Поместье Черный Дрозд

Агния любила вечерние часы, когда на небе встречались догорающее солнце и блеклая луна. Это время, предвещающее тихое удовольствие. Если матушка бесцельно бродила по поместью, то после уроков девушка любила прятаться в шкаф. Здесь, в уютном мраке, она перелистывала очередной любовный роман, удачно стащенный из маминой библиотеки. Но сегодня вечер застал Агнию в школьном дворе. Спектакль, наконец, закончился, и осенний бал набирал обороты. Одноклассники и старшие классы пестрой гурьбой вырвались из душного помещения, позволяя организаторам «переодеть» актовый зал в праздничный наряд. Скоро его расцветят огни стробоскопа, а стены, привыкшие к многолетним серым будням, разбудит музыка. Но Агнии не интересны танцы, девушка торопилась домой. Матушка как-то обмолвилась, что дочь ждет важная новость, но тайну так и не раскрыла. Два новых платья, так печально похожие на все предыдущие, занимали место в комоде, прогрызенном мышами. Они – подсказка, но разгадка так и не нашлась. Кучки дурно пахнущих подростков, взрывы смеха, громкая болтовня ни о чем – все это Агния спешила оставить позади. Но толчок в сумку – и тетрадки птицами запорхали над асфальтом. И снова вспышка смеха. Руки затряслись, похолодели. И не надоело им? Агния обернулась, чтобы высказаться, наконец – что они себе позволяют? – но нахалы давно смешались с толпой. Оставалось только вздохнуть и постараться задушить в себе обиду. Не привыкать уже. За столько лет пора бы довести это действие до автоматизма. Из общего потока слух выхватил один голос – надтреснутый, срывающийся на глухой свист. Горло девушки сжалось оттого, как противно было слышать ломающийся тенор. - Он заявляет мне, типа я эгоист. А я говорю: «Хуй, положенный на мнение окружающих, эгоизмом не считается. Забота о себе – инстинкт самосохранения. Ты, батя, как биолог должен это понимать». И пятеро подростков нагло заржали. Уши Агнии запылали невесть отчего. В стенах школы мат ежеминутно сочился из каждого говорившего рта, но мысленно девушка спросила себя: что сказал бы матушка, услышь она эту похабщину? - Опа, пацаны, это она, - завозились слева наглецы. – Цыганочка-а, - протянул гнусавый голос. Сама не зная, как, но Агния поняла – оклик адресован ей. Тяжелый, сальный взгляд прополз по спине и коснулся юбки. Девушка обернулась. Ей вдруг показалось, что все глазели на нее одну. Склонив голову, сжимаясь в комок, Агния забыла, как дышать. Внутри все ухнуло вниз. Вот опять. Господи, хоть бы до избиений не дошло. - Да ты чо, - расхохотался один из друзей. – Какая это цыганочка? Ты на ее сиськи посмотри. У той были, – парень важно выпятил нижнюю губу, обхватывая перед собой воздух, - что надо, а эта какая-то плоская. - И правда, такая себе цыганочка. Иди-иди отсюда, доска. Отращивай буфера. С остервенением пробираясь между взмокшими телами, Агния отчаянно молотила локтями, пропуская мимо ушей недовольные вскрики. Кто-то отплатил ей тем же – с силой толкнул в бок, отчего девушка потеряла равновесие и приземлилась на мокрую траву. Брезгливо обнюхала руки – неудивительно, что дальше, в сгущающейся тени кустов, трава будет пахнуть не розами. Неизвестно как, но кто-то ушлый протащил пиво на школьную территорию. Делать нечего, девушка вытерла руки о платье. И услышала возню. Невдалеке, будто было лень прятаться, под проснувшимся фонарем стояли двое. Вот уже школьники, как рыбий косяк, единым скопом направились в здание на звуки музыки, а этим было все нипочем. Девушку Агния не узнала, но вот синие волосы – только у одного на весь город. Парень порывисто склонился к девушке. Щеки Агнии вмиг вспыхнули, а рот неосознанно открылся, будто этот поцелуй достался ей. Приятное онемение вдруг проглотило ее тело, когда пара так отчаянно билось в танце страсти. Балансируя на границе дозволенного, Кирилл и незнакомка так отчаянно упивались друг другом, что живот Агнии странно отозвался. Их руки, головы, даже негромкие голоса – все в движении. Неизученным не остался ни один миллиметр тела – девушка сильнее притянула торс Кирилла, обхватывая ногой его бедро. Рука парня легла на пышный зад. Агния прикусила губу, не замечая, с какой силой сжала ручку школьной сумки. О том, как агнии противно смотреть на кирилла, удивляется, как кто-то вообще может с ним целоваться, но такое она видела в первый раз, поэтому не отводит глаз. Торопясь, пальцы расстегнули рубашку, подставляя под свет фонаря блестящие от влаги ключицы, а затем - черную кружевную полоску. Со вздохом высокие груди соблазнительно поднялись. Парень опустился к ним. Отрезвляющая волна так же быстро окатила Агнию, как возбуждающе-горячая. Груди. Сиськи. Маленькие сиськи. Девушка сорвалась с места. Дорогу домой она преодолела за десять минут. Но по пути случилось еще кое-что. Именно это «кое-что» подгоняло ее, заставило вдвое увеличить темп. Мелькая между ровными рядами тополей, девушку провожали непрошенные гости. Люди в масках зайцев. Едва завидев их, окаменевшее от ужаса сердце Агнии отказывалось работать. Легкие сдавило с такой силой, что она едва не задохнулась. Но ни на секунду не позволяла себе остановиться. Пусть лучше умрет в беге, только бы не обернуться, только бы не видеть рвущихся от смеха ртов. То, как до безобразия просто выглядели «зайцы», ввергало в дичайшую панику. Просто люди. Просто в масках. В простой одежде. Прыгающие по-заячьи. Бегущие по-человечески. Белые морды на черном фоне, невесть откуда появившиеся. Порождение детских страхов. Если это какая-то игра, то завершение ее такое же до ужаса простое – конец. И, скорее всего, конец чьей-то жизни. Появление непрошенных гостей просто так не заканчиваются. (предложения короче, больше точек. Меньше оборотов) Интуиция подсказывала: странная игра, где дичь – не «зайцы», а человек – не охотник, только началась. С таким желанием склоняется к ней и задерживается на ее губах. Солнце подсвечивает силуэты изза спины. Руки скользят с талиии вниз,на бедра. Обхватывает их и притягивает ближе. Потом губы перемещаются на шею. Гдаза девушки закрыты, а приоткрытый рот не задерживает томный выдох, больше похожий на стон. На какой-то момент их лица застывают, они будто упиваются происходящим. Не в силах отпустить друг друга. Домой. Домой! Под одеяло. Под кровать. В шкаф. Не важно, куда, только бы спрятаться. Но вскоре зайцы отстали сами собой. К моменту появления перед дверьми поместья, одежда мокрая, а в черной копне уже роились первые седые волосы. И этой ночью Агнии было не сомкнуть глаз. Настоящая пытка – несколько часов трястись под одеялом, изнывая от духоты и замирая в ответ на каждый звук. Скрипнет ли половица, вздрогнет ли стекло, вспорхнет ли пташка – а девушке чудятся монстры с пластиковыми лицами, вползающими через окно. Бешено дыша, девушка ждала, что ее вот-вот схватят за плечи и потащат неизвестно куда. Вот уже крик подошел к горлу. Какого труда стоило Агнии не сорваться и не сбежать в отцовскую комнату! Едва забрезжил жидкий рассвет, как дыхание успокоилось. Агния жива, ничего не случилось. При свете дня гости не посмеют показать носа, а значит, девушка в безопасности. Густые мысли разбавило спокойствие, и Агния с упоением отдалась забытию. Холодный спортзал, неудобный костюм, нелюбимый урок. Как хорошо, что со штанами пора попрощаться. Казалось бы, цель спортивного костюма – облегчить движение, но он только сковывает их. Мысли Агнии в голове ворчали голосом матери, и настроение упало еще ниже. В общей раздевалке для девочек все друг у друга на виду. Агния чувствовала себя букашкой под лупой. С пятого класса тела девочек начали меняться, и именно в то время они скрытно разглядывали друг дружку, сейчас это лишнее. Но о чем разговор – это же Агния. Все внимание – ей, что бы ни случилось. Едва прозвенел звонок с урока, а дверь грозила не выдержать напора школьниц, уставших от многочасового сидения. А тут она – девочка-призрак в одном нижнем белье. - Агния, ты всегда носишь одни и те же трусы? – с насмешкой бросила одноклассница. Она успела влезть в джинсы, поэтому и задавать подобные вопросы ей безопаснее. - Ну… - замялась Агния. Она подумать не могла, что с ней кто-то заговорит сегодня, од конец учебного дня. Тем более на такую щекотливую тему. – Нет, не всегда. То есть, они одинаковые. Ну, то есть их много, но одинаково пошиты. – Бездумно сыпались слова. От неожиданности мысли девушки расползлись киселем. Плохо скрываемый смех затормозил переодевание. - Ты извини, конечно, - продолжила воинственно настроенная одноклассница, - но твое нижнее белье больше напоминает бабушкины панталоны. От серьезного взгляда не скрыться, и руки Агнии задрожали, расшнуровывая кроссовки. Кровь прилила к голове, отчего заложило уши. И хорошо. От курьеза ее бы спасла временная глухота. - Моя бабушка, если хочешь знать, давно подобное не носит.- Грубо добавила вторая. Ее имя, Катя, казалось Агнии до ужаса простым, только характер девушки раз за разом доказывал – носительница распространенного имени далеко не так проста. Еще двое в конце раздевалки тихо засмеялись. - Я сама шью белье. – Отвернулась Агния, подставляя спину под острые смешки. Ей еще долго придется возиться со шнуровкой на платье. - Должно быть, тебе они дороги. Так, Агния? Ведь за столько лет твои трусы не изменились внешне. Ты хоть бы украсила их чем-нибудь. Не знаю… кружевами или стразами. Освежила бы, а то вид их не из лучших. - Эти панталоны уже не спасти. – Снова влезла Катя, не спеша натягивая блузку. - Кать, а покажи свои. Смотри, Агния. Тебе нравится? Девушка обернулась. Полноватая одноклассница с готовностью стащила с раздавшихся бедер джинсы и показушно оттопырила зад. - Почему бы тебе не сшить подобное? Мои глаза устали из года в год лицезреть твое убожество, ну правда. Ты так и парней вспугнешь, если кто вдруг решится стянуть их с тебя. - Да они ее за версту обходят, о чем ты? Вот, Агния, что нужно носить. – Катя приглашала рассмотреть себя. Полные ягодицы обтянуло белое кружево. Простые, но такие красивые, что Агния, как бы ни злилась, не могла отвести глаз. Поневоле согласишься - ее панталоны давно отжили свой век. Сегодня же девушка предпримет попытку улучшить гардероб. Конечно, больше усмешек одноклассников Агния боялась родительского гнева, но интерес, тяга к красоте с привкусом чего-то сладко-тайного и игривого разжигала азарт. Попытаться нужно. А получится ли – другой вопрос. Уже дома, откопав в закромах отрез синего кружева, плохо пахнущего сыростью, - но кружева! – спрятала его под подушкой. Ей очень хотелось иметь такое же красивое белье, как у Кати. Пусть это кружево и было чуть сморщено из-за потянутой нитки, пусть рисунок потерял четкость, а сама ткань – былую свежесть, но руки Агнии все равно дрожали в предвкушении. Мерки девушка сняла заранее, а пошив оставила на ночь. Тогда ее точно никто не потревожит. Никто не отберет отрез, и Агния получит желаемое. К синему низу хорошо бы сшить однотонный верх. «Отращивай буфера», - всплыло в памяти. Девушка поморщилась. Раньше она не задавалась вопросом, насколько привлекательно выглядит. Папа часто повторял, что его дочь самая красивая, и Агния охотно верила. Кому, как ни ему знать толк в красоте? Мужчинам-то виднее. Но сейчас… Свои груди девушка считала обычными, как у всех. Переодеваться перед зеркалом или, что еще хуже, трогать их Агния себе не позволяла. Чересчур это. Есть что-то такое, что отличает ее от мальчика, - и хорошо. А на себя не смотреть, ни за какие пряники! Мало ли, что там зеркало может показать. Чем дольше об этом думала, тем больше понимала - настало время познакомиться с собой. С протяжным «у» деревянные ножки проехались по полу. Стол замер у дверей. Так Агния кое-как смогла остановить взбрыкнувшее сердцебиение: никто не войдет, никто не помешает. Девушка раздвинула ночные шторы, впуская в комнату больше вечернего света, протерла рукавом матовое от пыли стекло. Вздохнула, зажмурилась, собираясь с духом, и высвободилась из платья. Открывать глаза оказалось страшнее, чем полагала девушка. Никто не учил ее любить и уважать свое тело. Кремов – и тех в доме отродясь не было. То, что тело нужно баловать, умащивать ароматическими маслами, девушка узнала от одноклассниц, когда одна из них по секрету очень громко рассказывала о способах соблазнения парней. А тут – собственное тело, - и чужое. Долго собираясь с мыслями, Агния разрешила глазам приоткрыться. Сначала отобразился чей-то силуэт, потом проявились руки-ноги, а после девушка с любопытством ощупывала взглядом каждый сантиметр тела в отражении. Нет, ничего страшного зеркало не отобразило. Опасения остались за ширмой интереса. Потому что перед зеркалом была не Агния, другая девушка с горящими любопытством глазами. Бледная, как потолок поместья. Тонкая кожа обволакивала сетку ребер, острые ключицы походили на те, какие Агния заметила девчонки под фонарем. Грудь… как грудь. Не большая, но аккуратная. Борясь с нежелательными мыслями, девушка поднесла руку, мгновение задержавшись на расстоянии, и коснулась себя. Приподняла их, ощущая вес. Крутанулась влево – вправо. Интересная штука эта – грудь. Похожа на наполненный водой шарик, такая же упругая и мягкая. Только теплая. А вот размер, конечно, мог бы быть и побольше. Что, если парни не обращают внимания на девушек с такими формами? И кстати, какой у нее размер груди – как определить? А вот бедра слишком узкие. Похожие на мальчишеские. У той же Кати они гораздо шире и выглядят привлекательными. Мальчишки сворачивают голову, когда она идет по коридору в юбке. А ноги? Две ходули. Чересчур длинные. Разве нормально? Закончить внутренний монолог девушка не успела. Оконное стекло звякнуло, Агния набросила на себя платье, чуть присев. Дыхание сбилось. Обретенная уверенность обернулась невесомой дымкой, тотчас растворилась в воздухе. На фоне розового закатного неба мелькнули головы. Агния бросилась к окну. Две мальчишеские фигуры с восторженными криками быстро отдалялись от стен поместья. Отчаянные храбрецы – без лестницы вскарабкались к окну на втором этаже. Должно быть, знали, куда лезли. Лицо залила густая краска. Это же надо было так угадать момент! Теперь по всей округе только и слухов будет, что о голой девочке-призраке. Но, несмотря на скомканное завершение, Агния приступила к знакомству с еще одной гранью себя – Агнией-девушкой, привлекательной и женственной. Эта тайна, вдруг разрешившая девушке проскользнуть за кулисы, взбудоражила ум, перевернула знание о себе привычной, пресной, никакой. Ночью под одеялом ее тело, украшенное синим кружевом, сотрясалось в сладострастных конвульсиях. Позже взмокшие ладони снова оказались на прохладном одеяле, а в мечтах догорал образ своего женского тела, опоясанного крепкими мальчишескими руками.