вместо сердца - холодное море не влюбляйся, ты точно утонешь
Вода априори должна была создавать ощущение умиротворения и некого расслабления. По её поверхности бегали маленькие блики от слабых солнечных лучей, которые умудрялись собою осветить илистое дно пруда, покрытое водными растениями, и размеренно плавали белые лебеди, полноправно ощущавшие себя его хозяевами. Должна была. Вот только птиц на пруду было три. А четвёртый лебедь, вечно задиравший свой клюв к небу, исчез, не оставив после себя и следа. Драко сидел у воды, не отрывая своего пустого взгляда от птиц, пока безжалостный осенний ветер трепал его и без того взлохмаченные блондинистые волосы. За последние полчаса он так и не удосужился сменить позу или отреагировать на просьбы своих друзей. — Ты не можешь сидеть здесь с утра до вечера, Драко, — не на шутку вскипал Блейз. — Зайди в дом, скоро будет ливень. Малфой продолжал молчать, так же, как и делал это в течение уже двух дней. — Она вернётся, приятель, — осторожно ступал рядом Тео, — Министерство найдёт её. Драко усмехнулся беззаботной наивности друга. Но усмешка вышла уж слишком болезненной. Девушка пряталась в его доме больше месяца, пока Министерство Магии тщетно пыталось отыскать её, не подозревая, как под крышей давнишнего врага Грейнджер развивается немыслимая ранее история. — Твоя мать пишет письма, Драко, соизволь ответить ей, — продолжал Забини, нависший над ним, словно туча. — Поттер тоже пытается с тобой связаться. Но Малфой продолжал сидеть на холодной сырой земле где-то между зарослями у пруда рядом со своим домом и сжимать заледеневшими пальцами гранатовый кулон на тоненькой золотой цепочке. Раздался хлопок аппарации, и парень почувствовал чужое присутствие, которое всерьёз раздражало его. За его спиной послышались неуверенные и осторожные шаги, женские шаги. В воздухе стал отчётливо ощущаться приторный цветочный запах и чужая настороженность, нет, боязнь, которую впитывал в себя Малфой. — Д-драко, — несмело промолвила Астория, остановившаяся в полуметре от его плеча. Молодой человек лишь раздражённо втянул больше кислорода ноздрями и сильнее уставился на воду. — Драко, прости меня, я не знала, что так получится, — виновато лепетала Гринграсс, — я не знала, что тебя тоже привлекут к её суду. Я же пыталась... — вся округа разразилась её плачем. Взгляд Малфоя не сдвинулся с поверхности пруда ни на миллиметр, но его длинные пальцы медленно стали впиваться в сырую землю, загребая грязь ногтями. — Если бы я могла всё исправить, Драко, — продолжала всхлипывать брюнетка, — она всё испортила. Эта мерзкая гриффиндорка, это всё из-за неё. Слизеринец резко развернулся к новоприбывшей гостье, которую заметил будто только сейчас. И его взгляд был тёмным и злым, очень злым. Вместе с пролетающими осенними днями уносилась и его жизнь, которую он так отчаянно пустил на самотёк с её уходом. — Гермиона, — недовольно процедил Драко сквозь зубы, — её зовут Гермиона, Астория. Постарайся запомнить хотя бы это. Ручейки, вытекавшие из глаз Гринграсс-младшей, словно вмиг пересохли, и её лицо посерело от услышанного. — Драко. — Ты действительно считаешь, что твоя вина лишь в том, что я могу вновь оказаться в Азкабане, что в моём доме нашли незаконные тёмные артефакты и зелья, что меня "тоже привлекут к её суду"? — он плевался в неё словами, будто ядом, подпитывая их яростной интонацией, а его правая рука с силой сжимала хрупкое плечо девушки. — Если это так, Астория, то мне очень жаль тебя. Девушка всхлипнула, когда он ослабил свою хватку и освободил её, словно та прокажённая. — Она же убийца, Драко, — тоненьким голосом сказала девушка. — Заткнись, Астория, или, клянусь Мерлином, я придушу тебя. — Я же люблю тебя, Драко. — Убирайся прочь. — Но... — Я хочу, чтобы ты исчезла так же, как поспособствовала исчезновению Грейнджер. — Но её не вернуть, Драко! Не вернуть, — кричала обезумевшая слизеринка, позабывшая о собственной гордости. — УБИРАЙСЯ! УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ! Драко мгновенно вскочил на ноги и продолжил кричать на бедную гостью, нависая над ней, отчего та лишь сильнее прижималась к земле и отрывисто всхлипывала, давясь слезами. Из дома вылетел Тео и за несколько секунд оказался рядом с парой, пытаясь увести разозлившегося Малфоя дальше от Астории. — Драко, успокойся, — он хватал его за лицо и стремился обратить внимание друга на себя. — Прекрати. Посмотри, до чего ты довёл её. — Эта сука виновата, Тео, — блондин, наконец, перевёл взгляд на Нотта, — это из-за неё её больше нет. — Я знаю, брат, знаю, — успокаивающе говорил парень и прижимал голову Драко к своему плечу, пока тот сотрясался в горьких рыданиях. — Мы найдём Грейнджер, найдём. — Вставай, Астория, — спешно говорил Блейз на заднем фоне, пытаясь поднять девушку с земли и увести подальше от пруда, — тебе нужно уйти. Гринграсс ошеломлённо смотрела на рыдающего Малфоя, который выглядел разбитым, до предела отчаявшимся, и это была полностью её вина. Она уходила дальше от дома бывшего любовника, пока на дорожке, что вела к нему, не аппарировала прочь.***
Её комната была пуста. В ней больше не осталось её запаха, такого приятного и сладкого, как она сама. Гермиона пришла сюда ни с чем и ушла ни с чем, ничего не взяв и не оставив после себя, но та, будто забрала с собой часть дома, часть истории, часть сердца бедного слизеринца. И эта пустота угнетала Драко, который пришёл в её комнату ранним утром, так и не справившись с бессонницей. Где же ты, Грейнджер? На туалетном столике лежала помятая колдография, которую по ощущениям кто-то пересматривал тысячу раз и случайно оставил здесь. На чёрно-белом снимке была она, искренне улыбающаяся в свой день рождения, был он, смотрящий на неё внимательным взглядом, будто не в силах оторваться, были его друзья и её подруга, но она. Эта девушка была везде и нигде одновременно. Она была в его мыслях. Грейнджер так плотно засела в них, что трудно припомнить, как она там оказалась, и сама ли она туда уместилась, или Драко припрятал её там для себя. — Хозяину следует поспать, — послышался тихий голос эльфа за спиной Малфоя. - Дейзи может дать хозяину зелье сна без сновидений, которое давала мисс Грейнджер. — Не нужно, Дейзи, — сухо отрезал Драко и кинул колдографию обратно на столик. -— Хозяин хочет чай? Или Дейзи может сделать ему горячего шоколада. — Я не... Парень прервался, как только почувствовал лёгкое жжение, исходившее от кулона, который он не отпускал из своих ладоней ни на минуту. Грейнджер Не разбирая ни комнат, ни коридоров, Драко рванул в свой кабинет. Схватив с расширенной книжной полки практически единственную вещь, которую не конфисковало Министерство, и запрятав в карман мантии, он сильнее прижал к груди кулон и задумался о владелице точно такого же украшения. Её образ. Её мысли. Её местонахождение. И сила аппарации затянула его вместе с кулоном-близнецом. Он приземлился на отсыревшие деревянные доски в большом зале, в котором были громадные окна с запачканными стёклами, балетные станки, заляпанные зеркала по периметру и больше ничего. Кроме двух людей. — О-о, мистер Малфой, вы наконец-то пожаловали к нам, — приторно сладким голосом протянул Джон Долиш. Мужчина стоял у потрёпанного деревянного стула, на котором сидела Гермиона, повернувшись к Малфою ровной, натянутой спиной. В его руках блестел гранатовый кулон, который он оттянул от шеи девушки и прокручивал в пальчиках, наслаждаясь собственными больными мыслями в голове. — Отойди от неё, — прошипел Драко. — Неужели, чтобы заставить вас перенестись сюда, нужно было всего лишь поиграться с этим чудным кулоном? — невинно протянул Долиш. — Ты мог бы встретиться со мной лично, я принимаю посетителей во вторник и четверг с десяти до двенадцати. — Как бы я мог, — мужчина развёл руки, — я же обещал, что мисс Грейнджер явится в Министерство и во всём сознается. А я своё слово держу, — оскалился он. — Ты похитил её прямо перед судом! — Гермиона решила оставить записку для Министерства, в которой призналась во всех убийствах, а затем прогуляться со мной до дома, в котором мы с ней уже когда-то бывали. Драко вновь обвёл глазами пространство около себя. Эта был тот самый зал, в котором Грейнджер убила троих членов Визенгамота и обещала привести его самого к Долишу на верную смерть. Обещала убить его. Сейчас девушка непоколебимо сидела спиной к Малфою, уставившись в грязное окно, не пошевелив даже пальцем на верхней конечности. — Это всё из-за Хелены? — уверенно спросил слизеринец и заметил, как лицо Аврора вмиг посерело. — Мой отец убил твою жену. Шея похитителя сжалась с немыслимой силой, отчего визуально казалось, что его поверхностные и глубокие мышцы настигла судорога, и его тонкая кожа скомкалась, как мягкая бумага. — Люциус пришёл в Министерство, — задумчиво говорил Джон, словно утопал в своих воспоминаниях, — он искал меня, но наткнулся на Хелену. Моя любимая жена не сказала ему о моём месте нахождения, и он убил её. Он убил её, не моргнув глазом, прямо перед тем, как я появился в кабинете. Аврор говорил ровным голосом, который искрился холодной злобой и ненавистью с привкусом желчи. Он выпустил из пальцев золотую цепочку, и та, ударившись об кожу гриффиндорки, снова легла на своё место. — Я сделал всё, чтобы отомстить за неё, — продолжал тот, подходя ко второму запачканному окну, — я придумал идеальный план, и Гермиона — та часть этого плана, что делала его идеальным. Малфой нервно сглотнул, осторожно приблизив руку к карману своей мантии. — Всё шло, как надо. Люциус бы сгнил в своей камере, осознавая, что его любимые сын и жена мертвы из-за него. Они пали бы от руки грязнокровки, которую презирали всё то время. И я бы с радостью упивался его отчаяньем. — Иронично, — сухо ответил Драко, пытаясь передать своё собственное презрение лишь к нему. Но Долиш даже не обернулся, он оставался отвёрнутым от парня и от здравого смысла. — Почему Грейнджер? — Всё очень просто, Малфой, — он лениво сделал поворот телом на девяносто градусов, — она приняла неправильное решение и должна поплатиться за него. Она защищала тех, кого должна была лично привести на поцелуй к дементору. Слюна во рту Малфоя горела и короткие слова давались ему с трудом. — А как же Поттер? Он ведь тоже был тогда на суде. — Гарри Поттер — всеобщий спаситель, — спокойно объяснял Долиш, словно заранее подготовил тысячи оправданий на все свои действия. — Я не могу убить главного Золотого мальчика волшебного мира, который спас всех от Волан-де-морта. А я его Золотую подружку могу, — он криво улыбнулся. — Умно, Долиш, — заключил Драко. — Ты изобрёл превосходный артефакт, Малфой. Заколка, в которую впиталось столько тёмной магии, — я и мечтать о таком не мог, а ты сам добровольно подписывал себе смертный приговор. Я столько недель пытался сломать разум этой бедной девчонки, и всё это не идёт в счёт с тем, с какой скоростью это удалось сделать тебе своим украшением. И Астория, — он гадко хмыкнул, — милая Гринграсс помогла мне во всём этом, потому что так отчаянно любит. Глупышка. — И что дальше, Долиш? Всё идёт по твоему плану? — холодно спросил Малфой, сжимая в кармане мантии нагревшийся предмет. — Это ты мне скажи, — усмехнулся мужчина и, подойдя к девушке, что сидела ко всем спиной, развернул её стул. Грейнджер смирно сидела на стуле, сложив руки на своих бёдрах. Её лицо было мертвецки-белого цвета с оттенком того проклятия, что пустило чёрные жилы под её кожей. Больше не было медово-коричневых глаз, вместо них лишь всепоглощающая темнота. Темень заволокла её очи, от которых по нижним векам расползались чёрные вены. Её губы были сжаты в тонкую полоску, будто это и не было вовсе её спокойным и ненавязчивым положением. Дыхание блондина сбилось, когда он ощутил искрящуюся тёмную магию, что исходила от Гермионы, словно та была открытым радиационным полем с голубым свечением, которое несло только смерть. Выражение лица девушки больше не было так схоже с его воспоминаниями о нём, такими же тёплыми, как её губы когда-то. Это больше не Грейнджер. Эта машина для убийств, которой она так не хотела становиться. — Поздоровайся со своим другом, Гермиона, — протянул Долиш и коснулся своей ладонью её плеча, словно призывая её к пробуждению ото сна. Грейнджер подняла голову на несколько сантиметров вверх, чтобы отчётливо видеть перед собой Малфоя глазами, которые были ослеплены чернотой. Из её уст не вылетело ни слова. — Гермиона, — аккуратно произнёс Драко, не осознавая того. Ничего. Вернись ко мне, Грейнджер — Всё идёт по плану, Малфой, — гордился собою Долиш, обращаясь к слизеринцу, — Гермиона обещала мне убить тебя. И это моя любимая часть плана. Знай, следующей будет твоя мать. Малфой резко вытащил из кармана мантии оружие, похожее на сюрикен, которое лучилось металлическим блеском, и молниеносно выкинул его в сторону противника. Долиш мгновенно выставил перед собой невербальный щит, но артефакт, созданный Драко, лишь умножился в воздухе в десять раз, и все сюрикены с острыми лезвиями, которые были пропитаны ядом, что не давал крови сворачиваться, пробили защиту Аврора. Каждый с огромной силой и ненавистью парня впился в разные части тела мужчины, который тут же отлетел назад и упал на отсыревшие доски спиной. Долиш захрипел и застонал от жгучей боли, что разрывала каждый сантиметр его организма. Он судорожными руками пытался вытащить лезвия из своей кожи, которая полностью окрасилась в бордовый цвет, пока его тело ежесекундно белело пуще прежнего, а литры его крови уверенно вытекали из ран, не собираясь останавливаться. — Я создал не только превосходную заколку, — ледяным тоном отрезал Драко, возвышаясь над трясущимся телом Аврора, который становился похожим на мел, что постепенно погружали в красную краску, — это будет последний, использованный мною, артефакт. Я хочу, чтобы ты знал это, пока будешь умирать здесь ближайшие часы. Никто не трогает мою семью. И ты поплатишься за своё неправильное решение. Лицо мужчины раздувалось, а его глаза вот-вот должны были выкатиться из орбит, пока он прикрывал скользкими руками свои кровоточащие раны, не в силах даже произнести и слово. Малфой ступил на его рядом лежащую палочку и раздавил её своим весом. Как только собственное удовлетворение от жгучей мести парня улеглось, внутри за грудиной стало разрастаться сосущее неприятное чувство. Опасность. Он осторожно обернулся и увидел в тридцати сантиметрах от себя Грейнджер. Девушка стояла на ногах так же неестественно ровно, как минутами ранее сидела на разваливающемся стуле. Она молчала и пристально глядела на Драко, сковывая его ужасом. Гермиона медленно склонила голову к плечу, будто оценивала незнакомца или свою жертву. — Грейнджер, — хрипло обратился парень. Её голова вмиг вернулась в прежнее состояние, а на глазах, в которых была разлита нефть, засветился опасный блеск. Она лениво приоткрыла рот. — Малфой. Губы девушки расползлись в ужасающей улыбке, которая выпатрашивала внутренние органы блондина. Драко достал из второго кармана мантии Клинок Саламандры и быстро занёс его над грудью Грейнджер, целясь в проекцию сердца. Её лицо ожесточилось сильнее прежнего, и мощный напор тёмной магии откинул Малфоя на несколько метров. Клинок отлетел в другую сторону. Затылком он ощутил удар об бетонную стену, а затем сотрясение мозга затуманило его взор. Парень потянулся к месту удара и почувствовал тёплую кровь на пальцах. На ладони Гермионы сгущалась небольшая чёрная дымка, которая затем постепенно рассеивалась, и на её месте оказался такого же цвета кинжал. Девушка сжала оружие и опасно подлетела к Драко, словно пантера. Парень вновь ощутил удар затылком и застонал от боли, пока шатенка с силой пыталась перерезать крупные артерии и связки на шее слизеринца, но тот отчаянно сопротивлялся. — Посмотри на меня, Грейнджер, — приглушённо молил блондин, но девушка его не слушала. Пол вокруг них закипал, как будто все присутствующие в зале были внутри котла, что вот-вот сварит их. Проклятие Гермионы разливалось по округе и разбивалось о стены, словно о скалы. Всё вокруг дрожало, пока кинжалу не хватало миллиметра, чтобы перерезать сонную артерию, а затем добраться до голосовых связок. — Ты просила причину, — с тяжёлой одышкой и затуманенными глазами молвил Драко, — одну причину, чтобы остаться. Хватка Гермионы слегка ослабла, но всё равно её хватало, чтобы парень по-прежнему был пригвождённым к стене, а по его шее и затылку стекала чистая тёплая кровь. — Так вот, Грейнджер. Вот тебе причина. Причина, чтобы остаться, — это твои цветы, что ты создавала и оживляла в моём доме, это твой телевизор, что ты притащила в мою гостиную, это твои лебеди, что теперь плавают на моём пруду, это твой горячий шоколад, что ты варила, а затем добавляла в него корицу, это твои истории, Мерлин, как я ненавидел и обожал твои истории, Грейнджер, это твоё упрямство, что ты никогда не можешь засунуть в свою гриффиндорскую задницу, это твой халатик, тот чёрный шёлковый халатик, что сводит меня с ума до сих пор, это твоя игра на фортепиано, это твои танцы, это твоя улыбка, это твоё благородство. Это всё ты. Ты нужна мне. И это не причины, чтобы ты осталась. Это причины, чтобы ты вернулась ко мне, — проговорил на одном дыхании Малфой. — Вернись ко мне, Гермиона. Драко из последних сил убрал руку от её плеча, пытаясь тем самым остановить девушку, и теперь его от неминуемой смерти от кинжала останавливала лишь левая рука, которой тот держал её запястье у горла. Правая рука коснулась ледяной щеки, и он нежно провёл большим пальцем по чёрным жилам, что уродовали женское личико с такой бархатной кожей. Гермиона внезапно распахнула глаза, что были прищурены и сосредоточены на его шее, и её рот приоткрылся. — Драко, — с горечью прошептала она, но продолжила давить на него. — Вернись, Гермиона, не сдавайся. Грейнджер зажмурилась, будто от невыносимой боли и разъедающих мыслей. Она боролась с тёмным проклятием, что практически полностью овладело её разумом и не собиралось сдаваться. — Уходи, Драко, — просила Гермиона, всё ещё погружая клинок в артерию, пока по её щекам стекали крупными ручьями солёные слёзы, такие же чистые, как она сама, — вызови патронуса. Чёрт, Драко, уходи. Позови Гарри! Его трясущаяся рука отыскала волшебное древко, но заклинание всё никак не было произнесено. Он слышал, как сжимаются и скрипят её зубы, как рвутся миофибриллы её мышц. — Я... я не могу. Он не умел. Патронус ведь для людей, в чьей жизни есть капля счастья. — УХОДИ, ДРАКО. Её волосы Её смех Её губы Её глаза — Экспекто Патронум! Из волшебной палочки бывшего слизеринца вырвался изначально слабый белёсый шар, который постепенно стал преображаться в полноценного белокрылого дракона, что занял половину помещения. — Поттер, — сиплым голосом произносил Малфой, — это старая танцевальная школа.