Целый мир без меня

Цинхуа оцепенел. Он неловко улыбнулся и склонился в поклоне. — Ваше Высочество, — в его голове был целый рой разъяренных пчел, собраться с мыслями и придумать весомую отговорку казалось невозможным. — Этот слуга выполнял приказ Ее Величества. Отчасти это было так. Он ведь не соврал, верно? Мо Бэй задумчиво склонил голову — повадки от матушки, внешность отца, а холодная отстраненность от дяди, — так бы его описал Цинхуа. И, все-таки, было видно, что из всех родственников молодой принц отдает предпочтение матери, так что ее упоминание должно было возыметь какое-никакое действие. — Ваше Высочество, здесь может быть небезопасно, — вспомнил Самолет. — Вам бы лучше вернуться, позвольте этому слуге сопроводить вас. Он тронулся, не дождавшись позволения: как никак, недалеко отсюда шло сражение и обнаружение двух всадников было вопросом времени. Молодой принц быстро нагнал заклинателя и задал еще один, не менее странный для ребенка вопрос или, скорее, утверждение: — Ты служишь Мобэй-цзюню, но он даже не знает, где ты. То, что это вопрос Самолет догадался по ожидающему взгляду, украдкой брошенному молодым принцем. Сначала Цинхуа хотел сжаться от неловкости ситуации, а затем и вовсе удивился: да кто в таком возрасте вообще станет интересоваться политикой? Ведь даже в этой жизни у него находилось время на детскую беготню, так сколько же учителей наняли этому бедному ребенку? — Важно не то, кому я служу, а чьи интересы поддерживаю, — наконец, ответил Цинхуа, стараясь говорить вкрадчиво, чем еще больше ввел в замешательство молодого принца. — Этот слуга всегда был и будет верен Ее Величеству. Мо Бэй многозначительно хмыкнул и обогнал заклинателя. С чего вдруг этот допрос? Как бы то ни было, вернулись они следом за королевой, точно в оговорённое время. Цинхуа сразу же заприметил Тан Лао, петляющую между сторонниками Ее Величества. Он жестом поманил старую гувернантку на что та быстро среагировала и, как ему показалось, облегчённо прикрыла глаза, заприметив молодого принца рядом с заклинателем. Их удача, что никто ничего не заметил. Самолет уже принялся распрягать волков, когда почувствовал возрастающее напряжение. Слуги мгновенно очистили аллею у псарни от своего присутствия — появление Мобэй-цзюня всегда было таким. Собственные слуги его боялись, а приближенные Мо Сюин просто не желали видеть. Цинхуа хотел бы сбежать вместе с ними, но работа сковала его в цепи, так что он просто отвернулся, полностью отдаваясь своему занятию. Он знал, что будет дальше и больше всего сейчас хотелось зажмуриться и закрыть уши. Что угодно, лишь бы не слушать очередную ссору. Даже так он бы смог в точности воспроизвести каждое брошенное оскорбление и все их слова были об одном лишь наследнике северных земель. Закрывая глаза, Цинхуа чувствовал, как неприятно сдавливало грудь от учащенного дыхания. Почему он был так жесток, прописывая невинному дитя свою участь? Вместо королевских супругов он видел своих родителей, еще до развода, когда каждое необдуманное слово воспринималось на свой счет. И правда, начало его писательского пути пришлось на студенческие будни, как раз после разрыва семьи. Когда он начал прописывать историю лорда-демона, склонившего голову перед главным героем, он необдуманно бросил того в бездну ненависти и непонимания. Иногда он вспоминал себя, маленького плаксивого и слабого мальчишку, мир для которого был огромным и до тошноты жестоким и несправедливым, и думал, что же происходит в голове наследника севера, эмоции которого были сокрыты от чужих глаз уже в столь раннем возрасте. Самолет не мог выносить этого. Порой он непроизвольно дергался, когда кто-то повышал голос, ему вновь казалось, что каждое оскорбление принадлежало ему одному. Что попаданство в собственный роман — это кара за его неоправданную жестокость и погоню за читательской любовью. Смотреть на все это со стороны и не иметь ни малейшего понятия, как все изменить, для него было невыносимым наказанием. Он правда сожалел о том дне, когда создал свой аккаунт на чжундяне. Сян Тянь Да Фей Цзи был отвратительным человеком и прекрасно осознавал это. Цинхуа почувствовал, как потяжелел подол его мантии и обнаружил молчаливую тень принца рядом с собой. Напряженное внимание его было обращено на ссорившихся родителей. Самолет запаниковал от обострившейся ситуации. Где носит эту Тан Лао, которая в такой ситуации не может уследить за одним ребенком? — Ваше Высочество, — тихо позвал он, но не дождался какой-либо реакции. Мысли молодого принца явно были заняты чем-то другим. — Ваше Высочество, вам не стоит здесь находиться. — Верно, не стоит ему тут находиться, — прозвучал над ними рыкающий голос. Шан Цинхуа так и примерз к земле, эта способность Мобэй-цзюня всегда пугала его. Как он вообще додумался прописать ему любовь к внезапным перемещениям? Заклинатель опустил голову, отходя в сторону. В последний момент он увидел удаляющуюся фигуру Мо Сюин. Было непонятно, уступает она или проявляет снисходительность, Самолет никогда не мог предугадать ее намерения. Как и всегда, он просто поставил все на ее великомудрость, не думая о последствиях. Он просто надеялся, что это было правильное решение. Мобэй-цзюнь поначалу не обратил никакого внимания на присутствие человека и, после минутной переглядки с сыном, вновь заговорил: — Даже малейшее опоздание недопустимо. Каким королем ты вырастешь, если продолжишь пропускать занятия? Голос короля был холоден и груб, как нарастающая буря. Цинхуа прикрыл глаза как раз в тот момент, когда тяжелая рука взмыла в воздух. Громкий звук удара наполнил помещение, заклинатель упал на колени, потирая пострадавший участок кожи. Он не смел поднять головы, какую бы эмоцию не скорчило лицо короля, но и не мог оборачиваться назад. Он вообще не понимал зачем закрыл собой принца, если насилие всегда было частью демонической культуры. К его удивлению, Мобэй-цзюнь лишь отстраненно бросил что-то вроде «принимайся за работу» и, схватив Мо Бэя за запястье, дернул его на себя и они оба растворились в воздухе. Цинхуа еще долго сидел на холодном полу, пытаясь осознать происходящее, пока не почувствовал легкое касание вдоль позвоночника. — Я знаю, Куинг, — сказал он, поднимаясь. — Нужно работать. В тот день он сделал немало глупостей и расплачивался за это последующие два дня. Каждый кому не лень считал своим долгом придумать какое-то либо абсолютно бессмысленное, либо экстремально сложное поручение. Цинхуа даже думал, что вновь вернулся на свой пик, пока в здание псарни не влетела Тан Лао. Любые слова были излишни, суровое лицо демоницы говорило само за себя. Они проскользнули через черный вход замка прямиком к покоям Мо Сюин. Когда массивная дверь отворилась, первое, что увидел Цинхуа, это сидящего напротив Ее Величества Ксу Джемина. «Слишком быстро вернулся», — подумал Самолет. Сперва он насторожился и, только когда заметил спокойствие остальных слуг, наконец выдохнул и встал справа от двери. Портной говорил достаточно тихо и заклинателю приходилось напрягать свой слух. — Шан Цинхуа, — его интерес был крайне быстро замечен. — Подойди. Самолет вышел вперед и почтительно склонился. — Собирайтесь, — приказала Мо Сюин. — Вы с Ксу Джемином отправляетесь на встречу с генералом Кианфаном от моего лица. Цинхуа хотел было возразить, но от неожиданности потерял дар речи. Вместо него возмутился Ксу Джемин: — Ваше Величество, собирается метель, — воспротивился он. — Этот слуга может доставить ваше послание самостоятельно. Прежде чем королева бросила «это-не-обсуждается» взгляд, Цинхуа поспешил оборвать несогласие демона: — Я справлюсь, Ваше Величество, можете не сомневаться в этом. Мо Сюин достала заранее подготовленный свиток и протянула портному. — Эта встреча должна состояться сегодня ночью и ни днем позже. Самолет удалился первым — ему нужно было запрячь волков. Он облегченно выдохнул, обнаружив знакомые лица после пересмены стражи, — так они смогут спокойно покинуть замок. Этой ночью покой Мобэй-цзюня охраняли слуги Мо Сюин и именно сегодня должно было что-то произойти. У Цинхуа было плохое предчувствие. Сумерки раскрасили небосвод в оттенки бирюзовых и синих цветов, начал завывать ветер — первые признаки ненастья. Шан Цинхуа выпустил пар изо рта, невольно дрогнул и закинул седло на Куинг. — Куда ты? Самолет обернулся и увидел Мо Бэя. Принц выглядел слегка…напуганным? — Этот слуга должен отлучиться по поручению Ее Величества, — честно ответил псарь. Он здесь слишком давно, чтобы знать, что молодой принц не предаст свою мать. — Я хочу увидеть ее, — нахмурился Мо Бэй. Его попытки быть серьезным как Мо Сюин казались Цинхуа довольно забавными, поэтому он невольно улыбнулся. — Чтож, тогда пообещайте не рассказывать Тан Лао, — сказал он, поманив одного из стражников. — Иначе не сносить мне головы. Он позволил себе слабость, но только сегодня, словно это избавит его от безграничного чувства вины, от этой большой снежной тучи, нависшей над ним. Ксу Джемин появился в следующую же минуту, как Цинхуа закрепил ремни на втором волке. Не глядя, он сунул заклинателю небольшой сверток внутри которого был утепленный плащ и перчатки. — Молчи, — сказал он прежде, чем Самолет раскрыл рот, и первым покинул псарню.