Уйти в море

      Покинув камбуз, я не вернулся в каюту. Понимал, что даже если усну, кошмары меня разбудят. Я лет до пятнадцати часто страдал ими, но потом все как-то само собой прошло. Думал навсегда, но сейчас они вернулись. Надеюсь, это реакция на стресс и со временем все вернется в норму. Все ведь проходит со временем, надо только подождать.       Сон я заменил прогулкой по палубе. Медленно прошелся от надстройки, расположенной на корме, до носа судна. Был полный штиль, стояла отличная погода. Мы совершали переход через Индийский океан, плыли из Мумбая в Джакарту. Погода в этом регионе довольно часто радовала теплом и отсутствием ветра, но в тот день меня она совсем не впечатлила. Даже наоборот, лучше бы поднялся шторм, он соответствовал бы настроению. Хотя, тогда бы, я не смог вот так пройтись по палубе.       Обычно прогулки меня успокаивали и помогали отдохнуть. Правда, до этого, я никогда не гулял ночью по палубе. Капитан запрещал, при условии отсутствия необходимости. Но сейчас мне стало плевать. К тому же я был уверен, что он сейчас спит в своей каюте, а на мостике дежурит старпом, или, что более вероятно, второй помощник.       Дойдя до носа, я остановился. Огни судна освещали черную воду прямо по курсу и мешали смотреть на звезды. Но они все равно были видны. Если вы живете в городе, то, наверное, вряд ли представляете, что звезд настолько много. Во время ночных дежурств я любил разглядывать небо, вспоминать все, что знал из астрономии. Однако сейчас было не до этого. Я только постоял на носу, посмотрел на воду и пошел обратно по другому борту. В надстройку так и не свернул, дошел до самой кормы. Облокотился о леера* и вновь посмотрел на воду. На этот раз внизу белым пятном на черном фоне, виднелась морская пена. Она, поднимаемая работающими винтами, расходилась в стороны и растворялась в темноте ночного океана.       Надстройка защищала от ветра, на корме было приятно находиться. Я стоял и смотрел вниз, в очередной раз прокручивая в голове все события этого отвратительного дня. Мне ужасно надоело, но думать о чем-либо другом я был не в состоянии. Морская пена завораживала, и я просто смирился с тем, что не усну до утра, продолжая смотреть на нее.       — Отойди оттуда!       Я обернулся, услышав голос Вячеслава Александровича, но так и не отошел. Он подошел ко мне, между его пальцев была зажата сигарета.       — Мне повторить? Отойди.       — Извините, — тихо сказал я и сделал несколько шагов назад, правда так и не понял, почему должен так поступить.       — Успокойся, — сказал Вячеслав Александрович.       — Я спокоен, — пожал плечами я.       — Давай поговорим, — вздохнул он. — Сигарету будешь?       — Спасибо, Вячеслав Александрович, не курю.       — Можно просто Слава, предлагаю перейти на ты.       — Хорошо, — согласился я, особо тогда не придав значения этому шагу с его стороны. — О чем вы, то есть ты, хотел поговорить?       — О сегодняшнем, о тебе, обо всем.       Слава стряхнул пепел с сигареты за борт, при этом, как мне показалось, намеренно не глядя на воду. Я подумал о том, почему он вообще здесь. У него свободное время или вахта? Вышел покурить? Но ведь курить на палубе строго запрещено. Или же Слава специально искал меня?       — Как ты? — спросил он.       — Нормально.       — Нет, скажи честно. Я заметил, что ты мало с кем общаешься, твое право, но сейчас тебе лучше не оставаться одному, особенно здесь. Ты ведь не просто так пришел сюда.       — Что? — не понял вопрос я. — Просто так, вышел пройтись, спать не хотелось.       — Брось, ты стоял у лееров и смотрел в воду.       — И?       — Ты хотел прыгнуть? — спросил Слава.       — Что? Нет!       Я усмехнулся. С чего он вообще это взял? Я никогда не думал о том, чтобы убить себя, какое бы дерьмо не случалось в жизни. В ту ночь у меня даже мыслей подобных не было, я просто смотрел на воду и думал. В конце концов я стоял у лееров, а не за ними.       — Я не утверждаю и, тем не менее, лучше никогда не смотри в воду ночью, особенно когда тебе плохо. Ты можешь не хотеть, но порой случается, что бездна зовет и это происходит. Я в море уже восемь лет и, поверь, есть вещи, с которыми лучше не шутить.       Я не до конца понял смысл его слов, но по спине прошли мурашки. Я еще раз глянул на воду. Возможно, слово бездна идеально описывало всю суть. Несколько километров до дна — все это пространство занимает соленая вода и больше ничего. Пугает, но и завораживает. Вопреки словам Славы я вновь подошел к самому краю палубы и опустил взгляд на волны. Наверное, хотелось подтверждения его слов. Слава подошел и положил руку на мое плечо.       — Я не знаю, прыгнул бы ты или нет, но лучше не рисковать.       — Я бы не прыгнул, — покачал головой я.       — Сейчас-то нет, но не делай так больше. Если тебе плохо, найди кого-то, с кем можно поговорить, выпей, в пределах разумного, если умеешь.       — Хорошо, — кивнул я.       — А сейчас скажи, что случилось?       — Ничего, просто Эд умер и, мне кажется, я виноват в его смерти, не на прямую, но если бы меня не было на той чертовой лестнице, ничего бы не случилось, — признался я.       — Я не психолог и не твоя мама, поэтому только скажу, что ты не виноват ни в чем. О покойниках плохо не говорят, но филиппинский идиот сам напоролся. Ты должен сам это понять и пока ты не поймешь, никто не избавит тебя от вины.       Я вздохнул. Слава прав, лишь я мог помочь самому себе. Часто нам так хочется переложить на кого-то ответственность, хочется, чтобы кто-то взял и решил все наши проблемы, но это лишь глупые желания. Да, можно попросить о помощи, да, хорошо знать, когда есть люди, на которых можно положиться, но, в действительности у нас есть только мы сами. Мы как корабль в океане — абсолютно одни со своими проблемами, вне зависимости от того, сколько людей нас окружает.       А что касается того, прыгнул бы я или нет, то не знаю. Тогда, когда Слава только сказал об этом, я с усмешкой подумал, что нет, ни за что. Сейчас я сомневаюсь. Я думал, что люблю жизнь, по крайней мере, считал, что в ней больше хорошего, нежели плохого. Я гордился тем, чего достиг, пусть сомнения и одолевали меня. Я не хотел бы умереть, точно не осознанно. Мне не нравился сам факт существования смерти, она пугала. И все же, не стоит смотреть в бездну, когда долго смотришь в нее, она начинает смотреть в тебя. Вроде, Ницше так сказал. Это я к тому, что порой самая страшная опасность исходит от нас самих.       Возвращаясь к той ночи, вскоре мы покинули корму. Слава позвал меня к себе в каюту. У него была бутылка водки, он предложил выпить, я согласился. Так я обрел друга на всю жизнь и осознал определенный вред одиночества, но это уже совсем другая история.       Через десять дней мы вошли в порт Джакарты, где местные власти забрали труп Эда, больше я о нем ничего не слышал. Эти десять дней прошли для всего экипажа в напряжении. Каждый знал, что где-то на судне находится покойник, но упорно делал вид, что это не так. Обычно, заходы в порт та еще нервотрепка, но, в этот раз, все благодарили судьбу за то, что корабль наконец причалил к берегу.       Через два месяца мой контракт подошел к концу, и я вернулся домой. До того, как сойти с корабля, мы со Славой договорились не терять связь, так и произошло, несмотря на то что он жил в Питере, а я в Одессе.       Как я уже говорил, первый раз запоминается лучше, чем все последующие. Тот рейс навсегда останется в моей памяти. Не только из-за смерти Эда, в первую очередь, именно потому, что он был первым. Я до сих пор помню очередность стран и портов, в которые мы заходили, помню, как, будучи матросом, мыл трюмы, а это то еще развлечения, учитывая их размеры, помню ужасного капитана-поляка. И помню, как стоял на корме и всматривался в морскую пену, за которой скрывалась бездна.