Легенды и мифы о живом мертвеце

      Их жизни — песок. Утекали сквозь пальцы. Стремительно. Мимо сознания. Моргнул — нет десятка. Нет сотни. Нет тысячи. И ведь не всех находят.       Не нашли Яна. Франциска. Робера.       Его жизнь — сон. Дурной сон. Андре тяжело было смириться. Он не мог принять смертей. Или не хотел? Ведь так проще. Будто в коконе. Всё мимо. Нельзя сближаться. Или с ума сойдёшь. Война — конвейер. Люди умирали постоянно. Был человек. Не стало человека.       Нет Тео. Давида. Эрика.       Жид видел цифры. Смотрел сквозь цифры. На людей. На разговоры. Вчера, у костра. Людей больше нет. Теперь трупы. И бумага. И немного чернил. Пара строчек — жизнь. Жид видел похоронки. Толстые стопки. Долго не верил. Вот же, только что… Были. Жили. И где же? Куда же?       Где Мэттью? Где Абель? Где Феху?       Явь ли? Сон ли?       Андре не бог. Силён, но не бог. Всех не спасти. Даже с даром. Он старался. Однако цифры росли. Медленнее, но росли. И мучила вина. И растерянность. И безнадёжность. Слабо жглись. Разъедали рёбра. Вестники слабости.       «Меня ждут. Их ждут. Их жизни — как моя. Они настоящие. Они не просто цифры».       Джошуа. Пеппин. Аллан.       Они не абстракция. Тоже живые… были. Чувствовали. Любили. Мыслили. Их где-то ждут. Они где-то важны. Не просто цифры. Не просто некрологи. Жид понимал. Жид знал. Но толку? Он сочувствовал. А толку? Их не вернуть. Не они — так другие. Война — потери. Всегда. Горький факт. Войнам нужны жертвы. Бесчисленные. Как песчинки.       Михель. Тобиас. Джеймс.       Не думай. Не помни. Иначе с ума сойдёшь. Андре помнил. Старался. Память не вмещала всех. Каждый раз кто-то терялся. Снова. Вторая смерть. Было жутковато. Будто Жид — их убийца. Это не так. Андре хранил их. Мёртвыми и живыми. Таков его долг.       Юджин. Телфорд. Пьер.       Память была ненадёжна. Бумага верней. Андре писал о них. Если были силы. Не телесные. Душевные. Если не мучила контузия. Если руки двигались. О, эти руки… Не могли спасти всех. Крепко держат пистолет. Некрепко держат души.       Арно. Рауль. Леон.       Возникал вопрос. Настойчиво. Поверх других мыслей. Для кого записи? Для будущих памятников? Нет. Для фронтовых сводок? Нет. Для родни погибших? Нет. Для себя. Иначе голову разорвёт. Сошёл бы с ума. Захлебнулся в песке.       Родственники… Андре их боялся. Тягучий такой страх. Ноющий. Надоедливый. А почему? Подтвердили бы вину. Других же спас. Не бог? Им неважно. Как ухватить песок? Им неважно.       Злые голоса. Злые слёзы. Искривлённые лица. По вине Жида. Они снились в кошмарах. Он не хотел встреч. Не хотел переговоров. Малодушно? Пусть. Никто не узнает. В голову не влезешь.       «Не бери на себя много». Кто это говорил? Мойше? Или Феху? Или Жак?       Андре не мог иначе.