Sixteen tons

*** Глухой стук в дверь, словно пушечный выстрел заставил встрепенуться девушку, на лице которой виднелась обремененность чем-то, ведомым только ей. Резко отставив чашку с жидкостью, что больше походила на окрашенную воду, чем на кофе и оправив волосы, она быстрым шагом подошла к двери, и даже не смотря в проем, резко ее распахнула, облегченно вздыхая. — Да-да, это я. — Как-то устало обняв девушку, ответил пришедший. — Я посплю у тебя, а? — Обходя ее и ложась на диван, он испустил тяжкий вздох, поворачивая голову, вновь встречаясь с девушкой взглядом, вопросительно поднимая бровь. — И ничего не хочешь рассказать? — Так же повторив мимику юноши, ответила она, закрывая дверь. — Да и вообще, ноги с моего дивана. — Подходя и легко ударяя юношу по щиколоткам, отметила она, когда лицо ее исказилось удивлением, и, садясь в кресло по сторону головы лежащего, девушка наградила юношу неожиданным для него самого подзатыльником. — Да че ж вам всем так нравится меня бить? — Возмущённо ответил Джерард, выравниваясь и обиженно глядя на подругу. — Я похож на боксёрскую грушу?! — Немногим, но дело не в этом. Во-первых — это было в профилактических целях, во-вторых, — Она протянула руку вперёд, щипковым движением захватывая ткань брюк сидящего в районе колена. — Ты знаешь, как трудно было достать штаны такого качества. И главное — чем ты там занимался, что у тебя все штаны протерты до нитей! — Отпуская уже обветшавшую ткань, закончила девушка и, сложив руки на груди, уподобившись взглядом великим с портретов, сложила руки на груди, дожидаясь ответа. — Не поверишь, Линдс, полы драил до помутнения в мозгу. — Устало хихикнул Джерард, вновь, несмотря на запрет закидывая ноги на диван, притягивая их под себя, после глядя на девушку, что явно усмехаясь деликатно молчала, и расслабив лицо, он сжал губы, словно бы высказывая претензию, и спустя несколько секунд девушка все же сдалась, удивлённо говоря: — Что, реально полы мыл? — И смотря на юношу, она быстро улыбнулась поочередно на обе стороны губ, словно взвешивая информацию, продолжая отчитывающим тоном. — В сшитых на заказ брюках из привозных тканей, я тебе говорю, собирая твой гардероб, я этих девочек несчастных мучала, что они над каждым швом работали по несколько часов, а ты? Да и вообще, что, заняться этому кретину нечем?! — Давай поговорим об этом позже, я хочу спать. — Ответил Джерард, после добавляя. — И ограничь меня, пожалуйста, от выслушивания подобных гадостей. — Я ещё даже не начала. — Поднимаясь с кресла, ответила Линдси. — И да, дорогой мой, спать еще можно в комнатах, что для этого предназначены. — Она задумалась на мгновение, продолжая. — Нет, правда, почему этот идиот тебя не пристрелил. — Линдси… — Утыкаясь в диванную подушку лицом, протянул лежащий, уже почти засыпая. Девушка же с намерением покинуть комнату отошла, но, застыв в дверном проеме, замялась, с явной тревогой говоря: — Я волнуюсь за тебя, Джерард, все мы. Ты и знать не можешь,что в голове у того умалишенного, да и сам подливаешь масла в огонь вечно, ведь это ты. — Сколько не подливаю масла в огонь, а он все не потухает. — Даже не раскрыв глаза, процитировал юноша. — Гюго это, естественно, хорошо, только вот он не спасёт, послушай, ты ведь можешь сбежать. — Закончила девушка, но в ответ не услышала даже слово, лишь равномерное дыхание юноши, что, конечно, не заснул, а просто не желал отвечать на то, что беспрерывно и немо терзает его. И скоро он упал в тяжёлый и беспокойный сон, что словно предвещал ему агонию, но когда Джерард лишь желал двинуть руку, дабы ухватиться за это видение, подобно видению брута оно исчезало. Только вот, его злой гений ждал его не на Филиппинах, он был куда ближе, и войска за спиной у юноши не было, да только он так же бесстрашно, подобно противостоятелю Цезаря, отвечал рассеянным теням ,,Что ж, до свидания’’ *** — Неужто, за нашей маленькой сучкой пришлось бегать, я бы сказал, что я удивлён, — Оборачиваясь лицом к опешившему юноше, щиколотки и икры которого были привязаны к ножкам стула, и выдыхая пар, образующийся от холода, мужчина довершил свою речь. — Только это не так. Во мгновение сидящий, немногим понимая, что произошло, было пытался дернуться, когда ощутил, что стул, на котором он сидел, прибит к полу, и осматривая железные стены, все пытался что-то понять, но шум в голове последствием тяжелого удара мешал ему это сделать, он заговорил, подавшись вперед, но ощутил, что и его грудная клетка была так же скована тугим оборотом верёвок, потому скоро вновь прислонился к спинке стула, ощущая холод метала: — Какого черта? — Прошептал он, более для себя, даже не имея силы ужаснуться. — Приятное место, не так ли? Лучшая комната в доме. Сам обустраивал, тебе нравится? — Поднимая руку вверх и как бы указывая на пространство, проговорил хозяин дома, продолжая. — Это… Но не успел он закончить, когда юноша перебивая его и, истерично посмеиваясь, прошептал: — Пыточная. — Удобные кресла, знаешь ли. Сегодня ни один из живущих ныне людей не желает терпеть один из твоих трюков. А если бы сидел спокойно, не было бы нужды оказываться в подобных местах — Объяснил Фрэнк, заходя за спину Джерарда, после дополняя. — И я уже понятно изъяснился, что тебе не убежать, но надо же, мне удалось нащупать твою слабость, что за счастье. — ткнув пальцем в небо, проговорил Фрэнк, в граничащей с шуткой благодарностью, после слыша как дверь в помещение открывается. В проеме явился весьма недурный собой человек лет тридцати пяти, возможно сорока, в приветственном жесте он опустил голову, и подходя к стене, где находилось углубление, закрытое пластиной металла выдвинул невысокий стол, на котором находились мелкие предметы, который Джерард при всем желании распознать не мог. Когда недавно вошедший мужчина, даже не смотря на него, спокойно стал звенеть тонким, судя по звуку, металлом, на который юноша даже не решался взглянуть, спокойно выдохнул, присаживаясь на низкий стул, говоря: — Как всегда, сэр? — Верно. — Ответил все ещё стоящий за спиной Джерарда Фрэнк. — Прости за неудобства в виде этого прелестного места, да только вот… — Он помедлил, когда за него, посмеиваясь, закончил сидящий. — Уж больно чувствительная птичка попалась. — Заткнись, идиот! — Вскрикнул Фрэнк, в мгновение оказываясь рядом и с силой ударяя его по лицу, когда мужчина, не сдвигаясь с места, спокойно принял удар. — Паутина. — Спокойно процедил он, после продолжая. — Свои же мнения держи при себе и даже не вздумай говорить о том, в чем не уверен. — Закончил мужчина, отходя, когда Джерард, все ещё пытаясь вспомнить, что послужило причиной его нахождения в этом месте, в мгновение побледнел, когда воспоминания нещадным шквалом обрушились на него. *** — Знаешь ли, видно, ты мало понимаешь о том, что до конца своей жизни теперь будешь корчиться тут. Пока ты не умрешь, куда бы ты не бежал, сколько бы раз ты не вдохнул — тебя найдут, я тебя найду. Вот только правда, что же тебя держит? Но теперь-то все просто, считай, что я дарю тебе защиту, тебя не тронут, правда, потому что ты будешь принадлежать к моим людям, но только вот ты и сбежать не сможешь. — Подойдя к стоящему за спиной мужчине, он чуть не с отвращением взял руку одного из охранников, указывая на тёмную паутину чернил, расползающуюся по коже, и застывших в очертаниях татуировки. Попятившись назад, юноша с широко распахнутыми глазами, темные зрачки которых резко сжались чуть не до размера мелкого бисера, уж было думал что-то сказать, но только слегка подрагивающей рукой убрав волосы со своего лица, он резко развернулся, скоро покидая комнату, под уставшим взглядом мужчины, которому подобная беготня уж давно наскучила. *** В импульсивном движении Джерард развернулся, глядя на невысокий стол, где в ряд лежали длинные и тонкие иглы в окружении баночек с неизвестным ему содержимым, когда так же резко отвернулся, глядя на стену, и крепко зажмурившись, он стал предпринимать попытки освободить свои запястья из губительных объятий верёвок, после, не выдержав, вскрикнул: — Я прошу, я без того вынужден служить тебе, только опусти, опусти эти идеи. Я не собираюсь бежать, — Чувствуя нарастающую истерику повторил он, смотря на мужчину, лихорадочно расплываясь в дрожащей улыбке. — Нет, конечно нет, — тут же отворачиваясь, продолжил он. — Конечно, в таких ублюдках, как ты, ничто не вызовет сострадание. — И юноша рассмеялся, возводя глаза к небу, лика которого видеть никак не мог. — Довольно. — Глядя на умолкнувшего служащего, что в явном недоумении от подобной реакции перекладывал тонкие металлические предметы, проговорил мужчина, после обращаясь к сидящему. — Приступай. И подчиненный уже думал начать, но юноша, намертво сжав руку в кулак, стал с силой предпринимать попытки освободиться, при том все не прекращая смеяться, и смех этот раскатывался по помещению, от чего присутствующим на миг казалось, что смеётся даже не этот загнанный в ловушку человек, казалось, словно неведомая им сущность с презрением насмехалась над ними, выглядывая в этот мир, прямиком из кровоточащих и пылающих недр ада, желая только явлением своего голоса содрогнуть в страхе обладателей ничтожных душ, ставших свидетелями его. — Даже не смей пытаться вырваться, тебе это все равно не удастся, а пригвоздить твои руки к поверхности каким-либо острым предметом, кончено же, послужит мне прекрасным развлечением, но это немногим помешает делу. — Хватая юношу, что так и не переставал истерически смеяться, за волосы проговорил совершенно ровным голосом мужчина, другой рукой же он с силой надавил на сжатый кулак сидящего, несколько мгновений не имея результата, но в итоге заставляя того из-за боли распрямить ладонь. — Возможно, стоит использовать машинку? — Неуверенно уточнил, откидывая взглядом юношу сидящий мужчина. — Я уж не знаю, в какой момент тебе показалось, что мы находимся на зоне, закрой рот и делай свою работу. — Гневно смотря на собеседника, отпарировал Фрэнк, и тот, потупив взгляд, все же взял в руки иглу и приблизил ее к руке юноши, большой палец которого до опасного сильно вывернул в сторону мужчина, продолжая. — Начинай. Уж больно много реверансов мы выложили под ноги этому идиоту. И повиновавшись словам мужчины, тот приступил к работе, наклоняясь над рукой юноши, что, уже замолчав, лишь изредка посмеивался и прерывисто дышал, глядя в потолок, но, почувствовав прикосновение острого предмета на коже, резко отвернулся, так же дёрнув рукой вслед за движением, из-за чего мужчина, не рассчитав силы, загнал иглу глубже, чем того требовалось, в следствии чего Джерард, не выдержав и все не желая глядеть на собственную руку, истошно закричал, раскрывая глаза и неестественно вытягивая шею в противоположную руке сторону. — Нет-нет. — Беря юношу одной рукой за подбородок, вторую же продолжая держать на волосах юноши, проговорил хозяин дома. — Смотри, причем внимательно, или же я сверну тебе шею. — Закончил он, после разворачивая голову Джерарда удерживаясь его за волосы и подбородок, в напоминание о хрупком положении его жизни, заставляя того взглянуть на руку, в которую неестественно глубоко вошла игла, и вид, которой вызвал у юноши истеричный вскрик и выступившие на глазах, что он прочем скоро зажмурил, неконтролируемые слёзы. Вскоре предмет из его руки извлекли, но сладостные мгновения покоя продлились недолго, ибо скорые, повторяющиеся движения, что Джерард мог уловить лишь по ощущениям, возобновились. Не имея сил открыть глаза, он только старался не думать о том, что происходит в действительности, желая чтоб это было кошмаром, что останется в памяти неуловимым темным пятном, лишь изредка омрачавшим мысли. — Если ты сейчас не откроешь глаза — я прикажу пришить твои веки ко лбу и щекам. И будь уж так любезен не орать, будто тебе рубят конечности, иначе не оставишь мне выбора, кроме как повиноваться ситуации. — Обманчиво сладостным голосом проговорил мистер Айеро, впрочем не размениваясь на слова, двумя пальцами руки которой держал подбородок юноши, он оттянул кожу на его скуловых костях, второй же, опираясь на его лоб, оттянул его верхние веки, заставляя открыть глаза. Кроткие движения иглы все повторялись и повторялись, неглубоко входя в кожу. Металл тут же, словно в испуге и лёгком отвращении подымался вверх, дабы вновь принести терзания юноше, тело которого пробивала крупная дрожь, что уже сплелась в симфонию с истерическими смешками и вскриками. Вновь истошно закричав, когда ощутил, что его глаза до больного пересохли, Джерард резко отвернулся в сторону, с силой упираясь подбородком в собственное плечо, когда почувствовал, что мужчина, ухватившись пальцами за внутреннюю сторону его щеки, вновь все с той же резкостью потянул его голову в сторону, создав ощутимую боль из-за натяжения кожи. — Я ведь сказал тебе быть тише, или ты оглох? — Все тем же, слащаво пугающим тоном спросил он, отпуская юношу и с небрежностью вытирая пальцы о его рубашку. — Ибо мы уже близки к этому, да и учти — если ты ещё раз попытаешься отвернуться, то проведёшь в этом прелестном подвале остаток своей жалкой жизни, захлебываясь в крови и попытках собрать части своего тела по полу. — И закончив свою речь, мужчина лучезарно улыбнулся, только вот Джерард никак не мог этого увидеть, впрочем, спустя всего несколько мгновений весьма привычное для многих действо, что для юноши послужило худшей из возможных экзекуций, было окончено жжением в руке от обеззараживающих средств, и он уже немногим помнил, как оказался освобождённым от верёвок, и только ощутимый толчок в спину с приказом встать и идти от хозяина дома мелким проблеском вырвал его из прострации, не осталось ни былого крика, ни страха, но боли, только опустошение, что казалось чёрной дырой затягивало в себя жизненные силы юноши, повторный толчок все же заставил его встать на ноги, но не пройдя и двух шагов он упал на колени, и взглянув на собственную руку, резко, словно услышав зов, осознал и вспомнил все, что с ним произошло. И смирение невозможность забыть как эраскалённая игла постепенно и мучительно вошла в его висок воспоминанием, пробивая кожу и насмехаясь шипела запахом жжённой плоти, достигая его мозга под панихидный аккомпанемент хруста костей. И он разорвался в оглушительном крике, что сам и не мог услышать, но после, когда сил кричать не осталось, обессилено вовсе упал наземь, схватившись руками за колени, и стал биться в мелкой тряске истерики, не имея силы вздохнуть из-за неконтролируемых слез. Мистер Айеро же, смотря на всю эту картину, от чего-то ухмыльнулся, и переступив через юношу, покинул помещение, со знанием, что никто не изувечит его в данный момент сильнее, чем его собственные страхи. Он знал, что каждый раз при взгляде на собственные руки он будет испытывать страх, и, казалось наконец, добился желаемого. Джерард не слышал удаляющиеся шаги, забылось все, все воспоминания и чувства, сжавшись в темный ком, мелко покрикивали, словно предупреждая о предстоящем взрыве, но его не было, просто не случилось, и оперевшись щекой о холодный пол, юноша только смотрел на приоткрытую дверь, не зная, найдёт ли в себе силы встать и пройти по коридорам его личной пыточной камеры к освобождению, что не найдёт, уже казалось, нигде.