***
Мать всегда была недовольна твоим повышенным интересом к готовке и вследствие этого — не менее повышенным аппетитом. Ты безумно любила сладости, что постепенно начало отражаться на фигуре — появились небольшие бока, которые ещё можно было спрятать под объёмный свитер. Но вот резко появившиеся щеки спрятать за тканью одежды было невозможно. Но Яку всегда находил тебя безумно милой и в тонкой майке, и в свитере на два размера больше, и в каком-то несуразном балахоне. Лишь твоя аура, твоя бешеная энергетика заставляла поджилки либеро трястись только при одном взгляде, при одном случайно оброненном слове. Зная твою страсть к готовке и еде, Мориске не считал это чем-то плохим, как многие другие — он понимал, что ты не способна справляться со стрессом в одиночку. Также, ты не имела ни малейшего понятия об основах спорта и поэтому находилась слегка в замешательстве, когда какой-нибудь мальчик отмечал твою «неспортивность». — Это видно, — деловито отметил один из твоих одноклассников — неужели у третьегодок хватает времени на обсуждение дел, которые их совершенно не касаются? — Мне кажется, тебе стоит задуматься о своём здоровье. Иначе к двадцати годам так обрастешь жиром, что… Яку раздражённо отмахивается от учительницы по литературе, мягко намекавшей о каком-то клубе, и подходит к немного растерянной тебе — недавние стрессы совсем ослабили твоё ментальное здоровье. — Привет! — либеро кидает хмурый взгляд на парня. — Можно тебя на пару слов? — Конечно, — отвечаешь ты и немного нервно уцепляешься за плечо Мориске — стыд от недавнего столкновения все ещё не покидал тебя. Но, казалось, Яку совершенно фиолетово на твоё мнение насчёт его роста (пока оно не выходит за пределы ваших взаимоотношений). — Итак? — он скептично осматривает твоё красное от стыда лицо. Ты глубоко вздыхаешь, пытаясь собраться с мыслями — та ситуация на национальных до сих пор жжёт тебя стыдом и неловкостью изнутри. Благо, Яку плевать на ситуации в прошлом. — Почему не ответила ему? — Потому что он, ну, прав… — Прав? Ну, если ты и дальше будешь так считать, слушая мнение каких-то левых парней, то напрочь забудешь о том, какая ты классная, — Яку поднимает бровь и продолжает пялиться на тебя. Казалось, ему комфортно и удобно вот так просто говорить с тобой, но на самом деле внутри него горит настолько сильный пожар, что тушить надо будет всей Некомой несколько дней. — Ты же клёво готовишь и не менее клёво выглядишь… И… — Я уже давно не выгляжу клёво! — резко выпаливаешь ты, не давая Мориске закончить предложение. — И дело даже не в том, что я забила на себя или типа того… Мне почему-то не помогают фитнес-блогеры в интернете… Мотивация исчезает уже на третий день, когда понимаешь, что никто тебя не пихает под зад и не заставляет работать дальше. Яку пару секунд обрабатывает информацию, услышанную от тебя и пытается осознать тот факт, что сейчас самый лучший момент для того, чтобы все его мечты о вашем совместном досуге резко превратились в не просто мысли перед сном, а в самую настоящую реальность. — Значит, тебе нужен тренер? — ты начинаешь понимать к чему клонит либеро. Мимо вас проскакивает Хайба и хочет было задержаться, но Яку бросает на него такой убийственный взгляд, что большой кот Некомы ретируется моментально, отбросив в самый дальний угол мысли помешать вам. — Ну… типа того. Но ходить в спортзал мне страшно, а личный — это очень дорого. — Что ж, я думаю, что я — подходящая кандидатура. Я знаю всё про физическую активность, спорт, фитнес и, в особенности, про мотивацию. Так что… — Но какой тебе в этом прок? — усомнилась ты. — Я что-то буду тебе должна или… — На чистой инициативе, — честно смотрит Мориске, утаивая то, что сам факт вашей совместной деятельности для него стоит дороже, чем все медали, кубки или деньги мира. А ты продолжаешь краснеть с отчаянной силой, потому что понимаешь — если лишний вес убрать получится, то эти глупые чувства к либеро — уже нет.***
— Перерыв! — ты обессиленно падаешь на траву в парке около озера, вокруг которого Некома каждое утро устраивала пробежки. Яку задорно приземляется рядом с тобой, и ты отмечаешь, как мило он выглядит с раскрасневшимися щечками и кудрявыми рыжеватыми прядями, липнувшими ему на лоб. — Уже устала? — хихикает Мориске. — А ведь это только второй круг! — Спорт любит последовательность! — Это ты любишь последовательность, а в нашем деле важна резкость, — деловито подмечает либеро. — Последовательно можно тесто замесить, но когда после длительной спячки решаешься проснуться, то делать это нужно резко. И без малейших колебаний, — строго заканчивает он, протягивая тебе бутылку с водой. И когда он успел её купить? Яку слабо улыбается, когда возвращаешь ему бутылку, а пальцы ваши слабо пересекаются. Либеро уже освоился и ведёт себя намного раскованнее, чем в первые встречи, когда так стеснялся даже слово в разговор вставить. Ты смотришь на его горящие ярким огнём глаза. Смотришь на то, как полуденное солнце бликует на рыжеватых волосах. Смотришь на то, как Яку совсем по-ребячески играется с крышкой от бутылки и улыбается чему-то своему. И понимаешь. Понимаешь, что даже если бы мимо тебя прямо сейчас прошёл гигант в два метра и с широченной улыбкой пригласил на свидание, то ты и не посмотрела бы в его сторону. Потому что в Мориске и без двух метров есть всё то, что тебе надо было.***
yakkuchann хэй! как насчёт тренировки в парке? пробежка — то, что нужно! you яку-сан. у меня ноги от вчерашнего отваливаются. пощади. yakkuchann ну. тогда можем провести это время за стаканчиком кофе, м? ;) you о_о you другое дело!***
— Яку-сан, зачем… — неловко улыбаешься, когда третьегодка протягивает тебе купленный в местной уютной кофейне стаканчик с горячим шоколадом. Яку знал твои вкусовые предпочтения как молитву, но когда Тецуро хоть на секунду заикался об этом, Мориске открещивался от всего так правдоподобно, что поверил бы сам Станиславский. Выдавали его лишь красные донельзя щёки. Зачарованно смотришь в его глаза, не обращая никакого внимания на начинающий накрапывать мелкий холодный дождь. Яку улыбается мягко, но самоуверенно; эта лихая уверенность в себе и своих силах сквозит прямо-таки из всех щелей, что думаешь — если Мориске отмочит какую-то глупую шутку или засандалит тупой подкат в воздух, то ты вообще против не будешь. Но Яку пока не торопится с признанием. Он прекрасно понимает, что сама его инициатива по отношению к тебе уже давно была понята капитаном котов и расценена им же в самом наилучшем свете, что Куроо совсем ничего не стоит просто написать тебе одно короткое сообщение капсом: раскрой глаза! Яку сказал тебе, что в вашем деле нужна резкость. Но ты тоже думаешь, что здесь, как и в спорте, нужна постепенность. Или же нет?***
— О-о, наконец-то женщины оценили меня по достоинству! — Такетора растягивает губы в довольной улыбке, а Лев тянет носом воздух из другой части раздевалки — ты принесла Яку обед. У котов на носу национальные, но ты знаешь, что национальные национальными, а обед по расписанию. — Милашка, ты прошла меня, эй! — Не к тебе вот и бесишься, — миролюбиво отвечает Мориске, уже морально подготавливая себя к двум неизбежным вещам: к резкому нападению со стороны голодного Льва и к собственным алым щекам, если позволит себе расчувствоваться при тебе. От такой твоей доброты к нему. — Ого!.. Жареные овощи!.. Я всегда думал, что лучше всего их готовит моя бабушка, но… Но тут она правда уступает в этом тебе. Ты смущаешься, закрывая щеки ладонями. Яку убирает контейнер в сторонку, с напускным равнодушием поправляя черную футболку. Ты смотришь на него слегка с хитрым прищуром, выжидая, что же он будет делать дальше? Куроо наблюдает за вами из тёмной комнатушки для швабр, тоже ожидая то ли подвоха, то ли позора, то ли чего-то смелого. — Эй, останься с нами! — Лев снова чуть не сбивает тебя с ног. Яку надувает щеки и закатывает светлые глаза: — Аккуратнее, тупица! И вообще, я сам хотел предложить это, так что… — Хотели — предложили бы, — направляющийся к вам Кай грамотно сворачивает в сторону, чувствуя, что запахло жареным. И отнюдь не овощами, которые ты принесла. — Я же не виноват, что у тебя не только рост, но и язык два метра! — возмущается Яку, все больше и больше распыляясь. Тебе хочется разумно успокоить его, а ещё лучше — просто исчезнуть, испариться, но почему-то понимаешь, что Лев неосознанно задел Мориске за живое. — Если хотите доказать, что не боитесь, то просто пригласите её на свидание! — И приглашу! — вырывается у Яку. Спустя секунду он понимает всю грандиозность сказанной им глупости, но время назад не отмотаешь. Ты легко улыбаешься, думая о том, что Яку — как маленький, рыжий и очень воинственный котенок, которому срочно нужны твои уход и поддержка. — А я пойду, — хихикаешь ты, прежде чем схватить Мориске за ворот спортивной футболки и слегка чмокнуть в светлую щеку. Машешь кончиками пальцев на прощание, переглядываешься с Куроо, который одиноко стоял со шваброй и следил за вами уже минут пять, и удаляешься. Глаза Яку широко раскрываются, обиды на бестактность Льва забываются, а работа в голове либеро зависает и останавливается. — А надо было просто вас… Ай! — Лев обиженно смотрит на либеро. — Яку-сан, вы жестокий. — Замолчи, я счастливый.***
Знакомство с твоими родителями Яку пометил у себя в календаре как красный день. Его мама долго пыталась выведать у либеро причину столь долгого посещения ванной комнаты, столь дотошного приглаживания непослушных кудрявых рыжих волос, столь нервного поведения, начиная с самого утра… — Удачи, Мори! — мама тепло улыбнулась, замечая, с каким трепетом Яку перепроверяет каждую розу и отряхивает пиджак, который в последний раз надевал на свадьбу двоюродной тётушки. Под синим пиджаком белая футболка — либеро не изменяет себе даже в таком деле, ведь удобство — превыше всего. — Спасибо! — трёт статуэтку кота на удачу перед выходом, чувствуя некоторую сковывающую движения нервозность. Всё-таки дружите вы давно, но он чувствует, он знает, что именно сейчас, именно сегодня пора перейти Рубикон ваших отношений. Родителей ты подготовила заранее: мама была на седьмом небе от счастья, узнав, что Яку — серьёзный и надёжный молодой человек; отец чуть ли не подпрыгивал от нетерпения поговорить с либеро сильной волейбольной команды школы, в которой учился; а сестра хитро намекала на желание познакомиться поближе со столь интересным парнем, на что ты первое время дулась и боролась с желанием завернуть Яку в лист нори и спрятать от посторонних глаз. Но с другой стороны, либеро ведь ещё не твой парень, не так ли? — Расскажи, почему именно волейбол, — отец даже и не думает притрагиваться к еде, засыпая Мориске с ног до головы вопросами. Яку чувствует неловкость от столь повышенного внимания, но виду не подаёт — не хватало ещё, чтобы ты подумала, что он испугался такой обычной вещи, как знакомство с родителями. Хотя вы и не встречаетесь! Наверное. — Кажется, Мори-кун чувствует себя не в своей тарелке, — хихикает сестра и ты пихаешь её под столом ногой. — А папа подливает масла в огонь! Тебе и самой становится смешно от кулинарных каламбуров сестры, к которым ты привыкла за годы жизни с ней, но, кажется, Яку совсем не до шуток. Он совсем не привык к такому юмору. Его лицо красное, как перец чили, и кажется, либеро вот-вот начнёт дымиться от напряжения. — Дедуля, положить ещё собы? — твой дедушка довольно кивает, пока ты передаешь ему миску с едой. Ты потратила на готовку весь вчерашний день, но ни о чем не жалеешь. — Так вот… — Так ты говоришь, будто бы волейбольная команда сейчас играет хорошо? — дедушка хмурится. — Зная Некомату, я не готов в это поверить! Баскетбольная команда всегда была лучше по результативности! — Неправда, — начинает горячо спорить отец. — Баскетбольная команда никогда ничего путного не выигрывала, а эти малыши на национальные как к себе домой ездят! — Это ты мне по ушам ездишь, — злится дедушка. — Некомата только саке пить мастак! Уж я то знаю… — А тренер баскетбольной команды неуч! Как можно такими тактиками козырять, и ведь хвалится ещё! — Да что ты, юнец, понимаешь! — отпивает дедушка чай и с громким стуком ставит чашку на стол. Яку растерянно смотрит на тебя. — Вот скажи ему, дочка, что баскетбол в Некоме ценился выше! — Мори-кун, волейбол же… — Это вы ему скажите, ему! Таблетки пора пить, от старости! — когда отец говорил на острые для него темы, то возгорался он почти так же быстро, как спичка. — Мне они помогают, а таблетки от глупости не изобрели, к сожалению! — всё больше и больше распаляется дед. — Вот раньше… Волейболисты, они все… — Мне нужно в туалет, — Яку подрывается со своего места, с грохотом отодвигая стул. Мама сострадающе смотрит на него. Ты вылетаешь следом за ним. — Мориске! — догоняешь его в гостиной. — Прости за этот цирк. Они не всегда так. — Ничего, — Яку потирает красные щеки. — Мне просто стало немного жарко, вот я и… Наверное, мне пора домой, — вся его хваленая самоуверенность в один миг улетучивается, стоит тебе взять его за руку. — Ты же так ничего и не попробовал, — склоняешь голову набок, лукаво посматривая на смущенного либеро. — У меня есть одна идейка… Подожди в моей комнате. На кухне дед, успокоенный разговорами про повышение цен на бензин, миролюбиво уплетал овощи, которые ему услужливо подкладывала сестра. Ты тихонько набрала в две миски всё, до чего смогла дотянуться, стащила бутылку воды и салфетки и скрылась в дверном проёме. Яку нетерпеливо постукивал костяшками пальцев по деревянному столу в твоей комнате, рассматривая милые постеры на стенах, как вдруг его взгляд уцепился за что-то такое с одной стороны незначительное, но с другой — безумно важное. Ваше первое совместное фото, которое он сделал буквально впопыхах, на вашей первой тренировке. Твое лицо красное, но очень довольное. Он выглядит самодовольным, но не менее счастливым. — Идём, — либеро даже не успел ничего сказать, толком не придя в себя от нахлынувшего наваждения вперемешку с теплыми воспоминаниями — ты просто вручила ему провиант, решительно открывая створки окна и запрыгивая на стол, а потом и на небольшой уступ в окне. — Давай сюда. — Ты чего придумала? Не легче выйти через дверь? — Мориске потирал руки в полной нерешительности — лезть через окно в пиджаке парню не очень-то и хотелось. — Это не для этого, дурачок, — ты послала ему добрую улыбку. — Залезай. Покажу тебе кое-что интересное. Яку пожал плечами и послушно схватил тебя за руку. Ты втащила его на крышу дома, где красное покрытие немного сползло от твоих частых посиделок здесь. Волейболист нашёл это место даже чересчур уютным: закатное солнце медленно окрашивало домики в чудный алый цвет, весенний ветерок доносил разнообразные запахи свежеиспеченного булочником хлеба, скошенной травы и соседской кошачьей мяты. — Пахнет мятой. — Смотри, а то с катушек слетишь, — хихикнула ты. — Я уже… — пробормотал Яку, наблюдая, как красиво искрится вечерний солнечный свет на твоих волосах, пока вы вот так вот просто сидите в тайной нише на крыше, болтая ногами. — Что? — ты зашуршала обертками. — Вообще, я хотела сказать тебе спасибо, Мориске. — За что? — слабо улыбнулся он. От разлившегося по телу приятного чувства скрутило живот. Он слегка сжал ткань штанов. Повеяло прохладным ветерком, который сулил приход дождя с запада. — За тренировки, за мотивацию… За тебя, в частности. Ты помог мне понять, что любить себя можно и с кривым носом, и с короткими ногами и даже с лишним весом. — Но ведь… — Не перебивай! — ты нетерпеливо засунула ему в руки миску с ещё тёплым рисом карри. — Я восхищалась тобой с самого первого дня встречи и никогда не перестану этого делать. Если ты не против, мы могли бы перестать быть просто друзьями. — А… мой рост? — с тобой либеро чувствовал себя настолько свободно, что даже разговоры о его самом большом комплексе не казались опустошающими. И даже факт того, что ты предложила встречаться первой его ни капли не смутил. — Для тебя это не проблема? Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя неловко из-за того, что я… — Мы закидаем всех, кто так думает, мячами, — ты хохотнула и пихнула его в бок. — Ну или купим тебе ходули… — Эй! — Чтобы пинать ими Хайбу!.. Стой, а ты для чего хотел? Мориске хихикнул. В алом свете закатного солнца всё казалось тёплым и уютным. Эта крыша. Этот рис. Эта мята. Ты. И он тоже казался, совсем подрастеряв своё бахвальство, свою твёрдость, свою самоуверенность. Увидь его таким Куроо, хохотал бы до коликов в боках. Но даже если бы и так, Яку было бы так все равно на это — лишь сама возможность сидеть нос к носу с тобой, есть еду, приготовленную тобой, и осознавать, что ты теперь — его девушка, это всё казалось бесценным и оттого — нереальным. Вы потеряли счёт времени за разговорами. Яку предложил погулять завтра и ты согласилась. Он взял тебя за руку, краснея, как первоклассник, а ты не оттолкнула. Ты сказала, что, когда вы будете жить вместе, то обязательно заведёте собаку, которых Мориске так любит. Яку сказал, что у вас непременно будет домик в горах, где ты оборудуешь себе и летнюю кухню, и садик, и пруд… Когда на его нос упала первая дождевая капля, Яку не сразу понял, как его руки замотали тебя в пиджак. Он был широк тебе в плечах, но запах одеколона либеро, который резко смешался с запахами улицы — мяты, карри и дождя, — ударил тебе в нос. Неожиданно в руках Мориске оказался полароид, на который была сделана ваша самая первая фотография. — Начался ливень! — ты не успела договорить, как сильные руки прижали тебя плотнее к себе, а губы волейболиста быстро отыскали твои. Дождь намочил и ваши лица, и вашу одежду, и ваши чувства, поэтому первый поцелуй получился во всех смыслах мокрый. — Як-ку! — Готово, — хихикнул он, мягко чмокая тебя в лоб. — Сколько ж фотографий нам предстоит сделать… Блин, еда намокла. — Ты похож на мокрого кота. — Так даже лучше, — засмеялся он, теснее прижимая тебя к своей мокрой футболке, откидывая со лба потяжелевшие от дождя пряди. Через несколько лет, переезжая на время в Россию, вы часто останавливались, чтобы спокойно выдохнуть, забыть о суматохе и пересмотреть миллион сделанных за это время фотографий. Яку не растерял природной наглости — на матчах он продолжал по-кошачьи поигрывать мускулами, поддразнивая и фанаток, и тебя. Тебя это нисколько не смущало — весь этот театр одного актера только для тебя. И дома не переставал выделываться — когда готова была убить за щекотку или за одеяло, стянутое холодной ночью, Мориске включал свой обаятельный режим и ты готова была растаять розовой лужицей на месте. В связи с твоей работой множество мужчин находили святым делом ляпнуть какой-нибудь комплимент и заарканить шеф-повара. Яку — вспыльчивая натура, но поводов для ревности никаких и не было. Разве что штраф — один поцелуй в щеку и обвиняемый по статье «Наглая рыжая морда» Яку Мориске отпущен на свободу. Яку и в пятнадцать, и в восемнадцать, и даже в сто лет будет самым искренним и надежным человеком на всем белом свете. Он не только стойкая стена своей команды, он твоя надежная опора и поддержка. Но когда опоре и самой нужно на кого-нибудь опереться в тяжелое время — твое плечо всегда готово, а жилетка уже надета для слез. А он будет доказывать снова и снова, что стоит дороже всех самых высоких игроков и мужчин мира.