Человек ревнив не тогда, когда любит, а когда хочет быть любимым. Бенджамин Джонсон (Бен Джонсон)
***
31/12/05 Квартал Учиха, Конохагакуре-но Сато. Саюри знает, что красива. У нее волосы ниспадают ровным, тягуче-черным водопадом до самого таза, от которых исходит манящий аромат жасмина и неких пряностей. Глаза бездонные, пугающие своей пустотой, буквально призывают в них утонуть. И кожа — бархатная, нежная, белая, точно фарфор, которую всегда украшает шелковое кимоно подстать сезону. Когда она прогуливается по клановому кварталу, непринужденно взявшись за красный зонт из бамбука, ей оборачиваются вслед, провожая плотоядными, холодными взорами. Не важно, мужчины или женщины, в их мыслях все равно витает одно и то же. Укусить. Испортить. Присвоить. Животные инстинкты, благодаря которым пострадала не одна женщина, точнее не так, омега. Априори слабые, скулящие существа, не способные и слова вставить против превосходящего по силе альфы. Также существуют беты, серые, непримечательные, однотонные, но ими никто не интересуется. Саюри омега. И ее красота целиком и полностью порочна. Призывает совершить грех, растоптав внешнее достоинство в пыль, да только метка мешает. Легкий невинный запах жасмина перекрывает удушающе свежая лаванда. Поэтому она предельно четко видит, как нервно дергается кадык Фугаку при непрошенном взгляде на открытый участок верхнего позвонка от ее нарядного, цветочного кимоно. На безмятежном лице нет белого грима, нет трех соблазнительных полосок сзади шеи, казалось бы, в ней нет ничего особенного. Но гейша, настоящая, целомудренная, благословленная богами гейша притягивает внимание, даже когда отказывается ею быть. Саюри развлекает пришедших гостей традиционным японским танцем, легко играет на сямисэне, напевая трагичную балладу о мертвом шиноби и бедной, влюбленной в него девчушке, и долго дискутирует с послом феодала о возросшем курсе денег на севере страны. На праздничных банкетах Саюри чувствует себя необыкновенно вольготно. Ее для этого воспитали. — Не хотите ли чаю, Фугаку-сан? — мелодичным, едва заметно снисходительным тоном спрашивает она, якобы «случайно» дотрагиваясь своим бедром до вздрогнувшего мужчины. — Зеленый чай с жасмином успокаивает, делает мысли более… податливыми, словно меласса. Фугаку — глава одного из сильнейших кланов Деревни Скрытого Листа. В его руках власть, бессметные богатства и жизни тысяч людей. Его намерения кристально чисты, Камбэ читает их в каждом совершенном действии, в отличие от одного беспутного друга. Шисуи — признанный всеми гений, которые, по слухам, рождаются раз в столетие. Он то ли влюблен, то ли одержим. И его намерения так же непроглядно темны, как Лес Смерти, кишащий полчищами опасных монстров. С какой стороны ни взгляни, а положение неудобное. Ужасно неудобное. Саюри чувствует, как лопатки прожигают чьи-то пагубные глаза, когда плавно разливает горячую струйку янтарного чая по трем пиалам, безвинно смеясь над шуткой другого гостя происходящего торжества, подсознательно осознавая не предвещающую ничего хорошего угрозу. Ревность шиноби так же хладнокровна, как холодное лезвие куная. Собственничество Учихи обжигает хуже раскаленного металла. Две любопытные грани одной медали. — Я хочу сделать объявление, — доносится до нее его голос, словно сквозь толщину воды, пока Шисуи улыбается непринужденной, легкой улыбкой. — Как вы уже знаете, с недавних пор у меня появилась омега. Это трудно объяснить на словах, но любовь проникла в нас еще при первой встрече. Отчего с радостью сообщаю, что двадцать пятого дня шестой луны состоится наше бракосочетание. Саюри ловит искры тягучего самодовольства в чужих глазах, прежде чем растягивает уголки губ в удовлетворительной усмешке. Тигр угодил в искусные сети бабочки.***
Примечание.
На протяжении веков городок Кано в префектуре Гифу производил элегантные зонты из бамбука и ярко окрашенной бумаги васи, известные как дзя-но-мэ-гаса (зонтики «змеиный глаз»).