, а? Я тоже знаю приказ. Я знаю: там ничего больше не сказано. И объект у тебя – девчонка. Давно девчонок не ловили, а, парни?       Взвод шумно и одобрительно загалдел. Кагыр напрягся, едва сохраняя каменное лицо.       - И успехом надо делиться, Дыффин. Вот что я знаю!       Раффэр грузно поднялся, покачнулся и схватил пленницу за шиворот, кое-как отрывая от пола.       - Ха! Молчит, глянь-ка! – провозгласил он и тряхнул её. – Интересно, она говорит по-нашему? – солдаты заржали, отрицательно качая головой, крича «Нет!». – Так она не знает, о чём мы тут, а! Надо ей сказать! – и, переходя на ломанный всеобщий, он выдохнул ей прямо в лицо: – Мы сейчас развлечёмся! Скучно!       Словно псы по команде, солдаты поднялись с насиженных мест, подходя ближе. Раффэр толкнул девочку, бухнулся ей на ноги и принялся перевязывать их верёвкой.       - Развлечёмся, парни, поиграем!       Кагыр почти испуганно отшатнулся к двери фургона. Он не видел лица девочки. Не хотел бы видеть. Но Раффэр крутанул её лицом вверх и взялся за свою ширинку.       Ужас, застывший в огромных зелёных глазах, обрушил связь с реальностью.       Голодные до похоти, солдаты окружили этого ребёнка, через ткань штанов хватая себя за члены, друг перед другом толкаясь в воздух, имитируя то, что дико выбивалось из недавней истины, устава. Голоса, смех, дым, вой. Один уже снял штаны.       Девчонка оставалась неподвижной. Молчаливой. Крупно дрожащей.       Оставалась куклой.       Двери распахнулись, когда Кагыр верным движением ударил по задвижке. Первый и самый ближний к нему офицер, схваченный за одежду, полетел в зияющую черноту прямо на дорогу. Второй, лишённый веществами нормальной скорости реакции, отправился следом, едва успев побороться и нанести скользящий удар по лицу. Когда Кагыр обернулся, на него уже летел с ножом третий. Кагыр не успел вытащить свой клинок. Всё, что получилось – это увернуться так, чтобы лезвие вспороло кожу на рёбрах. Он почти не ощутил боли. Зато ярость, с которой кулак полетел в челюсть солдата, с лихвой окупилась: тот упал и завозился голыми пятками, мыча и тупо хватаясь за отвисшую мандибулу.       Раффэр уже стоял на ногах. Почти трезво. Учитывая то, что он натянул штаны и застегнул их, он готовился нападать наверняка и ради победы. Кагыр выхватил нож.       - Так ты крыса, – от сдавленных воплей солдата Кагыр едва разобрал эти слова.       Едва рука Раффэра дёрнулась за спину, к кобуре, Кагыр прыгнул вперёд, сбивая противника с ног. Оказавшись сверху, молодой офицер попытался блокировать эту руку, но тут же получил удар в голову. Кагыр рявкнул, коленом целясь в пах старшего и выбил такой крик боли, что в ушах зазвенело дважды. В ладонь Раффэра с размаху вошёл нож, пригвоздив к полу фургона.       Машина резко остановилась.       Кагыр вытащил из кобуры орущего командира так и не востребованный пистолет и, дёрнув одну дверцу на себя, встал в укрытие.       - Проклятье! – послышался голос то ли дозорного, то ли водителя, выскочивших из своей кабины. – Я думал, они там просто резвятся!       Кагыр вдохнул и выдохнул, готовясь. Истошно орал Раффэр, пытаясь высадить нож из руки.       Быстрее головы водителя показалась винтовка. Но Кагыр умел ждать.       Выстрел разбил отверстие в черепе.       - Блять! – почти взвизгнул сторожевой. – Сука! Я должен был понять сразу!       Кагыра защищала бронированная дверь. Он знал, что сторожевой сейчас нервничает, но не рискнёт сунуться.       - Сдайся! – пошёл он ва-банк. – Кинь оружие! И я тебя отпущу!       - Так я тебе и поверил, северная ты мразь! Я слышу, что наши ещё живы! Они же тебя и пришьют!       Кагыр обернулся. Раффэр был близок к освобождению и уже просто скулил. Тот, что бросил свои штаны вместе с пистолетом, тихо подбирался к ним. Выбора не было. Новые вопли боли разрезали тишину, когда Кагыр оставил по пуле во второй ладони Раффэра и голени солдата.       - Уже ничего они не сделают! – рявкнул он, перекрикивая этот кошмар наяву. – Я сойдусь с группой подкрепления, сам отвезу девчонку куда нужно! Только вы останетесь здесь!       - Они узнают, что ты сделал! И повесят тебя! Без суда и следствия! Знаю я, куда ты повезёшь девчонку! На Север!       - Какая разница! Ты в меньшинстве! Скинь оружие так, чтобы я видел! И выходи в моё поле зрения с поднятыми руками!       - Разбежался, малолетка!       Кагыр, заведённый, резко выбил дверь, тут же выпалив в руку дозорного. Встречный выстрел обжёг болью его бедро.       Но в крови сторожевого плескалось меньше адреналина.       Связав, Кагыр бросил троицу на асфальте, уже едва понимая, что делает. Он знал только одно: нужно убираться отсюда.       - Мне было хреново из-за ран, поэтому я свёз нас подальше от дороги, даже реку по карте нашёл. Хотел тебя умыть и сам умыться. Но ты не позволила. Видимо, первый шок прошёл, и ты начала сопротивляться. Да и связанной уже не была... Я, наверное, был уже в полубреду, забыл говорить с тобой на всеобщем... А потом вырубился. Проснулся – тебя нет. И вот тогда начал понимать, что случилось.       Цири смотрела на него, как на умалишённого. Он иногда поднимал на неё глаза, пока рассказывал. И всякий раз находил там следы того самого ужаса, утопившего его разум восемь лет назад.       - Не сходится твоя картинка, – выдавила наконец Цири.       - Почему? – только и спросил он.       - За уши притянуто. Один против шестерых? Ха! И ты их даже не убил.       Кагыр вздохнул:       - Сам не знаю, как получилось. Не будь они под дурью... – он помотал головой, давая понять, как плохи были бы дела. - Убить, наверное, не смог бы. Я действительно сначала думал закончить миссию, доставить тебя в Нильфгаард, а там будь, что будет. В принципе, если бы ни один из них не погиб, меня бы просто заточили. Наверное. Всё зависело бы от воли императора.       Цирилла хмыкнула, складывая руки на груди. Но вспомнила и другое:       - Но ты сказал, что все они мертвы. Откуда тебе было знать?       Уголок его губ дёрнулся, как будто для улыбки. Но улыбки не было.       - Ты сбежала, а я, оклемавшись, понял, что и впрямь зря их не добил. Всё равно жизнь в Империи мне уже не снилась, изначальный план я отставил. Поэтому, подлечившись, решил разыскать их и всё-таки сделать это. Но меня опередили.       Кагыр снова посмотрел ей в глаза. Она взирала победоносно.       - Но и ты знаешь, что с ними кончено. Откуда?       - Это сделал мой отец.       Кагыр даже округлил глаза:       - Твой отец жив?       - Не твоё собачье дело! – тут же рявкнула Цири. – Больше ты ничего не узнаешь!       - Ладно, ладно, – отпрянул он. – Я только рад, что ты не сирота.       Цирилла, скривившись, смерила его подозрительным взглядом. Не то что бы она была сильна в людях, но этот, словно бы не лгал. Ни в чём.       - Я тебе не верю, – упрямо сказала она.       - Я уже понял...       Нильф поднялся со стула, поставил греться чайник ещё раз.       - А что помнишь ты?       - Твою полную похоти рожу. Грязные руки. Мерзкий говор. Наколку с орлом, - процедила она.       - Наколку? – странно повторил он и повёл плечами. – Она же сзади. Ты могла запомнить её только там, на привале. Я разделся, чтобы раны осмотреть, несколько раз поворачивался к тебе спиной, чтобы не напугать видом мяса ещё больше. Конечно, это слабое утешение после кровавой бани, но я туго соображал.       - Вот так. Голый ты был, сам признался, – не унималась Цири, запрещая себе верить.       - Только торс, – нахмурился он. – Штаны ты должна была запомнить, если запомнила татуировку.       - Не тебе решать, что я должна помнить! – вспылила она.       Кагыр молча разлил новую порцию кофе. За окном быстро светало.       - Ладно, – повторил он. – Что ты будешь делать дальше? На тебя среди города напали. И, если за восемь лет не поймали, значит, не оставляли попыток. Просто умудрились потерять.       - Я не буду с тобой это обсуждать, – Цири нервно поёжилась, выслушивая эту паскудную правду. У неё уже не хватало сил скрывать настоящие эмоции. Кофе мало чем помог бы. Проблемы и впрямь назревали серьёзные.       - Я хотел бы надеяться, что твоему отцу хватит сил справиться и с ними, – совсем тихо пророкотал нильфгаардец, отворачиваясь, чтобы убрать чайник.       Цири отпила кофе, теряясь. Теряясь в слишком большом количестве чувств.