Road to Dakar

Утром последнего соревновательного дня Ибо впервые всерьёз пожалел о том, что к нему вернулась способность нормально спать. Провалившись в объятия Морфея почти сразу после того, как закончил делать массаж Чжаню, он едва смог продрать глаза на рассвете. Осознав себя в пространстве и времени, Ибо застонал: — Да как так? — Что случилось? — Чжань неожиданно обнаружился рядом. Он лежал в одной с Ибо постели и с интересом наблюдал за его вознёй, подперев голову рукой. — Я опять всё прое… пропустил, — Ибо пару раз стукнулся головой о подушку, но желаемого эффекта не добился. — Я же хотел пойти ребятам помочь. — У тебя всё равно ничего бы не вышло, — Чжань притянул его к себе и поцеловал. — Эти паршивцы заперли нас, чтобы мы отдохнули и подготовились к последнему этапу. Чжочэн ночевал у Цзыи… Так что вот. — Я их не понимаю, — Ибо потёрся щекой о плечо Чжаня. — Как будто им помешала бы наша помощь. Завтра уже будем отдыхать. И потом ещё чёрт знает сколько, потому что с этой сраной пандемией на что-то надеяться очень сложно. Мы даже не знаем, будет ли что-то в следующем году… — Давай пока не будем так далеко загадывать. У нас есть конкретная цель, и мы должны её достичь. А потом я с удовольствием выслушаю, что у тебя ещё есть за планы. Может, я в них даже впишусь, — пообещал Чжань, а Ибо вдруг иррационально порадовался, что его импульсивная и откровенно глупая затея с кольцом не выгорела. Он выглядел бы идиотом не только в глазах Чжаня и окружающих, но и в своих собственных. И, признаться, замучился бы объяснять, что это на него нашло. Пусть бриллиантами себя развлекает эта девица, а Ибо постарается произвести впечатление иным способом. Он и так уже практически наизнанку вывернулся. — Я надеюсь, — Ибо привстал на локтях и подставил Чжаню губы для поцелуя. Привычно, будто всегда так делал, а не захлёбывался внутри себя от волнения и трепета. Чжань не заставил просить дважды: поцеловал с готовностью и неприкрытым желанием продолжения. И даже успел скользнуть рукой под майку Ибо, погладить по голому горячему боку, дразня и распаляя такой несвоевременный сейчас голод. Уже завтра они могли позволить себе больше, но сегодня нужно было преодолеть себя и завершить то, к чему они готовились весь предыдущий год. — Невыносимо рядом с тобой находиться и не делать ничего, — Чжань, видимо, был из тех, кому по силам любое испытание силы воли и стойкости. Иначе как объяснить, что он сам отстранился от Ибо и погладил большим пальцем его губы. — Так сделай, — подначил Ибо, прихватив палец губами. — Или тебе нужно особое приглашение? — Мне нужно, чтобы ты… — начал Чжань, но вынужден был прерваться, потому что в дверь кемпера застучали: — Эй? Вы опять закрылись? — Мне нужно, чтобы вот этого не было, — Чжань легко поднялся, одним движением привёл свою нетронутую до этого постель в беспорядок и крикнул: — Снаружи заперто, открой сам! Чжочэн явился слегка потрёпанным, но удивительно довольным, из-за чего Ибо даже не удержался от вопроса: — Твоя леди выпустила тебя в таком виде? — Моя леди уже умчалась в поля, — Чжочэн взъерошил и без того лохматые волосы. — Она меня разбудила, а я лёг ещё минутку полежать — и опять отрубился. Если бы народ не разбудил… Мне кажется, я готов уже даже на ходу спать. — У нас сегодня всё то же самое, что было предыдущие две недели, только по укороченной программе, — напомнил Ибо, успевший за время короткого разговора одеться и даже ликвидировать локальный бардак. Поправив ворот комбинезона, он кое-как пригладил волосы и поглубже надвинул кепку. — Даже не верится, что через несколько часов всё уже закончится. — Закончится, если мы эти несколько часов переживём, — Чжочэн обвёл взглядом напарников. — Мне кажется, сегодня будет страшнее всего. — Тебе не кажется. Сейчас у Ибо не было сил утешать и подбирать правильные слова — он и сам нуждался в опоре и ободрении. Предстоящие несколько часов за рулём грузовика представлялись ему испытанием невероятной сложности, даром что у него за плечами имелся опыт четырёх пройденных от старта до финиша «Дакаров» и одиннадцать из двенадцати этапов пятого. И в последней своей попытке покорить «Дакар» во всех смыслах этого слова Ибо был как никогда близок к успеху. К провалу, разумеется, он тоже был близок как никогда, но об этом старался не думать. Как и о том, что уже спустя несколько часов его главной проблемой станут дальнейшие отношения с Чжанем. Сейчас, пока все их мысли — ладно, почти все их мысли — занимал «Дакар», можно было представить, что за пределами бивуака не было другой жизни. Не было девушки, претендовавшей если не на сердце Чжаня, то как минимум на его руку и место за семейным столом, не было его родителей, явно рассчитывавших на скорую свадьбу и парочку внуков — лучший способ удержать дома склонного к рискам и опасности сына, не было собственной неуверенности, что у них что-то получится. Ибо всерьёз опасался, что, расставшись в аэропорту, они расстанутся навсегда. И даже короткий отпуск, о котором он боялся даже мечтать, виделся лишь небольшой отсрочкой перед казнью, но никак не шансом придать их неожиданно вспыхнувшему роману статус серьёзных отношений. Этими мыслями Ибо терзался до самого старта. Он пропустил напутствие Вайтина, не ответил, когда его о чём-то спросила Лу, и очнулся только тогда, когда Чжань взял его за запястье и отвёл в сторону. — Ибо, о чём ты думаешь? — Тебе не понравится, — признался Ибо, не уверенный, стоит ли сейчас вдаваться в подробности. — Это о нас… — Я что-нибудь придумаю, — Чжань если и догадался, что так сильно беспокоило Ибо, то виду не подал и предпочёл не углубляться. — Мы поговорим вечером. А сейчас нужно собраться. Всего двести километров спецучастка, негде рефлексировать. — Я пытаюсь, — Ибо потёр виски. — Я не знаю, почему моя голова забита совсем другими вещами. Я понимаю, что должен думать о гонке… — Ты защищаешься, — Чжань положил ладонь на шею Ибо и бережно погладил голую кожу. — На тебе сейчас просто колоссальная ответственность. И думать об этом самоубийственно. Есть риск перегореть ещё до старта. — Всё ты знаешь, — Ибо усмехнулся, позволив себе несколько секунд чистого удовольствия от этого прикосновения. — Ты же не бросишь меня? — он собирался спросить только про сегодняшний день, но получилось про всё сразу, и Чжань, похоже, это понял. Его взгляд стал тёмным и тяжёлым, буквально навалился Ибо на плечи, прибив к земле. — Не сомневайся во мне, — хрипло попросил Чжань, и у Ибо задрожали колени. — Ни сегодня, ни когда-либо… — Не буду, — дрогнувшим голосом пообещал Ибо и сам поразился, насколько сильно Чжань, оказывается, на него влиял. Хладнокровный, независимый и жёсткий Ибо превращался рядом с ним в податливую глину. Он был готов на то, чего ещё недавно от себя не ожидал. И кто-то другой, оказавшись на месте Чжаня, мог бы легко воспользоваться ситуацией. Чжань же только заботился. Относительное спокойствие вернулось уже на стартовом участке. Чжочэн судорожно изучал роудбук, а Ибо крепко сжимал руль и думал о том, что должен взять от этого последнего путешествия по максимуму. В деталях запомнить и дюны, и скалы, и пылевые облака, и искрящуюся на солнце полоску Красного моря по пути к Джедде — месту, где всё началось две недели назад и где сегодня всё должно было завершиться. Первая контрольная точка взялась слишком хорошо. Ибо подумал об этом в тот момент, когда дюны, которых так не хватило в этом «Дакаре», остались позади, уступив место полюбившимся организаторам высохшим руслам и бездорожью. Ибо старался действовать осторожно, но рельеф был против, то и дело подбрасывая под колёса острые камни и выступы, с которых даже тяжёлые грузовики взлетали, как с трамплина. Один такой трамплин едва не стал последним не только для экипажа Ибо, но и для вертолёта пресс-службы, спустившегося слишком низко в погоне за эффектным кадром. Ибо до последнего надеялся, что тот успеет убраться с пути, пока они доберутся до каменного трамплина, но у пилота явно было другое мнение. — А с этим придурком что нам делать?! — осознав неизбежное, Чжочэн вжался в кресло и зажмурился, будто это могло как-то помочь уйти от неминуемого столкновения. — Мы сейчас в вертолёт въебёмся на полном ходу! — Я не могу затормозить! — Ибо стиснул руль до побелевших костяшек пальцев. — Мы же просто рухнем… — Прыгай! Как будто его нет. Прыгай! Это не наша вина, что он здесь висит… — Чжань даже голос повысил, за что Ибо в этот момент был благодарен. Ему самому такая ответственность сейчас была не по силам. Ибо с облегчением подчинился чужому решению и выжал газ. Пилот вертолёта прессы, по всей видимости, в последний момент догадался, что висит слишком низко, потому что всё же попытался набрать высоту и уклониться от прямого контакта. Столкновение кабины грузовика с посадочной салазкой вертолёта вышло почти незаметным. Ибо содрогнулся всем телом, когда колёса грузовика ударились о твёрдую землю, и инстинктивно прислушался, не раздастся ли позади грохот взрыва. — Нормально всё! Всё нормально! Ибо, жми! Просто жми уже! — снова начал подгонять его Чжань, и Ибо опять подчинился, усилием воли выбросил этот эпизод из головы, направив машину дальше по трассе в поисках второй контрольной точки. Ибо даже не сразу вспомнил о случившемся, когда на промежуточном сервисе к нему подскочил совершенно потрясённый Ичжоу: — Вы не видели?.. Пишут, что кто-то чуть вертолёт не сбил… На грузовике… — Ну кто, блять? — Ибо мученически вздохнул, только теперь с трудом осознавая, что это было с ним и недавно. — Как? Как, блять? — глаза Ичжоу от удивления стали круглыми. Он смотрел на Ибо как неграмотный селянин, которому только что сообщили, что Земля круглая и вращается вокруг Солнца. — Вот так! Он висел очень низко… А я не мог ни тормознуть, ни увернуться. Пришлось лоб в лоб… — пояснил Ибо, обхватив себя руками, чтобы быстрее справиться с напряжением. — Зацепил? — Ичжоу всё ещё не мог поверить, что такое вообще возможно. — Ясен хер! — Ибо с запозданием разозлился на пилота вертолёта, возомнившего себя бессмертным, и на сотрудников пресс-службы, растащивших новость по социальным сетям и мессенджерам. — Вон вмятина даже осталась! — он махнул рукой, указав на вполне заметный след на верхней части кабины, прямо над местом механика. — Охренеть! Просто охренеть! — Ичжоу растерянно покачал головой. — Я уже даже не знаю, что тебе сказать. Может, нам тебе звёздочку на фюзеляже нарисовать? — Ичжоу, отъебись. У меня руки трясутся сейчас, как у паркинсонщика, — Ибо задвинул куда подальше хорошие манеры и иерархию отношений. — Я не знаю, как дальше ехать… Я тогда растерялся… Да блять, я тупо запаниковал! И доехал на автомате. — А вот это хреново, — Ичжоу нахмурился, но ничего не добавил, потому что к Ибо сзади приблизился Чжань. Он уже привычно положил руки на плечи Ибо и мягко сжал, пытаясь и поддержать, и снять напряжение. Ибо тут же повернулся к нему, хоть и понимал, что обстановка не располагала к поцелую. Но это же не мешало ему хотеть, верно? Может, его мозг воспринимал постоянно вспыхивавшее желание касаться Чжаня и искать его внимания как психологический защитный механизм? Впрочем, сейчас у Ибо не было сил в этом разбираться. Он просто приходил в себя и наслаждался этим контактом. — Ты в порядке? — едва слышно поинтересовался Чжань, который явно лучше других понимал, какая буря поднялась у Ибо в душе. — В полном, — а ведь Ибо даже не солгал. Рядом с Чжанем он ощущал себя спокойным и собранным, даже несмотря на то, что минуту назад не был уверен, что сможет снова сесть за руль. И даже колоссальная ответственность за реализацию командной стратегии не давила так сильно, как могла бы. — Мы готовы? — Готовы, — Чжань кивнул. — Тогда по коням? — Поехали. Там ещё море должно быть… — вспомнил Ибо, а потом обернулся и перехватил довольный взгляд Ичжоу: — Увидимся на бивуаке! — Ни пуха ни пера! — пожелал Ичжоу и отошёл в сторону, чтобы не помешать грузовику выехать на дорогу. Ибо уже не хватало ресурсов держать в голове отрывы и шансы на генеральную классификацию. Он просто гнал грузовик вперёд и убеждал себя мысленно, что нужно только дотянуть до моря. А там уже выдохнуть и расслабиться. Выдохнуть. Расслабиться. Поцеловать Чжаня. Поцеловать… У Ибо шумело в висках, даже когда двигатель грузовика затих. Многострадальная машина справилась с задачей на двести процентов и теперь заслужила покой не меньше, чем люди, которые эти две недели испытывали себя на прочность. Ибо позволил себе несколько секунд полного отсутствия мыслей и чувств, после чего решительно распахнул дверь и спрыгнул на площадку. Быстрее, чем другие члены команды, к нему метнулись журналисты, фотографы и операторы всех мастей. Выхватив взглядом Цзыи, Ибо сосредоточился на ней и даже нашёл в себе силы на улыбку, хоть и не рассчитывал, что её смогут заметить под маской. — Примите наши поздравления! — Как вы чувствуете себя в новом статусе? — Как вы справились с давлением? — Рассматривала ли команда подобное развитие событий? — Есть ли у вас планы на следующую гонку? — Тяжело ли было работать с новым членом экипажа? — Что бы вы хотели сказать тем, кто болел за вас всё это время? Вопросы сыпались и сыпались, а Ибо никак не мог сообразить, что должен делать. Никогда прежде его не встречали с таким энтузиазмом. Обычно он просто занимал своё место в ряду других грузовиков и скромно заезжал на подиум, чтобы получить медаль участника, завершившего «Дакар». Чествование победителей до сих пор доставалось только Ичжоу, и сейчас Ибо с радостью спросил бы его совета. — Я… Я хочу сказать спасибо всем, кто верил в нас, потому что я сам в нас не верил, — наконец заговорил Ибо, и все голоса вокруг него затихли, будто кто-то накрыл их непроницаемым куполом. — Я ещё никогда не приближался к призовым местам. У меня не было шанса заявить о себе, и теперь… Я ещё не верю, что это с нами случилось. Я не рассчитывал… Мы не рассчитывали на пьедестал, мы хотели просто доехать… — Ибо перевёл дух. — Я пока ещё не осознал, что произошло. Но я рад. Мы рады. И вся наша команда. — Вы уже знаете, какой экипаж станет фаворитом в следующем году? — похоже, отпускать Ибо никто не собирался, и сейчас ему не помешала бы помощь. Видимо, в окружении представителей прессы Ибо смотрелся особенно жалко, раз в качестве этой самой помощи выступил сам Вайтин. Он разрезал толпу, как горячий нож масло, и защитным жестом обнял Ибо за плечи: — Господа! Проявите понимание! Экипаж только что проехал более четырёхсот километров. И позади ещё одиннадцать этапов. Позвольте гонщикам прийти в себя и осознать свою победу. Вечером после церемонии награждения состоится пресс-конференция. Мы ждём вас всех там. И там мы с радостью ответим на все ваши вопросы… — Пресс-конференция? — Ибо не удержался от вопроса, едва они выбрались из окружения. Чжочэн и Чжань, похоже, успешно отбились сами, потому что Ибо, обернувшись, их не заметил. — Естественно. Все жаждут получить комментарии героя «Дакара» из первых уст. Тем более что твоя победа сегодня — это настоящая сенсация. Результаты были слишком плотными, чтобы мы заранее могли на что-то рассчитывать, — Вайтин держался на редкость спокойно, видимо, и сам ещё не осознавал до конца, что для команды значила эта победа. — Мы и не рассчитывали, — Ибо наконец сообразил отстраниться, освободиться от полуобъятия и пойти рядом на комфортном расстоянии. — Мне кажется, это случайный результат. Ичжоу должен был… — Не должен, — быстро пресёк его сомнения Вайтин. — У вас обоих были шансы как сойти ещё до финиша, так и закончить «Дакар» в призах. Вы своими шансами воспользовались. И я первый подниму вопрос о третьем экипаже и отказе от фаворитов и запасных вариантов. «Дакар» непредсказуем, нельзя ставить всё на одного. Иногда победить может тёмная лошадка. — В это так сложно поверить, — признался Ибо. — Мне кажется, что сейчас появятся организаторы, скажут, что это какая-то ошибка… — Нет никаких ошибок. Максимум пенализацию могут дать за столкновение с вертолётом. Но и то её можно оспорить. Я уже смотрел правила, про вертолёты там ни слова, — Вайтин усмехнулся, а Ибо прикрыл лицо рукой: — Не напоминай мне. Я уверен, что мне ещё все, кто в теме, не раз припомнят, как я пытался взлететь. — Почему пытался? Ты взлетел, — Вайтин похлопал Ибо по спине. — И в сети уже масса снимков, в том числе и с вертолёта. Представляешь, каково им там пришлось? — В следующий раз будут знать, как зависать прямо над землёй, — Ибо всё ещё испытывал неловкость и страх, когда мысленно возвращался к этой ситуации. Да и угроза пенализации существенно отравляла и без того крайне скудную радость от того, что всё закончилось. Сейчас даже не золотой «Бедуин» казался Ибо главной целью его пятого «Дакара», а именно факт завершения гонки и осознание, что они справились. — В следующий раз они от старта будут лететь только за тобой, чтобы не упустить одного из главных претендентов на победу в генеральной классификации, — подбодрил Вайтин, но вовремя заметил скорбное выражение на лице Ибо и махнул рукой: — Всё, иди отдыхай. Сейчас остальные подтянутся — и будет награждение. А пока можешь купаться в лучах славы и комплиментов. — Да боже упаси! — Ибо передёрнул плечами и заметался взглядом по сторонам в поисках укромного уголка, в который можно было бы забиться, чтобы пересидеть волнение до официальной церемонии. В офис соваться было опасно для здоровья, поэтому Ибо мелкими перебежками отступил под защиту палаток и кемперов, чтобы добраться до командного лагеря. — Эй, чемпион! Малыш Ибо! — знакомый голос окликнул Ибо, а когда тот остановился в растерянности, его с обеих сторон заключили в крепкие объятия. — Наши поздравления! — Поздравляем! И Чжаню непременно передай, — улыбнулся Юньлун, а Ибо наконец отмер и улыбнулся. — Сами ему скажете, — Ибо с удивлением ощущал, что эти люди искренне за него рады. Что они даже гордятся им, как гордятся своими чадами любящие родители. — В таком дурдоме чудо, что мы хоть тебя перехватили, — Юньлун уже привычно присел на капот их внедорожника, а Аянга ненадолго скрылся в кемпере, чтобы вернуться оттуда с двумя ключами на металлическом колечке: — Вот, держи! — Что это? — Ибо с осторожностью взял ключи и принялся их рассматривать. — От чего они? — От дома, — пояснение Аянги вышло на редкость содержательным. — Если когда-нибудь тебе доведётся быть в наших краях… Даже если мы будем где-то в другом месте… — Ты всем так ключи раздаёшь? — поразился Ибо, а Юньлун закатил глаза, мол, с этим нужно просто смириться. — Нет, конечно. Только тем, кого я рад видеть в нашем доме, — Аянга сверкал белоснежной улыбкой, а загар только подчёркивал его черты настоящего сына монгольской степи. — Таких людей очень мало! — Я тебе с ходу назову человек десять, — Юньлун усмехнулся, но потом посерьёзнел и взглянул на Ибо: — Но мы действительно будем рады. Приезжайте как-нибудь с Чжанем. Вы же теперь вместе будете всегда? — Не знаю, Далун, — Ибо нервно облизал губы, а потом спрятал драгоценный подарок в карман. — Я хочу, чтобы мы были. — Значит, будете, малыш Ибо, — Аянга подошёл ближе и потрепал его по щеке. — Ты же всегда получаешь то, что хочешь. Я прав? — Это было бы здорово, — Ибо глубоко вздохнул. Чужая вера в него воодушевляла и заметно успокаивала. Он будто благословение получил от людей, которые знали и любили Чжаня. И это чувство дорогого стоило. — И если вдруг ваша команда захочет собрать экипаж внедорожника… — Аянга даже не закончил, как Ибо тут же торопливо кивнул: — Я сам им предложу. И экипаж выставить, и вас пригласить. — Вот и договорились, — Аянга протянул руку, и Ибо с удовольствием её пожал. Юньлун тоже распрощался с ним со всей теплотой. Ибо преодолел несколько сотен метров до трейлеров команды, переполненный самыми тёплыми чувствами, а потом осознал себя в цепких объятиях Чжаня. Тот ловко утащил Ибо в укромный уголок за палатками, встряхнул, чтобы убедиться, что Ибо не утратил связи с реальностью, и сладко поцеловал. Ибо понимал, что должен был осторожничать. В конце концов, сейчас они были лакомой добычей для журналистов. Но он понятия не имел, как можно по своей воле оторваться от этих губ и рук. Да и Чжань, похоже, мучился не меньше. Он обнимал Ибо с такой силой, словно боялся, что того вот-вот отнимут. — Где ты был? — выдохнул Чжань, когда их обоих чуть-чуть отпустило. — Я искал тебя по всему бивуаку. Вайтин сказал, что давно тебя отпустил. — Я разговаривал с ребятами, — Ибо вытащил из кармана ключи и показал Чжаню. — Видишь, что мне подарили? — Гацзы в своём репертуаре, — Чжань усмехнулся. — У меня тоже такие есть. Для Гацзы это как ритуал принятия в семью. — Они такие классные, — признался Ибо. — Было бы здорово увидеться с ними и за пределами Дакара. Они же будут ещё где-то выступать? — Будут, конечно. У Гацзы в заднице вот такое шило, — Чжань развёл руки широко-широко, чтобы описать это самое шило в заднице. — Он вообще не может дольше пары недель дома находиться, его сразу на приключения тянет. Далун в такие моменты с ним ругается и уезжает к родителям, мол, там никто не мешает лежать и отдыхать. И пиво пить. Гацзы обычно терпит два-три дня, показывает характер, а потом едет возвращать Далуна обратно. Чем не приключение? — Весело им, — Ибо улыбнулся, отчего-то очень живо представив себе и бурную ссору между этими двумя, и не менее бурное примирение. — Думаешь, у нас будет не так весело? — спросил Чжань, и Ибо сразу же сделался серьёзным и взволнованным. Он всё ещё не был уверен, что у них получится сделать это «нас» реальностью. Слишком всё казалось сложным там, где не было песков, камней и холодных пустынных ночей. Реалии обычной жизни проступали всё более отчётливо, и Ибо нужно было найти в себе силы, чтобы закрыть страничку пятого «Дакара» и шагнуть в новую главу. — Я не знаю, — Ибо покачал головой. — Мне кажется, что я живу сегодня последний день. А потом будет что-то другое. — Мне кажется, что у тебя стресс, — мягко возразил Чжань. — Не каждый день становишься победителем «Дакара». К тому же одним из самых молодых. Тебе всего двадцать восемь… — Откуда ты всё знаешь? — Ибо искренне удивился, потому что, к своему стыду, никаких деталей биографии Чжаня не запомнил. Только девушку. — В гугле всё есть, — Чжань усмехнулся. — К тому же я же должен был оценить свои шансы. Вдруг бы ты решил, что я для тебя слишком старый. Я же вижу, как ты относишься к Ичжоу. — Сравнил, — Ибо фыркнул. — Ичжоу просто… Он всегда был на другом уровне, он участвовал в «Дакаре», когда меня оставляли дома и не брали даже механиком, он поднимался на пьедестал… — А ты победил, — Чжань притянул Ибо к себе и коротко поцеловал. Вернее, он явно планировал сделать этот поцелуй коротким, но Ибо не позволил и отстранился, только когда губы начали болеть. — Ты тоже, — напомнил Ибо, вдоволь насладившись этой лаской. — Почему ты так говоришь, будто выиграл только я один? Мы втроём это сделали. — Ты наш лидер и наш пилот. Мы просто следовали твоим указаниям, — Чжань попытался переложить груз ответственности за победу целиком на плечи Ибо, но тот не позволил: — Перестань. Я знаю и ты знаешь, что это командная работа. И я готов признать, что мы там, где мы есть, потому что именно ты был с нами. Это мой пятый «Дакар». А победа первая, — Ибо упрямо взглянул на Чжаня, но тот только усмехнулся: — Теперь ты хотя бы не жалеешь, что я был с вами. — Ты теперь всегда будешь мне это вспоминать? — Ибо искренне возмутился и даже легонько толкнул Чжаня в грудь. — Конечно, буду, — Чжань кивнул. — Как ты заснул на собрании, как демонстративно не смотрел в мою сторону, как выставил меня ночевать в палатку… — Эй! — теперь Ибо толкнул уже сильнее. — Ты сам ушёл в палатку! Я, между прочим, беспокоился, что ты вообще не отдыхаешь. Тебе нравится делать из меня чудовище? — Мне нравится видеть, как к тебе возвращается вкус к жизни. Атмосфера последних дней как-то прибила тебя к земле, ты начал загоняться. Я же вижу, что ты буквально готов цепляться за ограждение, лишь бы не возвращаться домой, — проницательно заметил Чжань, а Ибо только криво ухмыльнулся: — Ты знаешь, почему я не хочу возвращаться. И никакая неделя в Турции или в Эмиратах мне не поможет. Мне нужно знать… — Дай мне время. Я не хочу решать такие вопросы по телефону, — глаза у Чжаня в одночасье стали тёмными, как нефтяные озёра. Ибо тонул в них и чувствовал, что не сможет сказать нет. Он даст время и будет терпеливо ждать столько, сколько потребуется.