Смерть по обмену

      Квартира на халяву — это, наверное, то, что обрадует любого. Особенно, если это Жнец Смерти, отправленный своим боссом в другой мир в том же виде, в котором его застал, а то есть: с одним комплектом одежды, с телефоном, заряженным на 65% (и который мне еще долго не пригодится), пакетом со свежекупленной канцелярией и полным набором мрачной атрибутики. Последней у меня изначально с собой не было, но здесь, очевидно, госпожа Смерть расстаралась. Так или иначе, но в кои-то веки перспектива временного, но достаточно продолжительного проживания в другом мире, перестала казаться такой пугающей. Потому что в нашей работе материальное обеспечение — это больше половины проблем немертвых. Здесь же их за меня решили. — Я буду жить здесь? — почти решили. Я окинула представшее передо мной зрелище недоуменным взглядом: высоченная стена, состоящая из тысяч и тысяч мелких ячеек, в которые то и дело залезали солнечные шарики и которые, стоило у них появиться жителю, зарастали чем-то мутно-белым и полупрозрачным. Как соты в улье, ей Смерти. Радость, появившаяся после услышанного заявления о том, что домишко мне уже подготовили, несколько поутихла. В рабочие квартиры местных Жнецов я явно не помещалась. Шинигами на мой вопрос только кивнул, и мне, чтобы это заметить, пришлось задрать голову. Новый босс вообще был мужиком неговорливым, общаться он, конечно, мог, но способы у него были специфичные. Неговорливым и высоким, — вздыхаю, уже ощущая, как начинает побаливать шея. Неудобно, когда собеседник, пусть даже такой, в три раза выше тебя ростом. С другой стороны, есть и те, кому хуже меня, вроде этих крох — они, небось, выше колена его рассмотреть не могут. — Мне кажется, я не помещаюсь, — отмечаю со всей имеющейся тактичностью, но в голосе все равно сквозит разочарование.       «Душа сжимается» — стреляет в голову послание, и я вновь давлю порыв заозираться в поисках того, кому оно принадлежало. Очень непривычный способ общения для меня, но боги то ли по-другому не умеют, то ли не считают нужным опускаться до примитива. Душа сжимается… О, да, души такой способностью обладают, они же нематериальны. Я, по сути, тоже душа, ведь мое тело не то, что умереть — разложиться успело за то время, что так существую, но… в отличие от обычных мертвых, душа Жнеца материальная: ее можно видеть, трогать, а еще у нее есть привычные живым потребности. И ограничения по объёму. — Не сжимается, — возражаю я и грустно вздыхаю, — моя не сжимается, поэтому я туда не влезу.       «Почему не сжимается?» — снова незаметно морщусь. Не по себе мне от этой телепатии. Почему-почему? Да потому что бракованные у нас Жнецы: те же люди, только бессмертные, с небольшими навыками сбора душ и постоянной работой с фиксированно-непредсказуемым графиком! — Потому что вот, — бурчу и, приложив ладонь к лезвию косы, резко дергаю ее. На коже мгновенно образуется порез, из которого обильно сочится алая кровь. Теплая, красная кровь на-первый-взгляд-живого человека. Спустя мгновение рана начинает затягиваться с неестественной скоростью, и уже через пять секунд о ней напоминает лишь тонкая полоска крови. Шинигами, очевидно, пристально смотрит именно на мою ладонь, но из-за разницы в росте кажется, будто он смеряет взглядом всю меня. И от этого немного не по себе.       «Жнец?» — звучит с сомнением. Я ничего не знаю о способностях богов Смерти, что наших, что местных, но отчего-то уверена, что он прекрасно чувствует, что я именно душа, а не живой человек. Потому сомнение в моей специализации кажется мне странным, однако его я скидываю на разницу наших миров. Его подчиненные тоже кажутся мне странными и совсем не похожими на Жнецов. Возможно, когда я была жива, это и казалось нормальным: шарик света как проводник на тот свет — почему нет? Но теперь для меня Жнец — это человек, который умер, но которого после смерти не отправили в Рай или Ад, а припрягли к работе, о которой он не просил. — Жнец, — подтверждаю уверенно, но с ноткой иронии. И, как в подтверждение, приподнимаю косу, от которой явно даже для меня несет смертью. Эта коса — дар Вечной, поэтому дело тут не только в образе. Взгляд опять съезжает на «жилой комплекс», в который без конца заселяются жильцы. И в который маловероятно, что смогу заселиться я. Тоскливый вздох: — И все-таки не помещаюсь. Быть может, есть какое-то другое место?..       Не хочу искать жилье в совершенно чужом мире! Я на роль студентки по обмену между двумя Смертьтворящими университетами не напрашивалась, так что будьте добры обеспечить рабочие условия!       Секунду стоит тишина, прерываемая лишь едва слышным писком светочей (так я решила звать солнечных шариком для упрощения), но потом в голове эхом разносится: «Есть».       Когда Шинигами направляется в сторону тех же белых колонн, из-за которых мы сюда пришли, я, не думая, следую за ним. Останься я здесь — точно потеряюсь. В этом месте (надеюсь, что не весь мир такой), чтобы заплутать, не нужно быть топографическим кретином: все белое, светится и из-за своего оттенка сливается в чуть ли не сплошной белый фон, да еще и этот лес колонн… Их действительно очень много и я не знаю, как ориентироваться в них самостоятельно, так что выбора у меня изначально не было. Впрочем, понемногу картинка начала прорисовываться у меня в голове, когда я поняла, что за время нашего отсутствия в каком-либо месте там ничего не меняется. С непривычки ориентироваться все еще сложно, но успокаивает уже то, что для продвижения здесь, очевидно, не нужны сверхспособности, которых у меня нет. Просто очень непривычный странный дизайн и немного тумана в помещении (или пространстве). Так или иначе, но выйдя за границу жилой зоны, мы вновь оказываемся среди колонн. Поворот направо, снова вперед. Расстояния здесь достаточно странные: когда мы шли сюда, путь занял минут пять, за которые мы с Шинигами даже поболтать успели, но сейчас, хотя отсюда даже трон (пока что единственную темную вещь, которую я встречала) не видно, до того зала оказалось метров десять, не больше! Теория о возможности бродить здесь без сверхспособностей затрещала по швам. Ну хоть бы научиться этому было реально!       Итак, мы вновь выбрались в ту самую залу, в которую меня вышвырнуло при перемещении. Если смотреть от того места, где я стояла тогда, то, уходя к жилой зоне, мы поворачивали направо, а сам Шинигами выходил слева. И сейчас мы шли именно туда, откуда пришел он. Путь, наверное, как и в прошлый раз, мог бы быть долгим, если бы кто-то из нас чувствовал необходимость в болтовне, но бог молчал, а мне и сказать толком было нечего. Я ждала, когда увижу это «другое место». Насчет того, что это будут царские хоромы или что-то вроде трешки в Москве, я не питала надежд (меня изначально вообще в какую-то ячейку заселить хотели), но все-таки хотелось знать, где мне придется жить. У меня было много вопросов, прежде всего: «Почему я?», «Каков он, новый мир?», «Здесь есть, помимо меня, люди?”(я очень боялась, что нет). Но задавать их было не время, поэтому я, как могла, концентрировалась на первой своей проблеме: с жильем.       Не хоромы, да?..       Спустя жалкие десять секунд мы наконец вышли к очередному белому пространству, и то, что я увидела там, определенно, не было хоромами. Это был храм. Огромный, величественный, выполненный в азиатском стиле храм. В тот миг я сильно пожалела, что сняла капюшон, потому что челюсть у меня отвисла самым неэстетичным образом. Облегчало ситуацию только то, что стоял Шинигами впереди меня, и вряд ли видел это естественным (через глаза) способом. Впрочем, недолго ему впереди стоять пришлось, потому что в следующий миг я уже выбежала вперед.       Глаза разбегались. Фанатом китайской (или японской, смерть их разберет) архитектуры (да и культуры вообще) я никогда не была, но зато я любила роскошь и совершенно точно не стала бы отказываться от большого дома, стоящего целое состояние, только из-за подобных заморочек. Кто сказал, что после смерти материальные блага не имеют значения?! Если оно так и было, то ко мне не применялось. Сердце трепетало от радости так, что не будь я мертва, это было бы опасно. — Я буду жить здесь? — спрашиваю с нескрываемой радостью, от эмоций прижимая обычно нелюбимую косу к груди. О, мир еще никогда не был так прекрасен! Возможно, десятилетия, проведенные здесь, и не будут такими ужасными, как я представляла! В таком доме я готова прожить хоть сотню лет, даже несмотря на неудобства вроде необычной планировки!..       «Нет» — если Шинигами был телепатом, то он был очень жестоким телепатом, потому что от такого краха я чуть не уронила косу себе на ноги. Ответ несколько раз повторился у меня в голове, словно я не могла осознать, действительно ли он это сказал (послал, отправил… не важно!). — Нет?.. — со нескрываемым разочарованием переспросила я. Ну да, конечно, Света, мечтай. Но… если не здесь, то где тогда? Тут же ничего больше нет! То есть, вообще ничего, белый экран, пусто! — А где?       На мой вопрос Шинигами отреагировал не слишком обнадеживающе. Он повернулся, посмотрел по сторонам, словно сам не знал, а действительно, где мне жить. Хотелось ляпнуть, мол, на полу-земле-что-это-там-такое спать не буду, я не собака, но я пока держалась. И, как выяснилось позже, не зря. Прикрыв глаза, бог принял весьма сосредоточенный вид. Честно, я уже приготовилась ждать, но уже через секунду Шинигами открыл глаза. Выжидающий взгляд дается мне ценой боли в затекшей шее: собеседнику нужно смотреть в лицо, но сложно делать это, когда собеседник высотой с двухэтажный дом. И, наконец, взмах, переменивший мое отношение к новому боссу в лучшую сторону. В очередной раз. Рядом с большим храмом начал проявляться, с каждым мгновением набирая в цвете, храм поменьше. И, надо признать, нравился он мне даже больше, чем первый: может потому, что в отличие от него имел раскраску не в красных тонах, а сине-зеленых, что меня успокаивало, и в целом выглядел изящнее, а может и потому, что на этот раз Шинигами сказал: «Здесь».