volleyboys

      Технически тебе уже восемнадцать лет. Биологический возраст с трудом потянет на пятнадцать, а эмоциональный и того меньше. Слишком рано выпорхнув из семейного несчастливого гнезда, ты не почувствовала себя лучше. Напротив. Теперь не у кого было спросить совета, а тяготы последнего курса старшей школы обвивались вокруг шеи толстым удушающим кольцом.       «Полюбите меня хоть кто-нибудь…»       Замена никогда не любившего тебя отца нашлась относительно быстро. Это был милый, низкий паренёк с россыпью тёмных веснушек на молочно-белой коже и ярким взглядом голубых глаз. Тогда тебе казалось, что именно этот наивный первокурсник и станет твоим новым смыслом. Тем местом, куда ты будешь вливать литры нерастраченной любви. А абсолютно вся любовь выходила боком.       Но мальчик, совсем ещё маленький, крохотный мальчуган оказался не готов к пылкости твоего огромного сердца. Тебя было слишком много, и даже такой понимающий человек не удержался, не устоял на шаткой плотине ваших чувств — каждодневные разговоры о будущем, километры слов о твоих проблемах и его обязанностях — и ты, и парень загнали себя в тиски, из которых оба выбрались потрепанными и несчастными. Он потерял всякую надежду на лучшее, а ты осталась скреплять разбитое сердце жалкими скрепками от нового парня.       Твоего нового смысла. Ему было за двадцать пять, но ни нормального образования, ни нормального уровня жизни он не получил. Твои глаза были ослеплены красотой его сильных рук, обнимавших тебя в холодные ночи, его тёмных глаз, опьяняющих покруче вина, его сладких речей, льющихся в твои беспечные уши нескончаемым потоком. Он обещал тебе все, но оставил ни с чем — с одним лишь ещё более разбитым вдребезги сердцем.       Казалось, всё, тупик. Твоё сердце уже настолько испещрено ранами и занозами от многочисленных предательств и расставаний, что не заживёт уже никогда, и тебе до скончания времен придётся зализывать подбитые бока, как драной кошке, где-то в подворотне.       Пока не появился он.       Куроо выглядел слишком беспечно и добродушно в вашу первую встречу, а ты сразу же уцепилась за него, как утопающий за соломинку. Вот только ты понимала, что никакая это не симпатия, а любовью и подавно не пахнет. Хотя поначалу все складывалось просто великолепно; ты не могла представить такого даже в самых смелых мечтах — Тецуро, одетый в чёрное, выглядел сногсшибательнее, чем все парни Некомы, его бархатный голос, напевающий колыбельную, и его нежно-грубые мозолистые руки, — всё это соткало в твоей голове образ того единственного, с которым надолго и навсегда.       — Может, тебе стоит немного отдохнуть? — он и сам устал после дополнительных по химии и тяжёлой тренировки, но ты вцепилась в него, как только увидела, чтобы рассказать о том, как ты сама дичайше устала. В голосе Тецуро сквозят сухость и раздражение от усталости, но ты ничего не замечаешь и продолжаешь ныть о своём.       — И потом Фи-Фи сказала, что не любит его, представляешь? Мы должны обязательно посмотреть седьмой сезон вместе! — ты прекрасно знаешь, что Куроо терпеть не может этот сериал с самого детства, но тебе так все равно. Главное — он слушает тебя и проводит с тобой время, а ты так боишься признать, что на самом деле тебе глубоко плевать на его мнение.       Непроработанные проблемы, слишком большая подозрительность и повышенная чувствительность к любым его действиям отталкивали Куроо — он изо всех сил старался поддерживать тебя, но понимал, что не любит тебя и, как бы он не старался, не сможет полюбить никогда. Но тебя было так жалко, так неправильно бросать, что он оставался, выслушивал разговоры о бывших, о нынешних, обо всем на свете и понимал — нет, ты загнала и его и себя в эмоциональное рабство, из которого выходить нужно только с боем, разбивать себя и тебя, но освобождаться, уходить пока не стало слишком поздно.       Но ты не пускала — давила на жалость, плакала ему в плечо и умоляла утешить в трудную минуту. Тецуро жалел тебя изо всех сил, на которые было способно его доброе сердце — он понимал, что хоть и не любит тебя, как партнёршу, но бросить после всего, что ты пережила, просто не может.       И это разбивало его — физически и морально ты душила своей нерастраченной любовью, хотя даже не любила его самого. Просто Тецуро появился в нужное время в нужном месте, готовый принять тебя со всеми твоими проблемами и мыслями — и ты бросилась на него, не зная ни характера, ни увлечений, ни желаний самого Куроо. Ты не любишь его, как любят по-настоящему дорогого человека. Ты любишь его как жилетку, как игрушку, как вещь, которая всего лишь нужна.       Ты держишься за него только из-за самовнушения, жалости к себе и его адекватности. Куроо держится за тебя из жалости к тебе и неспособности отпустить, хотя очень бы хотел перестать себя мучить. Ты вцепилась в него в первую встречу мёртвой хваткой, ты душишь его и любишь токсично, сильно, так, что становится нечем дышать от вездесущности и надоедливости.       И Куроо бы ударил тебя, но не может чисто физически. Ты, как заноза, которая болит, но находится в таком труднодоступном месте, что и не достать, но продолжает нарывать, гноиться и адски болеть. Он решает написать тебе, а в следующие три часа ты бестолково ревешь в своей кровати, когда понимаешь, что он больше никогда к тебе не придёт.       А всё потому что ты идиотка, не догадавшаяся обратиться к психотерапевту со своими проблемами, хотя тот же Тецуро ни раз говорил тебе об этом. Ты — жалкая абьюзерша с нехваткой любви, которая и любить-то толком не умеет. Ты жалкая. Ты ничтожная. Ты всеми забытая и никем не любимая. Ты уничтожила первого наивного мальчика, тебя уничтожил второй тиран, ты уничтожила надежду Куроо полюбить тебя.       И что же ты сделаешь дальше?       — Мне так плохо…       Четвёртый парень смотрит так наивно и по-доброму. Какая же ты жалкая дура, — и сама уже начинаешь так думать.       Но ты всего лишь хотела, чтобы тебя любили. Разве ты виновата в этом?