***
Всегда долгий путь на этот раз показался очень быстрым, приехали мы на место за три часа. Всю дорогу глаза будто специально меня не слушались, ища ту, которая не даёт мне покоя. Дженни либо смотрела в окно, либо рисовала. Несмотря на то, что я почти не видел лицо, её задумчивый взгляд уже не улучал то равнодушие, сменяясь восхищением. Это было очень странно. Я пытался не смотреть на эту дуру, но... Не знаю, что со мной. Выходил последним, чтобы она случайно не встретила меня своим взглядом. Сегодня не хочу ни над кем издеваться и выводить, есть дела намного важнее. В этот день хочу полностью отдаться хорошим воспоминаниям, детским и таким наивным, но столь любимым. Прохожу вдоль многоэтажек, которые постепенно сменяют домики всё ниже и ниже, иногда чередуя с красочными магазинами, которые ничуть не манили меня зайти. Лишь один цветочный магазин привлёк моё внимание, не своей вывеской, а цветами, которые находились внутри. Лилии. Мама любила эти цветы. Всегда у нас во дворе были посажены рядами белые лилии, которые каждый год украшали наш двор. Мама каждый день ухаживала за ними: поливала, рвала ненужную траву, и, конечно же, проделав всю работу, вдыхала запах заветных цветов, которыми она всегда пахла, независимо от поры года. — Дайте двадцать белых лилий, — я на удивление был не язвительным, даже в каком-то роде смиренным. Показалось. Протягиваю продавщице, которая, увидев меня, принялась сверкать своими огоньками, отдал шестьдесят тысяч вон и уже собирался идти, как её мягкий голос что-то крикнул в след. — А что такой красивый парень делает сегодня? Может желает провести весь вечер с прекрасной девушкой. Но тут всё-таки чувство азарта вернулось. На такие слова я просто не мог не пустить очередную шутку. — Интересует. Вот только прекрасной девушки не вижу, — я сделал наивно грустное лицо, на что она взглядом испепеляла меня. Та ещё что-то бросила в мой адрес, но я пропустил это мимо ушей, покидая это неприятное заведение И, как и ожидалось, через полчаса был уже возле знакомого мне входа. Раньше я частенько сюда приходил, даже специально уезжал из Сеула, чтобы побыть здесь, пока тётя не упекла меня к мозгоправу. Прохожу мимо могил, которые просто заставляют задуматься, что смерть где-то рядом. Ты можешь вот так себе спокойно прогуливаться, придумывая планы на будущее, и внезапно умереть сегодня. Какая ирония. Место, где похоронена мама, навсегда впечаталось в сознание острым пониманием, что в этом мире я один. Раз, и лишил мою жизнь всех красок, превращая её в жалкое существование. Здесь, под метровым слоем земли лежит самый родной мне человек. Вроде так близко, но на самом деле так далеко... — Здравствуй, мама. Я пришёл, — я попытался улыбнуться, но улыбка получилась горькой. — Я уже в старшей школе, скоро пойду в универ. Живу не очень, ты наверное злишься из-за моего образа жизни, но изменить его я уже не могу. Я, вот, принёс тебе лилии. Твои любимые. Помнишь, как я случайно упал на клумбу с цветами, а потом прятался от тебя, потому что думал, что ты меня прибьёшь. А как я хотел полить их, чтобы помочь тебе, но перепутал воду с яблочным соком. Мне тогда было всего шесть лет. Я хотел тебе помочь. Я снова усмехнулся, уже более свободно и присел на корточки, чтобы мои глаза были на уровне маминых глаз на памятнике. Несмотря на то, что это всего памятник, даже здесь я ощущал тепло и свет её глаз, а когда ветер легонько подул в мою сторону, по телу прошёлся табун мурашек. Было чувство, что это она погладила меня. Я враз ощутил себя неодиноким, захотелось поделится с ней всем, что со мной было. Даже о этой Дженни. Но вскоре понял, что в моей жизни кроме пьянок, девушек лёгкого поведения и глупых перепалок с отцом больше ничего не было. Это было настолько для меня рутинным, что я начал делать это на автомате, даже не задумываясь. Ничего не украшало мою серую и дерьмовую жизнь, даже те шлюхи. Как же всё это бесит. Бесит до невозможности. — Мам, я постараюсь стать лучше. Я-я... постараюсь. Я не знаю, зачем это сказал, но её грустный и такой тёплый взгляд будто заставил меня сказать это. В глазах читалось столько боли за своего сына. Я не знаю, буду ли меняться. Уже поздно. Ещё раз посмотрев в такие родные глаза и пройдясь ладонью по гладкой поверхности, я повернул голову вправо, не выдерживая тяжести её взгляда. Но то, что я увидел, заставило опять впасть меня в ступор. В нескольких метрах от меня во весь рост стояла Ким Дженни, сквозь слёзы улыбаясь какому-то памятнику. Её рука плавно легла на каменную поверхность, слегка поглаживая её, а затем она встала, отряхнула колени и ушла, медленно, но уже не так гордо. Когда её образ перестал виднеться на горизонте, а попрощался с любимым человеком и пошёл в ту сторону, где несколько минут назад стояла девушка. Дорога была короткой, но за это время я успел обдумать многое, кто бы это мог быть. Может бабушка, мама, отец... Возможно даже, что это и есть причина её нынешнего поведения. Её любимый человек умер, и теперь она навсегда закрылась. Или же она от природы такая долбонутая. Чёрт, что я вообще делаю! Сейчас я просто должен развернутся и пройти мимо, но ноги почему то не хотят слушаться приказа и вот, я уже стою напротив памятника, на котором красуется лицо молодой девушки, лет пятнадцати, может больше. Ким Хани, умерла год назад...***
Звук будильника опять неприятно звонит в ушах, а чувство бодрости отсутствует. Встаю с кровати, нехотя сбрасывая с себя одеяло. Сегодня должна приехать мама, поэтому нужно привести дом в порядок. Провожу все водные процедуры, причесываю тёмные волосы и делаю высокий хвост. Надеваю школьную форму, не забывая как можно ниже опустить короткую юбку, которая еле-еле доходит до колен. Бросаю в рюкзак пару книг и тетрадей и, не торопясь, спускаюсь на кухню. На настенных часах вижу, что уроки только через сорок минут, а путь в школу занимает от силы минут двадцать. Мысль о том, что мне ещё двадцать минут нужно будет торчать в классе сразу портит и так не хорошее настроение, опуская его ниже плинтуса, поэтому решаюсь провести это время дома, за чашечкой кофе и романом Джейн Остен, который сейчас мне нужен, как никогда. Как только беру в руки книгу, сразу же погружаюсь в мир Элизабет Беннет и мистера Дарси, судьба которых связана крепко и навечно. Несмотря на то, что эту историю я перечитываю в третий раз, все эмоции переживаю будто впервые, особенно их первая встреча на балу, которая выглядит для меня весьма забавной. Глотая каждое слово, как воздух, я и не заметила, как двадцать, даже тридцать минут уже пролетели, будто кто-то специально перевёл часы на полчаса вперёд. Схватив телефон и рюкзак я выбежала на улицу, закрыв за собой дверь на замок. Бежала по уже пустынным улицам быстро, не жалея ни ноги, ни лёгкие, которые пытались хватать жадными глотками драгоценный воздух, который вмиг улетучивался из организма, еле успевая насытить кровь кислородом. Дорога была уже многолюдной, многие также быстро торопились, опаздывая на учебу, многие просто быстро шли, но некоторые медленно прогуливались по улице, даже не обращая внимания на утреннюю суматоху вокруг. Меня такое их поведение слегка расстраивает и кажется глупым. Будь у меня выходной день, я бы пошла гулять либо в самую рань, либо когда поток торопящихся людей уменьшится, чтобы спокойно наслаждаться тишиной и одиночеством. Увидев знакомую вывеску школы, я тут же час облегчённо вздохнула, нагнулась и оперлась руками о колени, чтобы отдышатся. Сделав около десятка больших вдохов я всё же смогла немного уравновесить сердцебиение. Постояв так ещё полминуты, я всё же поднялась, приняв максимально вертикальный вид и уже спокойно зашла в здание, где было непривычно пусто. Пройдясь по уже знакомому маршруту, я остановилась у двери класса. Вроде бы ничего страшного нет, открыть дверь, извинится, сказать, что проспала и получить в адрес учительское: "Больше не опаздывай" или же "Сегодня после уроков уберёшь класс в наказание". На словах это просто, но как только оказываешься возле класса, дыхание вновь становится учащённым, а коленки будто подрагивают от одной мысли. Но, опустив юбку ниже и поправив пиджак, я всё же сумела несмело постучатся и приоткрыть дверь, сразу же ощущая на себе много посторонних взглядов. Учитель как-то неловко посмотрел на меня, пытаясь придать своему лицу более грозного вида, но кроме удивления, вперемешку с какой-то радостью, на его лице больше ничего не возникало. — Здравствуйте, учитель. Простите за опоздание, я проспала. Такого больше никогда не произойдет, — я попыталась придать своему взгляду решительности, что, думаю, получилось неплохо. — Ким Дженни? А-а-а, да-а... Проходи. Надеюсь, этого больше не повторится. Идя к своему рабочему месту, успеваю заметить, что Тэхёна сегодня нет, что ещё больше улучшает моё настроение. После недавних событий не хочу даже ощущать его в радиусе пяти метров, но вот вместе с остальными на меня смотрит его дружок, что возвращает мой былой настрой и даже понижает его к нулю. Сейчас мой взгляд был наполнен лютой ненавистью, на которую я только могла, но, я всё же смогла успокоить своё желание убить источника моих бед, и приняла наиболее безразличную эмоцию, быстро присаживаясь на своё место. На удивление в его глазах уже не играют те похотливые и злые огоньки, сменяя их какой-то растерянностью, что ещё больше раздражает меня. Урок прошёл как всегда, но слушать о древних мифах Египта оказалось довольно интересно, поэтому весь урок я неотрывно слушала рассказ учителя о древних богах и их легендах. Как только прозвенел для многих долгожданный звонок, учитель тихо сообщил нам домашнее задание и поспешил выйти из класса, мол, опаздывает на собрание. Класс тут же насквозь поразили крик и смех, из-за которых хотелось отрезать себе уши, чтобы не слышать этого ужаснейшего звука. Как всегда надеваю наушники и беру роман, который утром так хотела дочитать. Возможно для кого-то читать в наушниках это дико, но для меня это так же привычно, как по утрам кушать. Слушая музыку в наушниках, ты представляешь, будто это музыкальное сопровождение книги, картинка которой моментально возникает перед глазами. Прямо настоящий фильм в голове. Но посмотреть продолжение этого "фильма" не дали. Над партой повисла чья-то тень, которая всеми силами пыталась привлечь моё внимание. — Пошли поговорим, пожалуйста. Я бы удивилась, если бы это был бы кто-то кроме Юнги. Его грубый голос с шипением нельзя спутать с другим, но вот то, что поистине меня поразило до кончиков пальцев, так это то, что он сказал. Пожалуйста. На огромнейшее удивление в голосе не было слышно ноток издёвки, наоборот, какое-то тихое смирение. Но если этот человек думает, что, сменив голос, я тут же его прощу, то он глубоко заблуждается. Скажу больше, мне его жаль. После содеянного я даже не хочу смотреть в его пустые чёрные глаза, в которых виднеются иногда отблески злости и ликования. Поэтому не решаюсь пойти на диалог и в упор продолжаю не замечать его. — Дженни... — голос стал более требовательным, а рука, что легла на парту по левую сторону от меня и сжалась в кулак. Я спиной чувствую его тяжелое дыхание и то, что ещё чуть-чуть и он взорвётся. От одной этой мысли по телу проходит неприятный холодок, а рука начинает нервно теребить край книги. Если разозлится, он может сделать что угодно, от этой мысли ещё страшнее, настолько, что теряется дар речи. — Чёрт! Как и ожидалось, парта, а вместе с ней и канцелярия с телефоном летят на пол, к чертям разбрасывая всё по полу. Я до сих пор не могу оценить происходящее. Неужели, он только что откинул парту? Это... мысль просто не укладывается. Все вокруг тут же замолкают, устремляясь заинтересованные взгляды в нашу сторону. — Простите. Начинаю быстро собирать вещи и кое-как поднимаю парту с помощью одноклассника, что стоял неподалёку. — Спасибо, — голом звучит не таким смелым и не таким язвительным. Возможно, действия Мина до сих пор не могут уложиться в моей голове.