***
Осенью погода испортилась окончательно, а вы с Шоё днями и ночами сидели в спортзалах. Канока сетовала на твоё рвение — с тренировками ты совсем изматывала себя, но первые отборочные были уже не за горами, а место в основном составе так и казалось несбыточной мечтой. Изредка вы созванивались или списывались с Хинатой, и ты слушала его вскрики насчёт того самого таинственного Цукишиму, вскоре появились ещё и какие-то Ушиджима с Ойкавой, которых нужно было срочно победить. Добавился и Кенма, новый друг Хинаты, а также и капитан-колючка Куроо, классный человек Бокуто со своим другом. Ты совсем не знала кто это, но радовалась, что у Хинаты появилось так много новых друзей. Ты же сблизилась с Канокой. Выяснилось, что она влюблена ещё с детства в не менее таинственного Танаку (в разговоре у тебя случилось мощное дежавю). Подключив свои связи, вы с Шоё поняли, что его Рюноске и твоя Канока знакомы друг с другом, но дальше догадки дело у вас не дошло. С наступлением первых холодов дни стали настоящим снежным комом — поначалу они тянулись и набирали силу, а вскоре просто помчались со страшной скоростью с горы. Ты буквально потом и кровью выгрызла, выбила себе место в основном составе и уже на вторых отборочных была в игре в качестве главной героини. На отборочных ты часто видела Хинату с его новой сильной командой. С Кагеямой у вас установилась секундная заинтересованность друг другом, но твой друг слишком ревностно отнёсся к этому, пряча тебя от «этого грубияна подальше». Тобио, так звали темноволосого друга-соперника Хинаты, это остановило, но твоим новым знакомым стал либеро команды воронов — Нишиноя добился твоего номера телефона, в отличие от менее успешного в этом деле капитана Аобаджосай. Канока насоветовала тебе не обмениваться номерами ни с кем из мужских команд (они все немного с приветом), но Ю так упорно просил, что сжалилась уже на пятой минуте. Ойкава-сан (вот кем оказался таинственный парень из разговоров Шоё) сильно напугал тебя своей манерой речи, поэтому ты, придумав липовый повод, убежала от него в туалет. Ниияма, как ты и думала, оказалась самой сильной женской командой на твоей памяти, и даже спустя несколько лет, уже во взрослом возрасте, ты будешь с теплотой вспоминать дни, проведённые в стенах этого волейбольного клуба и тех девушек, с которыми свела судьба. Время неумолимо шло, двигая ваши команды к национальным соревнованиям, а ты с каждым днем замечала, что скучаешь по Хинате, с которым вы начали отдалятся друг от друга, всё больше и больше, даже несмотря на то, что вас отделяло всего-то дерево забора. Иногда всё же получалось выкроить немножко времени и уютно, как в старые добрые времена, посидеть у него на крыльце, нежась в тепле лучей вечернего солнца, которое словно выходило из его огненных волос. — Недавно проводили медосмотр, — важно пояснил тебе Хината. — Почти сто шестьдесят пять! — Ха! — ты нависла над ним, посмеиваясь. — Сто семьдесят пять ровно! Хината издал предсмертный отчаянный крик и ничком свалился на пушистый коврик. Ты громко засмеялась, щелкая его по лбу. — Я выросла на два сантиметра за год! Представляешь, какой высокой я буду на третьем году? — Отстань… Вы с Кагеямой убиваете меня своим ростом, титаны… Ямагучи… у него сто восемьдесят!.. А Цукишима дорос до ста девяносто! Представляешь?! — На каком протеине он сидит? — посмеялась ты. — Иногда мне кажется, что он высасывает из меня душу и забирает рост… — пробубнил Шоё, на что ты опять звонко засмеялась. — Забей, Шоё, — хмыкнула ты, потрепав его по рыжей шевелюре. Ладонь и тело отозвались мягким спазмом и дрожью где-то в районе живота, что сильно тебя напугало. Хината же просто друг, просто друг детства для тебя и ничего другого и быть не может. — Если ты любишь играть, то рост совсем не важен. Понял? Хината молча кивнул тебе, а в карих глазах волейболиста отражались последние тёплые лучики солнца. Скоро наступит декабрь, а значит — ещё больше тренировок и ещё нескоро вы сможете так посидеть и поболтать ни о чём.***
Новость о том, что Шоё нелегально проник в тренировочный лагерь не удивила, но посмешила тебя. Канока и другие девочки рассказали об этом, узнав от знакомых из Шираторизавы, на что ты пожала плечами, а остаток тренировки просто хихикала в кулак. «Что ж, это вполне в стиле Шоё, — хмыкнула ты, перебрасывая мяч либеро. — Интересно, сам уйдёт или выгонят всё-таки?» Поговорить об этом не удавалось, но ты невооружённым глазом видела изменения, произошедшие с твоим другом. Хината словно стал серьёзнее, бодрее и рассудительнее. Каждый вечер он подбрасывал мяч, а ты наблюдала за ним сквозь щель в заборе. «В этот раз руки держит правильно… Ого, это что за движение?.. Он словно движется по направлению к мячу… И это действие ногами… — ты жадно всматривалась в то, что делал Хината. — Вау…». Так, день за днем, вы занимались вечерами, оттачивая навыки перед национальными (Хината орал тебе в трубку добрые три минуты, когда победа над Шираторизавой оказалась у них в кармане), а иногда ты молча смотрела на его занятия через щелку и диву давалась — как Шоё научился так хорошо играть? Неужели Карасуно действительно такая сильная команда, а рвение парня настолько высоко? Ты помнила его ещё маленьким сопливым ребёнком, который просил тебя поучить его подачам, когда зажегся идеей спорта. Ты была не намного его старше, но почему-то восприняла себя, как сенпая для этого юного малыша. Всегда говорила ему, что проигрыш это не хорошо и не плохо, а проиграть сильной команде сродни маленькому успеху. Но сказать такое после его прибытия с национальных язык не повернулся. Шоё провалялся дома два дня, ни с кем не разговаривая, а лишь шмыгая и чихая. Ты не придумала ничего лучше, чем подбросить ему камушек с запиской через приоткрытое окно: «Ты — мой победитель, Шоё-чан». И это многого стоило. А на третьем году ты просто в него влюбилась. Увидела его однажды и не поняла, как Хината, — серьёзно, — успел превратиться из хилого хлюпика в крепкого парня. Третьегодка Шоё очаровал тебя с первых секунд, и мяч выпал из рук в то же мгновение. — Сыграем? — неловко улыбнулся он. — А то, — ты сглотнула. Почему ты раньше никогда не замечала, что в соседнем доме живёт такое чудо? Почему смотрела на дикие экзотические цветы, не замечая такую родную сакуру под самым носом? Но дружба и любовь не совместимы. Ты поняла это в тот миг, когда стала дрожать от его объятий и бессовестно засматриваться на лучшего друга. А Хината видел твои красные щеки, потные ладони, но, казалось, старается абстрагироваться от проблемы. Но когда ты по неведомой для него причине начала отдалятся и обрывать все контакты, Шоё запаниковал. hinataaa что не так? ты не гуляешь, не звонишь и не пишешь уже почти неделю. я чем-то обидел тебя? you нет, дело не в тебе, шоё hinataaa а в чём тогда? я кое-что хотел рассказать тебе, но ты отдаляешься you для меня, да и для тебя тоже, это будет лучше, поверь hinataaa нет, не поверю. я не хочу, чтобы ты уходила! you почему же? hinataaa потому что… Ты готова была поклясться, что умрёшь от горящих щёк прямо на месте, не зная, что в соседнем доме у Шоё точно такие же щеки, и точно такой же дикий ритм отбивает сердце. — Потому что люблю тебя, — донеслись тёплые слова из открытого окна, ворвавшись в комнату вместе с холодным вечерним ветром. Но черт, какой же Хината-третьегодка красивый.***
Строить отношения после многолетней дружбы оказалось самым правильным вашим решением. Ты знаешь Хинату как облупленного, вплоть до самых противных привычек. Он знает твои слабые места и каждые строчки любимых песен, которых ты постоянно напеваешь. Теперь можно было обнимать его и прижимать тёплое тело к своему без зазрения совести и мелкой дрожи в ногах — теперь он твой и только твой, весь, от макушки до пят. И эти тёплые вечера у него на крыльце никуда не делись. Просто теперь они являлись к вам с более интимной подоплекой, а именно — с его губами на твоих губах, щеках, плечах и пальцах. Хината целовал каждую ссадину, ласково чмокал каждый синяк и каждую ранку, а в карих глазах так и плескались искорки любви. Его решение отправиться в путешествие по Бразилии огорошило тебя. Тебя, которую приняли в профессиональную женскую команду и которая не хотела уезжать из Японии после окончания школы. Хината уверял, что ему нужно время на осознание себя, и ты, разумеется, не стала с ним спорить. Его не хватало, но спорт и собственные амбиции так захватили, что времени иногда не хватало банально на поесть. Но его сообщения, селфи и радостные крики — всё это дополняло твою и без того насыщенную жизнь. Но дальше — больше. Возвращение Шоё ознаменовалось твоим шоком, огромным шоколадным пирогом и разговорами до часу ночи, большую часть из которых вы провели в рваных поцелуях. Его катастрофически не хватало — этой рыжей пушистой шевелюры, пахнущей лесом, этой светлой кожи, ставшей на пару оттенков темнее под палящим солнцем Рио и этих ярких глаз, которые зажглись ещё ярче. Хината — самый нежный человек в твоей жизни. Более тактильного существа ты не встречала в природе, и казалось, что он — телефон, а ты его зарядное устройство, к которому он неминуемо возвращается каждый вечер после тренировки, хоть и выгоняешь мыться. Да и твои натренированные мышцы дают о себе знать в самый неподходящий момент, поэтому у Хинаты каждый раз наготове лосьон для тела да пара ласковых поцелуев. Отношения с этим рыжим солнцем — это вечные попытки догнать и перегнать. Ты давно поняла, что Шоё не нужен фан-клуб почитателей. Ему нужен человек, способный бросить ему вызов. На постоянной основе у него это Кагеяма, на скамейке же запасных — ты. Ты больше заинтересована в любовных делах с ним нежели в спортивных. Но всё равно твой выигрыш приносит дикое удовольствие. Особенно если играете на спор. — Это нечестно! — вопит Шоё, когда зовёшь его, отвлекая тем самым от игры. — Семнадцать-десять! — Нет! — отбрасываешь мяч в сторону. — Мы играли-то до десяти очков, где ты семнадцать насчитал? — И всё равно ты должна мне десять поцелуев, — решительно переходит на твою сторону сетки. — В следующий раз позовём Ацуму-сана и Бокуто-сана… А ты зови девчонок. Вот и посмотрим, кто настоящий профи. — Передай своим щеночкам, что львицы их уделают. Котаро заплачет ещё. — Щеночкам!.. — задыхается от твоей наглости Шоё, а ты, как в старые добрые времена, смеёшься и ворошишь ему причёску. Засматриваешься на бугрящиеся под футболкой мышцы и чему-то улыбаешься. Любовь Хинаты такая тёплая, ласковая и одновременно с этим простая. Он искренний в своих попытках полностью обнять тебя (ты до сих пор выше его, но Шоё стал настолько крупным, что обниматься с ним сродни объятиям с мишкой), нелегально проникнуть в затуманенную тобой ванную, якобы, за чистящим средством и остаться там, в совместных пробежках по утрам, чаще всего на спор. Победитель покупает вам двоим кофе. Ты никогда не поддаешься ему в игре и знаешь, что Шоё никогда не поддастся тебе — честность и безопасность являются фундаментальными ценностями в ваших отношениях. Если хотите стать сильнее — нужно играть и выкладываться на все сто двадцать процентов даже с любимым человеком. Быть с Шоё — это каждый раз возвращаться в тихую, солнечную гавань. В твою гавань. Это посещать каждый его матч и стоически отгонять от себя буйных шакалов (когда Хината представил тебя, как свою девушку, Бокуто энергично затряс твою руку, а Ацуму хихикнул — всё потому что Хината разнервничался и назвал тебя своей женой). Шоё понимает, что и у тебя тоже есть матчи, иногда в то же время, что и у него, поэтому вы всегда смотрите их в повторах вместе, обнявшись под тёплым пледом. — И на площадку выходит лучшая в мире диагональная под номером семь! — передразнивает он комментатора. — О, и боже правый, посмотрите, какая она красавица! — каждый раз смеёшься и чувствуешь, как краснота румянца заливает всё лицо. Но особое удовольствие — лежать с ним под мягким пуховым одеялом, в тёмной, освещаемой лишь светом гирлянд комнате, держаться за руки или обниматься, закидывая на него ноги и болтать обо всем на свете — о победах и поражениях, о прошлом и будущем, о хорошем и о плохом. Обсуждать, хотели бы вы на завтрак пиццу и омлет с авокадо. Думать о том, нужна ли вам срочно кошка. Рассуждать о том, родятся ли у близнецов дети-близнецы, если они женятся на других близнецах. И наконец, размышлять о вашем, обязательно совместном, будущем. Хината как-то сказал тебе, что хочет семью. Необязательно с детьми, необязательно большую. Но обязательно с тобой. — Я ещё не купил кольца, — смущённо сказал Шоё, пока вы сидели в парке, на пикнике, наслаждаясь погодой, вкусными онигири и компанией друг друга. — Но я нашёл кое-что… Волейболист достал из кармана тёмных штанов два розовых, пластмассовых кольца. Они были точь-в-точь те кольца, которые были у вас в детстве — только намного больше. — Мы до сих пор женаты, ты знаешь? Ты растроганно обняла его, утыкаясь в изгиб шеи. Хината всегда был таким родным, таким уютным. И даже углубив ваши отношения, вы не перестали быть друзьями, поддержкой и опорой друг для друга. — И пока я не купил настоящие, — ласково целует кончики пальцев, затем и всю ладонь полностью. Несмотря на то, что он проделывал такое не в первый раз, краснеешь, как маленький ребёнок. — Думаю, эти сгодятся. Напоминают мне о детстве. Пластмасса приятно холодит разгоряченную кожу, а ты думаешь, что не видела кольца красивее, чем то, которое надето на тебе сейчас. И не нужно будет покупать настоящее, серебряное или золотое — сам факт того, что Шоё запомнил ваше наивное, детское обещание, заставляет тебя любить его ещё больше. Хотя разве можешь ты любить его больше, чем сейчас? Хината мягко толкает тебя на плед для пикника, смеясь, и нависает сверху. Ты смеёшься, чувствуя, как он пытается защекотать тебя, но терпит позорное поражение. — Такой красивый вечер, да, Шоё? — заботливо бормочешь ты, наблюдая, как солнце ну слишком очаровательно-красиво золотит парк и ваши фигуры. — А ты ещё красивее, — мягко целует в щеку. — Согласна ли ты стать госпожой Хинатой? Твои глаза расширяются, когда понимаешь, что говорит он не в шутку, но минутное удивление проходит, уступая место тёплой, солнечной, но при этом крепкой и стойкой, такой же как и он, любви: — Да.