***
Со временем ты поняла, что девочкам абсолютно фиолетово на тот случай на национальных. Это тебя немного разозлило — ты думала, что они безумно расстроены, и из кожи вон лезла, чтобы вытрясти из этого идиота извинения, которых скорее всего и не будет никогда! Казалось, что Ацуму и думать забыл про ваше двойное обещание, что тебя очень успокаивало. Но так продолжалось ровно до того момента, когда вы столкнулись с ним в спортивном зале. — О, привет! — он поравнялся с тобой на выходе. — Ты же помнишь, что должна мне прогулку, да? — Цуму, я не дам тебе свой пиджак, — раздался голос его брата, и Мия отвесил ему пинок под зад. Ты хихикнула, наблюдая за их забавной стычкой. — Ну так что? — Я думала, вы забыли. — Нет. Давай перейдём на «ты», мы же с тобой ровесники, — ты засунула остатки спортивных вещей в сумку, накинув её на плечо. — Давайте. Давай. — Ладно… Тогда встретимся после школы? Или мне стоит за тобой зайти? — Возле школы, — коротко ответила ты, выходя из спортивного зала. Мия помахал тебе рукой. — До встречи, Ацуму-сан. Было безумно стыдно признаться, но Ацуму оказался не таким уж плохим человеком. Ты думала, что не будет ничего такого, сходи ты с ним погулять один раз. С Ацуму было легко найти общий язык — казалось, он специально ищет в интернете странную информацию, которую любой другой нормальный человек пропустит, запоминает её и рассказывает потом, вызывая улыбку. Отдельной темой для разговора служила его жизнь с братом. Ты не понимала, как их на полном серьёзе можно спутать — Ацуму кардинально отличался от Осаму по характеру, и даже немного внешне. — Нет, я клянусь, а потом бабушка просто нажаловалась маме на меня, хотя это был Саму! — Ацуму очень экспрессивно размахивал руками, чуть наклоняясь к тебе. — Даже она вас путала? — с улыбкой спросила ты. — Даже она. — Но вы ведь такие разные, — вы остановились у моста под фонарём так, чтобы он не светил вам в глаза. Уже было темно, и ты удивилась, что вы так заговорились. Ты чуть склонила голову, проведя рукой по кончику его носа. — У тебя нос чуть-чуть острее… И глаза у тебя карие, в то время как у Осаму они серые. И волосы у тебя чуть более каштановые, чем у брата. И лицо немного другое. Ацуму завороженно смотрел на тебя. — На первом свидании же нельзя целоваться? — Это не свидание. — А что тогда? — он наклонился ближе, чуть понизив свой голос. — Дружеская прогулка? — Можно и так сказать, — ты, почувствовав себя неловко, отодвинулась от него. Ацуму хмыкнул, взъерошив свои волосы. Ты повела плечами, ощущая неприятный ночной холод. Мия, особо не церемонясь, сгреб тебя в охапку, прижимая к груди. — Теплее? — Ацуму-сан… Наглость. — Но ты ведь будешь ходить вокруг да около, но не признаешься, что тебе холодно, так ведь? Я тебя знаю, не первый год вместе учимся, — от Ацуму приятно пахло чем-то свежим и ароматным, а тебя начало обуревать странное чувство, будто бы земля уходила из-под ног. — Мне уже теплее… Можешь отпускать. — Если придёшь на нашу игру. Ты закатила глаза, пытаясь отцепиться от него, но, видимо, Мия заметил, что ты делаешь это очень неохотно или будто бы для вида, поэтому сжал чуть покрепче. — Опять шантаж? — Можешь считать это просьбой. — Ацуму, я не твоя очередная фанаточка, — он ухмыльнулся. — Со мной такое не пройдёт. Слышишь? «Сама ведь себе врешь… — ты хочешь зажмуриться, чувствуя его тёплое дыхание. — Ну и куда делось твоё хваленое равнодушие к нему? Ведь пообещала ещё на первом году». А Ацуму хоть бы что, стоит и ухмыляется, даже и не предполагая, какие чувства ураганом мешаются внутри тебя. Ты уже согласна на то, что он стоит и бессовестно обнимает тебя, хотя это точно не входило в вашу договорённость; ты уже согласна на то, что близнец минут пять нагло пялится на тебя, не желая отводить взгляд; и ты уже согласна прийти на их игру, лишь бы он отвязался. Не потому что ты сама хочешь посмотреть, нет. Совсем не поэтому.***
Ты громко чихаешь, плотнее укутываясь в пушистый шарф. Нос течёт нещадно, и ты еле как успеваешь вытирать его одноразовыми салфетками, которые дал тебе Кита. Ещё раз чихаешь, пытаясь не упасть от резкого головокружения, но тебя резко подхватывают сильные руки седьмого номера старшей Инаризаки. — Заболела? — Ацуму недовольно осматривает твоё красное от морозца и простуды лицо, затем вытирает нос салфеткой. — Немного… Все же, не стоило заниматься вечером. — А я говорил, я знал! — он складывает руки на груди с явно победным выражением на самодовольном лице. Ты угрюмо кутаешься и отворачиваешься. — Я говорил, что ты заболеешь! С Ацуму безумно сложно, но ты справляешься. — Ладно, не обижайся, малышка. Я не хотел, — он обнимает со спины, уткнувшись носом в шею. — Не стоило тебе тогда приезжать… Не сможешь же в составе чирлидеров быть. — Я приехала, чтобы тебя поддержать, — спокойно говоришь ты, и Ацуму чмокает тебя в щеку. — Ты все-таки стала моей фанаточкой. Ты недовольно отпихиваешь его от себя, складывая руки на груди. Ацуму иногда не следил за языком и говорил все, что взбредет ему в голову, хоть и пытался обдумывать свои слова рядом с тобой. — Я шучу. Мне не нужны никакие фанаточки. Я просто рад, что ты будешь смотреть мой матч… Я был бы даже рад играть с полностью пустыми трибунами, только если там будешь ты. Его окликает брат, вся команда уже собралась. Ты издалека видишь тех самых девочек, которые с таким злостным и ревнивым взглядом смотрят на вас, что хочется стремительно отвернуться. Ацуму крепко-крепко обнимает тебя; искренне. — Удачи, Цуму! — девочки прожигают тебя взглядом. — Спасибо! — кричит он уже издалека. — Люблю тебя! Твоё лицо становится ещё краснее под тихую ненависть двух маленьких девочек. Ты находишь в себе силы и поворачиваешься к ним с веером в руках, где написано «Ацуму Мия». Ты точно не стала его фанаточкой.***
Ацуму оказался на удивление заботливым и сострадательным парнем. Как только он освободился после матча, то тут же закутал тебя в свою спортивную куртку, купил в местной аптеке обезболивающее и вызвал такси, чтобы отвезти тебя домой. Твоих родителей дома не было, и Мия решил, что это отличная возможность позаботиться о тебе и дальше. — Больше не гуляй холодными вечерами, иначе привяжу тебя к себе и не буду никуда отпускать, — ворчал он, наливая из чайничка травяной чай. — Ясно? — Ясно, — закашлялась ты. Ацуму покачал головой. — Спасибо, Цуму. — Ну как ты? Чуть лучше? — Ацуму лёг рядом, обнимая тебя за плечи так, чтобы ты смогла удобно устроится у него на груди. Ты шмыгнула носом, прижимаясь к теплому телу связующего. — Сейчас да. Он хмыкнул, звонко поцеловав тебя в макушку. С тобой Мия не паясничал и не лгал. Единственное, что тебя невероятно задевало каждый раз — его нередко неуместные шуточки, которые часто ранили тебя. Ты начинала думать, что Ацуму тот тип парня, которому не нужны отношения вовсе; подруги начинали справедливо опасаться того, а не абьюзер ли Ацуму часом. Но ты точно знала, что это лишь ребячество и несдержанность, которые Ацуму старался в себе побороть. Он был готов меняться, был готов вести себя чуть правомернее. И сейчас, когда он выглядел таким беззащитным и нежным, обнимая тебя, ты понимала, что Ацуму Мия — просто большой ребёнок, который обязательно повзрослеет.***
— Затем мама просто сказала мне, что накажет и запретит играть в волейбол… — Ацуму понизил голос до томного шепота. — Понимаешь? Саму она тогда ничего не сказала, а козлом отпущения сделался именно я. Вы лежите на мягком ковре в твоей комнате — Ацуму не любил проводить время с тобой у себя дома, ибо ему постоянно мешал Осаму, который обычно тихо-мирно сидел на кухне и переписывался с кем-то. Между вами горит ламповым жёлтым светом милый ночник в виде небольшой лисички, подаренный тебе Ацуму на день Святого Валентина. Он держит тебя за руку, пока рассказывает про очередную несправедливость его детства, а ты завороженно слушаешь, наблюдая, как нежные блики скользят по его красивому лицу. Такие ночные разговоры стали обыденностью, чем-то само собой разумеющимся, чем-то, чем вы оба безумно сильно дорожили и не хотели бы потерять ни за что на свете. Ацуму очаровывал тебя, будучи окутанным приглушенным светом ночника. Его голос завораживал тем, что он говорил тихо, не кричал и не восторженно вопил и из-за этого становился более загадочным и глубоким. — Эй, малышка? — тихо обратился к тебе Ацуму, касаясь щеки пальцами. У него были большие и тёплые ладони. — Можно я тебя поцелую? Ты смутилась — вы обычно не целовались с Ацуму интимнее, чем лёгким поцелуем в щеку или быстрым чмоком в губы. Но сейчас ты каким-то внутренним чутьем понимала, что он хочет поцеловать тебя серьёзно. — Да, Цуму… Конечно. Он приоткрыл губы в лёгкой улыбке, касаясь твоих губ в невероятно трепетном поцелуе. Ладонь скользнула на шею, затем чуть ниже и ниже, и ниже… Ты прикрыла глаза, полностью доверяя ему. Ацуму отодвинул ночник в сторону, придвигаясь все ближе и ближе. Тебя совершенно не заботило то, что в любой момент могут прийти родители и зайти в твою комнату. Значение имел лишь Ацуму и его губы, которые медленно спустились на шею. Ты чувствовала его дрожь и волнение и сама ощущала то же самое. — Цуму? — длительные, нежные поцелуи в шею не прекращались. Ацуму так ловко и умело это делал, что у тебя возникли сомнения, что он делает это в первый раз. Но все тёмные мысли отошли на второй план его резким укусом, который вызвал мешанину противоречивых эмоций внутри. — Цуму, хватит! Он послушно отстранился, чувствуя твоё видимое замешательство. Ты увидела его порозовевшие щеки и сама смутилась чему-то непонятному. — Прости. — Ничего страшного, Цуму. Просто… не делай это так резко. Пожалуйста. — Извини, — он дотронулся до твоей руки в слово бы извиняющимся жесте. Ты ласково посмотрела на это чудо и сжала его руку в ответ. У Ацуму были безумно красивые руки и смотреть на них во время его практики или матчей было сплошным удовольствием. У Ацуму были красивые глаза — тёмные, цвета горячего шоколада и такие непохожие на другие. У Ацуму были мягкие волосы, пахнущие французскими травами. У Ацуму было все для того, чтобы очаровывать тебя вновь и вновь каждый день; и ты каждый день влюблялась в него всё больше и больше. С Ацуму никогда не было скучно, а в поднятии настроении и поддержке он был одним из лучших, кого ты когда-либо знала — сам Мия мог казаться бесконечно честолюбивым, но ты каждой частичкой души и тела чувствовала, что в нужное время именно связующий станет твоим надежным плечом. Вы поддерживали друг друга в абсолютно всех начинаниях. Даже когда были на расстоянии, даже когда не успевали видеться, даже когда оба были настолько физически и эмоционально измотаны — один легкий жест, одно короткое сообщение, один нежный звонок. Когда Ацуму решил пойти к «Шакалам», ты поддержала его. Когда ты решила попробовать себя в больших танцах, он поддержал тебя. — Стоит только начать, — всегда говорил Мия, — а я буду рядом. И ты ему верила; впервые ты верила кому-то настолько сильно, особенно — ему, наглому лжецу, как описывал его брат-близнец. Но ты знала, что твой Цуму действительно искренне любящий всё, что ему важно в жизни — волейбол, брат и ты. Он противоречивый, он невозможный, он наглый. Он как две капли воды похож на своего брата, но даже из тысячи братьев Мия ты бы смогла найти своего Цуму. И ты прекрасно знаешь, что сердце у Ацуму Мии доброе и нежное, а любить он умеет не хуже, чем остальные люди. А может, даже лучше.