Школа

      «Какого хера?» — единственный вопрос, терзавший головы многих учеников после исключения Юлика. Прошло уже несколько дней, но никто не мог успокоиться, все обсуждали горячую новость, которая вряд ли когда-нибудь остынет.       Тушенцов узнал обо всем сам, причем после отъезда Онешко, и впал в пятиминутную депрессию, после которой улетел куда-то, а куда — Даня не знал.       Пусть теперь на третьей парте третьего ряда стало одиноко, а класс лишился самого ответственного старосты, были проблемы и похуже: состояние Даши Добренко оставляло желать лучшего. Она целыми днями сидела в своей комнате, к ней ходил психолог и пытался разговорить, но та упорно молчала, хотя понимала, чем может ей грозить такое поведение. Рядом с ней была Лиза, Даня Поперечный с Эльдаром тоже периодически сновали вокруг ее комнаты, но все было без толку. Пока Даше на эмоциях не крикнули, что Онешко вряд ли бы хотел ее последующего исключения. Вот тогда она, хоть и разозлилась, все же стала ходить на уроки, хоть прямо посередине некоторых из них у нее начиналась истерика.       Даня не знал, было ли у него право успокаивать подругу. Правда не знал. Случайно оказавшись последним шансом спасения Юлика, он и не понял, как отобрал его, а сейчас, очевидно, стал просто нежелательным воспоминанием для девушки. Однако он тоже человек, правда ведь? Не шанс и не воспоминание.       Он не жалел о своем выборе, хотя иногда в голову лезли ровно противоположные мысли. В такие моменты он не слышал ничего из того, что говорят учителя, а на уроке информатики и вовсе улетел в астрал, пропустив мимо ушей тройное «Данила!»       — А! Да, Сергей Александрович? — Даня чуть не ударился коленкой о парту от неожиданности.       — Это самое… — завел он свою шарманку под названием «Смотрите, какой маленький у меня словарный запас», — Подойди после уроков.       — Хорошо… — Даня растерянно кивнул, мельком переглядываясь с Лизой.       Пока думаешь о чем-то постороннем, время летит быстро. Парень и не заметил, как отсидел два последних урока английского, а за окном повалил морозный снегопад. Особо не напрягаясь, Даня постучал в знакомый кабинет в закоулке второго этажа.       — Да, заходи, — сложив руки в замок, информатик сидел за своим компьютером. Такое ощущение, что за несколько часов он позу так и не поменял, — Я хочу тебе кое-что предложить.       — А… что конкретно? — Даня зашел в кабинет и облокотился о парту рядом с учительским столом, выражая на лице подозрение и любопытство одновременно. Сергей Александрович, постукивая большими пальцами по «замочку», внезапно вывалил:       — Не хочешь быть старостой?       — Нет, — абсолютное и беспрекословное вылетело из его рта прежде, чем парень успел охуеть от предложения. Нет-нет-нет-нет. Еще бумажной волокиты классного руководителя ему не хватало в жизни. Но информатик, будто такого ответа и ожидав, улыбнулся уголком рта и заговорщицки глянул исподлобья.       — А если автоматом пять поставлю?       Тут у Кашина горло запершило.       — Нет.       — Что ж, пеняй на себя, — неброский, но удушающий ответ.       Даня ошарашенно уставился на классного руководителя, что невозмутимо продолжил что-то делать в компьютере, перестав обращать всякое внимание на ученика.       Это че, черт возьми, реально угроза была, что ли?       — Свободен, — Сергей Александрович поднял брови, кивнув в сторону двери, будто нашкодившему псу. Тут Кашин выпал окончательно.       — Прошу прощения, но что значит «пеняй на себя»? — слетело с языка быстрее, чем Даня смог себя остановить. Прекрасно он понял, что это значит, зачем усукаблять эту неловкую ситуацию? Но, слава богу, информатик промолчал. Еще бы.       Вышел он из кабинета в полнейшем смятении, не зная, что теперь делать. В теории он мог согласиться на этот новый «титул», но на практике сколько времени на это все будет уходить? Да и у Дани не было ни малейшего желания этим всем заниматься. Но если дошло до угроз, Даня вытерпит все, зато заработает отличную оценку в году своими силами. Спасибо Руслану, терпение у Дани было уровня «бог». Правда, с помощью него же и кончилось, ну это не важно.       Воткнув в уши наушники, он сделал все, что нужно по урокам, и расположился с книжкой по литературе учить отрывок поэмы. Или романа в стихах… Хрен его знает. Но лучше присоединиться к хрену, а то ненароком двойку можно схлопотать от Нины Владимировны.       В тот душещипательный момент, когда Онегин признался Татьяне, что жестко лоханулся, дверь чуть ли не с ноги выбили. Даня равнодушно перелистнул страницу, поднимая глаза на родной генератор проблем со слухом.       — Че на этот раз? — заинтересованно спросил Даня, пронаблюдав за тем, как Руслан бросает свой рюкзак через прогиб. Тот, безоговорочно побежденный, лишь издает тупой стук об пол и умоляющее шуршание.       — КАКОГО ХУЯ ЭТА ДУРА ДАЛА МНЕ ЗАДАНИЕ ДЛЯ ОДИННАДЦАТОГО КЛАССА, Я РОТ ЕБАЛ, БЛЯТЬ?!       — Руслан…       — ЕБАЛО ЗАВАЛИ! Я ИЗ-ЗА ЭТОГО ПОЛУЧИЛ ЕБАНОЕ ТРИ!       Даня от удивления чуть глазные яблоки не растерял. Руслан реально так парится из-за оценок? Хотя, это наверняка относилось только к химии, он же с того кружка вернулся, да?       — Че вылупился?! — все не мог угомониться Тушенцов.       — Да так… — хмыкнул Кашин, возвращаясь к тексту и внезапно понимая, что забыл почти все, что до этого читал, — Бля…       Руслан, резко и глубоко вздохнув, присел рядом с Даней и лег, укладываясь ему под руку. Даня приобнял его и молча продолжил читать, чувствуя, как тот потихоньку успокаивается. Руслан тоже пару раз пробежался глазами по тексту, но затем устремил взгляд на Даню и его рыжую челку, спадающую на лоб, однако тот был так поглощен текстом, что в упор этого не видел. Руслана в какой-то момент это начало злить. Он хотел было выбить из чужих рук учебник, но Даня бросил его в сторону прежде, чем тыльная сторона ладони ударилась о мягкую обложку. Рука Руслана оказалась грубо схвачена. Даня ухмыльнулся на сраженный взгляд Руслана и его легкое замешательство, огладил краснеющую скулу большим пальцем и прильнул к чуть раскрывшимся губам.       Тушенцов хотел было возмутиться, но, как почувствовал родное жаркое дыхание и теплые руки, все желание противиться как рукой сняло. Руслан прикрыл глаза и чуть шире раскрыл рот, впуская требовательный язык Кашина в себя. Воздуха почти сразу стало катастрофически не хватать, Руслан схватился за чужие плечи в попытке отстранить Даню от себя, но его напор был сильнее, чем обычно. Еле отвечая на властные действия в своих устах, Руслан простонал, голова стала подниматься выше, пока не разъединилась с головой Кашина, что скатилась вниз. Даня прижался губами к его шее, пока Руслан глотал воздух ртом.       — Научился-таки…       Кашин улыбнулся и, проведя носом дорожку от чужих ключиц до подбородка, чмокнул в уголок влажных губ.       — Всё, хватит тебе на сегодня, — заключил парень, отстраняясь и чуть хмуря светлые брови. Недавний инцидент снова все распотрошил в голове.       — Что-то случилось? — Руслан внимательно сканировал Кашина. Тот отрешенно кивнул.       — Классрук предложил мне старостой стать.       — С хуя ли? — не понял прикола Тушенцов.       — Да не знаю я, — лег рядом Даня с тяжелым вздохом, — Но прикол в том, что если я не соглашусь, он меня стопроц завалит на контрольной.       — Он сделает что?       Руслан говорил, казалось бы, спокойно, однако между строк промелькнули обещания жестокой расправы. Даня опешил, вспомнив, кому такое сказал, но было уже поздно. Руслан воспламенился, точно фитиль у взрывчатки.       — Никаким старостой ты не будешь. А этого деда пора выпереть отсюда.       — Стой, ты же ничего не собираешься делать?..       Словно пуля, Руслан вылетел из комнаты, даже не услышав этих слов. Даня растерянно проморгался.       Вот кто его за язык тянул?

***

      Спасибо Руслану, старостой Даню не назначили. Но сколько же проблем последовало после увольнения их классного руководителя… Да похуй на проблемы эти, как этот черт это все вообще провернул?! Порой Даня побаивался власти Тушенцова. И, конечно, его скрытности.       В дни, когда все искали другого классного руководителя для их класса, Руслан вновь стал очень отчужденным, лишний раз не показывался на глаза и приходил в комнату очень поздно. Сначала Даня не парился на эту тему, ведь уже привык, но все это порядком затянулось. Даня начал волноваться, но ни один разговор не удался: Руслан либо молчал, либо кричал, что ему не стоит лезть. Но глаза… Черные глаза, казалось, молили о помощи.       Девятнадцатое марта встретило учеников сильной облачностью и, в кои-то веки, нулем осадков. Именно в этот день Даня решился на отчаянный шаг. Никогда ничего подобного он не делал, но сейчас ему просто… просто хотелось помочь Руслану. Хоть тот наверняка и разозлится…       Лежа на кровати вечером, Даня подумывал о том, что неплохо было бы для начала просто проследить за ним, чтобы понять, дело только в нем, или в его делах кто-то еще замешан, но выловить Тушенцова стало поистине чем-то невозможным. Оставался один вариант: проснуться раньше, чем тот улизнет из комнаты, но сделать это без будильника было очень сложно.       Даня сдался к следующим выходным, стал еще более молчаливым, чем Тушенцов, но тот не мог увидеть изменений в партнере, так как сам избегал его. Эта дилемма могла породить кучу разногласий, но в воскресенье Руслан неожиданно остался.       За окном шел небольшой снегопад. Даня проснулся с легкой болью в голове, сначала не заметил наблюдательных глаз на противоположной кровати, что были направлены на него, да и не до них было. Кажется, после физкультуры на улице и нескольких падений с лыж, Даня приболел…       — Доброе утро, — раздалось слева. Даня аж дернулся от неожиданности и удивленно посмотрел на источник звука.       — Я че, сплю?       Руслан закатил глаза, но больше ничего не говорил. Как и Даня. Неловкая пауза стала бы концом разговора, если бы переодевшегося Даню не остановил тихий вопрос Тушенцова.       — Ничего не хочешь спросить?       Даня завис у двери, не зная, что сказать.       — …Например то, почему я так себя веду?       — Пожалуй, — согласился Даня. Руслан кивнул.       — Я просто хочу, чтобы ты не переживал по пустякам, ладно? У меня все в порядке, просто эти твои вопросы напрягают.       Даня бы сказал, насколько этот ответ не складывался с реальностью, но промолчал. И все же обернулся.       — Хорошо. Я понял.       Руслан удивился. Даня на его вытянувшееся лицо лишь хмыкнул.       — Думал, сложнее будет?       — По правде говоря… Да.       Даня рассмеялся.       — Вот и поговорили. Ну, я завтракать. Ты идешь?       — Д… да. Позже.       Даня кивнул и вышел из комнаты, отправляясь в противоположную сторону от столовой и облокачиваясь о стену в неприметном закоулке. Поток людей воскресным утром был жиденьким, поэтому Даня не рискнул ставить на более удобные, но опасные места. Ничего не подозревающий Руслан вышел спустя минут двадцать и направился к лестнице. Даня оторвался от стены и неспеша последовал за ним по коридору.       Да-а, вместо того, чтобы заниматься подобным детским садом, неплохо бы было поесть. Бурчащий желудок тоже так думал, кстати. Но Данин выбор был очевиден.       Он проследовал за Русланом до первого этажа, дошел до столовой и остановился поодаль. Зрачки незаметно, но привычно приобрели вид песочных часов. Руслан Тушенцов 9:30 где ты?       Даня пробежался глазами по сообщению, что пришло ему на телефон, порядком удивился, что его искали, но решил проигнорировать, мол, ой, не увидел.       — Эй, рыжий, — раздался рядом знакомый смешной шепелявый голос. Даня закатил глаза и махнул рукой.       — Не до тебя.       Тут Хованский взъерошился и, прищурив глаза, тихо выплюнул.       — Хочешь Руслану помочь, сталкерство не поможет.       Данины зрачки медленно покосились на Хованского. Да что за херня тут происходит? Неужели всем давно понятно, что Даня и Руслан — не враги?! А Руслан-то сам об этом знает? Но так как Даня не знал, кем ему приходится Хованский, включил дурачка.       — Помочь?       — Ты глухой, бля?!       Дане нравилось, что Юра иногда вообще не думает головой. Вот нахуя он сейчас орет на весь коридор? Только лишнее внимание привлек.       — Слушай, это срочно, пидорас ты ебаный!       Даня жестами ему намекал, мол, хватит истерить, поговорим в другом месте, но Хованский ни в одну дудочку не дунет, пока ему таким же криком не объяснят.       — Отвали, ебанутый! — спохватился Кашин, как только на них стали коситься дохуя любопытные личности, — Захочешь поговорить — поговори с моей фотографией! — и шепотом, — Ты долбоеб, что ли? Пошли поговорим где-нибудь в другом месте.       — Пошли! Я те про это и говорю!       Сделав смачный фейспалм, Кашин направился за Юрой, который еще прикрикивал на него по дороге, но Кашин уже просто игнорировал этот громкоговоритель хуйни. Они остановились около комнаты под крышей, где точно никого не было. Правда, к ним заглянула уборщица, но, махнув рукой, тут же вышла, не желая связываться со здешними детьми.       — Что ты хочешь от меня? — уже серьезно спросил Кашин, устремляя внимательные глаза вниз, на Юру. Тот тоже внезапно посерьезнел.       — Руслану ты хочешь помочь или нет?       — Так, с чего ты вообще решил, что я хочу ему помочь? — не понял Кашин. Хотелось бы разобраться во всей этой ситуации, когда приятели Тушенцова отлавливают его и говорят такие пугающе правдивые вещи. Хованский матернулся.       — Потому что я знаю, что ты, пидор, все сделаешь для него. А откуда я это знаю, тебя не касается.       Даня побледнел и моментально припечатал встрепенувшегося Хованского к стене. Глаза горели примесью сухой травы и страха.       — Ошибаешься. Меня это касается в первую очередь. Откуда, блять? — прибивал словами Кашин напуганного Хованского, которому и так досталось в начале учебного года, и ему явно не хотелось повтора.       — Да, блять, не собираюсь я ничего тебе делать. Просто послушай! — но Кашин был непреклонен. Юре пришлось с размаху выбросить свое главное послание, — Идиот, у вас в комнате камера установлена, и если вы, пидоры, занимались своими пидорскими делами там, то вам пизда! Я помочь хочу Руслану через тебя, потому что сам он меня убьет за то, что я влез!       Зеленые глаза раскрылись пуще прежнего, впитывая в себя все, что сказал Юра с таким страхом, которого Даня никогда еще не испытывал.       — Какая… камера?..