Целый мир без меня

Лететь на мече было опасно, — слишком большая вероятность, что тебя заметят. Самолет не был таким глупым, но он все еще был неудачником. Один неверный шаг и он спотыкается о собственные ноги. Усталость берет свое и измученное тело падает на белоснежное покрывало. Странно, еще несколько секунд назад шел дождь. Цинхуа встал, резкие порывы ледяного ветра подгоняли его вперед. Может он сошел с ума, а может, позади до сих пор были слышны разъяренные голоса и вой собак. Да, определенно был вой собак, вот только откуда им взяться на Цан Цюн? Все деревья сплошь были покрыты снегом, Цинхуа не мог уверенно передвигаться, не проваливаясь при этом по колено в сугробы. Останавливаться тоже было нельзя, не сейчас, когда все вокруг желают его смерти. Холодный ветер пробирал до костей, руки уже успели обрести фиолетовый оттенок. Неподатливое желание жить тащило его вперед, все дальше и дальше от хребта Цан Цюн, который почти заменил ему дом. Дом. Ужасное слово. Дрожа от холода, ему хотелось домой. О, Небеса, если бы ему дали хоть один шанс вернуть все назад! Цинхуа бы простил все и вся, лишь бы вернуться в детство. Он бы его так потратил! Теплые руки матери и ее самосочинненые сказы на ночь; подбадривающий отец, готовый на что угодно ради счастья своего сына… В этом мире семейная идиллия ему только снилась: в многодетных семьях тяжело, он никогда не знал, каково быть младшим в семье. Тяжелая каждодневная работа на полях, помощь отцу, все, чтобы хоть как-то выжить. И вот он, слабый, болезненный маленький ребенок чудом оказывается на Ань Дин, чтобы вновь подвергаться невыносимому рабскому труду. Шан Цинхуа не жаловался бы, если хоть раз услышал слова благодарности, если бы адепты Бай Чжань не избивали логистов как боксерскую грушу, если бы учитель не вымещал гнев на невинных учениках. И он хотел все изменить, поклялся, что все будет иначе, только стань он новым лордом пика Ань Дин. Подобные цели слишком невыполнимы для слабого девятилетнего мальчика, это цель — все, ради чего он находил силы жить. До этого момента он только и делал, что работал от зари до зари. Самолет был не глуп. Выполняя обязанности на пике Бай Чжань, он засматривался на тренирующихся адептов, копировать движения сложно, когда никто не поправляет тебя, поэтому он ищет информацию в библиотеках Цин Цзин. Времени на это мало — он должен доставить ящики с новыми книгами и вернуться к бумажной работе, — а потому Цинхуа переписывает нужные техники на клочки бумаги и продолжает работать. Много работать. Он берет на себя больше, чем может выдержать, тренируется ночами, почти не ест, а когда находит время для сна, на небе появляются первые лучи рассвета. Самолет тихо пробирается к своей кровати, чтобы не разбудить старших адептов — получать оплеухи не входит в его планы, — опускает голову на подушку и сразу же просыпается на следующий день от шума собирающихся старших учеников. Просто много стараться недостаточно, чтобы стать лордом пика Ань Дин. Он работает, использует все методы, чтобы наконец стать не только адептом внутреннего круга, но и одним из приближенных учителя. Лорд пика Ань Дин и сам не замечал, почему отчеты других адептов были хуже или вовсе пропадали в день собрания горных лордов, когда это так нужно и именно тогда Шан Цинхуа преподносил ему важные документы и даже те, что были сделаны им наперед. Он все прописывал до мелочей, подмечал каждую деталь, знал что нужно учителю в данный момент и, вежливо кланяясь, подносил ароматный чай. Подхалимство и мелкое пакостничество — это все, что заслуживает нынешняя политика вершины Ань Дин. Все его старания оправдались, как он и ожидал. Самолет с гордо поднятой головой становится старшим учеником и лорд пика Ань Дин, наконец, объявляет его своим наследником. Но Цинхуа все еще учится и наблюдает. Сопровождая учителя на собрание горных лордов, он внимательно записывает свои наблюдения и осматривает зал, уже зная с кем из других наследников горных вершин стоит иметь связи. Лю Цингэ? Сильный, но импульсивный. Мог бы быть хорошим союзником если бы не презирал слабость и вел себя сдержаннее. Шэнь Цинцю — самоуверенный, завистливый и весь из себя преисполненный важности сразу отходил на второй план. Иметь с ним дело — себе дороже. Даже находясь подле своего наставника, он высокомерно рассматривал всех присутствующих: от прислуги до самих горных властителей. Шан Цинхуа любил играть с ним в гляделки. Адепта Цин Цзин очень раздражал его ответный взгляд и как он, порой, насмешливо осматривал шисюна снизу вверх, а потому никто из них не подходил к другому на метр, что уж тут говорить о разговорах. Когда собрание заканчивается, учителя дают им немного времени на общение. Хребет Цан Цюн славится близкими отношениями между горными вершинами. Так было всегда, исключая будущее поколение «цин». Лю Цингэ первым вышел из зала, никто и не спешил его задержать, даже лорд пика Бай Чжань молча проследил за учеником и вновь погрузился в беседу с братьями и сестрами по оружию. Следом ушел Шэнь Цинцю. Он величественно прошествовал к другому выходу, обходя бедного Юэ Циньюаня, который даже слова сказать не успел и лишь молча смотрел вслед ушедшему. — Что шисюн думает о предстоящем вступительном испытании для новых адептов? — Шан Цинхуа решил сначала побеспокоить будущего главу школы. Юэ Циньюань не сразу заметил присутствия шиди, а потому сначала растерянно осмотрел пустующее место Шэнь Цинцю и лишь потом улыбчиво обратился к логисту: — Шан-шиди, ты так тихо ходишь, — вымолвил он. — Думаю, все к лучшему. Вспоминая какие тяжелые испытания проходили мы, мне до сих пор сложно поверить, что я стою тут. А что считает шиди? Цинхуа со сложенными за спиной руками задумчиво обвел взором беседующих наставников. Поскорее бы это закончилось — вот что он считал, но поддерживая зрительный контакт с шисюном он ответил: — Трудно сказать. Я бы хотел присутствовать на испытании вместе с учителем, чтобы понять наших наставников. Копать ямы — со стороны звучит так нелепо. — В чем-то шиди прав, — задумчиво протянул Юэ Циньюань. — Нам всем не помешало бы присутствовать там. Они обсудили еще пару тем, которые были у Цинхуа в запасе и, направляясь к другой группе наследников, Самолет наконец расслабил мышцы лица. Му Цинфан и Вэй Цинвэй встретили его разговором о последних прочитанных книгах. Их удивление, когда Шан Цинхуа сказал, что знает оба произведения, надо было видеть. Неудивительно, один из сборников был о редких болезнях у заклинателей, а вторая книга и вовсе что-то вроде современного супергеройского романа. Цинхуа наблюдателен. Читающий Му-шиди был замечен им, когда адепты Ань Дин были посланы на Цань Цао для помощи в сборе и сортировке трав. Шан Цинхуа даже успел обсудить с шиди какие-то травы так, что тот с воодушевлением начал просвещать шисюна в целительские дела. Узнать название романа, прочитанного Вэй Цинвеем было еще проще. Вэй-шисюн всегда с головой погружался в чтение, не обращая внимание на адепта Ань Дин, чинящего стенд для мечей. Цинхуа знал, как найти подход к каждому. Он так же не удивился, когда другие начали первые заговаривать с ним. У наследника Ань Дин должен быть хоть один союзник, поддерживающий его начинания и он отчаянно искал этого человека в каждом из своих братьев и сестер по оружию. Самолет усмехнулся, воспоминания замедляли его, а сейчас не время останавливаться. Резкая боль пронзила его лодыжку и он более не мог найти сил подняться. Внезапно он почувствовал, как внутри него медленно начало распространяться тепло и он понял, что это конец. Он так отчаянно бежал от смерти, чтобы теперь встретить кончину в раздавливающих снегах. Взгляд помутился и тут же все вокруг погрузилось во тьму. Последнее что он слышал, были разные обрывки фраз и лай собак. — Мой король, что прикажете с ним делать? — глухо произнес чей-то голос. — Просто скормите его псам, — воскликнул кто-то в крайнем раздражении. Больше он не помнил ничего.