***
— Время для трэш-шоу! — Роза радостно подпрыгнула на кровати. Знакомьтесь, причина изменённых представлений Ромео. Ей не нравятся розы, из цветов она любит подсолнухи. Она не большой любитель сладкого, так что от конфет тоже отказывается, предпочитая острые чипсы и пиццу. Удивительно, как она умудряется сохранять настолько стройную фигуру с таким рационом. Роза — фанатка алкогольных энергетиков, а не вина или шампанского. Ей нравятся романтические истории, но, как было сказано выше, она фанатка и трэш-шоу тоже. И при этом она остра на язык и может удивить червового крепким словечком, что по его мнению, для дам не характерно. — Ох, не знаю… — смутился Ромео, неуверенно переминаясь на мягком матрасе. — Может быть, лучше какую-нибудь романтическую комедию? — М. Блин, ты такой скучный! — она мягко пихнула его в плечо. — Романтические комедии это здорово, но они такие прилизанные, что от постоянного их просмотра у меня кружится голова. К тому же… Ты никогда не задумывался о том, что некоторые вещи в ромкомах выглядят нормально в фильмах, но в реальной жизни это крипово? — Например-р-р? — он прищурился в недоумении. — Когда главный герой останавливает свадьбу. Или когда, типа, он преследует тебя, потому что ты ему нравишься. Хмпф! Жуть какая! — Хм-м-м… Ты права, это имеет смысл. Особенно преследование… Это… Странная вещь. Когда он симпатичный, люди могут воспринять это как что-то нормальное, а когда не самый красивый, то это становится жутким. — Ха! Многие девушки жалуются на то, что на них не обращает внимания противоположный пол. А я бы всё отдала за их непримечательную жизнь типичной серой мыши. Бам! Разрыв шаблона. Было сложно представить, что кто-то мечтает о том, чтобы стать непримечательной, непопулярной, не нравиться парням. Это чего, одной может быть классно? Для восприятия Ромео этот прикол был слишком сложный, так как даже он сам — социальная бабочка до мозга костей. Ему сложно оставаться в одиночестве даже ненадолго, что уж говорить о том, чтобы всю жизнь прожить одному. Это касается не только романтических отношений, но и дружеских в том числе. — Кстати, о серых мышах, — Роза откинулась на подушку. — Как насчёт «Беременна в 16» посмотреть? Просто мне интересно, как ты среагируешь. Ломать тебя довольно весело. — Что-что? — он вздрогнул. — Я имела в виду… Ломать твои розовые очки… Довольно весело, — девушка засмеялась. — Хмпф! Ты не переубедишь меня, дорогая! — седьмой вздёрнул нос. — Конечно, переубежу, — она резко прекратила смеяться и приблизилась к нему так, чтобы между их лицами оставался лишь сантиметр. — Ты же не тупой, в самом деле. — Хм. Ну да, не тупой, — червовый неловко отвёл взгляд, нервно поправив воротник рубашки. — А как это связано? — Во-первых, только тупой не меняет своего мнения вообще никогда. Во-вторых, ты достаточно не тупой, чтобы во всём со мной соглашаться, чтобы я тебе дала. Разве нет? — Я, эм, ну, нет…! — на секунду Ромео засомневался; что если он так делает, но даже не осознаёт этого? Что вообще его притянуло к человеку, который не вписывается в его представления о женщине? — Да ладно. Не нужно притворяться. Я тебя не осуждаю, в конце концов. Мы с тобой ещё молоды, так что просто развлекаемся на полную катушку. Взрослые часто так делают. Они сходятся, спят с кем попало, рожают ненужных детей и расходятся. Поэтому нужно развлекаться, пока ещё есть время. Взрослые? Ну да, она права. Зрелость ведь не в годах, а в поступках и важных решениях. Но можно ли считать зрелыми тех, кто вступил в брак по залёту, родил, разругался и развёлся с человеком, с которым изначально не должен был быть парой? Не знаю. Наверное, можно. Считайте как хотите, мне ваще плевать. — Так мы будем смотреть или нет? — спросила Роза как ни в чём не бывало. Стоит ли говорить, что она просто не могла получить в ответ «нет»? И вскоре их ждала очередная забитая история по телеку. «Привет, меня зовут Алёна, я из города Набережные Челны». Бывалым любителям таких шоу как Розе, было легко предугадать каждый сюжетный поворот выпуска, а вот для Ромео подобные шоу являются нехилым таким шок-контентом. Главная героиня сюжета — наглая, хамоватая и прочие не самые приятные эпитеты. Рома-то это понимал, а переварить это не получалось никак. Получается, мир, где все девушки прекрасны — ненастоящий…? Каждая заслуживает цветы или конфеты, да? Однако, чем больше узнаёшь реальный мир, тем больше понимаешь, что некоторые девушки заслуживают цветы только по морде, а конфеты только с цианидом.***
— Вот блин… — пробормотала Роза, стоя у ларька с выпечкой. — Я так хочу сочников… Слушай, Ром, заплатишь за меня? Я забыла кошелёк, а тащиться домой мне та-а-ак в падлу! — О… Да, конечно! Что угодно для моей леди! — он засомневался лишь на секунду, но быстро принял решение, начав доставать купюры. — Спа-а-асибочки! Возьми мне штучек пять! Причина сомнений червового была проста. «В смысле, она же согласна с тобой трахаться только за цацки»! Сомнения легко отпали, ведь выпечка — это не цацки. Конечно, встречаться за еду — это, конечно, ещё более странно, но Ромео это не смутило, ведь он об этом даже не задумался. Если бы она попросила его сгонять за кошельком, он бы сгонял. А тут — такая мелочь. Один сочник рублей 40 стоит, а пять сочников — 200. Коробка хороших конфет дороже стоит! Грех отказать такой леди в каких-то там сочниках. Но когда девушка получила пакет со своими сочниками, она начала их разглядывать, прищурившись, а затем положила в рюкзак со словами: — Я, эм, передумала. Это несколько озадачило седьмого, но он вскоре придумал оправдание и не придал этому особого значения. «Девушки такие ветреные», — подумал он. — «Хочу кашу, не хочу кашу… Думала, что хочу, а оказалось, не хочу…»***
Поздний вечер. Слегка прохладно из-за приоткрытой форточки, и только естественное тепло тел циркулирует под плотным одеялом. Двое лежат спина к спине на одной кровати и немного неловко помалкивают. Червовый король явно этим обеспокоен, поэтом поворачивается к своей рыжей бестии и решает начать разговор как бы невзначай. — У тебя такие красивые волосы… — он аккуратно берёт их кончики и нежно тискает их в руках, наблюдая за их поблёскиванием от мелкого тусклого света настольной лампы. — Да знаю я… Ты мне это уже сто раз говорил, и ещё сто раз — не ты… — угрюмо буркнула девушка. — Не я? А кто? — Ромео не испытывал ревности в данный момент; с чего бы ему вдруг? Он же не лицемер. — Другие мужчины, — ответила та будто бы невзначай. — И ты рассталась со всеми ними? Хм… Ну и правильно. Они тебя не достойны, — седьмой аккуратно пальцем стал соединять веснушки на плечах и спине девушки. — А ты считаешь, что ты достоин? Этот вопрос загнал червового в тупик, так что он прекратил плавные движения рукой и призадумался. Да, он считал себя хорошим партнёром, потому что никогда не скандалил, всегда пытался быть вежливым и уважительным по отношению к своей пассии. Однако, насильно мил не будешь. Кому-то ты можешь не нравиться по совершенно неизвестной никому причине. К тому же, после этого вопроса уверенность в своём превосходстве над другими немного поутихла, а вопрос напрашивался сам по себе: «А чем я лучше»? — Не знаю. Может быть и нет… — Ромео почувствовал дикую неловкость, поэтому немного спрятал покрасневшее лицо под одеялом. — М? Ты что, обиделся? — Роз медленно повернулась к нему. — Да ладно, не парься. Стоит отдать тебе должное, ты видишь во мне хотя бы немного человеческого, а не просто какую-то вещь. Он хотел уже было что-то ответить, поэтому выглянул из-под одеяла, но быстро проглотил свои слова, ибо увидел нечто шокирующее для него. Рука Рози была полосатой из-за царапин. Некоторые раны ещё свежие. — Ах, это… М… У тебя есть котик? — робко предположил седьмой, искренне надеясь, что он прав. — Ага, у родителей живёт. Спи давай, дурилка, — девушка поправила его прядь, неуклюже упавшую на лицо, а затем закрыла глаза, погрузившись в царство Морфея. — …Хорошо. Спокойной ночи, кнопочка, — тот усмехнулся и кратко поцеловал её в нос. «Кнопочка». Созвучно со словом «конопушка» и звучит получше, как-то более литературно. Веснушки — это самая заметная и прекрасная деталь Розы по мнению Ромео, пусть и далеко не единственная. У неё действительно специфичная внешность и сама она личность неординарная. Ромео был убеждён в этом.***
— Слушай, Рози! — воодушевлённо произнёс Ромео, пока они шли по улице за руку в приятный солнечный день. — Ты тут сказала, что твой кот живёт у родителей. А ты… Познакомишь меня с ними когда-нибудь? — Если и познакомлю, то ты мгновенно пожалеешь о том, что попросил об этом, — она издала нервный смешок. — Ни капли! — он улыбнулся. — С чего ты взяла? — …Странный ты какой-то, — растерянно ответила девушка немного погодя. — Ведь моя мать… Я жила с этой женщиной всю жизнь, знаю, на что она способна. А ты спрашиваешь, с чего я взяла? — Да. Мне ведь никогда не понять, каково это — расти с родителем, — седьмой задумался, воображая вымышленный мир, в котором у него есть родители, а затем добавил, — Хотя бы с одним. Но мне кажется довольно странным то, свою маму ты называешь «эта женщина», словно она чужая для тебя. — Хмпф. Ты просто придираешься к словам, — бросила Роза в ответ равнодушно и посмотрела наверх, в ясное голубое небо, приятно освещённое лишь слегка жарким апрельским солнцем. Рома тоже задрал голову к небу. Роскошные ветви цветущих деревьев свисали вниз. Клён, который отцвёл ещё в марте, величественно возвышается над ивами, каштанами, яблонями и сливовыми деревьями, которые только начали распускать свои цветки. Запах от всех этих красавцев был как от хорошей парфюмерии. Вы знали, например, что цветки клёна пахнут медовыми хлопьями? Когда дул тёплый ветер, он сдувал лепестки древесных представителей семейства розовых (слив, яблонь, абрикосов) и разносил по всей окрестности. Казалось, словно наша парочка попало в какое-то аниме в жанре романтика. Деревья убаюкивающе покачиваются. Тёплый солнечный день дополняется пением местных птиц: в основном воробьёв, скворцов и дроздов. И вроде так хорошо и спокойно на душе, потому что нет никаких забот. Создаётся ощущение, что кроме наших героев не существует больше никого и ничего на всём белом свете. Но вдруг эта идиллия прерывается. — Слушай, если ты хочешь повидаться с моими домашними… — начала Рози как бы невзначай. — Ты можешь сам это проспонсировать. С тебя 2,5 косаря. Итак, два стула. Первый — это «Ты мне ещё предыдущие деньги не отдала», а второй — тот, на который сел Ромео. — Конечно! Я бы хотел познакомиться с человеком, который воспитал такую чудесную девушку, — он искренне улыбнулся, приблизившись к ней. — Ха. Поверь, посторонние люди меня воспитали больше, чем моя мать, — она как-то грустно отвела взгляд в сторону, наблюдая за опадающими лепестками. — Так что если хочешь увидеть тех, кто реально меня воспитывал, ты не встретишь кого-то конкретного. — …Как я тебя понимаю, — седьмой приблизился к ней ещё, осторожно обнял, сведя руки на её спине, а затем повторил со всей нежностью, — Как я тебя понимаю… Казалось, словно Рози похудела ещё больше с их последней встречи. Хотя, возможно, так просто кажется. Пока обнимаешь её за спину, можно почувствовать подушечками пальцев слегка выпирающие позвонки. Особенно когда она отвечает на объятия, это чувствуется ярче. Когда Роза отвечает на объятия, она немного сутулится, словно пытаясь свернуться калачиком, даже когда стоит. Прижимать её покрепче даже как-то тяжело эмоционально. Кожа да кости. Похоже, ей необходимы те сочники, вот она их и попросила!***
Настал тот день. Это так волнительно, уезжать из города впервые. Ехать 5 часов, поэтому пришлось ещё накупить перекуса в дорогу. Некоторое время ещё пришлось постоять на автобусном вокзале. Ромео периодически выглядывал в окно. Сегодня снова солнечно. Это радостная новость. Однако, Роза выглядела не очень довольной. Ещё бы! Этот автобус ходит только рано утром и в полдень. Если сесть на поздний, то на место приехать получится только в 19:00. Придётся ждать следующий, утренний, а для этого придётся переночевать вдали от дома с незнакомыми людьми. Утренний же приходит в 6:30, а значит, встать пришлось довольно рано. Но если Ромео явно был готов к этому, поэтому был бодр и свеж, но Роза, очевидно, просидела в интернете допоздна. Как только они поехали, она легла на плечо червового и сладко уснула. Довольно романтично! Седьмой наслаждался всей поездкой. Он подготовился, поэтому закачал много музыки на телефон, чтобы слушать в дороге. У Ромео довольно разношёрстные вкусы, поэтому он решил спросить совета у своих домочадцев. Было приятно слушать песню и вспоминать, кто тебе её посоветовал. Приятные чувства переполняли. Жажда приключений рвалась наружу в виде глуповатой, но такой искренней улыбке при взгляде на все те леса и поля, через которые они проезжали. Так тепло и приятно на душе…***
— Кавалера своего привела? Ну-ну. Небось такая же бестолочь, как ты, — тучная женщина средних лет с короткой стрижкой и характерными для хмурого лица морщинками отчитывала Рози, встав в позу буквы «Ф». — …Я тоже рада тебя видеть, мам. Я вам тут сочников привезла. Всем по одному, — девушка протянула пакет с выпечкой ей. — Сочников? Серьёзно? Лучше бы курицы купила. Я тебя, дуру, растила все твои 19 лет, а ты мне что? Пёрлась в другой конец области, чтобы просто сочников привезти? Роза лишь фыркнула. Ромео наблюдал за всей этой картиной и не знал, что сказать. Хотелось просто уйти, но оставлять свою пассию в такой момент было бы неправильно. Однако, сделать всё равно ничего нельзя. Хотя, похоже, именно присутствие гостя останавливало женщину от мощного подзатыльника своей нерадивой дочке. — Могла бы вообще ничего не привозить, — отмахнулась рыжеволосая, явно насупившись. — Слышь! Не огрызайся мне здесь! Лучше пойди сестёр проведай, видеть тебя не хочу щас, — пробормотала та со злостью и проводила свою дочь взглядом. На заднем фоне послышалось, как радостные возгласы детей разносятся по дому: «Ура! Роза приехала!» Как только Ромео с радостной улыбкой захотел к ним присоединиться, ему дорогу преградила мать Розы и строго заглянула прямо в лицо. — Значит, Рома тебя зовут, да? — затем женщина крепко взяла его за лицо, впиваясь в юные щёки накладными когтями, покрашенными в яркий алый цвет; когда она приблизилась, её лицо, искажённое в уродливой гримасе, можно было разглядеть в мельчайших подробностях: межбровная морщинка и носогубные складки были ярко выражены настолько, что она была похожа на бульдога. — Хмпф. Какое невзрачное имечко. И кто же ты? Сколько зарабатываешь? — Я-а-а… Продавец-консультант…! Двадцать семь тысяч зарабатываю! — червовый настолько растерялся, но не нашёлся ответить что-то другое. — Хм? Ну, могло бы быть и хуже, — она прищурилась, выдавая свои старые голубые тени и неровные стрелки на морщинистых веках. От неё несло куревом и зажаркой. — А ты красавчик… И сколько денег ты на косметику тратишь? Лучше бы столько денег на Розочку мою тратил. — Я, эм, я… — только это можно и выдать, когда тебе такое заявляют. — Да что ты, а, как мямля? Я ж пошутила. Ладно, иди к ней, чего стоишь, — женщина быстро отпустила его и ретировалась под возгласы «Что за мужики нынче пошли!». Ромео прошёл в гостиную, где Роза, очевидно, сидела со своими младшими сёстрами. Девочки-близняшки лет 6-ти и младшеклассница, которая через годик-другой поступит в среднюю школу. Они мило общались, но как только зашёл незнакомый им мальчик, быстро переключили своё внимание на него. Двойняшки по очереди среагировали: — Ась? Это и есть твой паень? — Какой кьясявчик! И хоть у Ромео ЧСВ до небес, а с комплиментами девушек он высокомерно соглашается, на комплименты от микро-женщин он реагирует просто диким смущением и красным лицом. Потому что дети в этом плане не солгут, очевидно. А ещё потому что у Ромы двойные стандарты. Согласно современным стереотипам о мужественном мужике, он должен участвовать только в зачатии ребёнка, но седьмому нравятся детишки, даже кажутся милыми. Так и получается, что женщины в его голове должны соответствовать стереотипам, а мужчины — нет. — Хм, а ведь реально красавчик, — согласилась средняя, а затем обратилась к Роз. — Эй, дашь погонять? — Ещё чего! — та нервно рассмеялась. Седьмой пожал плечами с усмешкой, убирая локон за ухо. Женщины, что с них взять? Возможно, это у них просто шутки такие. — Да ну-у-у, тебе что, сложно, что ли? — средняя сестра надула губки. — А за два стольника?! Я тебе его целым верну, обещаю! Мне только подружкам похвастаться и всё! Погодите, в смысле, она не шутит? — Нет. Держи сочник, — Роза достала сочник из пакета и протянула сестре с насмешливой улыбкой. — Сочник вместо парня, а? Ты издеваешься? Настолько низко его оцениваешь, да? — Не хочешь — сама съем. — Ага, щас! — та вырвала сочник из рук старшей сестры и с демонстративной жадностью съела его. Окей, это было весьма странно. Хотя, неудивительно, что культура воспитания в этой семье низкая, либо отсутствует в принципе. Рози ещё легко отделалась, если честно. — Пойду бабулю проведаю. Надо ей тоже гостинец дать, что ли. Я щас вернусь, — девушка ушла в другую комнату. И действительно, она очень скоро вернулась. У неё осталось два сочника, которые она отдала младшим сёстрам. И тут до Ромео со скудными знаниями в математике доходит, что Роз рассчитала сочники только на семью, но не на себя. Большая у неё семья, однако… — Роза! Иди сюда, засранка! — вновь послышался разъярённый голос матери. Девушка просто взглянула на своего спутника серьёзным взглядом, будто стараясь как-то сказать глазами: «Прости за это». За серьёзным выражением лица, очевидно, скрывался страх, что мать может услышать, а это означало, что от неё влетит. Судя по тону, правда, влетит тут в любом случае. Роза пошла на голос, готовясь к худшему. Издалека не расслышать, о чём они конкретно говорили, но с завидной регулярностью в речи матери прослеживались такие слова как: «Бестолочь», «Работу найди», «Что ты понимаешь, дура бесполезная?», «Это ради твоего же блага» и прочие шаблонные фразы, которые уже всем надоели. Голос Розы тоже можно было услышать, но вычленить что-то членораздельное было сложно, так как она не кричала. Хотя, потом уже она накалилась и повысила голос, пыталась сказать, что она работает, но её, похоже, совсем не слушали. Следующие кадры в памяти червового отложились плохо. Он помнил лишь то смутно-розовое пятно на лице своей девушки, её нервную улыбку и то, как она сказала: «Собирайся, наш автобус через час». Вероятно, вся эта поездка отложилась лишь смутными очертаниями, так как воспринималась как нечто травмирующее. Почему люди живут так? Точнее, как такое возможно? Трущобы, которые кое-как стоят на болоте на окраине деревни, сделанные из самана, побелки и шифера времён советского союза, с протекающими крышами и деревянными дверями, покрашенными отвратительной голубой краской. Холодный пол, который отапливается, дай Бог, печью в стенах. Дети, одетые чёрт знает во что и воспитанные чёрт знает как. Но мать Розы — это, пожалуй, худшая часть этой поездки. Её образ ещё долго не выйдет из памяти и временами будет приходить в ночных кошмарах. Женщину с настолько дурным характером ещё поискать нужно.***
Настоящий кошмар начался. Холодный ветер в большом отчаянии посвистывает в бетонном подъезде. Двери поскрипывают от движения воздуха. Пусто до панического страха. Стук обуви перебивает тишину. В дверь позвонили, но никто не открыл. — Странно… — Ромео испытывал некоторую тревогу. С того визита прошла неделя. Роза второй день не отвечала на звонки и сообщения. Стоя около квартиры своей пассии, седьмой вновь позвонил ей по телефону. Рингтон, поставленный ей на звонок уже давно, прозвенел внутри квартиры, но трубку никто так и не взял. Ромео позвонил ещё раз через минуты 3, но всё равно никто не ответил. Вероятно, её сейчас нет дома. Может, пошла в магазин, а телефон забыла дома? В прочем, червовый собирался вернуться туда через некоторое время. Жаль, что уже было слишком поздно. Ромео вышел на лестничную клетку и хотел уже было спуститься вниз, дабы пойти прогуляться, как тут же заметил на общественном балконе загадочную толпу, которая смотрела вниз за перила с удивлённо открытыми ртами, шепчась о чём-то. Рома — существо любопытное, поэтому ему тоже захотелось посмотреть на то, что там внизу. То, что он увидел, радикально разнилось с его ожиданиями и поделило его жизнь на «до» и «после». — Роза…? — он не верил своим глазам. С высоты седьмого этажа было видно окровавленное тело Розы на асфальте. Огромное алое пятно, а сверху него — девушка. Непонятно. Несчастный случай? Или же…?! И в этот момент Ромео осознал, что никакого кота и не было. Неужели? Вот дурак! Самое очевидное было перед твоим носом. Этого можно было бы избежать, если бы ты мог видеть. Это всё твоя вина. Было много сигналов, но ты их не видел. Было много слов, но ты их не услышал. Возможно, если бы знал, сделал бы что-нибудь. Но что?! Что-то дёрнулось внутри червового, а сердце заколотилось, как бешеное. Быстро, почти спотыкаясь на лестнице, он побежал вниз. Он видел, что кровь ещё свежая, значит, есть шанс, что она ещё жива! Возможно, ещё не поздно вызвать скорую… Наивно. Но доля надежды продолжала жить в его сердце и заставляла торопиться. Ромео выбежал из подъезда по направлению к телу юной девушки. Прежде чем он проверил её состояние, он набрал 103. Было очевидно, что Роза получила серьёзную травму, скорее всего несовместимую с жизнью, но Ромео не хотел верить в это до последнего, поэтому первым делом решил позвать на помощь. Чем дольше он слышал гудки, тем больше ком подбирался к горлу, а слёзы сами по себе скатывались по щекам. Просто мысль о словах, которые он скажет, его уничтожала изнутри. Как только диспетчер подняла трубку, седьмой мог говорить только сквозь слёзы. Понадобились усилия, чтобы собрать волю в кулак и ответить, что же случилось. — Здравствуйте… Я… Мой друг… Похоже, она мертва! Я не уверен, что произошло, но…! У неё серьёзная травма… Думаю, она спрыгнула с седьмого этажа… — голос червового дрожал, как хрусталь во время выступления металл-группы. — Пожалуйста, назовите адрес. После того, как разговор с диспетчером был прерван, Ромео подошёл к девушке и стал осматривать её тело в надежде, что она жива, но надежды быстро разбились о суровую реальность. Прямо как сама девушка. Ведь она потеряла много крови. В результате острой массивной кровопотери можно погибнуть, потеряв всего 10% (0,5 л) от общего объёма крови. Это объём маленькой бутылки, если по простому. Аж затошнило от таких мыслей. Червовый наклонился, еле сдерживая отвращение. Металлический запах крови смешался с запахом пыли на асфальте. Волосы кое-где слиплись из-за того, что кровь свернулась в районе волос, ибо рана была именно на голове. Он прикоснулся к руке девушки. Ледяная. Седьмой плох в медицине, однозначно, но он представлял, где примерно находится то место, где проверяют пульс. Стараясь игнорировать скопление слёз, которое затуманивало взгляд, Ромео попытался нащупать биение на запястье, как это делали в фильмах. Ничего. Может, он делает это как-то неправильно? Тогда Ромео, стиснув зубы, одной рукой убрал волосы девушки, а второй — положил ей руку на шею. Через шею проходят наружная сонная артерия, наружная яремная артерия, внутренняя яремная артерия и прочие сосуды, идущие к голове, так что обнаружить их не составит труда — если они качают кровь, значит кислород всё ещё поступает в мозг. Так ведь? Но нащупывание сонной артерии мало чем помогло, ведь Ромео всё ещё не был уверен. Ему нужен был кто-то, кто разбирается в вопросе. Кто-то, кто может ему помочь. — Куромаку! — в панике крикнул король червей, как только тот взял трубку. — О, привет, Ромео. Что-то случилось? — холодно спросил трефовый. — Нет времени объяснять! — Ромео почти задыхался из-за растерянности. — Моя подруга…! Она, кажется, покончила с собой! — Что?! — тон второго резко изменился. — Я не знаю, жива ли она ещё! Я даже не знаю, что делать! Я уже вызвал скорую, но… Я не знаю, как проверить, будет ли она… — Пульс на сонной артерии есть? — Я не знаю! Не могу нащупать! — Она не дышит? — Нет, не дышит… — Проверь реакцию зрачков на свет. — Эм… Каким образом?! — Просто осторожно приоткрой её веки. Двух пальцев хватит, чтобы это сделать. Если они расширены, а их размер не меняется, то… Но вдруг в телефонный разговор вмешался тот, кого седьмой ожидал услышать меньше всего. — Положи её на спину на твёрдую поверхность! — это голос Зонтика. — Что…? — это заставило червового растеряться ещё больше. — П-поставь телефон на громкую связь и следуй моим указаниям, пожалуйста! Отк-куда я это знаю, я объясню потом! У тебя мало времени! — похоже, несмотря на то, что валет треф не видит происходящего, кажется, он паникует больше, чем Ромео. — А?! Да, хорошо, — седьмой включил громкую связь, положил телефон рядом с собой, а затем последовал указаниям. — Убедись в том, что её дыхательные пути свободны для дыхания! Затем приподними её, придерживая в районе лопаток, чтобы запрокинуть голову. П-приоткрой её рот. Ж-желательно положить сверху салфетку, как можно более проницаемую! Набери воздуха в лёгкие, приложи губы к её губам, крест-на-крест, зажми её нос и выдохни. Повторяй вдохи до тех пор, пока она не начнёт дышать сама! — Сейчас! Ромео делал всё именно так, как говорил Зонтик. Обычно у всех клонов складывалось впечатление о Зонте как о пессимисте и мямле, но по какой-то причине под его руководством седьмой чувствовал себя увереннее. Было слышно, что валет треф сам нервничает ни на шутку, но он очевидно знает, что делать. — Что дальше? — спросил Ромео, ожидая следующий указаний. — Грудная клетка должна подниматься и опускаться во время вдохов, если ты всё делаешь правильно… — Значит, у меня получилось! — Попробуй сделать ещё один вдох, а затем переходи к непрямому массажу сердца! — Хорошо, а-а-а… Как его правильно делать?! Червовый стал выполнять указания Зонта, пока тот начал инструктаж по непрямому массажу сердца. — Расположись справа от неё! Положи свои ладони друг на друга, не сгибая руки в локтях, а затем расположи их в центре грудной клетки. Надавливай на грудную клетку несильно, достаточно вжимать на 4-5 сантиметров! Повтори это движение раз 30. Не забывай держать ритм! Можешь даже считать вслух: «Раз и, два и…»! Это должно помочь! — Понял! Говорил-то Ромео уверенно, но на самом деле он очень нервничал. Ещё бы! Не каждый день приходится оказывать первую помощь человеку в состоянии клинической смерти! — После непрямого массажа сердца проверяй пульс и дыхание. Если они не появились, повтори искусственное дыхание и непрямой массаж сердца ещё раз! — Зонт всё ещё был обеспокоен, но, похоже, в его голосе слышался призрак облегчения. — Прекратить оказание первый помощи необходимо в трёх случаях. Первое: она дышит, бьётся сердце, зрачки сужаются в ответ на свет, цвет кожи приобрёл более здоровый оттенок. Второе: при появлении трупных пятен на теле пострадавшей и трупного окоченения! Третье: если ты устал и больше не можешь поддерживать её жизнь! Это означает, что ты сделал всё, что было в твоих силах! — Хорошо, спасибо! После того, как разговор был закончен, седьмой положил телефон в карман своего пиджака и отвернулся от полуживой девушки, после чего его стошнило прямо на асфальт. Он не представлял, как выглядят трупные пятна, но фантазия у него достаточно хорошая, чтобы представить, как они выглядят. Даже само словосочетание звучит отвратительно. Ничего… Надо потерпеть. Это ради любви. В каком-то смысле, это тоже романтично, да? Как бы ужасно это не звучало. А что поделать? Такова реальность, что вещи, которые романтизируют, в реальности далеко не такие романтичные, как говорят.***
Пасмурно. Российские кладбища такие уродливые… Они однозначно не выглядят как место вечного упокоения. Пронзающие взгляды с фотографий на могилах испепеляюще смотрят на червового короля, пока он пришёл навестить свою подругу. Даже на фото с чёрной рамкой Роза выглядит очень красивой. Её роскошные рыжие волосы игриво поблёскивают на солнце, ведь это фото было сделано в июньскую жару. Яркая улыбка Рози на фотографии выглядит особенно наигранной, учитывая, что с ней произошло. Ромео вглядывался в пустоту и размышлял о том, что он бы мог сделать, чтобы предотвратить данную трагедию. Единственное напоминание о девушке — последние голосовые сообщения. Скорее всего, они не отправились, потому что у Розы не было денег на интернет, а когда в её квартиру въехала её семья, они оплатили его, и кто-то из сестёр отправил их повторно. Конечно, лазить в чужом телефоне — это неприлично, но отправить её последние слова важному для неё человеку — благородно. Однако, к сожалению, там не было ничего похожего на предсмертную записку, как показывают в фильмах. Можно было лишь проследить, как голосовая за голосовой ей становится всё хуже и хуже. Точнее, ей всё тяжелее делать вид, что всё нормально. «Блин, я хочу спеть тебе песню. Я думаю, что тебе понравится эта».Пока ты листаешь книжки — я листаю мемы У меня пакет винишка — у тебя проблемы Ты болтаешь о любви, а я ногой болтаю Ты мечтаешь поступить — я умереть мечтаю Лай-лай-лай — ты сойди с ума, а я схожу за пивом Лай-лай-лай — знаю, сохнешь по мне, как в саду крапива Лай-лай-лай — любишь ты, когда делают больно-больно Лай-лай-лай — если хочешь со мной, значит будь прикольным Лай-лай-лай, лай-лай-лай Лай-лай-лай, лай-лай-лай Ты отдал свое пальто, позволил мне согреться Я разбила твой iPhone, потом разбила сердце Тебя стукнул твой сосед — мне стукнуло семнадцать Ты несёшь какой то бред — меня несёт на танцы Лай-лай-лай — ты сойди с ума, а я схожу за пивом Лай-лай-лай — знаю, сохнешь по мне, как в саду крапива Лай-лай-лай — любишь ты, когда делают больно-больно… Лай-лай-лай — хочешь быть со мной, значит будь прикольным Лай-лай-лай, лай-лай-лай Лай-лай-лай, лай-лай-лай Я набью себе тату — тебе набьют ебало Я люблю группу t.A.T.u. — ты слушаешь Nirvan'у Я вчера поцеловала всех твоих подружек Ты целуешь на ночь кучу плюшевых игрушек Мой папочка — портвейн. Твой папочка — начальник За тобой закрою дверь, а ты закрой е-баль-ник Лай-лай-лай — ты сойди с ума, а я схожу за пивом Лай-лай-лай — знаю, сохнешь по мне, как в саду крапива Лай-лай-лай — любишь ты, когда делают больно-больно Лай-лай-лай — хочешь быть со мной, значит будь прикольным Лай-лай-лай, лай-лай-лай Лай-лай-лай, лай-лай-лай…
«Ха-ха-ха! Ну как? Тебе нравится?! Не правда ли у меня красивый голос? Только ты обязательно до конца песню послушай, ха-ха!» «Бли-и-ин, Ром, я так хочу кушать. Хм-хм-хм… А знаешь, что у меня сегодня на завтрак? На завтрак у меня, э-э-э… Скорлупки… Скорлупки, с бумажкой… На которой написано, что я отчислена, отлично!» «Уф, щас мне мать писала недавно, пипец у меня горит с неё! Она сказала, что ты типа нам не подходишь, видите ли, она нашла мне кандидатуру получше! Серьёзно?! Да она вообще охреневшая! Пиздец! Как будто при Петре I живём, а не в демократическом государстве… И при чём, знаешь, в чём прикол?! Она на полном серьёзе сказала, что я выйду за Андрея замуж, отожму у него деньги, а потом буду жить с кем хочу! Ну ваще! У матери-то походу беда с башкой…» «Уф, соре, но чё-то у меня конкретно пригорело с этой ситуации. Слушай, а как у тебя дела?» «Эй-эй! Я хочу сказать тебе кое-что важное! Спасибо, что не обращаешься со мной, как с мусором!» «Уф, бля, я так устала… Если я ещё пошевелюсь, я сдохну нахер… Если я встану, то я, блядь, лягу»… «А, бля, серьёзно? От я тупая, сообщение-то не отправилось, за инет-то кто будет платить, дура…? Ха-ха-ха!» Это всё, что она отправила. Роза ничего не сказала о том, почему… Почему она захотела сделать это с собой. Хотя, догадаться было легко: отношения с семьёй и финансовое положение. Видимо, не было ничего, что её держало бы здесь. А Ромео? Неужели между ними не было никаких чувств? Неужели ей было плевать на то, что он будет чувствовать? К сожалению, это вопрос, на который червовый, скорее всего, никогда не узнает ответ. Послышался рёв мотоцикла где-то неподалёку. Он остановился и прекратился прямо у кладбища. Позади раздавались грубые уверенные шаги, так давно знакомые седьмому. Это не вызывало никакой реакции. Если это действительно тот, о ком Ромео подумал, то скорее всего он здесь тоже по своим делам. Не стоит его отвлекать. — Так, слушай, — это Пик, его голос не спутаешь не с чьим другим. — У меня нет времени на это, поэтому поехали домой. За тебя переживают дома. — У тебя нет времени? Почему ты здесь, в таком случае? — спросил Ромео равнодушно: никогда ещё его голос не звучал так потерянно, осипло и тускло. — …? Ах, это… Просто я знал, где ты находишься, и у меня есть транспорт, на котором я могу сюда приехать, — пояснил тот как можно спокойнее. — Понятно… В любом случае, ты зря приехал. Мне ещё нужно время… — червовый, вдумчиво разглядывая фотографию подле креста, скрестив руки на груди, а потом всё же положил одну руку на мягкую горячую щёку, покрытую мутноватыми солёными следами. — Какое ещё время тебе нужно? Уже стемнело, транспорт не ходит… Так что, увезти тебя отсюда могу только я. Ответа не последовало. Делать нечего. Уехать Пик не может. Зря топливо тратил, что ли? К тому же, если он вернётся один, оставив Ромео здесь, дома ему голову оторвут. Поэтому восьмому пришлось просто встать рядом и ждать момента, когда тот будет готов вернуться домой. Скука смертная просто стоять и ждать. Обычно Пик не выносил компанию Ромео по понятным причинам, но теперь они оба стоят и молчат под звонкое пение сверчков. Это означало, что время начать разговор. — Значит, твоя подруга покончила с собой? — звучит жёстко, но, пожалуй, глупо делать вид, что ничего не произошло и пытаться отвлечь седьмого разговорами о чём-то постороннем. — Да, — судя по дрогнувшему голосу, признать это вслух было тяжело для червового. Всё ещё. — Сколько лет ей было? — Пик не звучал заинтересованным, но если он что-то спрашивал, значит, ему было не плевать. — 19, — от неразговорчивого Ромео даже как-то жутко. Ощущается, словно что-то не на своих местах. Хотя, по сути, так оно и есть. — Так мало, — спокойно заметил восьмой. — Я не знаю, каким человеком она была, поэтому не могу тебе посочувствовать. Извини. — О, это совсем не проблема, — кажется, он слегка оживился. — Она была весёлая и милая! Ну… По-своему. Она делала всё, чтобы заботиться о своей семье, даже в ущерб себе. Это кого-то мне напоминает, знаешь… Ещё она благодарила меня за то, что я хорошо к ней относился. Полагаю, у неё было по-настоящему мало тех, кто её любил. Она всегда знала, чем заняться. Ей нравилось менять меня в лучшую сторону. Да, порой это было болезненно, но… — Ромео плачет. Хороший признак. Лучше чувствовать грусть, чем вообще ничего. — Похоже, ей нравилось меня «ломать». Я всё ещё помню, как она сказала с насмешкой, что ей нравится ломать мои розовые очки. Что ж, она добилась своего в любом случае… — Должно быть, это очень тяжело, — пиковый король направил свой взгляд на собеседника. Говорят, что при общении важно держать зрительный контакт. — Да… — червовый кратко кивнул, тяжело вздохнув. Они снова замолчали. Ничего не произошло. Пик больше не знал, что сказать, но и не считал нужным что-то говорить сейчас. Но, после минутного молчания, на его удивление, Ромео заговорил. — Поехали домой. Нам пора. Уже поздно, — седьмой развернулся и медленно направился к выходу с кладбища. Было так странно, что ему понадобилось так мало времени, чтобы прийти в себя. Но это Пика не волновало. Он сделал то, что мог, и его задача была в том, чтобы довезти червового домой, в целости и сохранности.***
— Мы дома! — оповестил пиковый всех не спящих. В гостиной был только Вару, поэтому именно он и ответил: — Наконец-то. Где вас черти, бля, носили? — Сам подумай, а? На кладбище, — фыркнул Пик, словно давно был с ним в ссоре. Но это уже стало нормальным. Пиковые всегда так общались и продолжают так общаться. Да, нормальные моменты у них тоже бывают, но они такие же редкие, как снег с грозой. Это немного угнетает. Обычно они не собачатся в открытую, просто разговаривают друг с другом пассивно-агрессивно. Ромео, который и без этого был не в лучшем расположении духа, было неприятно слушать их разговор, но и идти в комнату не хотелось, потому что там бы он встретил Феликса, который стопроцентно бы попытался его всеми силами утешить. В такой ситуации вообще никого видеть не хочется, а уж тем более общаться. Если Фел увидит, что его старший братик расстроен, а он не может ничем помочь, он тоже расстроится. Лучше не попадаться ему на глаза. Да, придётся потерпеть пререкания пиковых, но что поделать? Такова жизнь. — Чё, самый умный, блин? Как я должен был тебе догадаться, где вы там шароёбились? — несмотря на то, что пятый, как и обычно, звучит грубо, при своём короле он поубавляет уровень острот и оскорбительных высказываний. Просто потому что Пик, вообще-то, может дать сдачи. — А чем ты слушал, когда Куро говорил о произошедшем? — Ой, ну уж простите, что мне неинтересно слушать всяких зануд! — Рот закрой. — Ой, а чего это ты за него вдруг заступаться начал? Небось, забыл то, что он о тебе говорил. Боже… Ты, блин, безнадёжный. Типа как щенок. Достаточно пару раз погладить тебя по голове и сказать, что ты хороший мальчик, и ты сразу прощаешь то, как тебя пизданули ботинком буквально только что, и снова следуешь за своим хозяином! Ты, типа, жалкий. Опять? Похоже, Вару жизнь ничему не учит. — А у тебя нет сердца. Ты мог бы хотя бы для приличия сделать вид, что тебе не плевать на то, что происходит. Спросить, что случилось. Но ты даже на это не способен. И после этого ты называешь меня жалким? — но Пик… Ничего не сделал? Вероятнее всего, он просто слишком устал, чтобы устраивал скандал из-за такой мелочи. К тому же, скорее всего, с недавних пор он зарёкся поднимать на кого-то руку, особенно на слабака, который только языком трепать способен. — Как так нет?! — наигранно удивился пятый и приложил руку к центру груди, ведь сердце действительно находится в центре, и лишь нижняя его часть немного отведена влево. — Да нет, есть. Бьётся… Хе-хе-хе-хе-хе… — он натянул пугающую улыбку, сверкая своими неровными зубами. Его равнодушие в этой ситуации пробирает насквозь. — Опять паясничаешь… Достал. От тебя голова болит, — и восьмой просто направился в свою комнату. — Говоришь как супруга, которая не хочет выполнять супружеский долг! — крикнул зелёный вслед, повернувшись на 180 градусов на диване и держась за спинку. Насладившись своей «оригинальной» шуткой, Вару вернулся в исходное положение, закинул ногу на ногу и руки за голову. Но, заметив, что Ромео всё ещё не ушёл, он посмотрел на него серьёзным взглядом, а затем одной рукой показал жест, мол, «проваливай». — Представление закончилось, — пассивно-агрессивно фыркнул пятый. — Да, я знаю, — вздохнул червовый король, взглянув вверх, на полуэтаж. — Просто не хочу возвращаться в комнату сейчас. Если я зайду туда, Феликс тут же меня облепит и начнёт утешать, а я… Я пока не готов к тому, чтобы разговаривать с ним. Мне ещё нужно переварить то, что с Розой произошло. Вару не дурак. Он прекрасно понял, что же с ней произошло, потому что он способен в голове сложить «1+1». Точнее, «происшествие с Розой» и «поход на кладбище». Конечно, он мог угадать неправильно, но он, к сожалению, был прав. — Сдохла, что ли? — уточнил валет пик с улыбкой. — Сбросилась с 7-го этажа, — тот вздохнул и присел рядом с ним. — Хех… Видимо, она предпочла скорее умереть, чем встречаться с тобой, — пятый, еле сдерживая смех, прикрыл рот ладонью. Но Ромео даже не посмотрел на него. Эмоциональной энергии просто уже не хватало, чтобы на такое хоть как-то реагировать. А для тролля отсутствие реакции — верный знак остановиться. И он остановился, но при этом даже как-то насупился, словно отсутствие реакции на его жестокую шутку было для него оскорбительным. — Послушай, типа, эм… Нытики вроде тебя меня бесят, — сказал Вару, будто бы выдумывал оправдание для своих слов. — Что произошло, то произошло. Это был её выбор и, скорее всего, ты бы уже ничего не смог сделать. Как бы тебе не хотелось верить в сказку… Очнись, Деда Мороза не существует. И спасти твою тёлку тоже нельзя было. Вот и хули тут париться тогда? Это звучало как очень плохая попытка поддержать, но… Поддержка от Вару? Зачем ему это? Кто знает. Возможно, он делает это для того, чтобы вернуть Рому в первоначальное состояние, когда он хоть как-то реагировал. А возможно, он не безразличен для Вару, как приятель или даже друг. Да нет, бред какой-то. Но, так или иначе, реакции всё ещё не последовало. — Ты всё ещё здесь, да? — пиковый звучит нетерпеливо. — Извини, — мягко ответил Ромео, а затем пояснил, — Просто… Если Феликс увидит меня… Ну… Таким… То он очень расстроится. Это последнее, чего я хочу. — …Почему? — вопросил он будто в пустоту, сохраняя серьёзное лицо. — Что «почему»? — удивился седьмой, прожигая своего собеседника потерянным взглядом. — Почему даже когда ты расстроен, ты продолжаешь заботится о том, что чувствуют другие? — чем дальше Вару говорил, тем больше он раздражался, — Это, типа, по-идиотски. Даже когда ты страдаешь, ты заботишься о других! А о тебе кто позаботится, дубина?! Пятый крепко схватил его за плечи и сильно потряс. Выражение лица и тон явно говорят о том, что Вару злится, только… Что его так сильно злит — неясно. — …Хмпф. А в прочем, плевать, — вдруг валет пик отпустил его, резко отведя взгляд в сторону. — Ты действительно идиот. И это не моя проблема. Мне всё ещё интересно, почему, но… Какая, к чёрту, разница? Всё равно ничего не изменится, если я узнаю. Просто… Не забывай кое-что важное. Всем на тебя плевать. Подбери сопли и молчи в тряпочку. Никому не интересно, что ты там чувствуешь. Так и не получив ответа на свой вопрос, Вару резко встал, слегка пошатнувшись, и пошёл в свою комнату, оставив Ромео наедине со своими мыслями. Шёл первый час ночи, а Ромео всё ещё не спал. Он прекрасно знал, что Феликс, скорее всего, уже седьмой сон видит, но так как спит очень чутко, звук открывшейся двери его легко разбудит. Учитывая возбудимость нервной системы Феликса, узнав новости, он едва-едва мог бы уснуть. А может и нет. В любом случае, сам Рома скорее всего бы не уснул, так смысл идти в комнату? Холодает. Сквозняк шевелит белую полупрозрачную занавеску, будто имитируя призрак. Бр-р-р… Продует ещё. Да и не по себе как-то. Король червей подошёл к окну и закрыл его. Нужно было совершить резкое усилие, поэтому понадобилось несколько попыток, прежде чем получилось это сделать. Что ж, раз нет смысла идти спать, время выпить чаю. С ромашкой, например. Да, хорошая идея. Говорят, что он очень успокаивает. Ну и хорошо. Сегодня был тяжелый день. Толкнув дверь, Ромео зашёл в кухню, а после закрыл её за собой, чтобы никому не мешать. Вот и отлично. И одному неплохо, в общем-то. Седьмой включил чайник и стал ждать. Он осматривал кухню, просто из-за того, что это помогало выкинуть из головы негативные мысли. Штора. Очень красивая штора. Красиво переливается на свету от лампы. Плитка, плиточка, такая красивая и глянцевая. Изумительный дизайн кружечек, ух! Загляденье просто. Какая чудесная люстра висит на кухне. Вот бы и мне так. Так, никаких негативных мыслей мне тут! Что у нас ещё красивое есть? Ой, какие замечательные***
Ранним утром дверь на кухню открылась со скрипом. Босые ножки медленно шлёпали по полу, словно лапки утёнка. Кто же проснулся в такую рань? И главное — зачем? Ну, знаете ли. Утренние мультики сами себя не посмотрят. — Ась? — Габриэль заметил что-то на кухонной тумбе: это был нож, покрытый мелкими каплями крови. — Хм-м-м? Кто-то порезался и даже нож за собой не помыл? Что за манеры… Эльф взял нож, включил воду в раковине и сунул его под струю. — Наверное, Ромео поздно пришёл и захотел покушать. Резал хлеб и порезал пальчик. У меня тоже так было однажды. Было больно… Бедный Ромео… Надеюсь, его пальчик уже зажил… — рассуждал Габри, пока готовил себе завтрак.***
На следующее утро, проснувшись в 12 часов дня, Ромео встал и обнаружил, что Феликса уже нет в комнате. Так странно, что он не разбудил своего лучшего друга с утра пораньше, как обычно. Ладно, может быть, у него свои дела сейчас. После утренних процедур и завтрака, король червей, не зная чем занять себя и при этом не уйти мыслями в негатив, решил последовать совету Зонтика и поговорить с Данте. Он сейчас наверняка уже не спит. Когда седьмой постучал и услышал приглашение войти, открыв дверь, он обнаружил бубнового короля за… Упражнениями на растяжку? Шаблоны рушатся на глазах. — Эй, что стоишь в дверном проёме, друг мой? — Дан искренне улыбнулся ему, а затем, выполняя очередной низкий наклон, хриплым голосом сказал, — Ты заходи, если что. Неуверенно пройдя внутрь комнаты и закрыв за собой дверь, Ромео неловко стал ждать, пока тот закончит. Выпрямившись, третий заметил это, снова улыбнулся, как ни в чём не бывало, и сел на свою постель, жестом приглашая и гостя устроится рядом. — Присаживайся, мой дорогой друг, — говорит, — В ногах правды нет. Как же неудобно… Червовый присел рядом, немного напряжённый. — Так-так, зачем же ты пришёл? — Данте загадочно улыбнулся. — Ты хочешь получить мудрый совет, не так ли? — А? Да, если можно, — удобно, когда твой собеседник сам догадывается, чего ты хочешь. Как жаль, что так обычно только в фанфиках бывает. — Тогда говори, что конкретно тебя привело ко мне, — он сложил руки в замок, готовый слушать. — А ты… Не знаешь? — Ромео немного удивился. — Ну… Моя подруга… Она покончила с собой, и я… Чувствую себя виноватым в том, что никак её не остановил. И не знаю, мог ли я ей как-то помочь. — К сожалению, ты уже и не узнаешь. Сделанного не воротишь. — Я знаю, но я всё равно чувствую вину! Я не знаю, что мне делать! — Жить, конечно же, а что же ещё? Смерть — это стрела, пущенная в тебя, а жизнь — то мгновенье, что она до тебя летит. Иными словами, жизнь и так коротка, чтобы накладывать на себя руки. — Эх… Если бы я мог ей сказать это… Может, она бы меня послушала… — А если бы не послушала? Ромео растерялся. Действительно. Она могла не послушать. Он ведь даже не знал, любила ли она его или это был лишь способ забыться и уйти от проблем. А может, и просто лёгкий способ получить деньги. Кто знает? — Знаешь. Если она была тебе так дорога, то тебе бы стоило перенять от неё более полезную привычку, — вдумчиво произнёс Данте. — О чём ты? — седьмого аж передёрнуло. У него было чувство, что его насквозь видят. — Ты ведь режешь себе руку? — и взгляд алых глаз упал на ту самую руку. — Что?! Как ты узнал?! — Рома весь покраснел от стыда: осознание того, что его поймали за чем-то таким аж дважды, ощущалось как что-то постыдное. — Ага, я понял! Тебе Зонтик рассказал, да?! — Нет. Просто за всё то время, как мы разговариваем, ты трёшь эту руку. Я слышу, как твоя одежда трётся об бинты. Было легко догадаться, что после столь травмирующих событий ты позаимствуешь такой способ упокоения у неё. — Способ упокоения? У неё? Погоди-ка, откуда ты знаешь, что она…? — А ты разве не помнишь? Ты показывал ваше совместное фото, и я заметил эти шрамы на её руке. — И ты не сказал?! — Я думал, ты сам знаешь. — …Ну вот, ты прав. Я сам должен был догадаться, что ей нужна была помощь. А я просто делал вид, что ничего не заметил! Она солгала мне, что это всего лишь царапины из-за кота. У меня были сомнения, но я ей поверил тогда…! Я такой идиот! — Мне очень жаль, что ты так думаешь. — …А если бы ты был в подобной ситуации, что бы ты делал? Что бы ты думал…? — Я? Хм, — Дан улыбнулся, а его глаза вдруг заблестели, словно стали живее. — Я был бы счастлив, что она освободилась от боли. Я бы хранил воспоминания о ней, как самое дорогое, что есть в моей жизни. Всё, что было связано с ней, вызывало бы у меня воспоминания о том, какого хорошего человека я когда-то знал. — Что…? И ты бы…? Не расстроился? Бубновый посмотрел на своего собеседника. Глаза его блестели от мелких слёз. — Я этого не говорил, — как только он произнёс это, две капли стекли по его щекам, упали на простынь и словно исчезли, словно их и не было: на лице Данте засияла прежняя улыбка. — Вот так. Я не отрицаю, что потеря близкого — это нечто печальное. Отношения — это как если бы тебе пришили третью руку. Поначалу немного необычно, но потом ты к ней привыкаешь, ей становится удобно пользоваться… Но потом тебе отрубают эту руку. Ну и что, что у всех людей по две руки? У тебя-то три было. — Ого… И как ты… С этим поборолся бы? — Ты так говоришь, словно это что-то плохое. Печаль выходит молчанием и слезами. — Здорово, наверное, тебе… Я, если заплачу, долго не смогу остановиться. Как только успокоюсь, на меня сразу снова накатывает. И так продолжается, пока у меня не истратятся все силы на слёзы. — Вот как. Похоже, тебе отказаться от твоего наркотика гораздо сложнее, — третий призадумался. — Наркотика? Звучит грубовато. — Возможно, но разве я не прав? Ты испытываешь эйфорию от отношений, а когда они резко обрываются, чувствуешь ломку, не так ли, хм? Представь, что она просто предложила расстаться. — Расстаться? Что? Почему? Из-за чего?! — А вот так. Разлюбила она тебя. Так бывает. Люди влюбляются, а потом чувства медленно угасают. Любовь — она как свеча. Фитиль рано или поздно сгорит, а воск останется. Страсть пройдёт, а привязанность только окрепнет. При чём, чья-то свеча длиннее, а чья-то короче, но это не значит, что это как-то плохо. Ромео ничего не ответил. Даже если бы он переживал расставание, всё равно это рано или поздно пришло бы к переживаниям в духе «это моя вина». И Данте, похоже, понял это по его потерянным ореховым глазам. — Так я и думал, — бубновый снисходительно вздохнул. — Твоя привязанность слишком сильная. Уверен, когда-нибудь это пойдёт тебе на пользу, и ты будешь очень преданным партнёром для своей единственной. А сейчас… Ох… Как думаешь, что Роза бы подумала, узнав, что ты режешь себя? Как удар поддых. А действительно, что бы она подумала? Точнее, не подумала бы, а сказала… «Ром? Дурак, ты чего наделал?! Зачем?! О Боже, ты же понимаешь, что ты можешь умереть»?! Ромео вздрогнул. «А может, и я хочу умереть»… От этой мысли слёзы сами навернулись на глаза. Роза… Если б ты ещё была жива… Ромео бы не сделал ничего такого с собой. — Расстроился? Это хороший признак. Если ты плачешь, значит, ты всё ещё жив, — третий осторожно положил руку на его плечо, а затем, плавно скользнув ей на спину, приобнял его. — Скажешь, когда нужно отпустить. — Жив… Кто сказал, что это хорошо? Может, я не хочу больше быть жив…? — прошептал червовый. — И тогда… Я снова её увижу… Роза… — Никто не сказал, что жизнь — это хорошо. Однако, смерть — это просто очень скучно. — …Поясни? — Ромео чуть приподнял голову, словно его что-то зацепило. — Жизнь — это игра. В неё очень весело играть. Но проиграть в ней тоже можно. И что делать после проигрыша — решаешь только ты. Сдаться и перестать играть или пережить это и продолжать бороться? Ты можешь перестать играть, но тогда у меня к тебе вопрос — а какие альтернативы? Что ты будешь делать, если ты выключишь видеоигру, и обнаружишь, что кроме приставки и телевизора ничего не существует? А вернуться назад уже будет нельзя. Это путь в один конец. Ты правда хочешь оставить всё то, что у тебя уже есть ради призрачной надежды, что там тебе будет лучше? Ромео обнял его в ответ. Резко, крепко, аж в одежду вцепился, уткнувшись лицом в плечо. Чуть подрагивая, седьмой ответил: — Нет… Я не хочу… Потерять вас всех и тебя тоже… Но просто… Только искупив вину… Я наконец-то буду счастлив… — Приятно слышать, — Дан мягко усмехнулся. — Но тебе не кажется, что если бы она тебя увидела там, она бы очень разозлилась? Хм-м-м… Я не общался с ней лично, но я думаю, что она сказала бы что-то вроде: «Ромео! Дурилка! Зачем ты это сделал?! Бли-и-ин, я хотела, чтобы ты был счастлив и продолжал жить дальше, без меня, а в итоге ты… Боже, блин, я такая дура. Это я во всём виновата». Верно ведь? Ромео шокировано кивнул. Очень похоже… И с этим не поспоришь. Последние сообщения Розы звучали бодрыми и весёлыми, словно девушка хотела скрыть, что она не в порядке. Она не хотела, чтобы Ромео за неё переживал, поэтому притворялась, что всё хорошо. Стоп, погодите. Вам это ничего не напоминает? Ну конечно. Ромео сам делает нечто подобное. Скрывает боль от близкого человека, чтобы его не расстроить, но… Стало ли от этого лучше? Вопрос спорный. — Ты прав, — седьмой тихо шмыгнул. — Но… Я не знаю, как мне теперь быть счастливым без неё… — Она не ушла. Она с тобой навсегда. Вот тут, — третий провёл подушечками пальцев по его голове. — Тут? Разве не в сердце? — Куромаку вроде что-то говорил про то, что за память отвечает миндалевидное тело, а оно всё же находится в голове, так что нет, наверное, не в сердце… Разве что только… Метафорически. — Понятно… — В любом случае, сейчас лучшее, что ты можешь сделать — почтить её память. Почитай книги, которые она любила. Посмотри фильмы, которые ей нравились. Попробуй позаниматься её хобби. Возможно, это поможет стать тебе чуть счастливее. И если жизнь после смерти существует, её душа упокоится, когда узнает, что ты жив, здоров и чувствуешь себя намного лучше, чем она когда-то. Или ты так не думаешь? — Нет, я… Я согласен с тобой! И… Спасибо, что поддержал меня! Ты настоящий друг. Данте непроизвольно улыбнулся, даже засиял. Эта улыбка выглядела намного более искренней, чем та, которой он улыбается обычно. Честно говоря, его привычная улыбка даже немного пугает. Никогда не знаешь, что у него на уме. Но сейчас, похоже, его мысли более понятны, поэтому никакого напряжения не ощущается. А Зонт ведь был прав — чем больше знаешь, тем меньше страх. — Тебе спасибо, — третий неспешно отстранился. — Отрадно слышать, что ты считаешь меня своим другом. Ведь это взаимно. Поговорив ещё немного ни о чём, красные короли закончили разговор на приятной дружеской ноте и разошлись по разные стороны дома. Кажется, их отношения улучшились после этого разговора.***
Почтить память? Это будет несложно. Роза очень любила аниме и мангу. Обычно любые формы творчества, в том числе и аниме с мангой, это способ уйти в мир фантазий и временно отключиться от проблем реального мира. Правда, глупые дяди и тёти принимают корреляцию за взаимосвязь, поэтому запрещают своим детям единственную отдушину, единственный способ побега от проблем. Судить сложно, но мать Розы выглядела и звучала так, словно она была именно таким родителем. Хотя, какая уже разница? Ромео устроился на своей кровати, укутавшись в одеяло, и с телефона начал листать сайты с новинками аниме. Тыкнуть на первое попавшееся будет весьма безрассудно, ведь это может оказаться боевик, ужасы или детектив. Это не только не является предпочитаемым жанром седьмого, так и вообще противопоказано в его психологическом состоянии, с его-то тонкой душевной организацией и способностью сопереживать людям, даже ненастоящим. Листая бесчисленный список различных аниме, он наткнулся, как ему показалось, на сокровище. Обложка с милыми девочками, что может пойти не так? «Приоритет чудо-яйца». Какое странное название. «Однажды ночью во время прогулки юная Ай Ото услышала таинственный голос: «Если хочешь изменить будущее, нужно сделать выбор. Поверь в себя… Разбей яйцо». Что ждёт Ай за разбитой скорлупой»? Интригует. Интересно, а насколько главная героиня юная? Пришлось заглянуть в Википедию. — «14 лет? Полагаю, это аниме совсем уж невинное», — червовый вздохнул с облегчением. — «Ах, дети… Чудесные создания, прекрасные в своей невинности! Молодые девушки — цветы, которые ещё не расцвели, но когда их лепестки распустятся, будут самыми красивыми! Решено! Я посмотрю! Выглядит всё это довольно безобидно»… И он не ошибся, было много милых моментов. Однако, с первой же серии аниме оправдало свой жанр «психологический триллер». Главная героиня тоже испытала потерю близкой подруги, которая покончила жизнь самоубийством, при чём, вот совпадение, спрыгнув с высокого этажа. Это та деталь, которая в некоторым смысле позволяла себя ассоциировать с Ай. Даже при условии, что в остальном никаких общих черт не было. И вот Ромео сидел и смотрел это аниме. О том, как подростки преодолевают свои проблемы и борются с психологическими травмами, дружат, ссорятся, мирятся и просто проводят время. Серия за серией. И в какой-то момент… — Что? Уже вечер?***
Ночное время суток. Ромео вдруг медленно встаёт с кровати, словно на автомате переодевается и, собрав все свои вещи, направляется к выходу. Пара щелчков — и он уже за дверью. Но за ней… — Чего? Он оказался на крыльце, во дворе. В том самом дворе около многоэтажки, где Роза и умерла. При чём, на дворе день. Как это произошло? Тут пустынно. Никого нет, кроме самого червового короля. Посмотрев по сторонам, Ромео шлёпнул себя по щекам и грубо их помассировал. Почти ничего не ощущается. — Я сплю… — с облегчением прошептал он, поняв, что к чему. — Тебе это не нравится? Кто это сказал? Ромео снова стал оглядываться, но никого не обнаружил. — Да здесь я. Прямо перед твоим носом. Прямо на нос седьмого приземлилась бабочка, кажется, парусник Коцебу. Вблизи они намного более омерзительные, поэтому Ромка заорал и шарахнулся, от чего бабочка угольного цвета вспорхнула и зависла в воздухе неподалёку от него. — Ну зачем же так грубо? — насекомое настороженно шевельнуло усиком. — Ты ведь принёс с собой яйцо, которое я тебе давал? — Яйцо…? — с недоумением вопросил червовый, а затем инстинктивно полез в свою поясную сумку, хоть и не понимал, о каком яйце речь. — Боже… Соберись уже. В конце концов, сейчас перед тобой стоит задача спасти свою подругу. — Спасти подругу? А как это связано с…? — и седьмой достал яйцо из сумки. Похоже на куриное, и на нём какой-то номер. — Поймёшь потом. Не забудь: твоё оружие — это то, что лучше всего тебя описывает. Оно тоже в твоей сумке. Когда будешь готов, разбей яйцо. Просто… Разбей его! — и парусник рассыпался в пепел, который в миг рассеялся ветром. Оружие…? Значит, придётся сражаться. Чтобы спасти подругу… Ромео, полный решимости, снова стал копаться в сумке, в поисках того, что было бы хотя бы отдалённо похоже на оружие, однако, пока искал, случайно выронил яйцо. Оно треснуло от удара, а затем ещё скатилось вниз по ступенькам. После этого яйцо заметно увеличилось в размере, став размером с человека, и лопнуло с характерным хрустом, выпустив из скорлупы худенькую рыженькую девушку. — Роза! — седьмой бросил поиски оружия и тут же метнулся к подруге, спотыкаясь на лестнице. —…Осторожнее! — крикнула она, как только между ними встал монстр. Монстр, похожий на нечто огромное, безобразное, жирное… С длиннющими красными когтями, алой помадой и синими тенями до бровей. С лазурной кожей и короткими торчащими волосами цвета ржавчины. Знакомый образ. Кого-то он напоминает… — Куда это ты так бежишь?! — грозно вопросило чудовище. — Я тебе разве разрешала?! Полное неуважение к старшим! Ну ничего, я преподам тебе урок, дрянной мальчишка! Монстр подпрыгнул, и парня разрушительной волной откинуло назад. Всё содержимое сумки высыпалось на асфальт. Ромео чуть приподнялся и заметил, как монстр подходит к Роз. Взглянув на свои разодранные от шершавого асфальта ладони, он отряхнул их и быстро осмотрелся снова, увидев свою перьевую ручку, что явно подсвечивалась. «Не забудь: твоё оружие — это то, что лучше всего тебя описывает». Конечно же. Седьмой ринулся к ручке, подобрал её и на эмоциях, в состоянии аффекта, понёсся к монстру. За то время, пока он бежал, перьевая ручка превратилась в нечто похожее на гарпун. Действительно больше похоже на оружие. Но монстр быстро развернулся и, задев седьмого рукой, снова откинул его в сторону. — Пфт! Что за мужики пошли, в самом деле! Ничего не умеют! Ты такая же бестолочь, как и все. Бестолочь, бестолочь, бестолочь! — шикнул монстр ему, а затем обратился к Рози, обняв её. — Говорила я, не водись с этим бабником. Он только использует тебя. А я люблю тебя и лишь забочусь о тебе… Вот так, хорошая девочка… Ромео аж затрясло. Он бросился к стене склада, прыгнул на неё, оттолкнувшись ногами, и замахнулся своим оружием, пролетая высоко над головой чудища. — Вообще-то, я люблю её! Ясно тебе?! — выкрикнул червовый, почти истерически плача. Ручка-гарпун насквозь проткнула монстра, и он был уничтожен магическим взрывом. Ромео и Роза остались наедине. — Зачем ты вернулся за мной? — спросила девушка угрюмо, прикрывая лицо волосами. — Ты не слышала? Я люблю тебя! — седьмой отчаянно взял её за плечи. — Если любишь — отпусти. Хорошо…? — проговорила она вполголоса. — Вместо того, чтобы заботиться о мёртвых… Лучше позаботься о живых… Ладно? Прозвенел звонок. Ромео ослабил хватку, а Роза, положив руки на его плечи, прошептала «Прощай», поцеловала его в щёку и рассыпалась в пыль. Ромео открыл глаза. Он уже был в своей постели. Повернувшись, седьмой заметил, как на соседней кровати мирно и крепко спал Феликс. Лучше позаботиться о живых, да?***
— Куромаку, помоги! — Ромео почти рыдал. Он и Куро были в гостиной. Как обычно, трефовый король работал за ноутбуком, пока кто-то другой его отвлекал. — Я больше не могу справиться со своими чувствами! — признался Рома, драматичный больше, чем следовало бы. — Хорошо, а я тут причём? — хладнокровно уточнил второй, нервно прищуриваясь, чтобы лучше рассмотреть данные в таблице. — А притом! Поделись секретом! Как тебе удаётся быть таким бесчувственным? — спросил седьмой на полном серьёзе. — Было как-то даже оскорбительно, — несмотря на то, что он говорил, Куромаку даже бровью не повёл. Ромео излил ему душу, прочитав очередную оду Розе, которая всё никак не выходила из его головы. Сначала второй периодически кивал, чтобы хотя бы сделать вид, что он слушает, но потом даже не пытался, ибо никакого конструктива из монолога розововолосого извлечь было нельзя. Это означало, что червовый лишь нуждался в том, чтобы поделиться эмоциями с кем-то, а Куромаку был самым близким объектом, до которого можно было докопаться. Винить седьмого нельзя. Всё-таки, его довольно-таки нежная психика потерпела мощную травму. Это все понимали в той или иной степени. — …Причём, я даже не знаю, любила ли она меня, — грустно вздохнул Ромео. — Никогда не узнаешь, — холодно отрезал Куро в ответ. — Да-а-а, ты прав… Единственный способ снова её услышать — её последние голосовые сообщения… Вдруг… Куромаку заинтересовался. Неизвестно, по какой причине. Услышать голос человека, которого уже нет в живых… Обычно люди говорят, что это жутко. Для Маку максимально жуткая вещь — неидеально выглаженная рубашка или беспорядок на его собственном столе. Скорее всего в этих голосовых нет ничего необычного, но какой-то детский интерес присутствовал. К тому же, было просто интересно, как звучал голос той, которую Ромео чуть ли не боготворит. И… Что она говорила? Несомненно, седьмой дал послушать ему эти записи. Куро прослушал каждую. Очень вдумчиво, анализируя свои мысли и эмоции. Как и ожидалось. Ничего. Судя по словам, которые говорила эта девушка, она была под стать Ромео, к которому у второго не было никаких особо приятных чувств. Нет, между ними не было ненависти. Скорее Куромаку просто испытывал отвращение к образу жизни червонного короля и презрение к его скудному уму, хотя был убеждён, что тот способен на большее. Однако, после одного из сообщений трефового переклинило. «Спасибо, что не обращаешься со мной, как с мусором». Звучит как-то знакомо, но Куромаку эти слова никогда не слышал. Дежа вю…? — У меня есть доказательства, что ты ей был небезразличен, — второй проиграл это сообщение ещё раз и погромче. — Вот! Стал бы… Равнодушный человек говорить что-то такое тому, кого он не любит? Я не очень разбираюсь в чувствах, но… Мне кажется, что нет. Даже если она никогда тебя не любила, как минимум, она считала тебя хорошим другом. — …Куромакочка! — Ромео в порыве чувств обнял его за плечи. — Спасибо-спасибо-спасибо! — Эй, не трогай меня…!***
— Ромео…? Снова кухня. После ужина червовый занимался уборкой и мыл посуду. Похоже, сегодня всем понравилась его стряпня. Все уже разошлись, кто же может звать его? Седьмой обернулся и заприметил Вару. — Вару? Что-то случилось? — проговорил Рома чуть обеспокоенно: его собеседник выглядел в 100 раз более мрачно, чем обычно. — Встретимся через минут двадцать за домом. Есть к тебе мужской разговор, — и сразу после этих слов пиковый удалился. Неясно, он более жуткий, когда смеётся над тем, над чем нельзя, или когда серьёзен в той ситуации, которая того не предполагает. Хотя, наверное, что-то правда случилось…? Хм, да нет. Наверняка опять какая-то глупая шалость. Но вдруг…? Ладно, чего гадать? Надо пойти. И как и было назначено, Ромео вышел за дом через двадцать минут, как и обещал. Он увидел там Вару, который стоял спиной к нему. Услышав чужие шаги, он повернул голову на 90 градусов. — А, вот и ты, — сказал пиковый и снова отвернулся. — Да… Ты что-то хотел сказать? — вновь спросил Ромео чуть ошарашенно. — Ага… Я хотел сказать тебе… Что… Если когда-нибудь я тоже захочу покончить с собой… Последние слова, которые я тебе скажу, будут такими же, как и у Розы. А именно… «Спасибо за то, что не обращаешься со мной, как с мусором». Чего?! Это был намёк? Угроза? Или же чистосердечное признание? Однако, у Вару есть причины вести себя искренне с ним. Как бы пятый не жестил в шутках и оскорблениях, это не отталкивает Ромео, просто потому что он это не воспринимает, не обижается. А если и обидится, то быстро отойдёт и снова будет говорить с ним, как ни в чём не бывало. После всего того, что Вару сказал, Ромео всё равно спросил, случилось ли у него что-то и пришёл на разговор, хотя это мог бы быть очередной розыгрыш. Он всё равно беспокоился за пятого, который считал такую заботу, в ущерб себе, признаком слабости и глупости. Но как бы там ни было, на памяти Вару это был единственный человек, который к нему относился так по-доброму. — Хех! — Вару быстро развернулся на 180 градусов и бодро заявил, — Но этого никогда не случится! Что, думали, так легко от меня избавитесь?! Фигушки-оладушки! Я буду ещё очень-очень долго портить вам жизнь, хе-хе-хе! — Ох? Так это же замечательно! Ха-ха-ха! — червовый король искренне рассмеялся. — …Даже после того, что я сказал тебе… Ты радуешься этому? Хм, — пиковый надменно улыбнулся. — Ты действительно идиот.***
Феликс ехал в автобусе. Было темно и пасмурно. Чтобы понять, как сюда добраться, нужно было спросить дорогу у Пика. Благо, ему, видимо, достаточно всё равно, чтобы он поделился этим маршрутом. Выйдя на нужной остановке, четвёртый дошёл до кладбища. Ему понадобилось некоторое время, чтобы найти нужную могилу, но когда он увидел это фото, он быстро понял, что это оно. — Так вот значит… Где она… — начал червовый размышлять вслух, рассматривая фото. — Хм… Покончила с собой, да…? На фото она выглядит счастливой… Значит ли это, что счастливые люди тоже могут…? Настроение быстро начало портиться. Так, нужно не поддаваться унынию! «Улыбка тебе больше к лицу», — так говорил Ромео, да? Однако, он не учёл, что бывают такие ситуации, когда улыбаться даже физически не получается. — …Почему? Злые люди сделали тебе больно? — спросил Феликс в пустоту, надеясь получить хоть какой-то ответ в своей голове. — Но ты же понимаешь… Что хороших людей стало меньше на одного? Что зло… Победило? Ты этого хотела, да?! Уныние переросло в гнев. Но спокойно, Феликс. Тут злиться бесполезно. Твоя злость тут никак не поможет. — …Да, извини. Я знаю, ты этого не хотела… Наверняка… Ромео не стал бы встречаться с плохим человеком… Я верю… Что ты не хотела этого… Так почему…? Почему заставила моего старшего братика страдать? Тебе было настолько всё равно…? Злость стала раздражением, а раздражение — в бессилие. Злость + бессилие = обида. Каждый человек на обиду реагирует по-своему. Преимущественно эта разница достигается за счёт психологического возраста, а следовательно воспитания. Ведь обида — это именно детская форма злости. В каждом человеке три эго — «ребёнок», «родитель» и «взрослый». Поэтому все испытывают обиду, независимо от возраста. Разница лишь в средстве её выражения. Феликса не научили, как справляться с негативными чувствами. Да и вообще с эмоциями. Именно поэтому все его чувства всегда на максимуме. Кроме одной эмоции. Грусти. Она подавлялась. Она угнеталась. «Мысли позитивно!» — так всегда думал Феликс. Пока однажды он не столкнулся с ситуацией, когда оставаться позитивным совершенно бесполезно. Когда Феликс осознал это, вся обида куда-то исчезла. Это не Роза виновата. Это с ним что-то не так. Роза умерла. Наверняка ей было очень больно. В такой ситуации просто нельзя быть позитивным. Но что-то другое делать Феликс пока не умел — преимущественно он только радовался и злился. Пока жестокая реальность не оставила его со своими чувствами наедине. Он упал на колени. И он заплакал. Очень горько, очень громко. Прямо в голос. Уже не волновало ничего. Кому к чёрту нужен этот позитив?! Жизнь не такая радужная и розовая, как Феликс представлял. Грусть снова заменялась злостью, а злость снова грустью. Кто виноват в том, что реальный мир намного более жестокий, чем валет червей думал? Кто внушил ему мысль, что здесь ему будет лучше?! — Не кричи так. Духов распугаешь, — это Габриэль? А он тут что делает? Феликс поднял свои заплаканные медово-карие глаза на звук. И правда, Габриэль. У него был букетик ландышей в руке. — Хм? — бубновый взглянул на своего друга и немного обеспокоенно произнёс, — Ты плачешь? Пожалуйста, не надо! Используй мою руку как платок. Первый чуть наклонился и вытер слёзы червового тыльной стороной ладони, пока тот ещё не успел осознать, что происходит. Затем эльф положил букетик чудно пахнущих цветов на могилку, сел на тротуарчике, поджав ножки под себя, и, закрыв глаза и чуть-чуть склонив голову, сложил ладони параллельно друг другу. — А…? Что ты делаешь? — удивлённо спросил Феликс. — Молюсь за то, чтобы её душа упокоилась, — проговорил тот вполголоса. — Молишься…? Ты веришь в Бога? — М-м-м… Не особо, — ответил Габри, недолго раздумывая. — Во-первых, если Бог всемогущий, то может ли он создать камень, который он не сможет поднять? Во-вторых, даже если он не всемогущий, но обладает волшебными силами, благодаря которым происходят чудеса, то почему он не даст еды и воды беднякам? Я видел по телевизору людей из других стран, которым было нечего есть. В любом случае, я не верю в Бога. — Тогда… Кому же ты молишься? — Миру духов. А Габриэль не глуп… В который раз Феликс убедился в этом. Он высказал довольно… Мудрую мысль? Быть может, это Данте на него повлиял? Может быть и повлиял, но всё-таки мысль Габри высказал свою. То, что именно он думает. И его образ мысли не мог не восхищать Феликса, у которого, похоже, только что произошло пополнение в рядах кумиров. Феликс снова взглянул на фото молодой девушки, а затем тоже сложил ладони параллельно друг другу и закрыл глаза, чуть преклонив голову. И пускай её душа упокоится…