Легенды и мифы о живом мертвеце

«Кенджи, поработаешь немного на другого человека. Он скажет тебе об обязанностях». «Хорошо, надеюсь, будет интересно». «Встретитесь в этом месте. Вот его фото». файл       Миядзава решил пораньше прийти на встречу и уже там дождаться того, к кому отправил его дядя. Прошло около получаса или чуть больше. Кенджи откровенно заскучал. Он покачивался на одном месте из стороны в сторону и ждал.       «Не хватает фикуса и шапки», — подумал Андре, когда встретил нанятого Имитаторами эспера.       Жизнь научила его не судить по внешнему виду — мышки могут таить в себе чудовищ, — но никто не запрещал иронизировать.       — Здравствуй. Ты от Ди-сана?       — А, это вы — тот солдат на которого мне сказали работать, — Кенджи спешно зашуршал раскладываемым листом бумаги, сравнивая напечатанное фото с оригиналом, после чего огорошил Андре наивным предложением: — Будем друзьями?       Мужчина был предупреждён об особенностях общения с эспером, но сдержать усмешку не смог.       Определённо, это будет интересный вечер.       — Будем. Пойдём, нужно подождать некоторое время.       Следуя давнему наставлению, бывший фермер порвал распечатку на кусочки и, скомкав ворох бумажек, выкинул их в ближайшую урну.       Со стороны высокий потрёпанный Жид и улыбчивый мальчишка смотрелись пародией на парочку из «Леона». Они пересекли освещённую улицу и скрылись среди тёмных угрюмых строений заброшенной верфи. Облюбованный Имитаторами старый док располагался неподалёку от места встречи. На первый взгляд пустынный, но если приглядеться, можно было заметить в тенях более провальные чёрные пятна. Солдаты.       — А что мы будем делать? Драться или узнавать информацию? Мне нужно делать оригами? А ты любишь оригами? — с детской активностью и непостоянством стал расспрашивать Кенджи. — Ва-а-а, какой огромный склад! Я давно таких не видел!       Андре шёл рядом с мальчиком, положив руку на его плечо. Не потому что тот мог заблудиться — скорее, это был знак, что он не один среди тьмы. В голове некстати всплыли Данте и Вергилий из «Божественной комедии», вот только вести мальчишку ни в Ад, ни в Рай Жид не собирался; максимум — проводит до той улицы, где они встретились.       — Драться, — наконец ответил мужчина. — Если хочешь, можешь сложить парочку фигур.       Сквозь дверной проём одной из служебных комнатушек падал рассеянный белый свет. В этой бетонной обшарпанной коробке Имитаторы хранили небольшой запас необходимых для миссии вещей. Выбрав для Кенджи бронежилет поменьше, Жид самолично застегнул крепления. На всякий случай. Вряд ли Ди обучал мальчика обращаться с защитой, а вернуть эспера живым было самым главным условием договора.       — Один раз я встретил мужчину в бронежилете. Его несложно пробить рукой, главное — ударить порезче!       Не привыкшего много болтать Андре говорливость юного напарника поражала. Мальчишка легко перескакивал с темы на тему, как сломанное радио, вещал громко, вдобавок голос его усиливался пустым пространством.       Такой шумный и живой. Это подкупало мужчину.       По крайней мере, в его обществе не будет скучно.       — Оригами — это красиво. Нас в деревне учили складывать журавликов. Один раз мальчик попробовал сложить большого-большого журавлика и прыгнуть с ним с холма. Он упал и сломал руку, — рассказывал истории из прошлого эспер, рассматривая Андре, вставшего на колено перед ним.       Словно отец, одевающий ребенка в детском саду. Всех детей уже разобрали и остался последний, ждущий возможности пойти играть на улицу. Сейчас Андре Жид, командир Имитаторов, был защитником для Кенджи, несмотря на то, что тот сам мог защитить или убить кого угодно.       Юноша невольно вспомнил те, по ощущениям, давние дни, когда о нём заботились. Теперь же Миядзава, вынужденный стать взрослым, был предоставлен сам себе в небольшой тёмной квартирке, ожидая сообщений с заданиями или курьеров с едой. Порой хотелось простого человеческого общения с кем-то, кто не будет умолять пощадить, отхаркивая кровь. Хотелось заботы, которую, хоть и не очень открыто, но проявлял солдат, видя в эспере не оружие, а одинокого ребёнка, отправленного на битву неизвестно зачем.       Они поднялись по скрипучей лестнице на металлический балкон. Отсюда хорошо просматривалась местность, куда в скором времени они должны были выдвинуться.       Андре закурил и сложил руки на перилах.       — Любишь фейерверки?       — Люблю, они красивые.       Миядзава залез на перила и стал болтать свешенными ногами.       — Тогда смотри на небо. Скоро будет.       — Вы подложили куда-то бомбу и скоро что-то подлетит на воздух? Или это действительно салют? Хотя неважно, оба представления будут красивыми. Только после первого обычно начинается суматоха, в новостях то и дело говорят об этом. Иногда мои поделки показывают в выпусках, а рядом с ними стоят бледные люди. Интересно, почему они их сильно пугают? Я же делаю из скучных и злых людей красивые оригами… — Кенджи вздохнул, рассматривая свои ноги и землю под ними, потом вновь поднимая взгляд на окрестности.       Уточнять, какого рода шоу их ждёт, Андре не стал — не так важно, сказано же.       Ди умел подбирать цепляющих, легкоуправляемых кадров. Мальчишка — может, спросить всё же его имя? — с детской непосредственностью мешал обычные воспоминания с жутковатыми фактами прошлых дел. По мнению Жида, такая манера мальцу совсем не подходила, но его мнения никто не спрашивал.       — Один раз мне нужно было вывернуть наизнанку человека. Знаете, как кофты или брюки, только человека. У него были некрасивые легкие, так что вы тоже лучше перестаньте курить. Дедушка рассказывал, что от курения умирают.       Андре выдохнул дым и стряхнул с сигареты пепел. Он мог бросить курить, но не видел в этом надобности. Его смысл — смерть, так зачем отказываться от возможности её приблизить?       — От жизни умирает больше, чем от курения. Вы в деревне даже о незнакомцах заботитесь?       — В деревню такие редко заезжают. Обычно они не задерживаются надолго, но один или два купили участки и теперь живут с нами. Интересные люди, у них всегда что-то готовится и кто-то сидит в гостях.       Глядя на город, погружающийся в ночную тьму, эспер вспоминал свои первые дела. Тогда он ещё плохо управлялся с людьми, но уже хладнокровно убивал, несмотря на мольбы, складывал из трупов разного рода оригами или же делал то, что написали в сообщении. Вспоминалась также и первая встреча с мужчиной, на которого он работал. Что-то было в нём от змея, но в то же время он походил на добродушного покровителя, неспособного причинить вред. Встречались они очень-очень редко и ненадолго. В основном их общение заключалось в сообщениях.       До Андре запоздало дошла причина, по которой мальчишка честно выкладывал всякие подробности и хвастался показами своих проделок в новостях.       С трупами не поговоришь, а Ди всплывал только за тем, чтобы передать очередное дело. Мальчишка был одинок. Своё одиночество он вряд ли выбрал добровольно, как это было с Жидом. Чисто по-человечески его было жаль; войны и поиск смерти в сражениях не лишили Андре сочувствия.       Мальца хотелось приободрить. Воодушевление куда лучше удручённой туманной мути, отвлекающей от любых дел. Возможно, потом Андре пожалеет о проявлении мягкости, но это лучше, чем корить за бездействие.       — Я умею исполнять желания. Не всё мне под силу, но кое-что могу. Чего тебе хотелось бы?       — Желание? Хм… Я хотел бы, чтобы у меня был друг, который не будет бояться меня из-за того, что я делаю, — задумчиво протянул Миядзава, иногда покачиваясь, несмотря на угрозу сорваться с перил и разбиться.       Своими словами малец подтвердил теорию Андре.       И кто тянул его за язык… Они вряд ли снова встретятся. Но, быть может, жизнь с осознанием, что где-то у тебя есть друг, сделает мальчика более счастливым? Живым людям очень важно счастье.       — Что ж, считай, ты приобрёл целую ораву друзей.       — Только на сегодня. Думаю, дядя будет против, если я останусь с вами надолго. Он не любит, когда что-то принадлежащее ему уходит из рук.       Пару раз Кенджи приказывали убить тех, кто украл что-то у дяди. Тогда-то и устраивали личные встречи, что показывало важность миссии и позволяло ощутить, в каком гневе он был, хоть и старался сдерживаться. Эспер знал, что он очень влиятелен, но не знал, насколько.       Границы его возможностей были неизвестны, и определять их ценой жизни Имитаторов Кенджи не хотел. Они не заслуживали быть убитыми из-за желания мальчишки найти друзей. Нельзя подставлять Имитаторов. Нельзя подставлять того, кто предложил такую желанную за долгие дни и месяцы дружбу, пусть и недолгую.       Под пальцами Андре, в задумчивости теребящими подсумок на запястье, что-то тускло блеснуло. Фольга? Кажется, он по запаре сунул плитку шоколада вместо запасного магазина.       — Сладкое ешь?       — Я ем редко, чтобы оставаться сильным долго. Но в те дни, когда я ем, дядя отправляет мне разную еду. А на день рождения он отправил мне торт! — последнее предложение Кенджи сказал так гордо, будто был обладателем целого состояния, а не угощения на праздник.       — Я задержусь в Йокогаме. Если захочу, найду тебя.       Тлеющий окурок прочертил в сумерках тонкий след, будто разрезая воздух. В серо-красноватом небе, оставляя точно такой же дымный хвост, разорвалась одинокая зелёная искра сигнальной ракеты.       — Пора. После дела угощу тебя кое-чем.