Благими намерениями

      Геральт машинально проходил паспортный контроль аэропорта, машинально сдавал багаж, отвечал, кивал, подавал локоть всё ещё подслеповатой Йеннифэр. В последнем не было большой нужды, но жена охотно разделяла этот контакт, полный странной для Геральта чувственности, не ослабевающей все эти долгие годы рядом с ней. Ведьмак не желал знать, значит ли это для чародейки столько же, сколько для него. Подозревал, что всё же значит.       Однако сосредоточиться на этом лёгком прикосновении не мог. Геральт в сотый раз вспоминал всё то, что узнал в Ринбе. Анализировал. Не хотел упустить что-то важное.       Те ублюдки, что охраняли склад снаружи, к сожалению, не переговаривались между собой о делах. Пустая болтовня. Пытать их тоже не имело смысла, Геральту и в голову бы не пришло тратить время на шестёрок. Была лишь одна полезная фраза, в которой Геральт разобрал имя главаря – Ширру.       Их с Лютиком план сработал. И Геральт всё ещё слабо верил в это и в то, как самоотверженно Лютик предоставил свою кандидатуру в качестве приманки. Буквально такого не ожидал.       - Зигфрид не позволил тебе? – певец даже глаза округлил, едва ли без приключений проглотив коктейль. Было видно, как тот встал комом в горле на пару секунд.       - И тем лучше, что Цири отправляется в Аретузу, в Новиграде становится небезопасно. Не думаю, что можно доверять чародейкам, но, во всяком случае, я надеюсь на влияние Йеннифэр.       - Теперь только Йеннифэр, – грустно отозвался Лютик, покачивая пальцем опустевший бокал.       - Не береди, – буркнул ведьмак.       - И что ты собираешься делать? Я ведь знаю тебя, Геральт, ты не станешь слушать даже начальника Ордена.       - Сделаю вид, что послушал.       - Как и всегда, – Лютик слегка улыбнулся. – Поделишься планами?       - Наведаюсь в Ринбе. Нужно достать того, кто стоит за нападением на Цири. И, возможно, на этого нильфгаардца. Мозолит он мне глаза, ох, мозолит. С ним что-то не так.       - Геральт, будь осторожнее. Это попахивает паранойей. Обещай мне, что не свихнёшься.       - Это моя работа. Я спокоен.       - Ла-а-адно, – сделал вид Лютик, будто поверил. Конечно, чересчур наиграно. – Но как именно ты собираешься выйти на них? И почему так уверен, что они в Ринбе?       - Телефоны той парочки, которая преследовала Цири, у меня. Точнее, не совсем у меня. У Волков. И они крутятся у границ подконтрольной зоны, как будто всё ещё шпионят. Телефоны отслеживаются по навигации.       - Делаете вид, что эти двое ещё живы? – Лютика передёрнуло от жути.       - Да. Пока это вряд ли вызывает подозрение. Для надёжности пришлось сделать несколько фото. – Геральт поймал вопросительный взгляд Лютика. Осушил стопку. Ответил: – да, фото Цири.       Лютик продолжал смотреть огромными глазами, но, что было странно, промолчал. Ведьмак продолжил:       - Обратный сигнал связи бьётся из Ринбе, как и упоминал один на пытках. Так что, да, я уверен. Осталось только забросить приманку и устроить встречу. Это стандартное дело.       - Ты поедешь один?       - Да. Йеннифэр пока не способна. Не хочу её в это втягивать.       - Но, Геральт, их там может быть сотня! – изумился певец.       - Лютик, ты смотришь слишком много боевиков, – вздохнул Геральт. – Вряд ли это больший отряд, чем я смогу уложить.       - Да всё равно! Нет, это скверный план! Какую ты собрался делать приманку? Я не понимаю. Что ты можешь им дать, кроме... кроме Цири. – Лютик ахнул. – Геральт, ты же не собираешься?..       - Нет. Исключено. Сдамся сам. Сделаю вид, что сдался. Им захочется выкурить Цириллу с помощью меня, будут играть на её чувствах. Будут играть на коллективном разуме Волков, когда якобы захватят их вожака. Потом начнётся бойня, – Геральт смотрел невидящими глазами мимо друга, качал в пальцах стопку. – Но выхода нет.       Помолчали. И, если бы Геральт смотрел на Лютика, то видел бы, как задумчив тот.       - Нет, – вдруг сказал певец. – У меня есть идея получше.       Лишь в одном план провалился. Но Геральт не мог злиться на друга. Был ему только благодарен.       - Зар-раза! – рыкнул ведьмак, всё ещё борясь с чувством расслоения тела после телепортации. – Какого чёрта, Лютик?       Ненавидел порталы.       Лютик кашлял, и в темноте нельзя было бы разглядеть, с кровью или без, если бы ни кошачьи глаза. Всё было в порядке. Амулет не подвёл.       - Тебя убили бы, – просипел певец. – Я не мог этого допустить...       Геральт сел. Эликсиры переставали действовать, и от токсинов слегка мутило и качало. Он не стал отвечать, лишь огляделся, мучаясь от злобной досады. Их выбросило под Новиград, и тот светился и возвышался огнями, занимая весь горизонт. Где-то рядом проходила трасса, судя по шуму, и ведьмак точно и окончательно определил это место.       - Отвезу тебя в больницу, – проговорил он, доставая телефон.       К ним выехали.       Лютик дрожал, хотя ведьмак отдал ему свою куртку. Шок от боли и прохлада ночей раннего августа вытряхивали из тонкокожего, привыкшего к сытости и теплу певца всю душу. Но даже так, стуча зубами, он упорно выкладывал ведьмаку на свежую голову всю свою историю с Ширру.       - Не густо, – буркнул ведьмак, резюмируя.       Лютик вдруг вскипел ни на шутку, словно выплёскивая весь накопившийся стресс:       – Не густо? Не густо?! Мне пришлось допустить драку в своём клубе, чтобы это крутили по телевизору! Меня похитили! Меня подвесили на дыбе! Меня пытали! И только благодаря этому ты знаешь лицо и имя этого Ширру! Да ты теперь всегда его сможешь найти снова! Теперь ты знаешь больше о нильфгаардце, на котором так помешался! Не густо, Геральт?! Ты неблагодарная свинья!       Он, трясясь, поднялся, пошатнулся. Ведьмак поражённо глядел на него снизу вверх.       - Знаешь, я теперь с особым вниманием задумался насчёт того разговора с Ширру о дружбе, – Лютик обидчиво поджал губы.       - Лютик... – выдохнул ведьмак.       - Что? – выплюнул певец.       - Прости меня.       Лютик молчал. Ведьмак не вставал с холодной земли.       - Прости меня, – повторил Геральт, тоскливо смотря в глаза друга. – Я виноват за эти слова. Очерствел за время работы. Ты не обязан был мне помогать.       - Я пожалел о своей помощи только за этот миг, – честно признался Лютик. – Я сделал бы это снова.       Геральт выглядел искренне удивлённым. Настолько, насколько это возможно для ведьмака. Находить в Лютике нечто большее, чем обласканного жизнью певца он не был склонен. И только сейчас в полной мере до него доходило всё произошедшее.       - Прости... – начал было снова Геральт, но Лютик его перебил, смягчаясь.       - Проехали. Я принимаю извинения. Твоя специфика работы для меня непонятна ровно так же, как и моя для тебя. Ты наверняка привык к лучшим результатам. Я предложил свою идею, потому что решил, что будет справедливо не разносить в ваших бандитских разборках половину города, когда ты прибыл бы под конвоем Ширру в Новиград. Даже если я впоследствии смогу написать об этом хорошую песню.       Ведьмак усмехнулся. Лютик тоже. На ногах он стоял уже куда увереннее, согревшись собственным гневом.       - Лучше и не скажешь, Лютик. Лучше и не скажешь...       Не давали покоя мысли о Кагыре. Настолько, что ведьмак невольно сквернословил, чем досаждал подслушивающей Йенн.       «Если он участвовал в цинтрийской операции и был в составе отряда, который взял Цири, то как и почему ушёл невредимым? От меня в том числе. В докладе Кодрингера о нём, седьмом, ничего не было. Как сквозь землю провалился, засранец... И он снова нашёл Цири... Нильфгаардский шпион? Тогда почему не отвёз её к своим, а вместо этого фактически спас? Втирался в доверие? Тогда какого хрена свалил при первом шухере? Бред какой-то. И как, чёрт подери, Цири на него налетела? Будто специально... А, дьявол» – Ведьмак покосился на дочь, беззаботно оглядывающую аэропорт. – «Придётся серьёзно поговорить. Я этого не хотел»       Воздушная дорогая в Горс Велен могла утомить разве что ранним вылетом, а особо долгой не была. Не сравнить с поездом. Цири решила не засыпать. Глядя на игрушечную Темерию под августовскими кучевыми облаками, так любящими проливать дожди, Цири вспоминала невольно другие картины, щемящие сердце. Холодный горный Каэр Морхен, запустевший, почти заброшенный. Рядом последние ведьмаки возвели в пример серому, вечно ледяному камню тёплый общий дом из бруса, тоже старомодный, зато практичный и надёжный. Цири вспоминала, улыбаясь.       - Дядюшка Весемир, зачем мне этот твой меч? Хочу пистолет! Никто уже мечом не пользуется, я в фильмах видела!       Старый согбенный ведьмак пошлёпал губами, хмуря кустистые брови, заговорил:       - Фильму снимают, чтобы жути нагнать. Вот, например, попробуй во фледера попади. Прицелишься, выстрелишь разок, да убить не убьёшь, а он уже тут как тут, когтями полосует. И никто среди города палить из пушек не станет, сейчас век такой. Помню, как эти пушки только появились, да-а. И всё равно никто не палил, а знаешь, почему?       - Стрелять не умели? – Цири смешно высунула язык, шаркая ножкой.       - Нет! – Весемир редко строжился, но Цири даже сейчас виновато потупила глаза. – Шумно очень и смертоубийственно из пистолетов всяких стрелять. Коли захочешь в тюрьму, так ведь лучшего средства не придумаешь, чем грохнуть где-нибудь выстрелом. А потому, Цири, даже нынче мечи в большом ходу, но чаще, конечно, нож, потому что нож спрятать можно легко, есть ножи раскладные, есть совсем маленькие. Меч же – верное средство, когда на бой выходишь. Чудовища же ждать не будут, пока ты в них стрелять станешь. Они будут вплотную подходить и, раненные, снова и снова бить, вот тут-то одним мечом и будешь рубать.       - А пистолет-то взять на бой можно?       - Можно. Продолжай, – Весемир махнул рукой на чучело, оканчивая разговор.       Цири уже сама была рада. Стоять на одном месте хотя бы минутку ей было невыносимо.       - Финт! Держи дистанцию! Не напирай так! Активнее!       Весемир был медлителен, не поднимал уже меча трясущимися руками, опирался на трость и, казалось, не должен был видеть и успевать реагировать на движения девчонки. Но всегда видел, всегда реагировал и гнал вперёд, помахивая тростью. Цири спрашивала как-то Геральта, сколько дяде Весемиру лет. Ответ её впечатлил. Сильно. После этого она стала уважать ведьмака ещё больше.       - Мельницу, Цири! Быстрее! Кукла не двигается, а противник – будет. Хоть здесь покажи скорость!       - Йа-ах!       - Достаточно! У тебя через десять минут тренировка с Койоном. Поспеши!       - Ой-ёй!       Цири бросилась бежать со всех ног, едва успевая выровнять дыхание. Нужно было спуститься через весь внутренний двор замка, преодолеть ворота, мост надо рвом и ещё проделать по меньшей мере восемь стае, чтобы добраться до холмов, где ждал Койон. Долго. Цири свернула к разлому в стене. Хватаясь за камни, перелезла на обратную сторону, спустилась и по крутому склону скатилась вниз, где ждал узенький мостик в одну дощечку. Вдох, выдох. Дощечка опасно гнулась под её весом, но она давно поймала ритм, ставя ноги идеально. Вперёд, мостик почти позади. Цири осеклась, чтобы не радоваться успеху. Знала, что это плохо кончается. Под этой упругой опорой глубина, вострые камни и слишком мало воды, которая не подхватит мягкими волнами.       Между деревьев напролом, руками защититься от хлещущих веток кустов, скачками перемахивать мелкие буреломы, поваленные стволы. Здесь даже тропинки нет, а потому путь изобилует подъёмами и крупными ямами. Лес до того густой, что, кажется, можно потеряться. Цири выносится на грунтовую дорогу. Хорошо. Значит, срезала добрый кусок. Ускоряется по относительно ровной площади, впереди ждут особо крутые горки, но это и верный знак, что холмы уже близко.       Вдох-выдох. Цири вбегает на очередной холм, озирается по сторонам. Койона нет, хотя уже виднеется новый лесок. Неужели, не пришёл ещё? Быть не может! Она не останавливается, сбавляет темп, петляет в поисках смотровой точки, откуда было бы видать ведьмака. Наконец, что-то блещет между деревьями.       - Не опоздала, – комментирует Койон, захлопывая свои карманные часы, которыми пустил для Цири солнечный зайчик.       - Пришла бы быстрее, если бы ты был на месте! – фыркнула она в ответ.       - А гуль или грифон всегда будет ждать тебя точно по координатам? – усмехнулся ведьмак, опираясь на свой меч.       Цири надулась:       - Опять поучаете!       - И будем, – просто пожал плечами Койон. – Начнём же.       «Койон – самый молодой ведьмак. И, надо же, как горько, что погиб так рано... – с тоской вздохнула Цири. – И жаль Трисс, как же жаль...»       Покачиваясь в седле, в обветшалые ворота замка въехал всадник, скрытый плащом с капюшоном, но столь искусно выполненным, что вряд ли человеку удалось остаться инкогнито. Как минимум статус читался во всём: и в этой одежде, и в благородных кровей коне, и в том, как грациозно всадник спешился, словно не был измучен длительным путешествием. Так держались только чародейки.       Цири не велено было отвлекаться, да и опасно, а потому она лишь искоса посматривала на утончённую фигуру, приближающуюся к ним. Ламберт вдруг молча, абсолютно неожиданно для такого трепла, выкинул какую-то палку вперёд, и Цири, потерявшая концентрацию, наткнулась на неё, в последний миг сохраняя равновесие на бревне. Но ведьмак всё же её подбил, выбрасывая второй раз. Цири рухнула вниз, вцепляясь в бревно пальцами, и повисла, словно мартышка, падающий меч ловя стопами, резко схлопнувшимися вместе. Молча, не пыхтя. Рывок, и она вновь наверху. Очень ловко.       - Стоило оно того, чтобы по сторонам глядеться? – рявкнул Ламберт, когда Цири вытянулась над ним, обидно жуя губы.       - Я каждый день тренируюсь! – немедленно съязвила она. – Один разочек можно!       - Не можно! За дело!       - Ламберт! – взбеленилась чародейка, спеша к ним почти бегом и на ходу стряхивая капюшон с огненных волос, сложенных в кокетливой манере, но всё ещё остававшихся наполовину распущенными.       Цири, конечно, давно знала, кто пытался спрятаться под плащом. И сердце её ликовало. К тому же, знала, что сейчас случится.       - А, Меригольд, – ведьмак изобразил подобие улыбки, смерив чародейку быстрым взглядом, но продолжил наблюдать за ученицей. – И тебе доброго дня.       - Кретин. Ты, верно, забываешься. Здесь сажени две! Ты хочешь, чтобы Цири убилась? – Трисс бушевала.       - Осади коней. Юной ведьмачке это давно не грозит, – поморщился Ламберт, начисто игнорируя злобу чародейки. – Не видела, что ли, куда я бил? А, куда там тебе... Тоже мне, нашлась защитница. Её батя мне первый голову открутит.       Цири чеканила шаги, лихие финты и пируэты. Прыгнула на соседнее бревно. Вскочила на бревно выше. Ламберт неотрывно следил за нею, задирая голову. Так же задирала голову Трисс, замирая сердцем и даже теряя в волнении суть их разговора.       Цири подросла. Набиралась нескладной красоты, присущей только подросткам. В свои десять выглядела чуть старше и телом отличалась грациозным и спортивным. «Сколько секций мечтали бы о ней? – невольно подумалось Трисс. – И то ведь – верхушка айсберга»       Чародейка бесшумно вздохнула. Ламберт лишь усмехнулся, не скрывая, что заметил.       - Когда вы закончите? – холодно спросила она. – Хочу поздороваться с девочкой.       - Дай нам пару часов, командирша. После разогрева отправимся на маятник.       - Буду в доме.       - Поворот! – скомандовал Ламберт в высоту.       Цири застала Трисс уже полностью при параде, изящно накрашенную, облачённую в одно из очень многих её изумрудных платьев, не считая, конечно, платьев других цветов.       - Cáemm a me, ensh'eass sor’ca*, – Трисс приветливо раскрыла объятия.       - Hael**, госпожа Трисс, – пискнула Цири и, едва сдерживаясь, быстрым шагом пересекла комнату, устраиваясь в руках чародейки.       Трисс Меригольд посещала Каэр Морхен один-два раза в год, задерживаясь то на месяц, то поболее. И это время всегда было наполнено для Цири ароматами духов, коробочками теней и пудрениц, подарками, в которых не стыдно было щеголять по городу, а ещё, конечно, учёбой. Трудной, специфической и мало похожей на ту, что Цири осваивала в рамках своей дистанционной школы.       - В этот раз ты к нам надолго?       - Возможно. Ты, верно, голодна? Я разогрею обед.       В таких вещах Трисс не пользовалась печью, пренебрегая, со вздохами вспоминая о цивилизованных методах вроде микроволновки, и привычно колдовала над тарелкой. Цири всегда восторгалась. Еда, согретая чародейкой, никогда не обжигала язык, но и не холодила желудок.       - Ведьмаки учатся готовить? – в некотором изумлении приподняла бровь чародейка, пробуя дичь.       Давно приходилось мириться со спартанской, холостяцкой кухней, когда мужчины откровенно забивали на то, чтобы хоть должным образом вымочить жёсткое и пропахшее мочевиной и мускусом оленье мясо. На сей раз всё было иначе.       - Это я! – довольно расплылась в улыбке Цири, болтая ногами от переизбытка гордости.       - Не встряхивай так свой бедный кишечник, девочка. И ешь вилкой, – предупредила Трисс. – Но твоё стремление похвально.       - Ты водила меня в ресторан, и я захотела так же! Пока у меня так хорошо не получается, но я буду дальше пробовать.       - Если не найдётся того, кто будет способен окружить тебя лучшими вещами, придётся сделать это самой, – философски заметила Трисс.       - У Геральта мало денег, – закивала Цири, не проникаясь другими смыслами этой фразы. – А Ламберт сказал, что я занимаюсь бабьим делом!       Нож Трисс как-то громче ударился в тарелку.       - А что ответила ты?       - Что у него плохие клёцки! И даже если бы он бабой был, не помогло!       Трисс едва сдержала улыбку:       - Грубовато, Цири. Но справедливо.       - Видела бы ты, как он тогда надулся!       - Людям не каждый день приходится слышать правду о себе. Не злоупотребляй этим, ведьмачка, но и не давай себя в обиду.       И за менторским тоном девчонка, столь острая и скорая на язык, не уловила по обыкновению того ядовитого веселья, что наполнило Трисс изнутри при мысли о том, как виртуозно через несколько лет Цирилла начнёт укладывать в словесных поединках любого, кто посмеет её отгладить, но фыркнула Цири на речь чародейки скорее машинально, чем искренне.       - А ты когда-нибудь свозишь меня в большой город?       - К сожалению, я не могу, Цири. Геральт обещал тебе это?       - Он больше промычал, чем сказал. Я так и не поняла. Но он не любит, когда я канючу, поэтому не спрашивала снова.       - Так и сказал, что не любит?       - Н-нет, – неуверенно ответила Цири.       «Девочка месяц за месяцем всё лучше чувствует, гораздо лучше, чем соображает. А чувствует всё детальнее»       - Я думаю, не будет лишним повторить вопрос.       Цири вдруг заскребла прибором по тарелке, хотя до того с аппетитом жевала.       - Что случилось, сестрёнка?       - Это напомнило мне другой мой вопрос. Из-за мамы. Из-за того, что её нет рядом, – тихо проговорила Цири. – Поэтому мы здесь и никуда не едем.       - Тебе хочется уехать из Каэр Морхена?       - Да. Или нет. Я не знаю...       - Тебе действительно стоит поговорить с Геральтом серьёзно.       - Тут мой дом... Трисс, не говори Геральту, пожалуйста-пожалуйста! – взмолилась она.       - Тише, дитя. Конечно, я ничего не скажу. Но если тебе здесь плохо...       - Вовсе нет! – перебила ведьмачка. – Я просто хочу увидеть другие города! Как в фильмах!       - И ты обязательно их увидишь. Столько, сколько пожелаешь. Поедешь далеко на Юг, посетишь Острова. Если захочешь, отправишься в Ковир и Повисс или познакомишься с удивительным народом Зеррикании. Всё, что угодно, Цири.       - Вместе с мамой и папой? – выдохнула девочка.       - Да, – не позволила голосу дрогнуть чародейка.       - А ты... ты видела маму?       Трисс приложила несколько больше усилий для поддержания спокойствия.       - Да. Мы встречались по работе. Что ты хочешь узнать?       - Когда она приедет?       Цири шмыгнула носом.       - Я не знаю, – честно сказала чародейка, выбирая тон. – Но будет изумительно, если к её приезду ты сумеешь порадовать её новой наукой, которую изучишь.       - Ей это нравится... – она совсем поникла.       - Выше нос, девочка, – не выдержала Трисс. Ей было тяжело жалеть эти чувства. Цири не заслуживала страдать. – Доешь свою порцию. Это совет.       - А ты заведёшь детей?       Трисс аккуратно завершила начатый глоток из кружки. Поставила её как можно ровнее на стол.       - Боюсь, у меня не получится, даже если бы я очень хотела.       - Я знаю, почему, я уже не маленькая! Ведьмаки и чародейки бес... бесоп... не могут иметь детей, в общем, да! – Цири осеклась, огляделась на всякий случай и подалась вперёд, к заметно побледневшей Трисс, понижая голос до шёпота. – Прочитала в одной книге в библиотеке дядюшки Весемира. Только не говори ему...       - Не скажу, – прохладно сказала Трисс, складывая губы в прямую линию.       Цири ойкнула, догадавшись наконец, что сболтнула лишнего.       - Извини меня, Трисс... Я не хотела, правда. Просто... Мама с папой ведь как-то смогли. А ты знаешь, как? Они не хотят ещё детей, а мне бы очень хотелось братика! Вот я и подумала... Если бы ты захотела тоже, то мы бы играли вместе...       - Это прекрасная мысль, Цири, – почти процедила Трисс. – Но я бы хотела, чтобы ты впредь не заговаривала о таких вещах с... другими людьми. Это может кого-то обидеть или смутить. Выбирай выражения. Приосанься сейчас. И если ты пообещаешь, что будешь лучше думать о том, что собираешься сказать, я расскажу тебе кое-что.       Цири немедленно подчинилась, заёрзала, прикусила губу. Радость от встречи с Трисс поубавилась, сменяя распалившиеся эмоции на школьное послушание и дисциплину.       - Твои родители очень хотели тебя. И обратились не только к достижениям магии, но и науки. Вместе эти две силы становятся всевластны. Но за такое могущество нужно платить, платить очень дорого. Именно поэтому Йеннифэр не может всегда быть рядом с тобой. Она оберегает тебя и возвращает цену, находясь так далеко. Тебе трудно, но однажды ты поймёшь, что это было не зря.       Цири поражённо выдохнула. «Скажи мне спасибо, Йеннифэр. Берегу твою честь перед ребёнком. И ради чего? Неужели, нельзя приезжать почаще? Не этого ли ты хотела? Люди не меняются...» – Трисс украдкой закатила глаза.       Цирилла открыла веки. За иллюминатором раскинулись леса. Подумать только, цивилизация проглатывает природу семимильными шагами, а зелёный ковёр всё ещё держится корнями за планету. В Каэр Морхене время и вовсе застыло.       Кобыла Геральта по незатейливой кличке Плотва подыграла задом, хлеща себя и ноги отца хвостом, когда Цири нагло пришпорила своего мерина, и тот ткнулся носом в кобылий зад.       - Цири, – пророкотал Геральт, – веди себя смирно.       - Надоело! – заёрзала она в седле и поравнялась с ведьмаком. Плотва прижала уши и клацнула зубами перед носом мерина. – Почему мы не на квадроциклах? Они у нас есть, я видела!       - Я хочу научить тебя тишине, – спокойной ответил ведьмак. – Лошадь – самый тихий транспорт и самый проходимый. Там, где кончаются дороги, провезёт либо она, либо твои собственные ноги. Ноги, как правило, жалко.       - Как будто лошадь не жалко, – Цири уставилась в гриву коня, сжала эти проволочные локоны.       - Даже если лошадь падёт, ты не умрёшь от голода.       - Я не хочу есть Колоска! Он же друг!       Геральт украдкой вздохнул:       - Думаю, именно Колоска ты есть не будешь. Почти приехали, Цири. Скоро спешимся и пойдём дальше. Видишь эти следы?       - Где? – она завертелась, шаря взглядом по лесной подстилке.       - Прямо перед нами. Приглядись внимательнее.       Они остановили коней.       - Вот эти? – неуверенно показала она в траву, где едва заметно была вытоптана полоса.       - Да, правильно. Слезай, покажу тебе вблизи.       В сыроватом кавардаке из травы, опавших листьев, муравьёв, веточек, хвои трудно было понять, чей отпечаток виднеется. Цири хмурилась, на корточках проползая по тропке.       - Наверное, пятнистый олень, – ляпнула она, когда нашла что-то похожее на след двойного копыта.       - Косуля, – поправил Геральт.       - Как ты узнал? – вспыхнула она.       - По запаху.       Цири возмущённо глянула на отца. Его губы сложились в подобие улыбки. Но она поняла: он не шутил.       Шли довольно долго, без шума переставляя ноги. Цири умела, даже если не хотела.       - Почему с луком охотимся? Ружьё лучше, – пробухтела она вполголоса. – Опять скажешь: «Чтобы было тихо»?       - Да, – ещё тише ответил ведьмак.       Геральт жестом приказал наложить стрелу на тетиву и затаиться. Косуля вышла на них. Сердце у Цири забилось чаще. Жёлто-рыжая красивая шкурка нервно подёргивалась, отгоняя мушек. Это был самец, молодой. Парные веточки его рогов напоминали выскобленные речным течением коряги. Геральт застыл бледной статуей. Знака от него Цири не дождалась. Нужно было действовать самой.       Она натянула тетиву рывком, прицелилась, зажмурилась и выстрелила. Козёл испуганно коротко проблеял. Цири открыла глаза. Белая гузка мелькала между деревьев, исчезая среди них.       - Промазала, – наигранно грустно выдохнула Цири.       - Ты бы знала, что это не так, если бы держала глаза открытыми. Посидим здесь немного. Гнать зверя нельзя.       Они тронулись вперёд. На земле красно-бурыми каплями пролегла дорожка. Цири съёжилась, поджала губы. Всё казалось неправильным, но она не решалась спросить отца. Он был совершенно спокоен. И вдруг внезапно хватил её ладонью о грудь, тормозя.       - Ч-что такое? – вытолкнула Цири, не забывая шептать.       - Бегом к лошадям. Плотву тоже отвяжи. В карьер – и до самого замка, не останавливаясь.       - Почему, Геральт? – она нетерпеливо всмотрелась в чащу, куда вперился взором отец. Его клинок тихо зашипел, вынимаемый из-за спины. Серебряный.       - Быстро! Прочь! – ведьмак всё ещё говорил тихо, напружиненный и суровый.       Цири наконец разглядела. И обомлела.       Навзничь лежащую косулю рвали волки. Но появилось в воздухе нечто такое...       Цири заставила себя побежать. Из земли вдруг вырвались вверх прямо позади неё гибкие, хлёсткие сучья. Со всех сторон, с неба, нарастало хриплое, жуткое карканье ворон, словно их были сотни. Цири бежала. Ей слышался страшный, хватающий за душу хруст. Она оглянулась и чуть было не закричала. Там, где остался Геральт, возвышалось сотканное из самого леса чудище, мшистое и трухлявое, но безнадёжно, невероятно сильное. В глазницах огромного лосиного черепа тлели болотные огоньки.       Цири бежала.       Её привлёк странный шорох с боков, чьё-то дыхание, не менее шумное, чем у неё. Она боялась смотреть, уже догадывалась. Но краем глаза замечала мелькание белых шкур волков.       Лошади фыркали, плясали. Цири дёрнула поводья Плотвы, легко развязывая специальный узел, влетела в седло Колоска.       - Давай, малыш!       Конь не ждал шпоры.       Он летел, обезумевший, быстро отрываясь от волков, чьи зубы уже было клацнули у ног. Кобыла неслась впереди. Цири вжалась в конскую гриву, спасаясь от хлещущих веток, вцепилась в седло, боясь свалиться от любого неожиданного прыжка Колоска. «Геральт! Как же Геральт? – сердце дико колотилось. – И в замке никого, только Весемир. Что же делать? Папа... Папа, пожалуйста, выживи...» Голова вдруг странно закружилась. «Он выживет, – уверенно подумалось ей. – Только в ночь на Саовину его заберут белые крылья...»       Сквозь пелену Цири ощутила, что падает, и силой заставила себя очнуться, восстановить равновесие. Лес был уже далеко, кони мчались по берегу реки. Цири натянула поводья, тормозя мерина, но тот ослушался, преследуя взбесившуюся Плотву. Цири повиновалась, снова комкая жёсткие пряди. От скорости слезились глаза, неуправляемый конь делал иной раз резкие скачки в стороны, чуть не выбивая седока. Цири всё ещё мутило, глаза слезились уже не от ветра. «Папочка...» Она всхлипнула.       Жёсткое дыхание Колоска на подъезде к Каэр Морхену беспокоило. Конь давно потерял ход, отстал от Плотвы и хрипел. Цири вновь попробовала его остановить. Он сбился на широкую рысь. Это показалось Цири приемлемым.       - Ты выдохся, – она кое-как разомкнула ссохшиеся губы, не сразу узнав свой голос. – Потерпи, скоро приедем.       Весемир, поймавший Плотву, которая вбежала в замок первой, встречал воспитанницу в воротах, выглядел беспокойным.       - Цири, дитя! Где Геральт?       - Дядюшка! Он... – она повалилась в объятия старика, сжимая его рубаху и чувствуя, как опять намокают глаза.       - Тише, Цири, – рука погладила девичьи волосы. – Расскажи.       - Там был леший, дядюшка. Как ты рассказывал. Папа с ним... Леший его убьёт?       - Не знаю, Цири, – Весемир смотрел вдаль. – Не знаю.       Колосок совсем плохо дышал, из широко раздутых ноздрей его бежали струйки крови. Цири потянулась к нему.       - Не надо. Не смотри, – Весемир взял её за плечи. – Пойдём.       - Нужно позаботиться о Колоске! Он устал. Я расседлаю его и разотру.       - Я всё сделаю, Цири. Беги в дом. Отдохни сама. Сейчас я займусь конём и отправлюсь к Геральту, – он отстегнул подпругу, стянул седло с мокрой лошадиной спины. Конь, словно лишь этого и ждал, лёг неуклюже и грузно, в груди его опасно булькало.       - Я правда справлюсь! – в глазах Цири стояли слёзы.       Ей не хотелось верить.       - Цири, – спокойно и строго сказал старый ведьмак, – иди в дом.       Подушка заглушила рыдания, когда со стороны конюшни раздался выстрел.       Ведьмаки вернулись достаточно скоро, квадроцикл преодолел путь если не быстрее лошади, то во всяком случае легче. Они нашли Цири возле трупа гнедого мерина, которого она освободила от узды, и теперь просто сидела рядом, уже и не плача. Взгляд её, прежде потухший, оживился и засверкал, едва она увидела отца живым и твёрдо стоящим на ногах.       Прижималась к нему, молча обнимала. Долго.       - Почему так, дядюшка Весемир?..       Её вопрос можно было бы не понять. Но он понял. Ведь Цири тоскливо смотрела из окна во двор.       - Мерин давно кашлял, ты сама знаешь. Кобыла, конечно, крепче.       - Я не думала, что это так серьёзно...       - Лошадь без лёгких – не лошадь.       Отвратительную тишину нарушил Геральт:       - У нас есть какие-то письменные сведения об этом лешем?       - Что-то да должно было сохраниться. Он и впрямь очень, очень старый. Никак, ещё замок строили, а он уже тут обитал. Тебе повезло, Геральт.       - Очень повезло. Единственно тем, что сухой лес хорошо горит. Как и леший. Никогда не было идеи использовать его для испытания ведьмаков?       - Не ёрничай, – Весемир пригрозил пальцем. – И в мыслях не было. Но, что верно, многие пытались его одолеть. Особенно горячие головы. Правда, это сейчас такой реликт, скажу я тебе, что, возможно, очень сильно влияет на местную экологическую систему, и убивать его не рекомендуется... Ты ведь не убил его, Геральт?       - К старости у тебя развился больно философский взгляд на жизнь, Весемир. Но, нет, мне этого сделать не удалось. Он сбежал.       Геральт задумчиво отхлебнул из чарки. Он всё ещё был бледен, на лбу темнели вены, а голос стал необычным. Цири разглядела отца с грустью. Заметила, что повязка снова пропиталась кровью, и побежала за новыми бинтами.       - О чём думаешь?       - О разумности. Лешие обладают особыми магическими данными и прочно связываются с лесом. Бой с ними... труден.       - Уж не жалеешь ли ты из-за своего кодекса о том, что подпалил ему бока?       - Сегодня – нет.       Цири вздохнула над воспоминаниями, покосилась на дремлющего по соседству отца. Ей никогда после того случая не хотелось иметь собственную лошадь, но ведьмаки не могли оставить свою юную ученицу без транспорта.       Серая в яблоко кобыла играла под седлом, размахивая длинным хвостом.       - Клянусь, я тебя остригу! – вскрикнула Цири, получив в очередной раз по ноге, и подстегнула лошадь, пуская в галоп.       - Не торопи, успеем, – окликнул её ведьмак, нагоняя.       - Её мухи кусают! Они всегда злые, когда холодает.       На самом деле хотелось почувствовать ветер в ушах, насладиться скачкой. Кобыла была молодая, резвая, и Цири подчас с ней не справлялась, но упрямство побеждало. К тому же, три мили галопа остудили бы дерзкий лошадиный нрав.       Они с Геральтом были в пути часа четыре, верхом преодолели перевал, спустились в долину, и сейчас рысью шли по пыльной дорожке, готовясь попасть на трассу. Цири немного волновалась. Ей точно полагалось встать за Геральтом в хвост, чтобы Свирель не пугалась машин. А она будет их пугаться. Это Цири знала на все сто.       Чтобы вернуться домой к ночи, нужно было выехать под утро. Взошло, наконец, солнце, пробило путь через седые облака, и те отступали, позволяя воздуху прогреваться. Над травой курился туман.       Ведьмак поравнялся с дочерью, глянул на неё как-то хитро.       - Так уж и быть, – вздохнул вдруг он и грубо толкнул Плотву в галоп.       - Да-а! – радостно завопила Цирилла и помчалась следом, силясь догнать рыжую кобылицу.       Обыкновенно спокойный и меланхоличный вьючный меринок едва поспевал за дурашливыми наездниками, быстро-быстро перебирая короткими ножками. Цири наслаждалась. Назад, у гружённых, у них не будет такого счастья.       Поднявшись на трассу рысцой, они снова пустились лёгким галопом, не давая лошадям повода нервничать от вида пролетающих мимо фур и авто. Город становился ближе.       Узковатые после трассы и полей улицы встретили приятным полуденным оживлением, народ спешил на обед с работы и по делам. На лошадей оборачивались, иные прохожие присвистывали. Цири подбоченилась, перехватив поводья в одну руку, и заставила Свирель поплясать. Какой-то карапуз тормозил свою маму, тыча пальцем в кобылу.       - Геральт, я хочу в центр! – закапризничала Цири.       - У нас нет денег на такие покупки.       - Ну и не покупай! Я хочу посмотреть!       - Только если смотреть, – вздохнул ведьмак и с тоской оглянулся на перекрёстке туда, где находился рынок.       Они минули окраину, спустились к центральной площади и свернули немного во дворы. На площади было ещё более шумно и людно, блики прыгали по стеклянным витринам. Цири пихнула пыльную курточку в седельную сумку, достала одежду получше и собралась было уйти.       - Постой, – Геральт нагнулся к ней, неловко заправил её выбившийся локон под шляпку.       - Я сама, – фыркнула она, без удовольствия заплетаясь заново, пряча все волосы. – Но я бы вообще её сняла. Так не модно!       Геральт промолчал. Но Цири и так знала его ответ, знала, что перечить не полагается.       - Мастер ведьмак!       Они рывком синхронно обернулись. К ним бежал какой-то молодой парень, почти мальчишка, размахивая рукой. Геральт инстинктивно заслонил собою Цириллу, но она всё равно любопытно выглянула, осматривая одетого в совершенном офисном стиле незнакомца, и не заметила, как слегка зарделась. Бейдж сообщал, что парня звали Харвиц, лицо было весьма приятным.       - Вас приглашает пройти в банк хозяин.       Геральт кивнул, плечи его едва опустились.       - Пойдём. Немного повременим с прогулкой, – тихо проговорил он.       Клерки лениво перебирали кнопки клавиатур, дефилировали в узких юбках-карандашах работницы, скучающе и дерзко бросая на вошедших оценивающие взгляды. Цири сконфузилась, отмечая, что такое право вполне имеется, если располагать подобной внешностью. Но Харвиц вёл их через всё отделение насквозь, и взгляды сменялись на заинтересованные. Цири задрала подбородок выше, в тайне радуясь, что отец не удостаивает ответным вниманием этих дамочек.       За дверью, распахнувшейся волей электронного пропуска Харвица, лестница вела наверх. Работник привёл гостей в просторный кабинет, откуда открывался вид на площадь. «А! Так он нас заметил!» – смекнула Цири и взобралась на стул, который указал ей Геральт.       - Белый волк! – в двери вошёл полный краснолюд, раскидывая большие руки по сторонам, словно желая обнять ведьмака, но ничего подобного не случилось: руки схлопнулись на ладони Геральта.       - Здравствуй, Куго. Чем обязан твоему вниманию? – Геральт, как заметила Цири, поздоровался суше. Впрочем, это не было для него отклонением от нормы.       - Здрасьте! – обозначила она своё присутствие и кивнула, когда краснолюд одарил её лукавым взглядом.       - Привет тебе, юная ведьмачка, – улыбнулся банкир, и Цири внутренне согрелась от его обращения.       Взор отца же оттенился большим холодом. Цирилла слишком хорошо знала множество его эмоций, даже если ведьмаки отличались их отсутствием. Повод на сей раз был ей не ясен, но и холод предназначался не ей.       - Причина приглашения довольно банальна, мой друг, – Куго уселся за стол, переплёл пальцы-сосиски. – Вообще, до тебя пытались дозвониться, но что-то пошло не так, то номер недоступен, то ответа нет... Уж не набрал ли ты долгов, Белый волк? Может, мне стоит подключиться к решению твоих проблем?       - Мои проблемы могут увеличиться в размерах от такой помощи.       - Вовсе нет! Для тебя выкуплю долги, назначу щадящий процент и умеренный срок погашения. Обещаю самые выгодные условия.       - К чему такая щедрость, Куго? С каких пор банк лоялен к ведьмачьему цеху?       - Видишь ли, наше многолетнее сотрудничество никогда не заходило в тупик. Что бы ни случилось, все проценты давно уплачены, все кредиты возвращены, все сделки закрыты. А ведь столько всего было, а? – краснолюд был до странности весел и радушен. Геральт покосился на Цири. – И это тоже, ведьмак, – закивал Куго, ловя этот взгляд.       - Никакая радость от всех взаимовыгодных финансовых движений не сравнится с той радостью, которой ты меня одаришь, если наконец скажешь точно, в чём дело.       - Ладно, признаюсь! Я перегибаю! Но, признаться ещё, Геральт, мне очень скучно. Мы давно знакомы, с кем ещё в этой глуши я могу вспомнить былое? Вот, скажем, тот заказ на уродцев, которые обложили мой караван в четыреста тринадцатом. За него я и нынче готов тебе кое-что прощать. Очень уж ты ловко подвернулся.       - Правда твоя, Куго. Впрочем, я бы не стал напирать на слово «друг».       - Зря ты так со мною, угрюмый ведьмак! – краснолюд откровенно хохотнул. – Слушай, я предлагаю тебе оставить в прошлом недомолвки и, быть может, собраться на охоту в чисто мужской компании. Лошади, уж прости, не моя стихия, но это и не единственный в мире транспорт. По крайней мере, в наше время. Знаешь, я мигом пересел на мотор, едва он появился. Чародейки-то не додумались, а народ попрозорливей будет, ха!       Геральт снова покосился на Цири. Она давно потеряла нить разговора и в который раз по кругу изучала всё, до чего мог дотянуться взгляд в монументально обставленном кабинете, болтая ногами.       - Если согласие даст возможность избавиться от препятствий на пути к цели моего здесь нахождения, я его озвучиваю. Прости, Куго, но я сегодня спешу. Желательно вернуться в Каэр Морхен до заката.       - Э, как ты загнул! – рассмеялся банкир. – По рукам, Белый волк, по рукам! Значит, получи свои накопления в любой кассе, и я пришлю тебе весточку о времени и месте проведения досуга.       - Накопления? – Геральт нахмурил брови.       - Да-да! Тебе стоило чаще меня навещать, друг мой! Истина всегда где-то рядом, ты знал?       - Как и с любого дохода от любой предпринимательской деятельности, я плачу налоги со своих заказов. И мне бы не хотелось, чтобы налоговая служба всерьёз заинтересовалась какими-то накоплениями, о которых не подозреваю даже я сам. Так скажи мне, Куго, откуда у меня могли взяться эти накопления?       - Ответ очень простой! Но я пообещал хранить этот секрет. А о налогах можешь не волноваться. Тебя это не красит.       Ведьмак промолчал, но Цири заметила, что он словно немного побледнел, впрочем, не меняясь в лице. Одно она почерпнула для себя точно: у Геральта появились деньги. А если они есть у него, то перепадёт и ей. Это было гарантировано. Цири улыбалась.       - Доброго дня тебе, Куго, – ведьмак резко поднялся, даже коротко поклонился. Цири живо последовала его примеру.       - И ты не будешь настаивать? – улыбался краснолюд. – Не попытаешься выбить из меня эту маленькую тайну?       - Нет. Боюсь, что теперь времени у меня даже меньше, чем я думал. Благодарю тебя. За всё. И за хранение тайн тоже.       И без того хитрые глаза Куго Чианфанелли сощурились. Краснолюд молча и с сардонической улыбкой кивнул.       Цирилла тогда не знала, куда в тот же час запропастился Геральт, сунув ей достаточно много наличности и отправив в торговый центр в сопровождении Харвица, из которого получился не самый словоохотливый собеседник. Но она улыбалась, к своим годам давно догадавшись, куда, и теперь вспоминая, как ближе к вечеру в Каэр Морхен они возвращались втроём: она, Геральт и Йеннифэр.       - А почему ты не телепортируешься? – Цири маячила перед лошадью матери, не скрывая счастья.       - Люблю иногда мараться в дорожной пыли, – старания чародейки были напрасны: маленькая ведьмачка не уловила сарказма, хлопнув ресницами. – Цири, езжай ровно! Кони того гляди передерутся.       - У тебя красивый конь. Такой высокий, а какие ноги!       - Лишь бы он эти ноги не переломал на ваших ухабах.       - Не переломает! Старую тропку размыло летом, а новая даже лучше.       - О, боги...       - А ты надолго у нас?       - Цири, меньше вопросов. Иначе мой визит перестанет казаться тебе таким радостным.       Цири поджала губы и хотела спросить что-то у отца, но передумала. Он всю дорогу во все глаза глядел на Йеннифэр, и, чудилось, что даже Плотва шла след в след вороному мерину. Мать действительно могла притягивать взгляды. Однако в городе на неё почему-то не смотрели. Никто, кроме, конечно, Геральта. Он странно молчал и совсем будто позабыл о Цири. Её это обижало.       В ведьмачьем логе Цири сразу отправили спать. Она привычно не протестовала, хоть ей и хотелось побыть с матерью. День всё равно утомил, а утром... Утром она обязательно поговорит с Йеннифэр!       И это случилось.       Чародейка и ведьмак выглядели свежими, хотя что-то подсказывало Цири, что они оба не спали всю ночь. Было такое колдовство, которое насыщало организм силами. Йеннифэр таким не чуралась.       - Иди сюда, девочка, – нежно проговорила мать, подставляя руки.       Узкие ладони с красивыми пальцами, с роскошным маникюром огладили, очертили лицо. Цири приласкалась, млея от счастья. В фиалковых глазах плескалась любовь. Что бы ни случилось, это было всегда. Рано или поздно.       - Мамочка, – пикнула Цири, обвивая в ответ Йеннифэр. Пахло сиренью и крыжовником неизменно и приятно.       Геральт молчал.       - У меня огромные новости для тебя. Мы переезжаем. Ты ведь хотела увидеть свет, Цирилла?       - О, да! – зелёные глаза мигом проснулись, вспыхнули. – Куда? Куда же?       - Эта страна зовётся Цинтрой. Ты ведь хорошо знаешь географию?       - Да. Находится на Юге Северных королевств. Герб – три золотых льва на... голубом фоне! Страна занимается сельским хозяйством. Это, кажется, богатая страна...       - Верно, она имеет вес на политической арене Севера. Кто там сейчас правит?       Цири насупилась, вспоминая:       - Калантэ Фиона Рианнон. Первая королева этой страны. До неё были только короли.       - Молодец, Цири. Я тобой довольна. Ради собственного интереса и чтобы не ударить в грязь лицом почитай ещё об этих землях и истории. Пригодится. Мы будем жить там очень долго.       - И больше никуда не поедем?       - Этого я не говорила, девочка. Во время отпуска будем посещать другие страны.       - А почему именно в Цинтру?       - Ты всё узнаешь в своё время.       - А мы ещё будем приезжать сюда?       - Нет.       - Как? – Цири обмерла. – Но, значит... Ведьмаки едут с нами? – она обернулась на Геральта в мольбе.       Он отрицательно покачал головой:       - Нет, Цири. Уезжаем только мы.       - Но почему?! А с кем я буду ещё тренироваться? Мы с Койном друзья! А дядюшка Весемир? Ему нужно много помогать!       - Послушай, Цири, – в голосе Йеннифэр звякнула сталь. Негромко. Но весомо. – Времена меняются. Прошлое остаётся в прошлом. Тебя ждёт новая жизнь.       - Это какая же? – Цири отпрянула, дуясь. В горле начинало знакомо саднить. – Если я останусь без друзей!       - Их будет ещё много, если они будут тебе нужны. Могу пообещать тебе маленькую уступку: ты сохранишь свой меч и право на тренировки. Они идут тебе на пользу, так что не стоит растрачивать такой потенциал. В Цинтре это одобряется для женщин. Но ты научишься и многим новым вещам.       - Нет! Не хочу так! Не хочу, если всё будет так! Дядюшка Весемир!       Она вырвалась из ослабевших объятий матери, и слёзы, будто их тоже перестали держать, хлынули по щекам. Цири побежала прочь из дому. Из её настоящего, единственного дома, кроме которого она не знала ничего.       - Цири! – окликнул Геральт, немедленно поднимаясь.       Йеннифэр поймала его за руку:       - Пусть. Ещё одна мудрость не помешает ей, даже если понять эту мудрость она сможет через годы.       Старый ведьмак нашёлся у склада. Он, невзирая на стылый воздух, вредный его суставам, плёл сети не под крышей. Цири упала перед ним на колени, рыдая. Сухая ладонь нашла светлую макушку, мерно погладила.       - Каэр Морхен покидали однажды все его воспитанники, Цирилла. Они шли отсюда, из гор, выходили на большаки и терялись где-то там, во всех королевствах. Ведьмакам отныне были доступны все дороги и открыты все двери. По-своему, но всё же. Это тоже такая свобода. Маленькая ведьмачка, маленькая ученица, оставь горе. Ты повторяешь путь, к которому стремилась, разве ты забыла?       - Но Ламберт, Геральт и Койнон возвращались! Они возвращались сюда! Как и ты!       - А Эскель – нет.       Цири болезненно зажмурилась. Она застала этого ведьмака ещё совсем маленькой. И только. Он просто не явился на одну из зимовок однажды, как не пришёл и на другую. Единственный из ведьмаков, кто продолжал столь далёкие походы, будто храня древние традиции.       Где ныне ветер или вода мыли его кости, не знал и не узнает уже никто из соратников.       - Я отпускаю тебя, Цири, со спокойной душой. Мне больше нечего сказать, кроме как пожелать тебе удачи на Пути.       - Но как я буду без вас?       - Не лучше и не хуже. Просто поверь мне, дитя. Сделай эту милость для старика, если ты вправду хочешь меня уважить.       Но боль разлуки не спешила покидать. Цирилла помнила. Помнила момент расставания и то, как поцеловал её в обе щёки, обнимая, молодой ведьмак Койон, простившийся с жизнью на проклятой войне.       У Цири болело сердце. Не хуже и не лучше, чем тогда.       Самолёт заходил на посадку.