в любви нет страха
Тэхён, всё ещё с трудом хватая воздух, пытается не упасть, когда выбегает с Чонгуком за руки из дома, теряя свои тапочки по пути, чтобы возвращаться за ними. Но не возвращаться в квартиру. Губы горят огнём, хочется дотронуться пальцами, пощупать, узнать, изменилось ли что, но у Тэхёна для этого вообще никаких возможностей в данный момент: у него и руки горят, когда в плену находятся, воспламеняется всё тело, он даже не соображает толком, что происходит, когда оказывается на заднем сидении незнакомой машины в пижамных штанах. — Дохи?! — потрясённо восклицает Тэхён, округлив глаза, а девушка, сидящая за рулём, поворачивается к нему, задорно подмигивая. Тонкие губы той расплываются в счастливой улыбке, и она давит на газ, трогаясь с места, оставляя после лица сиять одну лишь копну рыжих волос, разбросанных на плечах. — Я ваш личный водитель, мистер Ким, — смеётся Дохи, но не успевает Тэхён ей хоть что-то ответить, как за шнурки, торчащие из капюшона толстовки, его разворачивает к себе Чонгук, отчего парни сталкиваются лбами. В машине, кажется, кожаный салон и пахнет чем-то горьким, будто Дохи смолит сигареты сутки напролёт, но всё проходит, когда Чонгук двигается ближе и широко улыбается. Чувство, будто воздух совершенно другой, когда так. — Чонгук, это что, похищение?.. — шепчет Тэхён в пространство между ними, заставляя хихикать. Чонгук читает по губам. — Нет, мы просто едем гулять. Как обычно, — отвечает тот, рукой зарываясь в волосы Тэхёна, еле ощутимо сжимая. Хочется касаться, касаться… Очень удивительно. Тэхён не знает, какими должны быть прикосновения, не знает, всегда ли во время них слегка пощипывает что-то кожу и внутри маленький переворот, бунт, не знает, всегда ли хочется ещё сильнее надавить рукой на плечи, чтобы вгрузнуть и застыть, как будто залили бетоном. — Но ты украл меня, — возражает Тэхён, улыбаясь, и вынужден прикрыть глаза, когда Чонгук своим носом специально сталкивается с его собственным. Лишь бы Дохи повнимательнее следила за дорогой… Получается, она старше, чем Тэхён предполагал, раз уж права есть. Они же есть? — Не крал, ты сам за мной пошёл, — бормочет Чонгук, тычется лбом снова и снова, почти касается своими губами Тэхёновых, — но если бы, в теории, я решил тебя украсть… Ты был бы против? — Нет, я бы не был… Тэхён чувствует, как пальцы Чонгука окончательно зарываются в волосы, и словно становится одуванчиком, что готов развеяться на ветру, когда вновь ощущает те самые губы на своих. Он. Он. Прям он. Руки ищут хоть какое-то пристанище, пока в окнах мимо проносятся дороги, светофоры и молчаливые прохожие, что хранят в себе сотни историй… Руки находят завитки ушей, проходятся по ним совершенно осторожно, пока на костяшках немыслимыми красками мигают точки, словно в разгар дискотеки… Рисуются новые линии. — А я вернусь? — почему-то спрашивает Тэхён, оторвавшись, и пытается отдышаться, упираясь ладонями в Чонгукову грудь. Тот смотрит так, словно перед ним пирамида Хеопса, Колизей, Тадж-Махал, Альгамбра, Эйфелева башня… И целует так, словно все чудеса света он сбережёт, сотрудничая с атомами. Пусть только совпадут, пусть только навсегда… — Как хочешь, это же не мне решать, — шёпотом. На ухо. — А если в теории? — Если в теории, то мне бы этого не хотелось, — смеётся Чонгук, проходится поцелуями по скуле… Целует так, словно никогда не целовал. Ах, точно… Губы совпадают подобно пазлам, отдаляются и приближаются вновь. Сила притяжения, сила поцелуя… Поцелуи — индивидуальный метод лечения. Нужен курс, хоть какая-нибудь реабилитация. Европа, Азия, Южная Америка, Северная… Подбородок, ключицы, руки, колени… Исследователем, географом, археологом, архитектором… — Ребята, я вообще-то тут! — смеётся Дохи, посматривая в зеркало заднего вида, а Чонгук Тэхёна, пытающегося возразить, напористее целует, улыбаясь. У секунд есть вкус. Когда ждёшь или дождался. Слюна Чонгука на вкус — как секунды. Если попросят назвать новые семь чудес — семь трещинок на любимых губах. Всё просто. Это, наверное, странно и опрометчиво — сбегать вот так, оставляя маму стоять столбом у двери. Это точно странно и опрометчиво, но смотря для кого. Вот Тэхёну нормально, Чонгуку — тем более, особенно когда в салоне они остаются одни, а машина искусно припаркована на стоянке. Если жить, то на полную катушку. — А где?.. — Дохи ушла, она просто таксист, — шепчет Чонгук в поцелуй, размазывая желание по губам. — Дохи-таксист? — Таксист-доброволец. Волонтёр. Тэхён хихикает, а Чонгук вынужден (с удовольствием) сталкиваться с его зубами своими, пытаясь вновь слиться в поцелуе, когда слышен один лишь приглушённый смех, а чувствуется отчётливо то, как вздымается грудная клетка. Целых две. Птицы вырываются. Из клеток. Но чтобы жить. В один из моментов Тэхёну вдруг становится неловко из-за того, что он выглядит, словно проснувшийся только-только, но потом забывается, когда Чонгук, весь такой из себя — обычный он (прекрасный), перемещает младшего на свои колени, продолжая целовать. Если они должны были после первого поцелуя разбежаться по разным углам, то… Это были бы не они. Это всё о ком-то другом. Это о тех, кто не умеет жить. Точно. Тэхён прикрывает глаза, когда Чонгук целует его пальцы, целует каждую ранку, образовавшуюся из-за вредной привычки, и шепчет: — Честно говоря, давно хотелось. А выглядит так мило и нежно со своими трепещущими ресницами, что Тэхён вынужден (с удовольствием) гулять по ним губами. Гуляет по ресницам, переносице, руками — по спине, и обнимает так сильно, как только может. — Спасибо, — безмолвно, а Чонгук не слышит, но обнимает крепче. Тэхён выводит на лопатках. С п а с и б о. — Тебе, — отвечает старший. Таким шёпотом, таинственным и ласковым, что окна почти лопаются от напряжения, пока Чонгук пальцами пробует на ощупь татуировку на теле Тэхёна. — Ты разбираешься в кинематографе? — спрашивает Чонгук, а Тэхён кусает его за нос, заставляя возмущённо поджать губы. — Нет. — Мы идеальная пара, — логичный вывод. Под толстовку ныряют руки, Чонгук прижимается щекой к месту, где сердце, и молчит. — Мы встречаемся? — С первой встречи, — хрипло смеётся старший, целуя в плечо. — Не спорь. «Ни за что». Тэхён оставил дома важные вещи и важные цветы, которые завянут так, как вера…3