Вот теперь он понял, почему так адски хочется снять с себя всë, включая несколько слоëв кожи.
— Бля, скажи, что ты шутишь, — Даня моментально взял свои слова обратно, едва между ног начало тянуть так, что перед глазами звëзды поплыли, — Зачем тебе вообще эта хуйня нужна?
— Ну…
С трудом сканируя Руслана взглядом, он заметил, что тот отнюдь не выглядел каким-то виноватым или напуганным. Ему, походу, даже нравилось наблюдать за Кашинскими стараниями. У того внутри и так пожар, а тут ещё эта нахальная морда, не отводящая от него прищуренных глаз ни на секунду.
— Да говори уже! — Кашин знатно вскипел, жмурясь и тяжело дыша.
— У меня же подставные отношения с Чижовой, — Руслан медленно подошёл к покрасневшему от напряжения Даниле, — И проблема в том, что на девушек у меня не встаëт вообще. Понимаешь теперь, что к чему?
У Дани уже явно нет сил на комментарии. Всё, о чëм он думал — это что, сукаблять, теперь делать? Ни он, ни его знакомые с подобным не сталкивались, а на первом собственном опыте Даня чувствовал, что точно не справится с растущим желанием, тем более… когда потенциальная жертва близко.
Жертва, из-за которой эта хуйня и произошла, между прочим!
Губы сохли с ненормальной скоростью, Кашин только и делал, что беспорядочно проводил по ним языком, зажмуриваясь от приятной тяжести в паху. Это какой-то уж слишком сильный препарат. Больно представить, как часто Тушенцов себя этим травит. Внезапно кровать сбоку продавилась. Даня поднял глаза, уже окольцованный чужими коленками. И тут же нервно отвел.
Блять, он издевается, да?
— Будет очень плохо, если продолжишь сдерживаться, — Тушенцов, поднимая Данин подбородок, заглянул в неестественно широкие зрачки.
— Уйди, иначе… — хрипло давил Кашин, уводя голову. Мышцы уже сводит, хочется… Хочется. До боли.
Руслана хочется.
— Сколько у тебя моральных принципов, — Тушенцов закатил глаза, ухмыляясь и вставая. Но в самый последний момент его резко схватили за руку и бросили на кровать.
Это, блять, нестерпимо. И если уж никто не против…
Руслана моментально подмяли под себя и впились в губы, впечатывая голову в подушку под приглушенный мык. Своевольный Тушенцов хотел как обычно завладеть доминирующей ролью, но в этот раз Кашин не давал, покусывая губы и хмуро смотря из-под приоткрытых век. Напор всё рос и рос, пока, недовольно стрельнув глазами, Руслан не сдался, расслабляя челюсть. В ответ — ухмылка. Тушенцов явно помутился умом, зависая на этом и безропотно давая проникнуть языком в свой рот.
Жарко. Жарко — единственное, что сейчас чувствовал Тушенцов, кроме чувств к рыжему. Растекаясь по кровати, он проводил ладонями по бледной шее, делал обрывистые вдохи, когда тот на секунду отрывался. Шумно дыша, Даня снова глубоко целовал, мягко обводил чужой язык своим, а потом прижимал, не давая шевельнуть. Сердце пропускало удар при каждом подобном действии, однако Тушенцов внутри корил себя за такую уступчивость. Но, что же… Он должен был знать, на что идёт.
Привычные прелюдии отошли на второй план — эта штука действовала быстро, а Даня терпел уже долго. Собственное желание явно слилось с препаратом, иначе он не тратил бы время на поцелуи, и это на самом деле заставляло что-то внутри Руслана трепетать. Упираясь коленями в матрас, Кашин снял с Руслана худи и бросил куда-то на пол, пока тот слизывал маленькие капельки крови с губ. Чёрные глаза юркали по Даниному телу и вообще ненужной сейчас футболке.
Даня сейчас выглядел неоспоримо потрясающе. Руслан, прикрывая глаза, наслаждался жарким теплом от его дыхания, когда тот снова опустился ниже и мазнул рядом с ухом.
Вдох. Выдох.
Руслан пальцами поднял тонкую футболку, проводя ладонями вверх и явно намекая от неё избавиться. И Кашин, отрываясь с ухмылкой, послушался.
Говорить совсем не хотелось, но с покрасневших губ то и дело слетал возбуждённый шёпот. Руслан, поднявшись и упёршись сзади себя рукой, притянул Даню за шею, прижимаясь к бледным ключицам и оставляя слабый засос. Выше — венки, мышцы и дергающийся кадык, и каждое из этого непозволительно надолго притягивало к себе потемневший взгляд. По мнению Руслана, у Кашина шея будто из белого мрамора вырезана.
Незаметно Даня перешёл к его джинсам, и на этом моменте парень привычно зажался, но приподнял таз, помогая снять их. По бёдрам, будто издевательски задевая резинку трусов, прошлись пальцы. Руслан напряжённо куснул губу, когда те тоже оказались на полу, а Даня упёрся коленом между его ног.
Вся система Руслана, построенная на гордости и личных границах, начала ругаться матом. Даня подцепил его боксёры, но Руслан перехватил его руки, прикладывая усилие, чтобы остановить их.
— Дань, — в глаза не смотрел, неосознанно сжимая чужое колено бëдрами. В прошлый раз рыжий согласился на его условия, но, судя по резкому перехвату и впечатыванию запястий в кровать, в этот раз того же ждать не стоит.
— В чëм дело? — голос хриплый до жути. Руслан в нём свой узнает, только у него он в такие моменты более тяжелый и мрачный. А у Дани, сука, такой заинтересованный и насмешливый, будто он правда не знал причину этой скованности.
— Ты знаешь, в чëм дело, — гнул Руслан, уводя взгляд в сторону. И если честно, какие-то надежды в его голосе были, но то, что произошло дальше, он никак не ожидал.
Наклонившись за футболкой, Кашин вытянул её в длинный тонкий валик и, перехватив запястья Тушенцова, плотно стянул их. Тот успел только запунцоветь и сильно дëрнуться.
— ЧТО ТЫ…
Даня зажал вспыхнувшему парню рот, пока не случилось катастрофы, и свирепо приколотил взглядом.
— Конец света, да?
Руслан возмущенно выдохнул, поджимая плечи, но, когда ладони у его рта не оказалось, кроме стонов матами ничего не выдал. Хотя хотелось, и очень сильно. Даня поднял его запястья за свободные края футболки. С трудом, но привязать их к изголовью всё же удалось. На пробу пошевелив руками, Руслан понял, что придавлены они плотно и даже просто потереть их друг об друга почти не удавалось.
Сука, он не знал, куда себя деть. Ещё чуть-чуть, и он превратится в полное бревно, захлебнувшись в протесте. За талию Даня притянул его ближе, согнутые руки чуть распрямились. Даня довольно мазнул по искусанным самим же Русланом губам, упираясь выше его головы. Вторая рука провокационно гуляла по чуть напряженным пальцам, открытым выпирающим ребрам, спускаясь к бедру и задерживаясь под коленом. А Тушенцова явно чуть наизнанку не выворачивало от ощущения беспомощности.
— Блять, хватит, — на грани скулежа прерывисто выдохнул Руслан. Даня слишком щекотно провел по косточкам, и он вскрикнул, резко дергаясь в сторону.
— Чего ты смущаешься? — Даня оторвался, на губах усмешка, но красный, чуть ли не алый Руслан предпочитал пялить в стену, — Ты бы видел, как пиздато выглядишь со стороны.
Выпрямляясь, Даня прошелся ладонями по поджатому животу, обводя большими пальцами тазовые косточки. Под последним элементом одежды выпирало доказательство того, что Руслану очень даже нравилось происходящее, несмотря на все выебоны.
Чуть разминая обездвиженные руки, Руслан украдкой смотрел, как Даня избавился от последней одежды и поднялся с кровати. Однако вернулся он быстро, не заставляя себя ждать.
— Блять! — Руслан дёрнулся к изголовью, но Даня всё проникал глубже, взяв его ногу под коленкой. Успокоиться не получалось. Рисуя поруганную гордость, Руслан терпел, пропускал мимо даже ухмылочки. Удивительно, что у Дани вообще хватало на это сил, ибо он сам терпел.
Руслан дëргался всё сильнее и сильнее, пока сверху вдруг не послышался слабый звук разрыва ткани. Он поднял голову, чтобы проверить, потому что Даня вдруг остановился. Но новая идея так и не успела образоваться в голове.
— Порвешь — будешь отвечать за это прямо сейчас.
Даня своими длинными пальцами толкнулся сильно глубже, и Руслан с сиплым возгласом прижался затылком к кровати. Стальной тон был однозначен и с горем пополам заставил мысли о мести за этот ебучий БДСМ испариться.
Даня закинул его ноги себе на плечи, сканируя всё ещё избегающего зрительного контакта Руслана. Войти хотелось резко и бесцеремонно, но тот сжался так, что стало даже смешно.
— Тушенцов, — Даня хлопнул пару раз по бедру, не скрывая ехидной улыбки.
— Развяжи меня, и я тебя ëбну.
Руслан прошипел, когда Даня всё равно толкнулся внутрь, но он не мог просто заставить себя расслабиться, несмотря на то, что понимал причину такой резкости. Да и Даня не виноват в том, что не может больше ждать.
— Доверься, ладно? — прозвучал на удивление спокойный голос. Руслан моргнул пару раз и посмотрел на Даню исподлобья, а тот продолжил, — Тебе не нужно сейчас ничего контролировать. Просто расслабься в кои-то веки. Может… — Даня выбил из него судорожный выдох, — …узнаешь, как это приятно.
Руслан даже на секунду выпал из реальности, ибо… Разве Даня не просто избавиться от проблем решил, связав ему руки? На удивление, Даня двигался осторожно, а ведь под этой штукой безумно тяжело себя сдерживать. Неприятное давление почти полностью пропало, и неспешность теперь мешала обоим.
После этих слов, брошенных так искренне на фоне происходящего, Руслан впервые перестал натягивать ткань футболки и отодвигаться будто от огня. Ну да, лежит он под Даней. Да, связанный — бери, делай, что хочешь. Но, блять, тот даже под сильным возбудителем осторожничал, наверняка сжимая зубы и желая уже вколотить его. Руслан приоткрыл зажмуренные глаза, чтобы встретиться взглядом с Даней. И встретился.
Даня даже завис. Тушенцов и… какая-то осторожная покорность в прикрытых, но прямо смотрящих глазах. В этот момент, закусив губу, Тушенцов на пробу расслабился и тут же вцепился в ткань, ибо Даня резко вошёл до конца, проходясь по простате.
— Сука, какой ты…
Оба негласно решили оттянуть этот момент душевной связи. У Дани крышу срывало от одного вида, он беспрепятственно увеличивал темп. Руслан, забывая про свои многолетние принципы, даже забыл, что связан, и со скулежом выгибался навстречу, желая усилить ток по всему телу. С губ рвались несдержанные стоны, пальцы сцеплялись между собой, локти дрожали, не уступая коленям. Даня под конец чуть ли не вбивал его в кровать, но то, что Руслан адски покраснел от напряжения, пытаясь не создавать шуму, заставило его, все-таки, утихнуть. В ответ Тушенцов издал томный мык и приоткрыл глаза, не сразу устанавливая на Дане фокус.
Кашин лизнул губу, коротко осматривая его.
Сука. Красивый, пиздец. Люди вообще могут быть такими красивыми?
Кашин отмер и к замешательству Руслана вышел, но тот ничего не сказал. Он вообще мало сегодня говорил. Голова уже меньше кружилась, кажется… эффект начал спадать. Но Даня тут разгонялся далеко не из-за таблетки.
Нависнув над Тушенцовым, Даня контрастно предыдущим действиям бархатисто коснулся губами чужих, встречая такой же невесомый ответ. Бывшие напряжёнными руки расслабленно лежали по бокам, только шея слегка тянулась навстречу. Даня оторвался, мазнув по губе языком и, даже не переведя дыхание, судорожно выдохнул:
— Блять, я люблю тебя.
Пару секунд утекала атмосферная плëнка, застилавшая уши. Руслан поменялся в лице. Во все глаза смотрел на Даню и неверяще воспроизводил внутри себя взволнованные, но уверенные слова.
Даня первый раз признался ему в чувствах.
***
Февраль
Слишком много снега на улице. И холодно. Вот встаёшь иногда, и даже если вчера было на пять градусов холоднее, просто не можешь выйти, не укутавшись как эскимос.
Эта ебанашка Сибирь уже не первый год бесила своей зимой. Уж когда-нибудь Даня точно свалит на юг. Ну, или хотя бы к родственникам матери в Казань. Хотя, те уже наверняка забыли про него…
— Чë задумчивый такой? — Лиза, шедшая рядом, даже зависла на нахмуренных бровях.
Хоть Даня с Русланом и решили, что первому больше не нужна подставная девушка, уж слишком рыжий прикипел к Лизе. Хорошая она подруга, поэтому проводил он с ней примерно столько же времени, что и раньше.
— Не знаю даж, — заглушив последнее слово смешком в воротнике куртки, Кашин остановился посередине площади. Солнце над головой ярко светило, да так, что парню рыжего пришлось сидеть на недавнем уроке в очках. Правда, нихуя не грело, и это досадно. Лиза почти незаметно из-за широкого шарфа повела плечом.
— Ясно, сезонное обострение.
— Настолько ужасно выгляжу?
— Прекрасно выглядишь, — Лиза лукаво улыбнулась одной стороной, проходясь взглядом по рыжей чёлке, торчащей из-под капюшона. На солнце Данины волосы очень красивые, — Ладно, пойдем. Ща обед кончится.
Через полчаса солнце уже было закрыто тучами и потихоньку склонялось к западу. Сидя на подоконнике в классе, Кашин не особо сосредоточенно плавал по тексту глазами. Ещё и держать учебник было не то чтобы удобно, ибо переплёт был пришит так, что полноценно открыть его без морщин у корешка не получалось. Приходилось ограничиваться 45 градусами — по шее от библиотекарши никто получать не хотел.
Порой Даня задумывался на тему того, почему она так парится, ведь здешние дети могут купить ей не то, что учебник, а целую фабрику. Но с другой стороны… Это хоть как-то, но приучало бережно относиться к вещам, ведь на следующий год эти учебники пойдут в обычные школы. Не большинство, но всë-таки.
Концентрация летала где-то в облаках. Пока Кашин прикладывал все силы, чтобы больше не путать «stationery» и «stationary», до ушей долетел шепот, как показалось ему, включающий его имя. Но когда он оторвался и непонятливо прошёлся по ближайшим лицам, ничего странного не заметил.
В общем, Даня привык. Последнее время о нём часто вспоминают в той же школьной группе, и тут уж не без упоминаний. В любом случае, не ему жаловаться. Теперь у него есть друзья, любимый человек, да и творчеству он посвящает немало свободного времени. Кто бы мог подумать.
В заднем кармане брякнул телефон. Даня помог норовившему закрыться учебнику и положил его рядом.
Понятно ведь, что рыжий безнадёжен, зачем себя мучить?
Юлий Онешко 14:45
Можешь выйти на секунду?
Данила Кашин 14:46
Звонок скоро
Что-то случилось?
Юлик начал печатать почти моментально. Даня ещё раз обвел класс взглядом. Всегда идеальной укладки нигде не наблюдалось.
Юлий Онешко 14:46
Нет, просто много лишних ушей
Почему нельзя просто написать, Даня не понимал. Но раз Юлик хотел сказать это лично, пусть, никому хуже от этого не станет.
Данила Кашин 14:46
Где ты
— Ты куда? — Лиза недоуменно проводила его взглядом до передних парт.
— Юлик чё-то сказать хочет.
Мычание в ответ Даня уже не слышал, ибо за дверьми увлечённо искал знакомый силуэт. Через какое-то время он был найден.
Впрочем, Кашин не особо переживал, ибо в его кругах большинство личных бесед так и проходило. Ничего особенного в обсуждении насущных тем вдали от остальных не было. К такому Даня уже привык.
— Тебя Даня звал на тусовку? — Юлик, оперевшись плечом о стену, начал с главного. Кашин непонимающе поднял бровь.
— Нет?..
Кажется, Поперечный ещё до нового года планировал устроить что-то подобное, но Кашин так и не узнал, свершилось ли это событие. Как-то в суматохе даже и забыл, хотя его приглашали.
— Ну разумеется, — как-то разочарованно выдохнул Онешко, — Он говорил, что не планирует тебя звать. Руслана, может, боится, не ебу, — В пол он смотрел так вдумчиво, будто для него отсутствие Дани — проблема, требующая незамедлительного вмешательства.
— Да для меня не особо принципиально, идти или нет, — рыжий пожал плечами.
— Всё равно, это неправильно.
— Насильно мил не будешь. Что мне, уговаривать его? К тому же, он на свой страх и риск подобным занимается. Неудивительно, что он звать меня не хочет.
Юлик задумчиво двинул челюстью в сторону.
— Рус тебя доëбывает?
— Нечасто, — убедительно добавив в голос чуть-чуть неприязни, ответил Кашин.
— Тогда не вижу проблемы.
— Зато другие — да. Причём то дети, то охрана. Я чëт потонул в слухах последнее время, — Кашин шмыгнул носом синхронно со звоном из ближайшего динамика. Юлик аж дрогнул.
— Бля. Хорошо. Я с ним поговорю по поводу всей этой ситуации. А ты никому ничего не говори.
— Не дурак, — усмехнулся Кашин, почти дойдя до двери, однако Юлик остановил его, пропуская пару девочек вперёд и серьёзно заглядывая в зелёные глаза.
— Вообще никому. Даже маме.
— Понял, — Даня закатил глаза, всё ещё держа на губах улыбку.
Да уж, такие у него друзья.
