Смерть по обмену

      Выпуклый узор, выточенный на металлической рукояти, неприятно вдавливался в кожу, но я упорно держала запотевшими от нервов руками тяжелую косу. Смерть всемогущая, да я ещё никогда в жизни не чувствовала себя такой дылдой! Полы длинного черного балахона колыхались где-то на уровне роста моих временных коллег, изредка задевая их головы — вот насколько велика была между нами разница. Тот факт, что выглядели эти малютки как пушистые шарики из света, немного меня успокаивал, хотя и давал ещё одну причину для паники, на этот раз уже на тему коммуникаций. Я — единственный кадр, прибывший по обмену в этот мир. С самого начала можно было готовиться к проблемам в общении с иномирными коллегами, но я рассчитывала на разницу менталитетов! Может мы и были бы немного разного вида и типа, но в моих планах местные были человекоподобны! Остаётся надеяться, чтобы «жатва» была нормальной…       Время в этом месте, как и положено, шло весьма неопределённо: прошёл тут век или пять секунд? Не столь важно, ведь не нам о таком переживать. Особенно в свете того, что лично у меня имелся для переживаний повод по-весомее: с секунды на секунды, с минуты на минуту, с года на год — не важно — скоро должно было прибыть мое новое временное начальство. Вообще, я как была, так и остаюсь подчиненной Смерти своего мира, но по заключенному соглашению на период обмена я поступаю в распоряжение Смерти местной. Местного. Шинигами, в общем. Лично я его еще ни разу не видела, но величественный трон не совсем человеческого размера — единственное сидячее место в этом пространстве — наводил на мысль, что если увижу — не обознаюсь.       Секунда, минута, год, век… Солнечные (как я называла их из-за ярко-белого цвета, будто они целиком состоят из света Солнца) шарики под ногами взбудоражено суетились, вызывая у меня справедливое опасение делать шаг хоть в какую сторону — не хватало только раздавить маленького жнеца прямо перед приходом Шинигами. И вот, долгожданный миг настал. Сначала за размывающимися перед глазами колоннами (они, подозреваю, могут быть даже не материальны, а так, чисто для ограждения территории) появилась тень, потом она начала увеличиваться и с каждым шагом становиться все детальнее. Очень хотелось подойти еще хотя бы на пару метров ближе, чтобы рассмотреть, но из-за толпы передо мной сделать это было невозможно. Что ж, по крайне мере, я уже нашла первый плюс быть великаншей по сравнению со своими коллегами: в отличие от них (впрочем, глаз у них я не заметила, так что уверенности не хватает), мне было видно начальника с любой точки зала. Разница лишь в четкости изображения.       Шинигами все больше выходил из-за колонн и чем ближе становился он к своему трону, тем активнее возились где-то внизу пушистики. Мне даже казалось, что я слышу тихий писк, сравнимый с шорохом ветра. Вот только что напрягало: я их радости разделить уже не могла. Чем лучше я могла рассмотреть местного главного Босса, тем больше было мое недоумение и даже шок. Эм, как бы сказать… Местная Смерть выглядела очень необычно. Не было у нее ни черного балахона, ни даже косы, был только огромный белый халат со странными рукавами, алые рога, как у бесов, синяя (причем слишком яркая для покойников) кожа, даже излишне густая копна седых волос, острые зубы и черная склера глаз. Вслух такое говорить грубо, но он больше походил на демона, чем на Смерть. Впрочем, возможно, что-то в этом есть, потому что будь я смертной, и от такого зрелища недолго было бы словить инфаркт. Жутко… Но, наверное, тут просто нужно привыкнуть: наша Смерть, если не знаешь, чего ожидать, тоже способна нагнать жути, особенно в финальном своем образе скелета.       Миг, когда Шинигами занял свой трон, ознаменовался тихим, но достаточно отчетливым в этой тишине лязгом когтей по камню. Взгляд пустых белых зрачков впился мне в лицо даже под капюшоном. Солнечные шарики расступились передо мной, прокладывая дорогу. Ой, Смерть моя! Страшно. Но я покорно делаю несколько шагов в сторону бога и, уловив что-то в его виде, продолжаю идти до тех пор, пока он жестом не говорит мне остановиться. Даже сидя, Шинигами раза в два выше меня, так что нет ничего удивительного, что когда он склоняется ко мне, я за метр чувствую его дыхание. Когтистая рука размером с мою голову вскользь касается капюшона. Намек понят — снимаю капюшон и одним движением руки вытаскиваю из-под балахона волосы. Те переливаются золотом в богатом светом помещении. — Меня зовут Света, — представляюсь гордо. — И я — Смерть по обмену!