...представляешь, казалось, что нет таких, он из красной книги, девочка, исчезнувший вид, редкий, штучный экземпляр, не для чужих, и смотрит так, будто дьявол в глаза глядит.
Шум Северного моря был таким сильным, что вполне походил на оглушающий. Вся округа небольшого острова словно пропиталась холодными водами и остатками силы дементоров, которые долгие столетия населяли её. Это место было промозглым, серым, безжизненным, с вечной затхлостью и мерзлотой, будто и не существовало понятия "свежий воздух". Это правильное место для убийц, воров, предателей и Малфоев. Два Аврора, что сопровождали парня по треугольной в сечении башне, проинформировали его о положенном времени для встречи, правилах пребывания в тюрьме и обязательных запретах. Но блондин не запомнил ни единого сказанного ими слова, пока пытался унять мандраж, от которого потряхивало конечности. Его палочку никто не стал забирать, что показалось ему весьма ироничным, ведь когда-то он был по совершенно другую сторону баррикад. — У вас есть тридцать минут, — грозным голосом предупредил один из Авроров, затем тяжёлая металлическая дверь за ним захлопнулась с другой стороны. Драко около минуты продолжал глазеть на дверь без ручки, словно оттянуть неизбежное предоставлялось возможным. — Ты мог бы, наконец, повернуться, — произнёс хриплый и властный голос из середины комнаты. Малфой-младший надел на лицо самую непроницаемую, бронебойную, леденящую маску, что была в его арсенале, и уверенно развернулся к отцу, будто и не пытался минутой ранее игнорировать его присутствие. — Здравствуй, Драко, — легко кивнул Люциус ему головой, на которой слиплись, запутались и потемнели длинные волосы. Его лицо было измазано грязью и покрыто нехарактерной ему жёсткой щетиной, руки закованы спереди в кандалы, но взгляд оставался прежним. Всё то же чем-то довольное, властное и горделивое выражение. — Здравствуй, отец, — сухо поздоровался Драко и прошёл к столу. — Не думал, что когда-нибудь дождусь твоего визита. — Я тоже. — И что же привело тебя сюда? Соскучился по отцу? — усмехнулся Люциус и расслабленно уселся за стол. Драко остался стоять возле своего стула напротив, приняв ровную, непоколебимую позу. — Я пришёл за информацией, — уверенно ответил он. — У нас есть целых тридцать минут в запасе. Думаю, мы могли бы отлично поболтать, — просто отзывался Малфой-старший, словно забавляясь. Драко перехватил у нервного ствола импульс, который нёсся к кулакам, чтобы заставить их сжаться, запрещая себе тем самым проявлять признаки любых эмоций. — Я не ищу собеседников для разговоров, — ледяным тоном отрезал он. — А я, знаешь ли, как раз наоборот, — развёл руки Люциус, указывая на окружающую их обстановку. — Я хочу знать, что тебе известно о Джоне Долише. — Драко-Драко, — словно разочаровавшись, закачал головой отец, как в детстве, — сколько неуважения. Хочешь информацию? Тогда присядь. Малфой-старший указал на стул возле парня и безмолвно приказал тому сесть. — Если ты не владеешь информацией, я просто... — Я могу рассказать тебе всё, что захочешь знать. Взамен я прошу лишь банальное общение, как отца с сыном, — притворно улыбнулся Люциус, отчего болезненно свело жевательные мышцы на лице Драко. Парень сел на стул, свободно уложив руки впереди себя на столе, неярко демонстрируя своё невесомое преимущество. — Сначала информацию, затем диалог, — твёрдо обозначил условия слизеринец, глядя на отца. — Вот и самая грустная часть жизни каждого родителя, — когда дети пытаются превзойти их, используя те знания, которыми их снабдили. — Думаю, те знания, которыми меня снабдил ты, были другого характера, — с явной злобой в голосе ответил Драко. Люциус Малфой сжал губы в тонкую линию на несколько секунд, но затем вновь расслабил их и усмехнулся. — Ты прав. — Джон Долиш. Что ты знаешь о нём? — продолжал Драко. Ему стоило огромных усилий над самим собой и собственным эго, чтобы перенестись сюда сегодня. И он не уйдёт, пока не получит то, зачем прибыл, даже если дело касается его отца. — Долиш... — Малфой-старший задумался. — Не худший Аврор, правда, слегка повёрнутый на своей работе. Прислуживал каждому министру, как самому Мерлину. — Ты имел с ним дело когда-нибудь? — Нет, — нахмурившись, закачал головой тот. — Мне нужно знать, почему он так сильно ненавидит тебя и всю нашу семью. При словосочетании "наша семья" лицо Драко исказилось, словно в рот насыпали пепла. Люциус задумался. — Может, ты когда-нибудь пытался его убить или угрожал, — предполагал парень, будто подкидывал ему самые простые и распространённые варианты, что были возможными. — Он доставляет мне большие неудобства сейчас. Люциус закачал головой и откинулся на спинку стула. — Нет, — ответил он. Драко разочарованно выдохнул и, опустив голову, запустил пальцы в волосы. — Я убил его жену. Драко медленно стал поднимать к собеседнику своё лицо, уводя тем самым волосы от застывших рук. — Кажется, её звали Хелена, — спокойно продолжил Люциус. — Она работала в Министерстве, и я убил её прямо перед появлением собственного мужа. Блондин выдержал признание отца, ни разу не выказав эмоции и не отведя глаз. — Почему ты сделал это? — спросил он. — Я не помню. Внутри парня закипела обжигающая ярость, и не одна волна Северного моря не смогла бы потушить её, отчего ему было невероятно сложно справиться с ней. — Ты разочарован? — покосился на него Люциус. — Не более, чем всегда. — Боюсь, это твой последний визит сюда, поэтому мне бы тоже хотелось задать тебе пару вопросов. Ко рту Драко поднималась желчь, которая отдавала характерной горечью и спастически сжимала его горло. Он выдерживал напор от взгляда собеседника, как будто ему снова было тринадцать, и он должен был бояться его. Но он не боялся. Парень отыскал в карманах брюк пачку с сигаретами и закурил одну, демонстративно выдыхая никотиновый дым перед собой. — От кого ты перенял эту отвратительную маггловскую привычку? — скривился Люциус. — У магглов много интересных вещей, — просто ответил ему сын. Люциус злился. — Интересуешься магглами? — Скорее, магглорождёнными, — наигранно задумался блондин и сильнее затянулся сигаретой. — Ах да, — громче отозвался Люциус, — твоя мать рассказывала мне о новой гостье. Мисс Гермиона Грейнджер. На лице парня не дрогнул ни единый мускул, не изменив его стального выражения. — Нарцисса была очень рада, что твоя жизнь меняется, как ей кажется, в лучшую сторону. Неужто мисс Грейнджер приложила свою позолоченную руку к этому? — с издёвкой интересовался он. — Чтобы изменить мою жизнь после всего того дерьма, которое ты преподнёс мне, не помогут и сотни золотых рук, — злобно зыркнул на него Драко. — Я лишь старался защитить вас с мамой, — оправдывался отец, делая это по привычке. — У тебя не получилось, — зашипел блондин, наклонившись при этом вперёд, ближе к собеседнику. — Не смей связываться в грязнокровками, — суровым тоном заговорил Люциус, не сводя с сына глаз, как делал это обычно, отдавая ему свои приказы. — Они могут получить сотню Орденов Мерлина за выдающиеся заслуги перед волшебным миром, колдовать на одном уровне с нами, но никогда, слышишь, никогда их кровь не перестанет быть грязной. — Твои слова — грязь, — выплюнул озлобленный Драко, поднимаясь с места и нависая над столом, оперевшись руками. — А знаешь что? Я уже связался с одной, представляешь? Я трахался с Грейнджер. Бледное лицо Малфоя-старшего сильнее прежнего побелело и приняло зеленоватый оттенок. Даже его щетина пепельного цвета визуально сменила цвет от потрясения. — Ты, — он яростно вскинул лицо к сыну, что был выше его, — ты — позор нашего рода. — Нет, отец, весь наш род — позор. Драко выкинул в сторону окурок и в последний раз выдохнул дым от сигареты со вкусом вишни. Он задвинул за собой стул и направился к выходу из помещения. — Это внушила тебе эта несносная девчонка-грязнокровка. Когда меня выпустят отсюда, я вернусь в Мэнор и не позволю тебе больше совершать эти ошибки, — пригрозил ему Люциус, который остался сидеть с кандалами за столом. Парень два раза постучал в дверь, дабы его выпустили, и слегка обернулся в сторону отца. — Надеюсь, ты не вернёшься.***
Всю неделю голова Гермионы болела ежечасно, ежеминутно, ежесекундно с той безбожной силой, из-за которой она не покидала свою комнату всё это время. Иногда ночью она прокрадывалась на кухню, чтобы сварить для себя горячего шоколада и прихватить обезболивающего зелья (так как Дейзи запрещала пить больше двух в день), но потом она еле находила в себе силы, чтобы подняться по лестнице на второй этаж. В перерывах между постоянным сном к ней заглядывал Блейз, который упорно отказывался воровать у эльфов зелье для неё и рассказывал уморительные истории. Тео обычно появлялся сразу после мулата, смущающийся, что зелье от него стали прятать после последних краж с его участием, и с порцией тыквенного пирога. Малфоя в доме не было. Все говорили ей, что Драко отправился по своим делам и должен скоро вернуться. Но иногда девушке казалось, что она просыпалась ночью от непокидаемого ощущения чужого присутствия в комнате, а в воздухе в те моменты стоял кислый запах табачной вишни и морозной свежести. — Твоя голова перестала болеть, или твоя прожорливость взяла верх над недугом? — насмешливо поинтересовался Блейз за спиной у гриффиндорки, пока та заваривала себе крепкий чай в обеденный час на кухне. Девушка испуганно развернулась, но, заметив Забини, тут же расслабилась и вернулась к своему чаю. — Перестала болеть, — слабо улыбнулась она, не смотря на него. — Рад слышать. Как твоя... магия? — запнулся он. — Проклятие, — поправила его Гермиона, отчего Блейз недовольно взглянул на неё. — Зелье уже не сдерживает его так, как прежде, но на пару часов хватает. — Скоро это закончится, — серьёзно произнёс Забини и дотронулся ладонью до её холодного плеча, пытаясь приободрить. Её кожа теперь всегда была такой холодной, что каждый раз смущала парня, пусть он и не подавал виду. — Блейз, — устало начала Грейнджер, — вы должны... — Мы не станем запирать тебя в комнате или отправлять в Святого Мунго! Драко скоро вернётся и скажет, как тебе помочь, — разъярённо перебил её мулат. — Так вот, куда делся Малфой. Отправился искать ответ, как исправить собственные ошибки, — болезненно усмехнулась шатенка. — Смею признаться, что он действительно сильный тёмный волшебник, раз создал такую неконтролируемую чёрную силу, что живёт сейчас во мне. — Он не... — Да-да, он не хотел, — договорила за него Гермиона, которая слышала эту фразу не единожды. На кухне бесшумно появился Вилли, виновато прижав уши к своей большой голове. — Простите, мистер Забини, мисс Грейнджер, — запищал он, заламывая свои длинные худые пальцы,— Вилли не хотел мешать вашему разговору. — Что случилось, Вилли? — серьёзно спросил Блейз. — В гостиной дожидается мама Хозяина. — Нарцисса здесь? — удивлённо задал вопрос Забини. Домовик усердно закачал головой, давая положительный ответ. — Мы сейчас придём. Эльф поклонился и так же бесшумно, как появился, исчез. — Мы? — переспросила Гермиона. — Нарцисса всё равно попросит эльфа пригласить тебя к столу, если ты добровольно сейчас не выйдешь к ней. А врать ей о твоей болезни — лишь нагнетать на неё лишние мысли. — Да я с трудом контролирую свои эмоции и стараюсь не разрушать всё вокруг себя, — не унималась девушка. — Будем надеяться, что зелья хватит на час, — уверенно сказал Блейз и, схватив девушку за руку, повёл её за собой в гостиную, пока Грейнджер держала в другой руке чашку с горячим чаем и старалась не разлить его на пол. Нарцисса Малфой выглядела, как и всегда, бесподобно в своём аристократическом образе примерной жены и матери. Она была одета в тёмно-красное платье, которое прекрасно сочеталось с цветом её помады на губах и с чёрными туфлями на небольшом каблуке. Гермиона смущённо предстала перед ней в присущей именно ей нелепом и простецком образе — с растрёпанной косой и в неприметной домашней одежде (которую она уговорила эльфов принести для себя). — Блейз, Гермиона, — с нескрываемой, но сдержанной радостью пропела женщина, заметив двоих. Забини прильнул губами к тыльной стороне ладони Нарциссы и галантно поклонился ей. — Совершенно вылетел из головы сегодняшний день недели, прошу прощения за Драко, Нарцисса, — произнёс Блейз после приглашения за стол. Забини принял на себя роль сына Малфоя, усадив миссис Малфой за стол и налив ей в бокал красного вина. Гермиона молча заняла то место, которое занимала в их прошлую встречу, чтобы не тратить лишнюю энергию на разговоры для удержания проклятия в застойном положении, пока действовало зелье. — О, Блейз, милый, не переживай, — ласково произнесла женщина, — Драко скоро появится. Я бы не стала ни коем образом смущать вас своим появлением без его присутствия в доме. Боюсь, что прогадала со временем. Слюна будто присохла к нёбу и к остальной слизистой оболочке во рту Гермионы, из-за чего та чуть не подавилась. Она не видела Малфоя уже неделю после того, как позволила ему считать свои мысли и воспоминания. Образ того, каким злым она запомнила его в их последнюю встречу, всплыл перед её глазами, и Грейнджер показалось, что от этого кровь с ядовитым проклятием и неким стыдом начала быстрее продвигаться по артериям. Он видел, как она согласилась продать его. Согласилась привести его к Долишу. И убить. — А как ваши дела, Гермиона? — спросила её Нарцисса, вывев тем самым девушку из душных раздумий. — О-о, всё хорошо, спасибо, — выдавила из себя улыбку Гермиона и принялась расправлять и без того идеально выглаженную салфетку на столе. Девушка заметила тёмные пятна и пожжённые вены на своих руках и испуганно спрятала их под стол, дабы миссис Малфой ничего не увидела. В камине появилось характерное зелёное свечение, и из него размашистыми шагами вышел Драко. На его лице отчётливо читались усталость и разъярённость — убийственный коктейль. — Драко, дорогой, — обратилась к нему мать, и её взгляд стал светлее прежнего. Малфой-младший тихо поздоровался с матерью и подошёл к ней, затем слегка наклонился, чтобы женщина смогла поцеловать его. — Прости, что нам пришлось сесть за стол без тебя, мы не знали, когда ты вернёшься, — извинилась Нарцисса, но, казалось, блондина это нисколько не волновало. Он отлил себе вина в бокал и устало уселся рядом с Блейзом, а не на своё привычное место. В течение обеда Блейз задавал другу тихие вопросы, которые мог услышать только Малфой, но тот либо категорически игнорировал их, либо отвечал возмущённым тоном. Он ни разу не взглянул на Гермиону, будто её и не было здесь вовсе. Его взгляд был пустым и отрешённым, что было совершенно не присуще ему, когда рядом присутствовала его любимая мать. Миссис Малфой ведала им о том, как прекрасна Франция в осеннее время года, и что Гермионе обязательно следует посетить её. Она в очередной раз отметила свою любовь к розам, что росли в Мэноре и у входа в дом Драко, и как ей жаль, что в этот раз цветы не стоят на обеденном столе. В тот момент Грейнджер сравнила свою душу с теми завянувшими чёрными розами, которые являлись такими ранее, такой жё безжизненной и тёмной ей представлялась она. — Обед был превосходен, — отметила Нарцисса, — боюсь, что мне уже пора возвращаться домой. Блейз и Драко одновременно поднялись на ноги после этих слов, и Гермиона смущённо повторила за ними. — Надеюсь, что вы получили пригласительные на субботу и обязательно придёте, — сказала она. Гермиона вопросительно взглянула на Забини, и миссис Малфой словила этот взгляд. — Вы не получили его, мисс Грейнджер? — спросила она. — Боюсь, что я не понимаю, о чём идёт речь, миссис Малфой, — призналась девушка, ощущая, как знакомо начинали покалывать подушечки её пальцев. — Действительно? Я отправляла филина с пригласительными на благотворительный бал, который состоится в субботу в Малфой-Мэноре. Должно быть, Драко запамятовал передать его вам. — Возможно, — сжав губы добела, процедила Гермиона. — Я надеюсь, что все вы обязательно придёте. И, Драко, дорогой, — она обернулась к сыну, — не забудь сопроводить Асторию. Не пристойно даме появляться одной. Мисс Грейнджер, можете не переживать по поводу вашего появления. Вас никто не узнает, — улыбнулась она. — Почему? — Все будут в масках, — восхищённо ответила она. Покалывания распространились наверх по конечностям девушки и в глубь всех слоёв кожи. — До свидания, мама, — Драко позволил матери вновь оставить поцелуй на своей блондинистой макушке, после чего женщина исчезла. Как только языки пламени скрыли фигуру Нарциссы Малфой в глубине камина, Драко за пару секунд преодолел расстояние до лестницы, не сказав никому ни слова. Забини ринулся за ним. — Дра... — Гермиона осеклась, — Малфой. Но парень проигнорировал её зов, словно звук и не добрался до его ушей вовсе. Блондин подлетел к двери собственного кабинета и, сняв с неё заклинание, зашёл вовнутрь, а за ним и Блейз с Тео, который покинул свою комнату из-за шума. — Что происходит, Драко? — обеспокоенно спросил мулат. Малфой-младший ослабил правой рукой узел галстука и одним рывком снял его с себя, как удавку, и кинул на кожаный диван. — А что происходит? — словно не понимая, передразнил он друга. — Ты странно себя ведёшь, — отвечал Блейз. — Это из-за отца? — осторожно поинтересовался у него Теодор. Драко издал истерический смешок, и его губы застыли в усмешке. Парень отлил себе огневиски и лишь после этого в полной мере стал замечать друзей в кабинете. — Отца? Да пошёл он к чёрту, — выплюнул блондин и отпил алкоголь. — Проклятие не снять. — Как это?- застыл Забини. — Вот так, Блейз! Я не нашёл ни единого способа, чтобы извлечь это из неё, — скривился от собственных слов Драко. — Она же умирает, — прикрикнул на него мулат, будто его друг не осознавал явных прописных истин, которые всем известны. — Ты думаешь, я, блять, не знаю?! — ответил ему той же тональностью блондин, подскочив к Блейзу. — Я нашёл одно упоминание о снятии проклятия в книге по древней магии, — встрял Тео, пытаясь встать между друзьями. — Какое упоминание? — перевёл на него свой взгляд Малфой. — Клинок Саламандры. Вы слышали о нём? Парни задумались. — В древности люди считали, что саламандра не горит в огне, поскольку сама состоит из огня. Ведь в переводе с языка древних персов саламандра значит «горящая изнутри». Но она не только не горит в нём, но и гасит его холодом своего тела. Вам никого не напоминает? Клинок Саламандры был выкован в те времена неизвестным волшебником, который начинил его тёмной магией, способной уничтожить любое проклятие или вернуть его в ту вещь, откуда оно было изъято. Огонь испепеляет его, но тело само себя тушит. Горящая изнутри, понимаете? — Я слышал об этом, но всегда считал, что клинок — выдумка, — говорил Блейз. — По рассказам, он находится на территории современного Ирана. — Даже если он существует, то для этого нужно провести ритуал. — Какой ритуал? — спросил Драко. — Чтобы переместить проклятие из человека в вещь, из которой оно вышло, нужно вставить клинок в самое сердце, чтобы огонь от него распространился по сосудам, выжигая тем самым проклятие и впитывая в себя его остатки. Затем эта магия переносится в вещь, иначе клинок убьёт проклятого. — Мы не можем этого сделать, — возмущался Забини, — это фактически выжжет её изнутри. Если она сразу не умрёт от удара клинком в сердце, то её кровь просто запечётся. — Она сможет погасить огонь холодом собственного тела, — отвечал Тео. — Это лишь в теории! — кричал на него мулат. — Это грёбанная тёмная магия! — Если не перенести магию с клинка на ту заколку, что Грейнджер надела на себя... — задумался Драко. — Она умрёт, — закончил за него Нотт. Кровь в жилах Малфоя похолодела от услышанного и будто побелела, — таким бледным стало его лицо. Он принялся расхаживать по кабинету, запустив пальцы в волосы и оттягивая их от корней. — Где сейчас заколка? — вдруг спросил он. — Драко, ты же не серьёзно, — взвыл Блейз. — Где эта грёбанная заколка?! Парни перевели взгляды на Тео, который виновато разглядывал собственные ботинки. — Тео, — угрожающе начал Малфой-младший, — ты должен был уничтожить её. Где она? — Я её выбросил, — как провинившийся ребёнок, ответил Нотт, не поднимая глаз. — Куда? — сдерживая себя, продолжал допрос блондин. — В озеро за холмом.***
Ночь была такой тихой и величественной, тёмной, но сияющей, прохладной, но свежей, спокойной, но не расслабляющей. Луна красовалась на небе, подсвеченная со всех сторон. Её свет мягко скользил по гладкой поверхности озера за холмом у дома Малфоя. Она будто вместе со своими лучами рассыпала мелкие алмазы на кромку воды, которые беспрестанно сияли во тьме под звёздами, что выглянули ночью. В округе было тихо, ни души. Драко стоял недалеко от входа в озеро на берегу и курил сигарету. Парень вглядывался в спокойные воды, пытаясь вывести на чистоту спектакль, что разыграли водные жители. Он знал, там, на глубине, не спокойно. Водоём представлял для всех желающих и не желающих огромную опасность, пряча внутри себя различных тварей. — К чёрту всё, — выдохнул Малфой, будто плюнул на какой-то собственный принцип и принялся снимать с себя одежду. Оставшись в одних боксерах, Драко подошёл к самой кромке воды босыми ногами. На оголённое тело падал лунный свет, сливаясь с цветом его кожи, словно он — и есть та часть холодной и одинокой луны, которая всегда спрятана от людей. — Акцио, заколка, — произнёс Драко, выставив перед собой волшебную палочку. Вода в озере осталась нетронутой. — Естественно, — фыркнул парень. Блондин сконцентрировался на заколке, прикрыл глаза и произнёс заклинание про себя, вновь выставив древко над водой. Из палочки вылетел маленький белый шар, который понёсся прямо над озером, находясь в сантиметре и не касаясь его, и остановился где-то в метрах тридцати от берега. Шар на какое-то время замер над водоёмом, словно повис благодаря невидимой силе, а затем аккуратно утонул в воде, освещая путь. Малфой зашёл в холодную воду, сцепив губы и сжав с силой палочку в руке, дабы не выронить её. Стараясь не думать о том, как окоченевало всё тело, парень принялся плыть брассом к свету. На середине пути его ноги по ощущениям были схожи с застывшей ледяной статуей и неизвестно, как они всё ещё двигались в воде. Когда его фигура остановилась в самом центре освещаемого места, Драко захватил больше воздуха ртом с посиневшими губами. Под водой парень прочертил волнообразную руну палочкой, и вокруг его головы создался пузырь с воздухом, давая возможность волшебнику дышать. На конце волшебного древка образовался тусклый свет от Люмоса, который не распространялся дальше метра от парня. Малфой выставил палочку перед собой и, загребая второй рукой как можно больше воды, направился ко дну озера. Вокруг была непроглядная темнота, ощутимая высокая плотность воды, и с каждым преодолённым метром температура близилась к нулю со стремительной скоростью. Перед телом парня резко образовались тёмно-бурые растения, походившие на гигантские водоросли, с красными ядовитыми вкраплениями, в гуще которых обитали мелкие опасные твари. Драко вовремя остановил руку в паре сантиметров от них, сохранив кожу целой и без ожогов. Как только блондин переставал концентрироваться на собственном дыхании и пузыре, чары ослабевали, и дыхание сбивалось, отчего наступала временная гипоксия, пока Малфой вновь не сосредотачивался. Парень увеличил размер света, исходящего от палочки, и направил его вниз, чтобы рассмотреть дно. Его ноги сводило судорогой, словно тело упрашивало владельца вернуться на берег и дать ему тепла, но Драко не думал об этом. В паре метров от него, между двумя громадными водными растениями, блестела сапфировая заколка, которую освещал, пущенный ранее, белый шар. Несколько секунд слизеринец раздумывал, как справиться с водорослями, которые с лёгкостью поджаривают человеческую кожу, но, осознав, что иного пути, как принести себя в жертву растениям, нет, он нырнул глубже. Листья оказались при касании острыми, как бритвы, с каплями яда, они с высокой скоростью оставили глубокие раны по бокам туловища парня, те мгновенно принялись гореть, будто окружающая температура воды нисколько их не заботила. Кожа послойно разъедалась от кислоты, отчего Малфой кричал под водой, и пузырики просачивались под пузырём наружу. Заледеневшие пальцы плохо слушались парня, но всё же обхватили небольшую ткань, что тот обвязал вокруг левого запястья, и с помощью неё подняли украшение со дна озера. Из гущи водорослей на Драко выскочила неописуемая маленькая тварь, будто та разозлилась, что парень забрал их подводное сокровище. Волшебная палочка выскользнула с рук Малфоя и стала медленно погружаться в ил. Листья ядовитого растения со всех сторон облепили тело слизеринца, обдавая его кожу смертоносным ядом. Малфой истошно кричал, но звук быстро исчезал в тысячи метрах от его тела, растворяясь в глубине тёмного водоёма. Водяное животное нападало на парня, пока тот слепо отбивался от него и листьев растения, сжимая в ладони сапфировую заколку. Внезапно пузырь с воздухом исчез, будто его кто-то нарочно проткнул острой иголкой, и мутная вода стала затекать в рот Драко, пока тот извивался от боли, уже совершенно не чувствуя холода. Жидкость вмиг заполнила лёгкие парня, отказываясь давать ему шанс на выживание. Уже не чувствовалась ледяная вода, обожжённая кожа, сильная судорога. Ничего. Только тина и ил тянули к себе тело парня. А вокруг темнота, холодный мрак.***
— Давай, Драко, дыши, — беспрестанно повторял Тео, надавливая весом от всего корпуса на его грудную клетку, делая непрямой массаж сердца. Его голос истерически отдавался по округе в ночной тишине. Нотт-младший вытащил Драко в тот момент, когда его тело окончательно обмякло и начало медленно погружаться на дно. Он знал, что у него есть всего три, а, может, четыре минуты, до того момента, когда жизнь окончательно покинет его друга. Тео в очередной раз ткнул кончиком палочки в кожу Малфоя в область сердца, и ток высокой мощности прошёлся по его организму. Внезапно парень закашлялся, и из его рта полилась пресная вода. — Жив, — обессиленно констатировал Тео. Нотт-младший прижал голову друга к своей груди, заключив его в свои объятиях после того, как тот откашлял всю воду на сырую землю возле себя. Малфой сильнее прижался к мокрому телу друга своим и постучал ладонью по его плечу, передавая тому своеобразный знак. — Спасибо, брат, — прохрипел Драко.***
Гермиона сидела на балконе, укутавшись в плед, и читала познавательную книгу, страницы которой она подсвечивала с помощью палочки. На улице стояла зловеще тихая ночь, которая лишь усиливала густую чёрную краску в стороне, где виднелся тёмный лес. Когда изредка дул холодный ветер, девушка сильнее укрывалась пледом и не могла отбросить мысль, что он доносил до неё плохую весть. Внутри неё ритмично быстро билось сердце от тревоги, причину которой она не могла объяснить. В момент, когда нервозность перевесила интерес к книге и любимому месту в доме, Гермиона покинула балкон и босыми ногами пошагала в коридор. Все двери, как и всегда, были закрыты. Девушка остановилась у комнаты Драко и затаила дыхание. Что она ему скажет? Нужно ли ей извиниться? Пустит ли он её? Грейнджер не стала стучать. Дверь оказалась не заперта. Пройдя вовнутрь, девушка не сразу привыкла к темноте, которая была подпитана тёмными цветами интерьера. У окна стояла большая двуспальная кровать с чёрными шёлковыми простынями, которые были точной противоположностью её. В комнате приятно пахло ежевикой, вишней и морозной свежестью вперемешку с дорогим табаком. Гермиона тихо прошла глубже, когда случайно задела рукой неизвестный предмет, который с грохотом упал на пол. — Чёрт, — выругалась она и наклонилась, чтобы поднять его. — Не разнеси мне всю комнату, — болезненно прохрипел малфоевский голос в стороне кровати. Гермиона испуганно осеклась и попятилась к двери. В комнате резко зажёгся свет возле камина, который стал тускло освещать помещение. Драко лежал в постели, положив руки, которые были в явных сильных ожогах, поверх одеяла. Его неестественно бледная кожа местами была изранена и обожжена, волосы влажными, а губы синюшными. Взгляд у Малфоя был таким измученным, опустошённым и безжизненным, со стеклянными глазами не присущего им цветом, что Гермиона непроизвольно подалась вперёд к нему, чтобы лишь дотронуться, ощутить, что он жив. Но она остановилась. "— Ему это помогает, — пронёсся в голове голос Забини." "— Он говорит, что это возвращает его к жизни." Гермиона прикусила губу, вспомнив слова Блейза о музыке, пока Малфой молча лежал на кровати и глазел на неё пустым взглядом, словно человек без души и эмоций. (Рекомендовано к прослушиванию: Secret Garden - Song From A Secret Garden) Девушка взмахнула палочкой, и рядом с ней небольшой пуфик трансфигурировался в скрипку песочного цвета, а пустой письменный стол — в пианино. Струны на скрипке стали заколдованно подёргиваться, выдавая разнообразные мелодичные звуки, когда Гермиона уселась за клавишный инструмент. Она не смотрела на Драко, пока её пальчики осторожно, но с нужной силой давили на белые клавиши пианино. Мелодия, слитая из нот двух инструментов, заполняла всю комнату, и казалась самой что ни на есть нужной и правильной в данный момент времени. Она передавала сущность жизни во всех её красках — в боли, в спокойствии, в красоте, в тревоге, в радости и напряжении. Гермиона ясно ощущала, что пропускает эту музыку через всю себя, через каждую свою пору на коже и каждый фибр души, и часть её собственного проклятия на время исчезает, что лишь доказывало силу искусства, которая не подвластна даже тёмной магии. Мелодия не казалась ей грустной или трагичной. Нет. Она была нужной. Пока её пальцы перебегали с одной клавиши на другую, создавая нечто чудесное, она была нужной ему. Когда звучание пианино и скрипки прекратилось, и тишина вновь заполонила собою комнату, Гермиона встала с табурета и превратила инструменты в истинные вещи. Девушка обернулась и заметила пристальный взгляд Драко на себе. Он снова смотрел на неё, но уже живым, что-то означающим взглядом. Грейнджер прошла к нему босыми ногами и аккуратно села на край его постели. Её рука осторожно коснулась влажных платиновых волос, которые слегка потемнели от воды, и убрала пару прядей с его лба, позволяя лицу парня оставаться таким неоспоримо идеальным. Малфой поднял свою правую руку и обхватил её запястье, выводя руку на свет от луны, где теперь отчётливо виднелись тёмные пятна на коже и чёрные сосуды, которых больше не скрывало зелье. Он перевёл серые глаза с её кожи на лицо, продолжая держать при этом руку. Гермиона зачарованно следила за его безмолвием, как за самой хрупкой вещью в мире, боясь собственного прерывистого дыхания, которое было способно разрушить его. Она легко, но уверенно наклонилась к нему и провела пальчиками свободной руки по острой скуле, щетинистой щеке, подбородочному выступу, а затем коснулась его холодных губ своими в попытке отогреть их женским разгорячённым дыханием. Поцелуй был практически невесомым, нежным, совершенно интимным, который разбивал собою все предыдущие жадные прикосновения и порывы. Малфой ослабил хватку и стал медленно вести подушечками пальцев от её запястья по предплечью, плечу, затем обвёл её шею и запрятал ладонь в густых и мягких каштановых кудрях на затылке, притягивая девушку к себе ближе. Гермиона слышимо затянула воздух с запахом слизеринца. Он пах ягодами, холодом, речкой и немного сигаретами. А ещё он пах её волнением, её тревогой, которые теперь заметно спали с её плеч, после того, как она увидела его. Их движения были ритмичны, совершенно расслабленны и насыщенны чувствами. Каждый оставленный след на губах — это знак, который они передавали друг другу. Гермиона водила рукой по его накаченной грудной клетке, которая тяжело вздымалась, а затем по его бицепсу, пока их губы мягко соприкасались, а языки сцеплялись и вырисовывали незамысловатые узоры. Драко всё ещё зарывался одной рукой в её душистые волосы, которые пахли пряностями и шоколадом, а второй он касался её узкой талии, что была так близко к нему. С каждым новым касанием от места прикосновения разбегались мурашки к пояснице, словно маленькие взрывы на коже. Все мысли исчезли. Все сомнения тоже. Она извинится, но позже. Сейчас он жив, он рядом, а это главное. Сколько бы раз ей не приходилось убеждать себя, что это не важно — это важно, и будет важно теперь всегда. Она сдалась под напором собственных чувств, под напором его мягких губ с кислым и дурманящим привкусом, под напором того презрительного и высокомерного взгляда, под напором самодовольной усмешки и язвительных фраз вместе с его вечной помощью, спасением и преданностью.Одна роза может стать садом. Один человек - целым миром.