***
До сих пор не понимаешь, какой черт дёрнул тебя пойти на эту треклятую вечеринку. Подруга пошла туда исключительно ради капитана волейбольной команды Аобаджосай (как и половина девочек), а ты просто за компанию, надеясь, что в этот раз будет веселее, чем на тухлой тусовке по случаю сдачи экзаменов в прошлом году. И вот сейчас ты стоишь около входной двери дома парня, организовавшего вечеринку, и задумчиво смотришь на целующуюся в кустах парочку, их имён ты не вспомнишь во веки веков. Слова, сказанные Ханамаки, кажутся тебе сумасбродными — за все года вашей совместной учёбы ты ни разу не слышала от него чего-то мало-мальски серьёзного (ваше общение всегда напоминало стенд-ап шоу), так какова вероятность того, что он не шутит сейчас? Накрапывает дождь. После вечеринок тебе всегда было тоскливо идти домой — подруга всегда обзаводится новыми друзьями, о существовании которых забывает на следующий день, а единственную компанию тебе составляет какой-нибудь незрелый первогодка, решивший храбро проводить тебя до дома, но скоропостижно откинувшийся где-то под кустом по дороге. Но в этот раз проводить до дома тебя решил не какой-то там незрелый первогодка. Едва доходишь до калитки внутреннего двора, как тебя окрикивает знакомый голос: — Эй, подожди! — Ханамаки собственной персоной. Оборачиваешься и хихикаешь от того, как он очень неловко пытается доковылять до тебя, запинаясь о какого-то сонного парня на пороге. Такахиро широко улыбается и машет тебе длиннопалой рукой. — Уже закончил? — цокаешь, уворачиваясь от волейболиста, который чуть не влетел в тебя на всем ходу, как паровоз. Это нисколько не смущает его, наоборот, Ханамаки наглеет ещё пуще из-за слегка несвязной речи и смазанной координации движений. — А ребята где? — Ойкава уснул, — докладывает парень, почесывая затылок. На фоне продолжает играть громкий рок, заглушая ваш разговор. Дождь продолжает еле-еле накрапывать. — Мацукава и Иваизуми справятся без меня, а ты выглядишь такой беспомощной под этим дождём и без меня, что… — Проехали, идём уже, — толкаешь его в плечо. Все-таки, Ханамаки не такая уж и плохая компания. Он хотя бы не упадёт в кусты по дороге до дома и сможет немного скрасить твой одинокий путь. Такахиро быстро догоняет тебя и наклоняется чуть ближе. В глазах блестят задорные огоньки, и хоть от парня разит целым роем различных духов и одеколонов, держится он непринуждённо и весело. — Ты так и не ответила на мои вопросы, — напоминает он, продолжая широко улыбаться, чинно вышагивая рядом. — Какие ещё? — скучающе обводишь его взглядом, фыркая. Такахиро щурит глаза. Дождь начинает идти все сильнее, но вы совсем не обращаете на него внимания — тебе кажется необычайно уморительным вид долговязого волейболиста в мокрой рубашке и с пустой бутылкой газировки в руке. — Ну, начнём с самого начала: что за парень это был? Выглядел хуже Киндаичи на первой тренировке. А его, кстати, — хихикает Ханамаки, снова запинаясь, но на этот раз об какой-то камень, — чуть не стошнило на Куними! — Это Ли, — отвечаешь ты. — Мы были знакомы ещё в средней школе, а потом и вовсе оказались в Сейджо… Но сейчас он почему-то подумал, что я обязана с ним встречаться. — Выглядел отстойно, честно говоря. — Ага. — Ты сразу ответила на несколько моих вопросов, — дождь потихоньку лил все сильнее и сильнее и уже начинал заливать твои глаза. Ханамаки ловко закинул пустую бутылку в мусорную урну и раскрыл над вами двумя лёгкую тёмную куртку. Ты почувствовала, как заалели щеки. — Но на один все ещё нет. — Ты про свидание?.. Прости, Ханамаки, но я одиночка. — В плане не любишь людей? — В плане мне хорошо одной. И компания мне не нужна, — пожимаешь плечами. — Люди отвлекают да и я не охотница за дешевыми развлечениями. Мне нужны покрупнее. — Вот как? — складывает он бровки домиком. Ты в глубине души понимаешь, что уже согласишься на всё, что он скажет. — А у меня развлечения и не дешёвые. К слову. — Предлагаешь встречаться с тобой просто так? С бухты-барахты, потому что ты спас меня от тупоголового парня? Или просто потому что? — Почему бы и нет? — отшучивается он. Для Ханамаки это все наполовину шутка. — Ты симпатичная, я так вообще красавец, каких свет не видывал… — слегка пихаешь его под бок. — Тот парень определённо влюблен в тебя, но очень раздражает нас обоих. Так почему бы слегка не проучить его? Он от тебя отстанет, а мы посмеемся с его позора на футбольных соревнованиях. — Тогда ладно, — с Такахиро тебе весело, несмотря ни на дождь, ни на всю сумбурность ваших странноватых отношений. Вот только в статусе «фиктивные» они пробудут ровно один месяц, бесповоротно сменившись на «самые что ни на есть настоящие».***
— По школе ходят слухи, что ты встречаешься с Ханамаки, — шепчет тебе на ухо одноклассница, пока ты скучающе конспектируешь лекцию по биологии. — Это так? — Вполне, — переводишь на неё взгляд и хмыкаешь. Та удивлённо таращит зелёные глаза. — Почему ты так удивляешься? — Я слышала, что он позер и повеса. — А я слышала, что от усиленных сплетней нос вырастает до подбородка, а уши оттягиваются до пола. Ли недовольно буравил тебя взглядом каждый урок, стоило тебе мечтательно посмотреть на настенные часы или доску. У Такахиро случались приступы адского шакальего смеха каждый раз, когда горе-любовник и футболист в одном флаконе по-щенячьи печально смотрел на тебя в коридорах, кафетерии, на улице на большой перемене. Иваизуми не очень-то верил в искренность ваших отношений, а Ойкаву раздирали амбивалентные чувства: искренне радоваться за друга ему мешало недавнее расставание со своей девушкой, а не воспринимать ваши милости в штыки он ещё не научился. Мацукава сразу просёк, чем дело пахнет, но мешать не стал: в конце концов, вы взрослые люди и когда-нибудь перестанете бегать от судьбы, и твой наигранный смех превратиться в настоящий. А ты понимала, что с Такахиро действительно было весело. Он знал миллион различных шуток, помнил все, что происходило с ним и с его командой на выездных, на тренировках, на соревнованиях. Такахиро или как ты его теперь стала называть, Хиро, был не просто человеком, способным одной неловкой шуткой разрядить обстановку — он был одной из самых крепких свай команды Аобы, он был фундаментом, на котором строили свой дом успеха его кохаи, и тем человеком, на которого команда (и с недавних пор и ты) всегда могла положиться. — Ты ему нравишься, — как-то сказал тебе Мацукава, хорошо знавший Ханамаки. — Если обстреливает более чем тремя шутками за десять минут, то это так с вероятностью в сто процентов. И дело было даже не в шутках, а в самом поведении Такахиро. Он писал тебе миллиарды километров сообщений о здоровье, настроении и даже о твоём младшем брате, с которым у них в первый день встречи установилось взаимное напряжение. Дружеские посиделки с другими третьегодками уже не были исключением — то было ваше правило. Казалось, что Такахиро забыл о том, что ваши отношения изначально задумывались как большой анекдот. Так оно и было. Несмотря на наружную веселость, Ханамаки с каждым днём вашего общения чувствовал, что все больше и больше привязывается к тебе. И это уже становилось закономерностью: проснулся — напиши, идёшь с тренировки — зайди в гости. Поведение остывшего Ли уже не было проблемой для него. Ханамаки нутром чувствовал, что уже не отпустит тебя просто так и в душе надеялся, что ты уходить и не захочешь. Ведь для Такахиро это уже и не шутка вовсе.***
Переход на новую ступень ваших взаимоотношений был катастрофически резким для тебя и недостаточно для него. Всё началось с того, что в один из дней Такахиро просто пересел к тебе за парту, выгнав одну из твоих немногих подруг. Девушка, ростом метр с кепкой, не очень хотела ввязываться в спор с волейболистом, чья сильная рука вполне могла бы выкинуть её из окна кабинета, поэтому отсела без приключений. — Ты что тут… — вопросов у тебя было море. — Ну мы же встречаемся, детка, — протянул он, и ты не сразу заметила, как покраснели кончики ушей, сливаясь цветом с рыжеватыми волосами. Ханамаки с такой же лисьей улыбкой стащил у тебя ручку и продолжил усердно смотреть на доску, борясь с желанием просмотреть весь урок на тебя. Ты долгое время пыталась осознавать свои чувства к нему. Что это: просто лёгкая влюблённость к человеку, обратившему на тебя такое пристальное внимание, или по-настоящему сильное чувство? Ты ни с кем никогда не общалась так тесно, как с Такахиро. Никто не заставлял тебя смеяться так же громко, как Такахиро. Никто с таким натужным недовольством не заставлял тебя надевать зимой варежки, как Такахиро. Никто не поддерживал твои странные подкаты и анекдоты, как Такахиро. И никто не нравился больше, чем Такахиро. Вскоре после того как он узурпировал место твоей соседки, ты каким-то чудом оказалась гостьей на странных ночёвках волейболистов Сейджо, которые всегда проводились в доме несменного лидера Ойкавы. Эти ночёвки поражали своей странностью, но нереально тебе нравились — Мацукава, всегда заказывал чуть больше пиццы, чем нужно было, и все это доедалось в три часа ночи под сдавленные хрипы объевшегося Такахиро; Тоору стаскивал у старшей сестры маски и пушистые ободки, надевая все это на недовольного Иваизуми, чья хваленая маскулинность каждый раз трескалась под твой громкий смех; Ханамаки при твоей поддержке каждый раз норовил выщипать Иссею все брови, ловко орудуя щипцами… Но обычно под утро, когда вся еда была уничтожена, ночёвка заканчивалась вашим фальшивым пением абсолютно всех песен Тейлор Свифт. — Ты ему нравишься, — на одной из ночевок, когда Ойкава и Ханамаки вдвоём напали на несчастного Мацукаву, резко сказал тебе Иваизуми, отозвав в сторону. Ты моргнула пару раз. Дежавю. — Хаджиме, скажи, что ты шутишь. Пожалуйста, скажи. — Я думал, что это ваш конёк, — улыбнулся он, забавно сощурив зелёные глаза. — Не мой. — И… Что мне делать? — ты впервые в жизни ощутила странное чувство: и радость, и страх одновременно. Радость от того, что твои чувства взаимны и страх сделать первый шаг. Иваизуми пожал плечами, поправляя розовый пушистый ободок на колючих темных волосах. — Просто скажи, — хмыкнул он, щёлкнув тебя по носу. — Ханамаки слишком запутался в собственных шутках и чувствах, поэтому немного серьёзности ему не помешает. — Но я же не могу сказать это вот просто так… Ни с того ни с сего, Хаджиме. Мы же, по сути, встречаемся… — Тогда в чем проблема, малышка? — засмеялся Иваизуми. — Проще простого. Вице-капитан отошёл спасать Иссея от неумолимой бьюти-процедуры, оставив тебя наедине со своими разрозненными чувствами. Держать их в себе ты не хотела, но разве Такахиро поймёт, если честно признаться? В глазах общественности вы встречались с той самой отстойной вечеринки, на которой Ханамаки помог тебе. И вот теперь ты действительно любишь его. Шутка, которая зашла слишком далеко. — Объявляется музыкальная пауза, — Тоору, которого одолел сахарный передоз от неограниченного количества выпитой газировки, включил музыкальную станцию. — Дамы могут приглашать кавалеров, кавалеры могу приглашать кавалеров и дам! Вот он — идеальный момент. И… — Единственная дама здесь занята! — Ханамаки ловко отпихивает от себя пустые коробки из-под пиццы, выпутывается их одеяла, в которое его завернул Маццун от греха подальше, и в мгновение ока оказывается около тебя. Ты умиляешься его домашнему виду: широченные клетчатые штаны зелёного цвета, огромная чёрная однотонная футболка и голубой пушистый ободок, который мило оттенял рыжие с розовым оттенком волосы. Такахиро обнимает тебя чуть крепче обычного и смеётся. Ты заливаешься краской с ног до головы, подрастеряв абсолютно весь свой пофигизм. — Где твоя привычная дерзость, принцесса? — Тут такое дело… Ладно, ничего, забей, — тут же проглатываешь язык. Слова вылезли сами, под воздействием парня и момента, без твоего ведома, но Ханамаки строго придерживался золотого правила «сказал «а» — говори «б». — Хэй, так не пойдёт, — мягко склоняет он голову, продолжая покачиваться сам и увлекая в этот бесхитростный танец и тебя. — Договаривай, раз начала. Он чувствует, что его сердце сейчас выпрыгнет из груди. Ханамаки понял, что любит тебя буквально неделю назад, когда вы сидели на крыше школы, ели украденные у Ойкавы данго и смеялись. Солнце мягко золотило твои черты лица, волосы, форменную одежду Аобаджосай, а Такахиро медленно, но верно понимал, что вляпался в тебя по самые уши. И неважно, что проиграли в отборочных, и неважно, что это последний год и впереди гнетущая, страшная неизвестность взрослой жизни без друзей и волейбола. Ты же с ним рядом, а значит дорога жизни никогда не скатиться в скучную яму безнадежности и тлена. — Просто… — мальчики тактично смылись в соседнюю комнату, музыкальная станция включила медленную мелодию вперемешку с нежными словами. Неловкость на твоём лице достигла точки невозврата, а Такахиро, кажется, всё понял и без твоего скомканного объяснения. Улыбка тронула его лицо. Тёмные глаза словно бы улыбались вместе с ним. — Кажется теперь это и не шутка вовсе, да?.. — ты хихикнула, обнимая его крепче и крепче с каждой строчкой песни. Ойкава с Иссеем вздумали было подглядеть за вами, едва услышали приглушённые хохотки, но Хаджиме, словно верный пёс, оттянул волейболистов, прикрывая дверь чуть плотнее. Ты мысленно послала ему волны благодарности, чувствуя, как Такахиро мягко и ни к чему не обязывающе чмокнул тебя в щеку. Но а ты тут же обязала его, поцеловав уже серьезно, без толики шуток и притворства, так, как хотела столь долгое время. «Не волнуйся, Ива-чан, — от Ханамаки пахло чем-то свежим и цитрусовым, не так, как от других ребят — его запах был лёгкий, непринуждённый и задорный, как и он сам. Он словно пах тем свежим осенним вечером, когда вы, весёлые и пьяные, возвращались домой после вечеринки под дождём. — Не волнуйся… Нам хватит времени на всё-всё-всё».***
— Хиро! — нежданно-негаданно в тебя прилетает спортивная футболка. Ханамаки в панике и в одних трусах мечется по комнате, круша все на своём пути одной рукой, второй поглаживая вашу собаку и как-то умудряясь рыскать в шкафу в поисках того самого аргентинского шарфа самого преданного фаната. — Он здесь! — Спасибо! — Такахиро улетает в ванную, а через пять минут выходит свежий, румяный и начищенный, как пятачок. — Что бы я без тебя делал, принцесса… — Как бы ты выжил без меня, ума не приложу… — смеёшься ты, аккуратно вырисовывая на своей одной щеке флаг Аргентины, а на другой число тринадцать. — И не ты ли на пару с Иссеем говорил, что «никогда не пойдёшь на матч Дурокавы с его отвратительным характером»? — Возможно… Черт, мы опоздаем! — он трясётся от нетерпения. Вчера парень вернулся с собеседования на новой работе и светился от счастья сильнее самой яркой звёздочки. Эту относительно небольшую квартиру вы купили совсем недавно да и идея резко переехать в Токио обескуражила не только тебя, но и ваших родителей. Но Ханамаки предложили новую работу, за которую он радостно ухватился, а ты была готова поехать за ним хоть на другой конец света. Здесь, в вашей квартире, все было обустроено как надо: большой тёмный диван, на котором Хиро строго-настрого запрещалось есть, но правила созданы, чтобы их нарушать; самодельный замок из подушек, где вы обычно соревновались в армрестлинге (победителем выходил неизменно Ханамаки, хотя ты всегда вопила, что поддаешься); огромный балкон, на котором ты развела целую рассаду из помидоров и где обычно спал ваш ещё маленький сиба-ину. Любовь Ханамаки была такой простой, но при этом такой надёжной. Он не был хорош в создании романтичной обстановки и скорее бы рассыпал как попало все лепестки роз, но Такахиро очень старался сделать так, чтобы тебе было комфортно и в автобусе, когда вы от нечего делать поехали смотреть на лес и озеро, и в доме его родителей, где матушка всегда желала закормить тебя до отвала и боли в животе, и дома, когда простужаешься, а он сидит и кормит с ложечки сопливую и бледную тебя, приговаривая, какая же ты у него красавица. Когда же случались редкие матчи Ойкавы в Японии, Ханамаки всегда выбивал для вас билеты в лучших рядах, откуда игру было видно отчетливее всего. Так и сегодня. После игры четвёрка бывших волейболистов Сейджо всегда до вечера сидела в спортивном баре на одной из самых оживленных улиц Токио, куда Ханамаки утаскивал и тебя, всю в фанатском гриме, тоже. Мацукава продолжал покупать чуть больше пива чем потребуется, а Такахиро всегда допивал за тебя, отпуская шуточки про то, что тебе так много нельзя. И сидя с ними в этом немного душном, но атмосферном спортивном баре, где половина посетителей больше глазела на живую звезду волейбола рядом с вами, чем на экраны телевизоров, ты чувствовала себя по-настоящему счастливой — с липким гримом, пушистым шарфом и тёплой рукой Ханамаки, неизменно сжимающей твою под столом. И понимаешь, как все выросли, возмужали и повзрослели… Особенно повзрослел этот искренний парень, цвет волос которого ты до сих пор не определила: розовый или же рыжий? — Заходит как-то улитка в бар… Или не повзрослел. Но точно знаешь, что хоть ваши отношения начались как обычная шутка, на деле стали совсем нешуточными.