But if the earth ends in fire And the seas are frozen in time, There'll be just one survivor. The memory that I was yours and you were mine.
Marina and The Diamonds — Immortal (ремикс круче :D)
***
Каникулы как всегда пролетели незаметно. Количество свободного времени значительно убавилось, но с этим ничего не оставалось поделать, кроме как смириться. Зато в распоряжении Юи теперь была огромная библиотека со всей необходимой литературой, и она допоздна засиживалась там. — Вчера семь книг, сегодня девять. Значит, завтра будет одиннадцать? — Гендо оглядывал всё, что разложила по столу вокруг себя Юи. — Всё может быть, — усмехнулась Икари. — Мне нужно как можно больше информации из разных источников. В этот раз он сначала спросил разрешения взглянуть на черновики её работы, и Юи с радостью позволила. Прочитанное оказалось весьма удивительным. — Даже не верится, что такое возможно в реальности. Откуда у тебя эти данные? — От папы. Он возглавляет группу биотехнологов, занимающихся вопросами филогенеза. — Так вот, откуда ветер дует. Гендо положил один из многочисленных учебников на стопку других и скрестил пальцы перед собой. Ни для кого не было секретом, что Юи — дочь весьма состоявшегося и далеко не бедного учёного, вполне логично последовавшая по его стопам. Однако этим вся известная информация ограничивалась, тем неожиданней было услышать что-то новое прямо из её уст. Выходит, Икари нашла себе необычное увлечение неспроста. И выходит, что дело действительно перспективное. — Знаешь, наверное, я всё же поспешил с выводами. Беру свои слова насчёт шарлатанства назад, — Юи вдруг ухмыльнулась в несвойственной себе манере. — Рада, что ты передумал. Скепсис со стороны других так угнетает и совершенно не приносит вдохновения. — А мне казалось, ничто не способно подорвать твой дух. Оторвав взгляд от черновика, Юи посмотрела на Гендо напротив себя. Каково же было его удивление, когда на её лице заиграл лёгкий румянец. — Правда? — видимо, почувствовав это, Икари накрыла одну щёку ладонью. — Но я ведь вовсе не компьютер, и пара слов в поддержку никогда не будут лишними. Вроде бы он озвучил банальную вещь, обычное явление. Неужели сама Юи не замечает собственный несгибаемый энтузиазм? И всё же… Приятное тепло разлилось в груди от лицезрения её реакции. — Пожалуй, мне тоже стоит приобщиться и, быть может, даже податься тебе в ассистенты. — Обязательно подумаю над этим. А пока что, если тебе вправду стало интересно, прочитай вот это, — Юи разгребла беспорядок из бумаг, добралась до толстенькой папки и протянула её Гендо. — Это основы основ. Довольно сложно для восприятия, но я уверена, что ты во всём разберёшься. Можешь взять с собой, только прошу, больше никому не давай, — последняя фраза была сказана даже как-то строго. — Без проблем. Ещё более сильным теплом отозвалось её доверие. Само собой, он не позволит себе не оправдать его.***
— Сенсей! Фуюцуки-сенсей! — сквозь стрёкот цикад раздалось за спиной. Обернувшись, Кодзо увидел своих студентов. — Здравствуйте, ребята. — Может, выпьете с нами пивка на берегу Камо? — Опять? — прямолинейная непосредственность очередного приглашения позабавила Фуюцуки. — Риоко и остальные девчонки сказали, что они придут, если придёте вы, — бесспорный аргумент. — Профессор также сказал, что вам нужно быть более общительным, — вдруг выдал второй парень. А ведь всего-то руководитель кафедры однажды пересёкся с Фуюцуки и студентами в коридоре, вскользь похвалив того за внеучебное время с учащимися. — Хорошо, я приду, — не в силах сопротивляться этой настойчивости, он, наконец, согласился. Не то чтобы ему не понравилось в прошлый раз развеяться в компании весёлых молодых людей. Скорее не хотелось стирать грань между наставником и приятелем. И как по совпадению, на обеде Фуюцуки пересёкся с руководителем кафедры, решив обсудить с ним этот вопрос. — Неплохо было бы выпить на природе, раз уж представилась возможность, — говорил профессор с густыми усами. — Да… — Ты очень талантлив, — продолжал старший мужчина, — но ты недооцениваешь важность человеческих взаимоотношений. — Извините, — с добродушной улыбкой произнёс Фуюцуки. — Кстати, Фуюцуки. Тут есть студентка, которая написала очень интересную исследовательскую работу по биотехнологии. Её фамилия Икари, слышал о ней? — Икари? Нет. — Я рассказал ей о тебе, и она захотела с тобой встретиться, — крайне интригующее вступление. — Она с тобой скоро свяжется, и я хочу, чтобы ты с ней встретился. — Её зовут Икари? Я понял. Необъяснимый восторг поселился в сердце Фуюцуки. Впрочем, его всегда радовало стремление юных умов к знаниям и тем более к новым открытиям. Почему же она решила поговорить именно с ним? Проведя два часа за чтением исследования, профессор понял причину. Очень многое в работе было посвящено не столько вопросам биотехнологии, сколько аспектам метафизической биологии. Довольно смелые представления о том, как зарождается душа и как с помощью её искусственной репродукции можно создавать новые организмы. Звонок с неизвестного номера отвлёк его. — Добрый день. Фуюцуки-сенсей? — раздался в трубке приятный женский голос. — Да. — Простите, если отвлекаю. Меня зовут Икари Юи, я хотела с вами встретиться. — Нет, не отвлекаете, — Фуюцуки невольно улыбнулся собеседнице. — Приходите сегодня после трёх в любое время. Буду рад знакомству. — Спасибо, я обязательно приду. Разговор закончился так же неожиданно, как и начался. Фуюцуки несколько секунд смотрел на цифры номера на экране. Прокручивая в голове отрывки из работы и голос её автора, он пытался представить, как выглядит эта девушка. «Приятно», — пришло умозаключение. Так как занятий у Фуюцуки на сегодня больше не осталось, всё время до предстоящей встречи он снова и снова перечитывал некоторые части из исследования, которые казались ему наиболее противоречивыми. Проблема молодой научной дисциплины — мало данных, которые можно брать за несомненные истины и основы, поэтому во многом приходится полагаться на собственное понимание и представление. Тем ценнее были рвения к новому, особенно со стороны молодых. Удивительно, что кто-то из них вообще взялся за изучение этой науки. И совсем уж неожиданно, что прямо в Киотском университете. Время тянулось медленно, как в очереди. Томительное предвкушение встречи с интересной студенткой требовало разрешения. Наконец, в начале четвёртого часа в лаборантскую постучали. — Добрый день ещё раз, — в дверном проёме показался стройный силуэт. Вежливо поклонившись, девушка ожидала ответа. — Здравствуйте, проходите пожалуйста, — Фуюцуки приветственно улыбнулся и приглашающим жестом указал напротив своего стола. Реальность превзошла все ожидания: юная учёная обладала невероятно милой красотой. Тонкие черты лица, короткие и аккуратно уложенные каштановые волосы, и глаза… большие зелёные глаза с совершенно открытым миру взглядом. Просто блестящее дополнение к складному уму. Фуюцуки на несколько секунд сбился с мысли, но всё же смог собраться. — Очень рад наконец-то встретиться с вами. Честно говоря, никак не ожидал, что в нашем университете найдутся интересующиеся метафизикой, — студентка терпеливо слушала затянувшееся вступление, не меняя приветливого выражения. Фуюцуки взял со стола открытый планшет с исследованием. — Я прочитал вашу работу. С некоторыми вещами я не согласен, но в целом очень интересно. — Большое спасибо, — чуть шире улыбнулась гостья. — Ваше имя Икари Юи, верно? — Да, — у Фуюцуки вовсе не было проблем с памятью, просто хотелось ещё разок произнести это имя вслух. — И каковы ваши планы на будущее? Работать в коммерческой компании? Или остаться в нашей лаборатории? — Я ещё серьёзно не думала по этому поводу, но ведь возможен третий вариант, — Фуюцуки прищурился. — Я думала ещё о возможности выйти замуж. Я имею в виду, если встречу подходящего человека. Неужели… неужели так можно распоряжаться своим талантом? Быть женой и матерью — никакого времени не останется на науку. Неужели всем девушкам так важно приносить себя в жертву семье? Мысленный поток разочарований уносил совершенно не в нужную сторону. Просто профессору очень не хотелось, чтобы такие люди пропадали зря. Фуюцуки моргнул несколько раз, чтобы избавиться от наваждения. — Что ж. Я всё-таки надеюсь, что вы не лишите биологию своего внимания. У вас бесспорно огромный потенциал, поверьте мне. — Благодарю, Фуюцуки-сенсей, — снова улыбнулась Икари. — Пока что учёба занимает у меня почти всё время, и мне очень интересно. А не могли бы мы обсудить спорные моменты моей работы? Восхищение снова вернулось к профессору, стоило Юи начать во всех подробностях рассказывать о своём исследовании. Безо всяких сомнений, это редкий талант, который непозволительно упускать или тратить на глупости. И ещё она была невероятно лёгкой в общении, без лишней скромности и тем более горделивости. За увлекательной беседой Фуюцуки чуть не забыл об обещанной студентам прогулке. Сейчас ему уже не очень хотелось на неё идти, но и обижать ребят тоже. Впрочем, сама Юи также имела на ближайшее время планы, поэтому окончить встречу всё же пришлось. — Если вам что-то понадобится, всегда обращайтесь. Я буду очень рад помочь, чем только смогу, — сказал он на прощание. — Спасибо. Очень рада знакомству, Фуюцуки-сенсей, — откланялась Юи.***
К своему удивлению, профессор даже не опоздал к назначенному времени. Группа молодых людей невероятно обрадовалась его появлению, и веселье быстро перенеслось на берег небольшой реки, протекающей через Киото. Но мысли о Юи никак не покидали Фуюцуки. И сегодня, решив не отказываться от предлагаемой холодной бутылочки, он осмелился к тому же поинтересоваться у своих студентов. — Кто-нибудь из вас знаком с Икари Юи? — Икари Юи-кун? Да, я знаю её, — откликнулся один из парней, который уже не очень хорошо контролировал громкость голоса. — А что вы хотели узнать? — Да в общем-то ничего… — застеснялся в итоге мужчина. Как-то всё равно ему было не по себе выпытывать что-то из уст посторонних. — Мне довелось сегодня прочитать её исследовательскую работу. Очень неплохо написано. — А-а-а, ну да. Она отличница. И к тому же красавица, — мечтательно улыбнулся студент. — Точно, — согласился с ним другой. — Я бы сходил с ней куда-нибудь. — Не-не, Икари неприступная. Со всеми дружит, но ни с кем не гуляет, — первый разочарованно вздохнул. — По-моему, ей просто нравится разбивать сердца парням. Фуюцуки в очередной раз вспомнил, почему не любит обсуждать кого-то за спиной. Вот так рождаются неприятные слухи, которые потом нехотя въедаются в мозг, как копоть под кожу. Хотя, нельзя не согласиться с тем, что Юи была обворожительна. — Бедный-бедный наш Ромео, — усмехнулась девушка в кожаной куртке. — Не кинься только на нож. — Да я уже давно не страдаю по ней. Пусть какой-нибудь другой дурак страдает. — Говорят, ей даже удалось расшевелить этого чудика Рокубунги. Профессору была знакома эта фамилия, но он не мог вспомнить, откуда. — А кто он? — Да-а, — махнул рукой студент, — один странный тип с того же направления. Вечно себе на уме. Ни на кого внимание не обращает и творит всякую ерунду. Теперь Фуюцуки вспомнил случай кражи ключей от архива библиотеки. Это была действительно довольно эксцентричная выходка. — Мой друг, который с ним учится, рассказывал, как на занятии по литературе он целый час спорил с преподавателем про смысл какой-то книги. И ведь переспорил в конце концов. Фуюцуки усмехнулся. Должно быть этот парень абсолютно уверен в том, что делает. В целом узнать что-нибудь принципиально новое или интересное об Икари ему не удалось. Красивая, умная, общительная, добрая. В этом он и сам успел убедиться даже за непродолжительное время. Неудивительно, что мужская половина так заинтересована в ней. И, кажется, Фуюцуки сам немного попал под это воздействие. Вечерний ветер прохладой окружал сидящих на берегу со всех сторон. Очередной прекрасный вечер прекрасной осени. Профессор любил осень. С одной стороны, она предвещает зиму, когда всё живое вокруг замирает и прячется от холода. С другой — знаменует неизбежность перемен. Что бы люди ни делали, природа всегда брала своё.***
— Мам, я дома! — звонко заявила о своём появлении Мисато. В генкане она быстрыми движениями стянула с уставших ног школьные туфли и небрежно сложила их. Учёба утомляла. Новая школа не шла ни в какое сравнение со столичной в плане уровня знаний и их подачи. Проще говоря, Мисато ужасно скучала и желала как можно скорее вырваться на свободу. Мико хозяйничала на кухне. Вкусный аромат варёных овощей и риса манил к себе, и Мисато с удовольствием последовала его зову. — Привет, — она чмокнула маму в щёчку. — Привет, доченька, — на секунду отвлеклась женщина. — Не разговаривай громко, пожалуйста. Папа занят. Юная Кацураги насупилась. — Опять? А почему ему на работе не работается? Я хочу дома чувствовать себя, как дома! — Мико устало вздохнула и отправила последнюю порцию овощей в кастрюлю. — Мисато, не будь такой эгоисткой. Ты же хорошая девочка, — Мисато опустила взгляд в пол и тихо пробурчала под нос. — По-моему, эгоист здесь только один. В детской манере раскачиваясь из стороны в сторону, Кацураги побрела в свою комнату, чтобы переодеться. Ну хоть в этом отец не соврал — новая квартира была действительно на порядок просторнее, и места для манёвров хватало. Последний год Мисато увлекалась гимнастикой, и ей было интересно соревноваться с самой собой в упражнениях на растяжку. Если каждый день прилагать усилия и преодолевать себя, то результатом оставалось только восхищаться. И она невероятно гордилась собой, когда мама похвалила её после домашних «показательных выступлений». А вот отец в это время опять пропадал где-то в своей лаборатории… Широ у себя в кабинете вчитывался в собственные заметки, хаотично расписанные на разных бумажках. Раскладывая их в нужном ему порядке, он шёпотом проговаривал некоторые фразы и переписывал в ноутбук, стоявший на самом краю стола и чудом до сих пор не упавший. Ещё несколько раз перевёл взгляд то на экран, то на записи от руки. А потом широко распахнул глаза от удивления. — О да, точно! — хлопнул себя по колену. — Соленоид… Суперсоленоид. Я был прав! Неожиданно даже для себя Кацураги рассмеялся. Победным, триумфальным смехом. Поднялся со стула и гордо выпрямил спину. Радостное чувство собственной правоты, в которой многие так сомневались, переполняло его и рвалось наружу. Выйдя из кабинета, Широ направился в другой конец квартиры. Мисато и Мико обедали за столом и тихо переговаривались. Услышав приближение главы семейства, они сразу же обернулись и замерли в ожидании чего-то. На лице мужчины сияла широкая улыбка, которой они не видели уже целую вечность. Мисато сидела ближе, поэтому первая попала под «горячую руку», а именно — угодила в объятья отца, которому, похоже, было всё равно на процесс трапезы. — Я был прав, слышите? Я им всё докажу! — как околдованный говорил Широ, крепче прижимая сидящую дочь к груди. — Пап, ты чего это? — попыталась высвободиться Мисато, совершенно не ожидавшая такого порыва. Так же стремительно он отпустил её и подошёл к Мико. Она лишь успела поднять удивлённый взгляд на мужа, как тот крепко поцеловал её в губы. Мисато не смогла удержать в палочках кусочек тофу. Она вообще с трудом понимала, как можно себя так вести после месяцев игнорирования родных. — Что случилось? — на выдохе спросила Мико, отстранившись. — Я наконец-то всё понял. Бесконечная энергия возможна, и я знаю, как это сделать. — Это… здорово! — пыталась подобрать слова женщина. — Это больше, чем просто здорово. Это потрясающе! Мне нужно срочно ехать, — и он снова сорвался с места, бегом возвращаясь в кабинет. — Стой, поешь хотя бы! Но его уже было не остановить. Через считанные секунды Широ уже бежал в сторону прихожей с кипой бумаг в одной руке, портфелем в другой и воротником пиджака в зубах. Мисато рассмеялась от такого зрелища, и в целом почувствовала себя живее. Вот только почему он опять бросает всё? Отделывается минутной близостью и снова бежит куда-то по своим делам? Что в Токио, что здесь, одноклассники по понедельникам рассказывали о своих выходных с родителями. Радостные повествования о том, как чей-то отец устраивает пикники или водит детей в парк развлечений, отзывались в сердце Мисато лишь обидой и, порой, завистью. Ну почему её папа не такой? Чем она или мама не заслужили его внимания к себе? Ведь даже увидеть, как отец обнимает мать, было такой редкостью, что в самые хмурые дни Мисато казалось, будто в семье вовсе нет любви… Ей не хотелось оставлять маму наедине с собой по вечерам. Но она не понимала, почему та терпит его равнодушие, в котором он пребывает большую часть времени. «Этих взрослых вообще так трудно понять», — покачала головой Мисато и вернулась к обеду.***
Октябрь 1998. Последние пару дней Юи упорно преследовало периодическое чувство нехватки чего-то важного. То ли она потеряла какую-то вещь, то ли забыла что-то сделать, то ли передать. Сегодня оно приобрело совсем уж беспокойный, ноющий характер. И никак не получалось разобраться, что конкретно ей так недостаёт. В студенческом кафетерии было довольно людно и тепло, в отличие от других помещений. Юи и Кэцуми ждали, когда остынет горячий суп и его наконец-то можно будет съесть. — Бывает с тобой такое, что сама не знаешь, чего хочешь? — откровенно спросила Икари. Подруга легко рассмеялась. — Постоянно. Такие уж наши женские проблемы — чего-то хочется, а толком не понимаешь, чего. И попробуй ещё объясни другим. — Наверное. Но со мной такое в первый раз. — Есть, конечно, одна мысль у меня, — заговорчески проговорила Кэцуми и наклонила голову чуть ниже. От неё Юи непроизвольно отвлеклась, когда в поле зрения попал высокий тёмный силуэт, идущий к свободному месту с подносом в руках. И в этот момент странное ощущение наконец отпустило Икари. То есть, всё это только из-за этого? Ей просто хотелось увидеть Гендо? Видимо, почувствовав её взгляд на себе, он слегка повернулся к ней и улыбнулся, продолжая идти. Юи улыбнулась в ответ. Так непривычно. Недавно всё было совсем наоборот — это она улыбалась ему первой и получала ответную реакцию. — Кто там? — Кэцуми обернулась, чтобы найти, с кем это Икари «разговаривает», но не нашла знакомых лиц, кроме одного. — Неужели Рокубунги? Ты ему улыбаешься? — Я… — на секунду растерялась Юи. — А что в этом такого? — Да ничего, — снова рассмеялась девушка. — Только почему ты при этом так покраснела, м? Дотронувшись до своей щеки, Юи ощутила жар на ней. Скрыть это было невозможно. — О-о-о, вот это новости, — тихо протянула Кэцуми. — Ю-чан, ты всерьёз что ли? — О чём ты? — Светлая ты наша головушка, сложи два и два. Сначала ты говоришь, что чего-то хочешь, а потом краснеешь, завидев Гендо, — Юи быстро хлопала глазами и медленно съёживалась вниз, словно пытаясь спрятаться. — Да ты влюбилась. — В самом деле? Так глупо было это спрашивать у чужих людей. Будто им лучше знать, что происходит у неё на душе. Ну, а что, если ей вправду так непонятно собственное состояние? Вернее, ей конечно нравилось общаться с ним. Нравилось, что он с ней совсем другой: отзывчивый и открытый. Что не стесняется спорить с ней, считая некоторые её взгляды наивными и даже переубеждая. И она вспомнила, как уже заливалась румянцем пару раз, услышав от него комплименты. Юи получала много комплиментов, но никогда на них так не реагировала. — Не переживай, это вовсе не смертельно, — продолжала озорничать Кэцуми. — По крайней мере, в большинстве случаев. Вот только… Почему он? Из всех парней вокруг? — Мы много общаемся последнее время. Думаю, мы даже смогли здорово подружиться. — Вот как? Хм, тогда всё ясно. Хорошие девочки любят плохих мальчиков. — Он вовсе не плохой, — дурацкая «мудрость» задела Юи за живое. — Наоборот, он очень милый и приятный, — ей вдруг показалось, что она открывает не столько своё, сколько чужое сердце. — Только не говори обо всём этом никому, пожалуйста. Хватит этих сплетней, ненавижу их. — Спокойно, всё нормально. С меня полное молчание, обещаю. Выпрямившись обратно, Юи попыталась отыскать взглядом Гендо снова, но среди многолюдной толпы за столиками не смогла разглядеть его. Значит, всё это происходит на самом деле. Она по-настоящему хотела, а если быть честной до конца, жаждала снова и снова видеть его, слушать и самой делиться разными историями. Засматриваться в эти тёмно-синие глаза с вечно хитрым огоньком. Кэцуми права, это не смертельно. Но как-то тягостно. И окрыляюще одновременно. Однако больше всего это было светлое, живое чувство. Осознание его мелкими мурашками прошлось по спине и рукам, как от скользящего прикосновения падающего листа сакуры. Самый простой обед из кафетерия сегодня оказался на удивление вкусным.***
Гармоничная и успокаивающая мелодия звучала на уровне подсознания так, что можно было чётко разобрать каждый играющий инструмент. Мотивы, знакомые наизусть, резонировали с памятью, периодически повышая громкость звучания, от чего ощущение реальности вокруг пульсацией то усиливалось, то ослаблялось. Кажется, что так проходит уже минимум несколько часов, хотя этого не может быть. Музыка заканчивается стихающим эффектом, оставляя после себя трёхсекундную тишину и щёлканье плеера, запускающего следующую запись. Резкая смена ритма со спокойного на быстрый обрывает чувство невесомости и опускает на землю. А там голова лежит на затёкшей руке, рука на твёрдом столе. Найдя наощупь плеер, Гендо нажал кнопку паузы и шумно сделал глубокий вдох и выдох. Оторвался от стола, вытянул наушники за общий провод и принялся растирать глаза. — Ой, прости, я не хотела тебя будить, — раздался голос слева. — Хм? Юи? — спросонья взор фокусировался очень медленно. — Нет, я даже не слышал, что ты здесь. Ему стало неловко предстать таким сонным и растрёпанным перед ней. Наверняка половина лица в красных полосках от складок на рукаве халата, а глаза еле открываются. Замешкавшись и не найдя другого выхода, как бы скрыть всё это, Гендо лёг обратно на стол, отвернувшись в противоположную сторону. — Бессонная ночь? — Ну, вроде того, — на самом деле он до трёх часов сидел в баре неподалёку от общежития, а потом долго пытался незаметно для вахтёра вернуться через запасной выход. Как раз для подобных случаев он давным-давно обзавёлся копией ключа от него. Икари усмехнулась так, будто на самом деле знала это. Солнце постепенно клонилось к горизонту, и его краснеющие лучи бликовали на полированных поверхностях в лаборатории, разнообразной стеклянной посуде, разливались причудливым блеском по металлическим стойкам. Всё это почему-то навеивало тонкий оттенок сюрреализма. Гендо планировал не откладывать в долгий ящик заданную контрольную работу и начать её сразу после занятий, но недосып сделал своё коварное дело. Более-менее отошедший от дрёмы, он окончательно отлип от стола, пальцами причёсывая взъерошенные волосы, как гребешком. — Как дела с твоим исследованием? Публикация будет? — Да. Один хороший преподаватель пообещал помочь с этим. — Отлично. Похоже, что теперь тебе открывается дорога к мировому признанию, — он повернулся на крутящемся стуле к Икари и принялся аккуратно наматывать наушники на плеер. Юи, причина появления здесь которой ему была неизвестна, убрала под длинный общий стол сумку и тихо рассмеялась. — Какое уж мне мировое признание. Я к нему не стремлюсь, мне это не нужно. Взгляд Гендо был направлен вовсе не на электронику в руках, а на задний фон — плотно сомкнутые девичьи колени, приоткрытые слегка задирающейся от сидения чёрной юбкой. Слишком часто его разум стали посещать подобные картины и полноценные образы, вызывая мелкую дрожь в пальцах. Видеть вживую оригинал этих образов было ещё тяжелее. Закрыв на миг глаза и уняв учащающееся, было, дыхание, он убрал плеер в карман халата и привычно устроил голову на ладони согнутой в локте руки. Что-то укоризненно грызло его изнутри за непозволительные мысли. — Дело, конечно, только твоё, я не в праве тебя заставлять. Но ведь у тебя есть абсолютно всё для его обретения. Юи вдруг зеркальным образом расположилась напротив него, требовательно заглянув в глаза с какой-то иронией. — Гендо. — Что? — Ты ужасно меня смущаешь, — шутливо нахмурилась она. Рокубунги не смог сдержать смешка. — Я не виноват, это всё чистая правда. Здесь нечего стесняться. Неожиданное прикосновение к руке, всё это время спокойно лежавшей на бедре, заставило его слегка вздрогнуть. Нисколько не смутившись этому, Юи взяла его руку и переложила на стол, к которому они сейчас сидели боком. Уверенными, но аккуратными движениями она расправила его пальцы, и Гендо почувствовал, насколько они на самом деле были напряжённо сжаты. Что-то странное происходило в этой лаборатории. Будто стены превратились в огромные комья из ваты, наваливающиеся со всех сторон и окружающие всё тело, закладывающие уши и сносящие опору из-под ног. И красные лучи, прорезающиеся сквозь стекло, размазывающиеся по каждому предмету внутри. Гендо так и застыл, не в состоянии оторвать взгляд от руки, медленно перебирающей его пальцы. Нежно скользящей по фалангам и ладони. Неужели можно слегка сжать её в ответ? — Знаешь, — будто прошла вечность прежде, чем она сказала, — ты мне очень нравишься. Прежде, чем он успел что-то сообразить, Юи, словно порхая, подалась вперёд и поцеловала его. Легко, совсем невинно и даже как-то неловко. Совсем не так, как с пальцами. «Только бы это был не очередной сон», — молил Гендо у себя в голове. Только бы он действительно проснулся несколько минут назад, а не погрузился снова в безутешные фантазии, мучившие одинокую сущность уже долгое время. Точнее, ему было легче думать, что это лишь неподконтрольные фантазии. Потому что боялся признаться себе, что на самом деле это сокровенное желание. И в этих мечтах Юи всегда исчезала, стоило ему потянуться к ней, не успевая даже коснуться. Разум отчаянно хватался за детали. Зачем она пришла сюда? Почему вокруг всё покрыто алым свечением? Почему нет ни одного даже фонового звука? Как во сне. Но под рукой оказалась тёплая кожа живого человека. Силуэт напротив не растворился в неосязаемую звёздную пыль. Медленно поднимаясь с низкого стула и утягивая за собой Юи, Гендо отвечал на поцелуй, настойчивее, чем она. Реальность, если она взаправду существует, должна быть такой: яркой и отчётливой. Как же не хотелось её отпускать. Но, если это реальность, она ведь останется здесь? — Я же не сплю, верно? — Если ты и спал, то я тебя всё-таки разбудила, помнишь? Игривое выражение её лица подсвечивалось закатными лучами. — Точно.***
В серверной было довольно прохладно, но очень свежо. Многорядные металлические стеллажи до потолка перенимали на себя монотонное гудение десятков блоков с электроникой и шум вентиляторов. Поначалу здесь всегда кажется шумно, но за работой быстро привыкаешь и даже не замечаешь этого. — Ну теперь вроде закончил, — пропыхтел парень, вставая с корточек, на которых просидел уже долгое время. Отряхнув руки, по большей части символически, он вышел из-за угла в проход вдоль стоек. — Отобразилось? — Сейчас, секунду. Наоко пробежалась глазами по списку на экране в поисках пропавшего недавно пункта. К счастью, в этот раз он находился на месте. — Да, теперь есть. — Похоже, что этот диск уже пора менять. Второй раз за неделю с ним неприятности. — Пока дублирование спасает ситуацию, никто и пальцем не пошевелит, — печально вздохнула женщина. — Но в этот раз я более настойчиво попрошу замену оборудования у начальства. В конце концов, это в их же интересах. Молодой человек раскатал обратно рукава халата и понимающе закивал головой. — Акаги-сан, разрешите мне сегодня уйти пораньше? Мне нужно сходить к врачу. — Хорошо, иди, конечно. А что-то случилось? — Да так, по мелочи. Рука периодически отнимается, работать трудно, — поджал губы парень. — Да-да, конечно сходи. Нечего запускать. — Спасибо. Провожая его взглядом, Наоко задумалась. Толковый аспирант, ответственный. Жаль, что не её. Ей пока что по стажу и должности не позволяется лично брать под крыло учеников и сопровождать их в начинаниях, несмотря на многочисленные достижения и практические наработки. «Да и смогла бы я?», — устало прикрыла глаза Акаги. Вчерашний вечер несколько вывел её из привычного равновесия неожиданной встречей. В магазине по дороге домой, в который она уже не первый год ходит, вдруг надо было появиться Ачито. Это необъяснимое неудобство, возникающее при встрече с бывшими, совершенно иррациональное… почему оно вообще появляется? Может, это врываются в настоящее призраки прошлого? Все глупости, ошибки, обиды. И счастливые воспоминания, от которых остался лишь прах. Похоже, что сам Ачито тоже не был настроен на какой-то разговор. Они ограничились лишь лёгкими кивками в знак внимания и разошлись в разные стороны. Прах… Нет, это совершенно неверно. Как можно так думать о том, что осталось, если от Ачито у неё есть дочь? Почти непохожая, конечно, но из плоти и крови. И почти не знающая своего отца. Наоко частенько корила себя за то, что Рицуко растёт совсем без мужского внимания. Ей бы хотелось найти для неё достойного отчима, ведь Ачито, как выяснилось вскоре после рождения дочери, совсем не желал заводить семью и тем более воспитывать детей. Невинно поднял лапки, тысячу раз произнёс «ну извини» и улизнул из их жизни, изредка маяча на горизонте. Однако, все попытки сделать лучше для Рицуко в конечном итоге заканчивались лечением собственного разбитого сердца в чужих объятиях. Так она и проводит уже двенадцать с лишним лет, то бросаясь к Риц со всей заботой, то в ресторан с давним коллегой, то сбегая от всех людей на любимую работу, где проблемы казались такими незначительными и далёкими. И в этом бесконечном круговороте Наоко никак не могла понять, кто же она в конечном итоге: мать, учёная или женщина? Или всё вместе? Потому что совмещать все роли одновременно у неё ни в какую не получалось. Под влиянием обстоятельств она выбирала одну из них и следовала ей. Что-то остановило её на выходе из кабинета. Задвигалось глубоко в мыслях и начало проситься наружу.