Ease My Pain

- А я предупреждал, а вы не послушали, вот сами теперь и расхлебывайте, - гордо сообщает Банни и независимо отключается. Опешивший Котецу пялится на погасший экран, могучим усилием воли подавляя в себе порыв хватить коммуникатором об стену судебного коридора. Останавливает его только осознание того, что кредит за коммуникатор до сих пор не выплачен. А еще за электричество не плачено за полгода, а еще в банке его давно приветствуют с ощутимой прохладцей, а еще Каэде просила на день рождения новый пуховик, и на какие шиши теперь его покупать, и, похоже, опять он не сдержит обещания, и долго ли Каэде еще будет его прощать, прежде чем окончательно в нем разочаруется? Котецу с горя надвигает кепку на самые брови и угрюмо топает к выходу. Он слишком погружен в меланхолию, чтобы заметить скорым шагом идущего наперерез ему человека, а тот слишком занят чтением судебного дела, чтобы поднять глаза, и все заканчивается так, как и следовало ожидать: на полу, посреди небольшого вихря кружащихся в воздухе бумаг. - Кого я вижу, - со смешком доносится откуда-то снизу. - А вы у нас частый гость, не так ли... господин Кабураги? Неприятно знакомый судья по фамилии, кажется, Петров настойчиво дергается под Котецу, и тот приподнимается на руках, немного высвободив торс Петрова. Судья немедленно спихивает его с себя и садится на мраморном полу, слегка раздраженно оправляя рассыпавшиеся волосы. На макушку ему медленно планирует какое-то постановление, скользит по волосам, мазнув судью по носу, и опускается на подол черной мантии, между несолидно широко расставленных ног. Бледная длиннопалая рука Петрова шарит по полу, напрасно чего-то ища. Котецу глядит на нее и вспоминает, сколько раз зажатый в этой руке молоточек с глухим стуком опускался на судейский стол, знаменуя объявление ему, Котецу Кабураги, очередного штрафа. Неудивительно, что Котецу запомнил фамилию этого судьи: в половине случаев его дела почему-то вел именно Петров. От одной мысли о том, сколько пуховиков для Каэде можно было бы купить на содранные с него городским судом за все эти годы штрафы, Котецу переполняет негодование - и судья Петров, на четвереньках собирающий разлетевшиеся листочки, кажется ему сейчас идеальным объектом для возмездия. Котецу вскакивает на ноги, едва обратив внимание на какую-то черную тряпку под своим ботинком, и хватает Петрова за грудки. Тот медленно моргает, умудряясь сохранять бесстрастное лицо, даже когда Котецу трясет его так, что голова Петрова мотается из стороны в сторону. Пепельные пряди задевают лицо Котецу, щекочут кончик носа, и тот звучно чихает прямо в лицо судье, не прерывая невнятных возмущенных выкриков: - Три депутата штернбилдских! Три посла иностранных! Топ-модели космополитеновские... три модели! - Пентхаус господина мэра разгромленный, - кивает Петров, отцепляя ладони Котецу от выреза своей мантии. - Как же, помню, своими глазами видел. Я уже понял, господин Кабураги, что на органы правопорядка вы чихали, но ваш собственный напарник просил вас одуматься и не бросаться в схватку очертя голову. Его-то вы могли послушать? - У террористов были заложники! Я не мог подвергать их жизнь опасности! - огрызается Котецу зло и обиженно, как ребенок, у которого отняли леденец. - И ведь, казалось бы, взрослый человек, - едва заметно вздыхает Петров, одергивая на себе помятую мантию. - Сойдите с моей ленты для волос, господин Кабураги. - А? - Котецу все еще сжимает кулаки, хотя ему уже ясно, что бунт против системы не удался. - Впрочем, не утруждайтесь - все равно я не стану завязывать ею волосы, после того как вы на ней потоптались. Подберите оставшиеся бумаги - в конце концов, в том, что мы столкнулись, есть и ваша вина тоже. Котецу, ворча себе под нос, принимается ползать по полу. Одну бумажку подцепить оказывается особенно тяжело, и глаза Котецу невольно скользят по мелким буквам. Истец - городской совет Штернбилда, написано там. Ответчик - Котецу Кабураги. Отказать в принятии искового заявления, и крупная четкая подпись в конце. Котецу поднимает взгляд - Петров смотрит на него с едва заметной улыбкой, протягивая руку. Котецу ошарашенно сует ему неровную кипу документов, и Петров, покачав головой, берет ее - другой рукой, а затем обхватывает ладонь Котецу и одним рывком ставит его на ноги. - Каждый выпуск "Герой-ТВ" с вашим участием так или иначе оказывается весьма занимательным, господин Кабураги. Продолжайте в том же духе, - и разворачивается, и уходит, и легкие пепельные пряди взлетают вокруг лица, и полы нелепой короткой мантии забавно взметаются вокруг ног в мешковатых серых брюках. Котецу топчется на месте и глядит ему вслед, и внезапно ощущает под каблуком какой-то комок. Это оказывается черная лента, смятая и запыленная - только сейчас Котецу осознает, что вечно щеголяющий конским хвостом судья в этот раз был простоволос. Зачем-то Котецу нагибается и сует ее в карман. При случае отдам, решает он. Дома его встречают счастливая Каэде с журналом мод и неожиданно - сдержанно улыбающийся Банни с приятными новостями: мэр ни с того ни с сего решил отблагодарить спасших его гостей героев внушительной денежной премией. Каэде подпрыгивает и тыкает в разворот с какой-то особо модной в этом сезоне моделью, Банни пододвигает к Котецу тарелку с жареным рисом - судя по всему, приготовленным собственноручно: Банни так до сих пор и не постиг это искусство до конца, - и лента остается лежать забытой в кармане брюк. Котецу вспоминает о ней только спустя неделю, после того как успевает обезвредить с десяток преступников, ни разу не заработав при этом ни одного штрафа, - хмурится, пожимает плечами и прячет ленту обратно, прежде аккуратно ее свернув. В конце концов, Банни вон хвастается, что у него есть какой-то оберег, хоть и упрямо его не показывает. Так почему у него, Котецу Кабураги, не может быть собственного талисмана? Примечание: "оберег" Банни - та самая ленточка с надписью "Let's believe HEROES" )))