Ease My Pain

- Справедливость, - говорит Тигр, пытаясь приподняться на трясущихся руках, - не означает беспощадность. - Посмотри, кого ты защитил, - хмыкает Лунатик. Маска черепом скалится в лунном свете. - Грабитель, насильник, убийца. Он уже сбежал, даже не поблагодарив тебя за твою... самоотверженность. Стоит он твоих ран, Дикий Тигр? - У каждого есть шанс на раскаяние и искупление, - твердо отвечает Тигр. Искореженная броня искрит и потрескивает. - Есть такие преступления, Дикий Тигр, за которые одна кара - смерть, - задумчиво произносит Лунатик. Опускается рядом с Тигром на одно колено - глаза в глаза. - Как бы ты покарал, скажем, человека, убившего собственного отца? И Тигр отзывается, без страха глядя в безумные глаза маски: - Я бы привел этого человека на отцовскую могилу. Прозрачно-зеленые глаза - яд, разбавленный дождем. Юрий смотрит в зеркало, почти желая, чтобы взгляд этих глаз испепелил его, как некогда испепелил его отца. Темный след ладони на лице, обнаженном и беззащитном без грима, - словно печать прокаженного. "Ах, мама, что же мне - ослепнуть, как сыну Иокасты? Не видеть зла, чтобы не причинять еще большего?" - плачет Юра, спрятав в ладонях обожженное лицо. "В миг, когда эти глаза впервые открылись по-настоящему, я свершил свой первый суд. И продолжу судить преступников, покуда живу", - повторяет, как заклятие, Лунатик и закрывает затянутой в перчатку ладонью треснувшую маску.