Ребенок, не получивший тепла от деревни, сожжёт её дотла, чтобы ощутить его. © Африканская пословица
— Браво! Глухие одиночные аплодисменты били по ушам, заставляя дёргаться от каждого хлопка. Она вскинула взгляд на Него. В этот раз Он явился исполинской туманной фигурой, затмевающей собой небосвод; лишь солнце, застывшее над его головой как нимб, освещало пространство блеклым жёлтым светом. Над Её головой клубился дым из его трубки, наподобие той, что ей подарили сури, а почва под ногами расходилась кругами, будто водная гладь. — Я начал уже сомневаться в вас, а тут такой экспромт. Я даже не ожидал. Приятно удивлён! А это, поверь, сложно сделать человеческому существу. Она не разделяла его радости. Его похвалы были подобны каплям яда, разъедающим Её нутро. — Прошу, хватит... Я больше не смогу! — Она упала на колени в просьбе. — Мне здесь не место… нам не место в этом мире! Умоляю, отпусти. Верни нас домой! Улыбка пропала с Его лица. Он скучающе подпёр подбородок кулаком, с разочарованием глядя на Её жалкие стенания. — Никогда не понимал Ками: зачем он даровал вам, людям, столько эмоций? Они ведь только мешают! Ещё и ярлыки морали сами на себя навесили… — он замолчал, склонил голову на бок и посмотрел так, словно видел Её душу. — Но вот в тебе есть потенциал: мой, тёмный. — О чём ты? — испуганно спросила она. Он по-бесовски улыбнулся, давая невысказанные обещания: — Однажды у меня будет возможность увидеть, чего ты стоишь, будучи менее человечной. С резким вдохом она вынырнула из ванны. Растерянно оглядываясь и тяжело дыша, Акане не могла понять, как она умудрилась уснуть в воде. Краткий сон не принёс облегчения, оставив после себя лишь чугунную тяжесть и смутное чувство беспокойства. За окном занимался рассвет, который не нёс в себе обещание новой надежды.***
Шум, донёсшийся из ванной, разбудил Камиллу. Она не помнила, как уснула, но осознала, что Акане этого так и не удалось сделать. Повернувшись на бок, она взглянула в сторону ванной, откуда вышла её подруга, подошла до столика, что-то взяла и тут же пошла обратно. Сонно протерев глаза, Ками сладко зевнула и присела на нерасправленную кровать. — Ты не передумала ещё? Чем ты вообще занимаешься? — спросила девушка, глядя на бегающую туда-сюда подругу. — Ну... — начала она из ванной. Шум повторился, Акане что-то зло прошептала и показалась в дверях. Ками лениво протирала глаза в помятом халате, не ощущая в себе ни грамма бодрости. Вчера, точнее сегодня утром — когда она вырубилась, Ками не могла точно сказать — она не сняла линзы. И сейчас сухие глаза причиняли дискомфорт и мешали рассмотреть подругу. — Пытаюсь собраться, — у Акане был странно возбуждён голос, а движения были лихорадочными, будто бы она не знала за что взяться. Пролетев мимо часто моргающей подруги, Акане схватила гребень и скинула с волос полотенце. На мгновение она замерла: задумчиво посмотрела на туалетный столик, отложила гребень, взяла кисэру, мешочек с курительной смесью, зажигалку и вышла на балкон. — Насколько я помню, сури говорили, что так часто курить нельзя, это тебе не обычные сигареты, — Ками вышла за подругой и с недовольным выражением лица посмотрела на трубку в её руках. — Тебе бы не помешало поспать, а не вот это вот всё, — Ками протянула руку и попыталась забрать кисэру, — ходишь, бродишь, спать не даёшь, себя изводишь и другим… — Камилла в очередной раз зевнула, а с глаз выступили слёзы, — жить не даёшь. Спина Акане напряглась, она потупила взгляд на деревянный помост, где ещё недавно лежало тело девочки-служанки. Видимо, слуги убрали тело, пока она была в ванной и чуть не утонула. — Какая ты заботливая. Что же ты не поинтересовалась, как я? — Ками не видела, как Акане в презрении скривила губы. — Я и так вижу, что хуёво, и будет хуже, если ты не отдашь трубку, — Камилла не отпускала, но и не тянула кисэру, ожидая, что Акане сама отпустит трубку, но этого не происходило. — Ты мне угрожаешь или что? — Да, естественно, отпизжу тебя за возможность покурить, — саркастично ответила Ками, осознав, что разговор заходит не в то русло. — Ты за кого меня принимаешь? Угрожаю? Это ты на Даймё насмотрелась и теперь во всех угрозу видишь? — Ками решила привести абсурдное сравнение, чтобы Акане поняла, что их перепалка слегка переходит черту. Акане вздохнула, выдернула кисэру из рук Ками и, стараясь максимально контролировать свой голос, произнесла: — Отъебись, пожалуйста. Я не готова сейчас разговаривать, — Акане дышала так, будто контроль за своими эмоциями вытягивал из неё последние силы. — Я ещё не доёбывалась! — последние остатки сна, как рукой сняло. — В чём проблема, блять? Пока я спала, тебя Джашин за ногу покусал, или что? Камилла тяжело вздохнула, настроение — а она спросонья даже не успела понять, в каком настроении проснулась — было окончательно испорчено. Глаза пекли так, словно в них песка насыпали, а в уголках в очередной раз выступили слёзы от резкого пробуждения. — Хорош включать режим Морозко, — Камилла взяла подругу за локоть и развернула к себе лицом. Они обе были на взводе, и это отчётливо было видно по их лицам, но, находясь в таком состоянии, каждая из них думала в первую очередь о своём негодовании. Было бы это аниме, воздух между ними непременно бы заискрился. — Ты думаешь, одной тебе хуёво? Так я тебе напомню: мы в одной лодке находимся. Меня вообще сюда без чакры бросили, как слепого котёнка. Заметь, твои силы никто не отбирал, — злость застелила глаза обоих и они будто бы не слышали друг друга, с каждой минутой раздражаясь ещё сильнее и плавно подходя к черте. — Я, когда смотрю на этого Даймё, на то, что он творит, вижу перед собой Тень Рьюбито. Если верить Кисаме, что за границей действительно мир Ван Писа, то это лютейший пиздец, — Ками сжала кулаки и зубы. — Эти мрази, — прошипела она сквозь зубы, — они ни во что не ставят людей. Они считают себя богами, владыками мира. Они убивают всех, кто косо посмотрит в их сторону. Берут в рабство любого, кого захотят. Стоит им ткнуть пальцем, как ты уже сидишь в клетке, словно зверь в зоопарке. Ты, когда смотришь на Даймё, видишь одного ублюдка, а я вижу сотни, которые злобно ржут над голодающими, буквально идут по головам и демонстративно ходят в специальных кислородных костюмах, показывая, что слишком пиздаты, чтобы дышать одним воздухом с обычными людьми, — Ками не заметила, как с её глаз покатились слёзы, а ногти впились в локоть Акане. — Ты видела только одного такого, а что было бы с тобой в Ван Писе, если бы ты столкнулась с Тень Рьюбито, увидела своими глазами аукцион, где главный лот — русалка? Да там расизм развит настолько, что их — несмотря на то, что они разумны как и люди — считают домашними зверушками! Что тогда? Ты бы и там решила свои порядки устроить? Не ты ли кричала с первого дня, что мы не вправе что-то менять? Так какого чёрта мы не можем помочь друзьям?! По твоей воле мы нихуя не сделали, чтобы они выжили, зато тут ты решила, что это хорошая идея рисковать жизнью ради… Ради чего вообще всё это?! Взгляд Акане потяжелел, уголок рта дёрнулся; эмоции Ками лишь с новой силой разожгли тлеющий огонь бешенства, что возник на месте страха. О да, лучше злость, чем отчаяние. Злость она любила. Со злостью она знала как жить. Злость давала силы двигаться дальше, в отличие от парализующего страха. Как там? С волками жить — по-волчьи выть? Акане была полна чёрной решимости высказаться о Ками и её действиях. Злые слова, наполненные желанием сделать больно, обидеть и пренебречь, готовы были сорваться с губ, но стук в дверь прервал то, что грозило стать ссорой. — Завтрак, — раздался тихий голос из-за двери. Напряжение, что ещё мгновение назад было в воздухе между ними — рассеялось, оставив горечь недосказанности. Они смерили друг друга не читаемыми взглядами и разошлись: Акане осталась на балконе, а Ками отправилась открывать дверь. Пока служанка ставила на стол поднос с едой, потянуло пряным запахом курительной смеси сури. У Ками дёрнулась щека, она еле подавила в себе желание при постороннем человеке начать новый виток ссоры. — Приятного аппетита и дня, — служанка поклонилась и засеменила к двери, не отрывая взгляда от пола. — Постой! — в комнату неожиданно вернулась Акане с дымящейся кисеру в руке. Она всё так же была до синевы бледной, но в глазах была неведомая для Ками решительность. — Как я могу встретиться с господином Даймё-доно? — Только через личного секретаря господина, Хакума-сан. Акане недовольно скривилась. — А если есть срочная необходимость? Служанка вскинула перепуганный взгляд на девушку: она явно думала, что такой ситуации просто не может быть. Кто в здравом уме будет искать встречи с Даймё лично, ещё и срочно? — Госпожа, я не… — служанка с надеждой обернулась на открытый дверной проём, надеясь сбежать. — Господин Даймё-доно не проводит же весь день в четырёх стенах, не правда ли? Какое место во дворце слуги больше всего избегают? Служанка переводила перепуганный взгляд с Акане на Ками, но понимала, что просто так она не сможет уйти. А от этих двух девушек так и веяло опасностью, она научилась чувствовать эту опасность за годы службы здесь. — После завтрака господин любит проводить время в беседке, во внутреннем саду. — Благодарю, — кивнула Акане. Служанка побледнела и упала на колени: — Госпожа, вы же не…? — Про тебя я и слова не скажу, клянусь, — Акане затянулась кисэру, выбила пепел и положила трубку на столик. Подхватив красный прогулочный халат Ками, Акане скрылась в ванной. Ками помогла практически обомлевшей служанке встать и выйти за двери. Сама она кинула взгляд на закрытую дверь, откуда доносился шум фена; подошла к столику, на котором стояла еда, налила себе чаю и села на порог балкона, подставив лицо лёгкому ветру. Цедя чай мелкими глотками, Ками пыталась дать имена своим чувствам, совершенно не ощущая вкуса напитка. Хлопнула дверь. Ками лениво посмотрела на то, как Акане подошла к туалетному столику в провокационно надетом халате. Вырез на груди был откровенно говоря сильно глубоким и демонстрировал кремовую кожу и отсутствие нижней сорочки. Волосы Акане не собирала, пощипала себя за щёки, мазнула по губам блеском, а глаза подвела тушью. — Мы, может, и в одной лодке, но гребём по-разному, — Акане обернулась только для того, чтобы это сказать, и захлопнула за собой дверь. Акане ушла, но тайфун, бушевавший внутри у Ками, не утихал. Она мысленно продолжила сраться с подругой, обличая ту в эгоистичных действиях, попутно снимая стресс, занявшись уборкой и так чистой комнаты. И только когда она всё высказала, эмоции внутри поутихли, оставив после себя хаос в душе, который, к сожалению, невозможно было убрать так же просто, как мусор в комнате. Ками присела на кровать, вытерла остатки слёз с лица, которые до этого не замечала, и по полной ощутила опустошение внутри. Было тяжело. И страшно. Хотелось избавиться от этого чувства, перестать себя изводить, и, кое-как взяв себя в руки, она приняла решение сходить в душ и смыть с себя всю негативную энергию. Только вот исполнять его она не торопилась: всё думала о том, как следует поступить. В который раз представляла их следующий разговор, боясь, что если они обе не остынут, накал страстей может поставить под угрозу не только миссию, но и их жизни. А мало ли, может, их подслушивали? А ведь Кисаме их предупреждал… Ками сидела в комнате вся на взводе. Решение Акане её пугало и не устраивало. Пусть она и хотела сделать это во благо, но было ощущение, что её подруга превращается в монстра. Странно сравнивать подругу с теми же Акацки, которые убили не одну сотню людей, и странно осознавать, что её пугает эта черта в Акане, но нисколько не трогает в том же Хидане или Итачи. Камилле становилось страшно, что Акане становится такой. Страшно, что в любой момент и она может стать такой, и непонятно, почему она в упор не видит, что Акацки такие… И всегда ими были. Она всё ещё разделяла их миры, убеждая себя, что для них — это норма, а для неё с Акане — это что-то ужасное и невообразимое. Обняв себя руками, Ками закусила нижнюю губу и, чуть пошатываясь вперёд-назад, вспоминала о том, что Акане уже убивала. Страшно представить. И она до последнего не могла этого принять. До последнего не могла поверить и смириться. Она убеждала себя, что в первый раз это была не Акане, и всё было хорошо, но вчерашний случай… Та девушка… Камилла думала о том, что бы сделала она на месте подруги, но даже в мыслях она не могла нанести решающий удар. Единственное, что она смогла бы сделать — получить порцию рвотных позывов в лучшем случае. Одних только мыслей хватило, чтобы ей уже поплохело. Камилла сильнее сжалась, отгоняя от себя эти мысли. Не хотелось верить, что это произошло. Но даже несмотря на всё произошедшее, Ками была уверена, что черта ещё не пройдена. Всё, что было ранее… С этим можно смириться, с этим можно жить, но убить Даймё… Это уже слишком. Нужно остановить её. Нужно найти другой способ, другое решение. Нужна информация. Камилла резко выпрямилась, глубоко вдохнула и решила отправиться на поиски этой информации.***
Ками медленно, смотря в пол, прогуливалась по саду. В первую очередь она решила, что ей стоит выйти на воздух, так как здесь было много прислуги, которая, как никто другой, могла располагать информацией. Да и свежий воздух ей не помешает, чтобы успокоиться и перевести дыхание. Благо прогулка действительно помогла и Ками почувствовала себя спокойнее, наблюдая за умиротворёнными гостями и людьми. Все вели себя так, будто бы находятся где-то на курорте и ничего страшного здесь ни разу не происходило. И, когда во время прогулки она столкнулась с Дейдарой, который ухаживал за клумбами, то в её душе всё же нашлось желание подшутить над ним. — А я смотрю, работу с людьми тебе так и не доверяют? Конечно, с такой-то мордой, — да, упустить последний раз пошутить над его внешностью она не могла, — если бы гости увидели тебя среди официантов, по-любому решили бы, что ты их травануть хочешь. — Хорошая идея, Са-сама, напомните мне, чтобы по возвращению я так и сделал с вашей едой, — не остался в долгу парень. — Не твой профиль, Тотори-сан, — хихикнула Ками, намекая на Сасори. Это так странно, за последний день у неё совершенно не было времени думать о нём, но стоило только упомянуть мысленно его имя, как на душе стало тепло и комфортно. Она бы и рада погрузиться в мечты, только вот сейчас было не время и не место. Камилла прослушала всё то, что успел высказать ей Дейдара, взглянула на него, как на пустое место, и ушла прочь. Моральное состояние после разговора с Акане наконец полностью пришло в норму, и теперь она могла сконцентрироваться на цели. Осмотревшись, Камилла заметила, что из входа во дворец частенько выбегают официанты, разнося прохладительные напитки гостям, а значит, что проследив за ними, она сможет попасть на кухню. А где, как не на кухне, собираются все сплетни?***
Настроившись на необходимую волну, Камилла пару раз глубоко вдохнула, собираясь с мыслями. Уже через мгновение она, словно её чёрт за ногу дёрнул, резко открыла дверь на кухню, влетела во внутрь, и, с силой закрыв за собой дверь, прижалась к ней спиной и начала тяжело дышать. — Простите, девушка, — одна из работниц кухни, находившаяся ближе всего к ней, с удивлением осматривала Ками, которая в испуге обрывисто дышала, — но сюда входить нельзя. — Я… Я… Кажется, я увидела Даймё тут, в коридоре, он… Он… — заикаясь, начала импровизировать она. Закрыв лицо руками, девушка съехала по двери вниз и присела на корточки, сжимаясь от «страха». Работники кухни начали улыбаться, закатывать глаза, а некоторые откровенно залились смехом. Видимо, таких вот напуганных девиц они повидали несчётное количество. — Да ладно тебе, Жина, дай ей минутку, — мужчина лет сорока без стеснения рассматривал девушку в откровенном платье-кимоно. Жина, пожилая женщина с глубокими морщинами на лице, укоризненно сощурив глаза, бросила на него взгляд и махнула рукой. — Не положено! — рявкнула она ему, подходя ближе до Камиллы. То ли она и вправду не хотела нарушать правил, то ли не хотела, чтобы девушка нарушала рабочий процесс, отвлекая внимание поваров на себя. Но факт оставался фактом — от Ками сразу же хотели избавиться, а это чревато тем, что не видать ей никакой информации. — О нет, пожалуйста! — Ками поджала губу так сильно, что с глаз начали выступать слёзы, и, схватившись за морщинистые руки женщины, она с мольбой в глазах посмотрела на неё, — вдруг он ещё там? Я не могу, не могу появиться там в таком виде. Что со мной будет? — в серых глазах, наполовину прикрытых нависшим веком, Ками смогла разглядеть нотки сочувствия к ней. — Ладно, поди сюда, — Жина снисходительно посмотрела на неё, высвободила правую руку из хватки девушки и указала на дверь в углу кухни. Ками принялась вытирать рукавами кимоно слёзы и благодарно кивать, вставая и проходя туда, куда вела её женщина. Ками тихо всхлипывала и периодически вздрагивала, то прикрывая лицо руками, то обнимая себя за плечи. Женщина привела её в каморку с инвентарём для уборки. — Тьху, глупая, — сказала Жина, пару минут понаблюдав за игрой Камиллы, — да где же это видано, чтобы Даймё ходил около кухни? В жизни сюда не приблизится, так что давай, подбирай слюни, показалось тебе, нечего трагедию устраивать. Да и чего заводиться так? Ну подумаешь, увидела Даймё, ну? — Ками сразу обратила внимание на то, что женщина говорила так, словно она из какого-то села, воспитанная, как говорят, старой закалкой. Из тех, которые и в горящую избу зайдут, и коня на скаку остановят. А ещё в придачу могут скандал, салат и шляпку сделать из ничего. — Да я… Просто… Вчера… — Ками придумала довольно хороший монолог в голове, но стоило дойти до момента воплощения его в реальность, как она не смогла подобрать слов. — Впервые тут, милочка? Как зовут тебя-то? — женщина чуть отдалилась от Камиллы, которая прижалась к стенке и старалась не успокаиваться. — Са, — представилась она, мысленно закатив глаза. Привыкнуть к этому имени она не могла, да и не хотела, постоянно думая о том, что имя не может состоять из одного слога и «кто вообще на это поведётся». — Держи, Са, — Жина взяла со стеллажа, где-то из-за вёдер, бутылочку медовой настойки и протянула девушке, — сделай глоточек, станет легче. — Правда? — Ками с надеждой взглянула на собеседницу, которая грустно улыбнулась, опустив уголки губ вниз. Сделав глоток, она всё же попробовала выразить мысли. — Почему мир так жесток? Как люди могут желать друг другу смерти? Причинять боль? Быть равнодушными? — нижняя губа уже на автомате начала мелко подрагивать. — На самом деле мир очень жесток, — Жина подняла левую руку и почесала затылок, из-за чего прядь каштановых волос выпала из-под поварской шапочки, — и не только в пределах этих стен. Тебе очень повезло, если ты раньше не знала жестокости. Зло порождает зло. Кто знает, в какой момент обиженный мальчик сам начнёт обижать других? — женщина протянула руку к бутылке, и Камилла вернула её владелице. Видимо, та любила прибухнуть на работе, вот и сделала себе такой тайничок между вёдер для уборки. — Людьми управляет страх. Из некоторых он делает монстров, из других же — охотников на этих самых монстров. Тех, кто думает, что, избавившись от источника страха, они перестанут бояться. — Сделав ещё глоток, женщина вновь протянула бутылку обескураженной Ками. — Не счесть сколько раз люди, с застланными пеленой страха глазами, устраивали покушений на Даймё, что привело к тому, что этот дворец стал самым охраняемым местом среди всех ближайших стран. — Неужели кто-то пытался навредить Даймё? Это же… Самоубийство… — Камилла вертела бутылочку с горячительным в руках. — Тьху, тьху, боже отведи, чтобы с Даймё что-то случилось, — Жина перекрестилась. Камилла замерла, не в силах найти слов, совершенно не понимая, как можно переживать о жизни такого человека. — Не дай Бог Даймё покинет этот мир, и его пост займёт Кеничи-сама, не видать нам жизни, — шепчет женщина. — А разве власть не перейдёт к его супруге? — так же шёпотом спросила Ками, не понимая, кто вообще этот Кеничи. — Шу-сама сделал регентом своего дядюшку, и в случае его скоропостижной кончины тот возглавит страну. Он ужасный человек, — одними губами произнесла женщина, — вся прислуга молится, чтобы Даймё-доно заболел и власть перешла Чиё-сама, а в будущем — их сыну, Лорду Зуко. — У них есть сын? Они же столь юны, — шепчет Ками, удивляясь, что так просто смогла узнать столько информации. Но через секунду, когда женщина допила некогда полную бутылку, из которой Ками сделала максимум два маленьких глоточка, всё стало на свои места. — Есть, и вся надежда на то, что Чиё-сама и Лорд Зуко смогут изменить эту страну, которая годами гнила изнутри, и наконец наступит долгожданный мир… — женщина опустила взгляд на пол и тяжело вздохнула. — А ты, деточка, прекращай труситься, как осиновый лист. Зло повсюду. Оно даже в каждом из нас. И такие как ты привлекают это зло больше остальных. Последняя фраза женщины натолкнула Ками на размышления. Она, словно в тумане, покинула кухню, вернулась в комнату и сидела в ожидании Акане, думая лишь о том, что не будь та девочка-служанка так напугана, она была бы жива.***
Внутри было блаженное ничего. Лепестки голубого лотоса в курительной смеси наполняли спокойствием, заставляли чувства смолкнуть и давали смутное ощущение безопасности, которое она не находила в этом мире. О том, что они губительны, говорила ещё Йоко, но прислушаться к словам Ками не давала глупая гордость и обида. Ранним утром Акане пошла на сделку с совестью: если она хотела закончить эту миссию, ей просто необходимо заглушить в себе страх и отвращение, а другого способа, кроме курительной смеси сури, она не знала. Оказавшись на улице, Акане осмотрелась. Если Даймё не изменил своей традиции, то он должен быть в своей любимой беседке, но где её искать? А если он остался в своих покоях? Боже, что делать? Как специально, рядом не было ни одной души. Прикинув в голове, что она знает только две дороги: одну в сад с сакурами, а вторую к помосту — Акане решила идти в сад. Возможно, где-то там есть дорожка, которую она не заметила в темноте? Она прошла мимо фонтана, прислушалась, может она найдёт садовников? Чтобы поддерживать такую красоту, необходима маленькая армия слуг, но вокруг было тихо. «Может Даймё где-то поблизости, поэтому нет слуг?» Сзади кто-то мягко приземлился, явно предупреждая о своём присутствии. — Что ты тут делаешь? — хоть его голос изменился, но интонация Итачи осталась прежней. — Гуляю, стражник-сан. Он обошёл её, внимательно рассматривая то, как она выглядела. — Что ты задумала? — Лишь то, что должна сделать, чтобы не подвести остальных. Итачи пытливо всматривался ей в лицо, что-то подмечая, и это что-то ему не понравилось, судя по его сощуренным глазам: — С тобой что-то не то. — Я ищу Даймё-доно, проведите меня, пожалуйста, к нему, — Акане улыбнулась так, как учили её сури: легко и располагающе. — Следуй за мной, — Итачи повёл её дорожкой, которая располагалась с другой стороны фонтана. — Если всё пройдёт, как я надеюсь, то этой ночью после выступления старайтесь держаться где-то поблизости. Если удача будет на моей стороне, то миссию мы сегодня завершим. Итачи кинул на неё нечитаемый взгляд через плечо: — Хорошо. Они прошли через каменную арку и вышли к озеру, в центре которого был остров, обсаженный высокими кустами. К острову вела деревянная дорожка, лежащая прямо на воде. Они прошли по ней к самим кустам, где взмахом руки стражник её остановил. — Будь здесь, — сам он прошёл за ограждение из колючих кустов. Послышался звон оружия, видимо он присел на колено, а затем еле слышно раздался его голос. — Господин, здесь одна из наших гостей. Говорит, что надеется на встречу с вами. В ответ прозвучал неясный шелест голоса. Прошло несколько секунд, и показался Итачи: он кивнул в сторону прохода, давая разрешение пройти. Акане вздохнула, собираясь с силами, нацепила улыбку и твёрдой поступью направилась к Даймё. Он сидел в небольшой красной беседке, к которой вёл коридор из таких же красных столбов, которые можно увидеть в синтоистских храмах, по которым плелись цветы. Здесь на удивление было уютно, будто уголок спокойствия и безмятежности в море безумия. Главное не забывать, что это место принадлежит психу. Даймё сидел в тёмной синей юкате и чинил золотом разбитый сосуд за низким столом. Недалеко стояла накрытая большая клетка, откуда доносились приглушённые стоны боли и рычание. — Господин, — Акане упала на колени в низком поклоне. — Поднимись, — приказал Даймё, не отрываясь от своего занятия. — Мне сказали, что ты искала встречи со мной. — Хотела выразить благодарность, что пригласили нас, — Акане максимально старалась, чтобы голос звучал её сладко, как мёд, но не приторно. — Хм, — усмехнулся он уголком рта, — такого восхищения ты не выражала при виде моего дракона. Сердце девушки сжалось от пережитого ночью потрясения, но она не дала улыбке угаснуть. — Он поразил меня своим великолепием. Он отложил кисть и впервые глянул на неё. — Ты быстро разгадала секрет дракона, видела подобное? — Очень далеко отсюда мне доводилось встречать похожее. — Разве сури могут надолго покидать свой дом? — Я свободолюбивая. — Хм, — он задумчиво её разглядывал, подперев голову рукой. — Я поэтому здесь, пришла просить вашего покровительства. Я слышала, что ваше имя внушает уважение многим вельможам далеко за пределами страны Того. А вчера я сама убедилась в вашем могуществе и силе, — она снова опустилась на колени, прижимаясь лбом к каменным плитам. — Прошу вас стать моим покровителем, — она замерла, не смея поднять голову больше от страха, что он прочтёт правду в её глазах, чем от мнимого уважения. Она услышала шорох его одежды, когда он приподнялся. — Какая мне будет польза от того, что ты используешь моё имя? Акане приподнялась, но осталась стоять на коленях. — Я буду вашей верной слугой. Буду служить во благо вашим интересам… и выполнять ваши любые желания, — закончила она туманно, добавляя подтекста своим словам. Его щека дёрнулась в неясной для Акане реакции, затем он подхватил меч, лежавший возле столика. Не отдавая себе отчёта, девушка подскочила и начала отходить, пока не упёрлась в один из столбов. На это Даймё лишь улыбнулся, занёс руку и кинул меч в сторону Акане. Она в испуге вжалась в дерево, зажмурилась и перестала дышать в ожидании боли и удара. Неужели она настолько бездарно сыграла? Прошли секунды, а боль так и не наступила. Открыв глаза, она испуганно ойкнула. В метре от неё стоял Даймё и со змеиной улыбкой пытался что-то рассмотреть в её глазах. — Я вижу, что ты пришла сюда продать себя подороже, — он пробежался взглядом по вырезу на груди и макияжу. — Но в тебе нет того, что мне нравится в женщинах. Так на что ты надеешься? — Я, — Акане дёрнулась, но ткань халата за что-то зацепилась. Посмотрев вниз, она обомлела. Между её ног торчал меч, который кинул Даймё. — Даже ваш меч понимает, чего я хочу, — она покачала бёдрами, будто потёрлась об меч, имитируя ласки. — Если вы дадите мне шанс, то я докажу, что ваше время было потрачено не зря. Он обвёл её липким взглядом, останавливаясь на глазах, губах, груди, талии и бёдрах. Протянул руку и выдернул меч. — У тебя есть ещё ночь, чтобы убедить меня. — Благодарю господ… Её прервал громкий собачий лай и новые стоны боли, что доносились из клетки. Даймё посмотрел в ту сторону с оскалом на губах и, не переставая жутко улыбаться, перевёл свой взгляд на девушку: — Некоторым сукам для воспитания не хватает кобеля. Запомни, я не прощаю промахов, — махнув рукой, он отпустил её, а сам вернулся к склеиванию вазы золотом. Не помня себя, она рванула к деревянной дорожке, но кто-то внезапно схватил её за руку. — Я отведу вас, — на неё смотрел болотными глазами Итачи, массируя своим большим пальцем её ладонь, чтобы успокоить, но Акане этого не запомнила.***
Вернувшись в свои покои, она не почувствовала даже призрачного намёка на безопасность. Откуда у неё взялась смелость предложить Даймё то, что она предложила после полёта в неё меча охраны, Акане не знала. Но если она правильно поняла, то, что происходило в накрытой клетке, лишь укрепило её уверенность в том, что этот сумасшедший должен умереть. Но как это сделать? Желание нанести удар в сердце есть сейчас, но потом? Акане собиралась пойти на убийство с холодным расчётом, но сможет ли? Это не сравнится с тем, что на фоне собственного эмоционального потрясения, она добила умирающего человека. То, что она хотела сделать сейчас — было убийство, и оправдать его было нечем. С отвратительным чувством необратимого, Акане понимала, что каким бы Даймё не был ужасным, извращённым садистом, она не найдёт в себе силы для финального удара. Ни ради себя, ни ради других. — Ты знала, что у Даймё есть ребенок? — внезапно задала вопрос Камилла, которая сидела за столиком в углу и практически слилась с интерьером. Акане даже не заметила её, вернувшись в комнату, а этот вопрос лишь вызвал в ней насмешку. — И что? Это должно у меня вызвать сочувствие? — она взглянула на подругу, которая поджала ноги к себе и уложила голову себе на колени. — Охуевание это должно вызвать, им же на вид даже восемнадцати нет! — синеволосая резко выпрямилась и тяжело вздохнула. — Я уже охуевала от этого в январе, читая свитки, ты опоздала с подобного рода информацией. Наличие ребёнка не делает человека автоматически хорошим, — Акане прошла дальше в комнату и взглянула на кровать. Организм требовал отдыха, но она осознанно не поддавалась. — Да я не говорю, что он хороший! Я хотела сказать, что у него есть наследник! А если он умрёт — то престол заберёт тот дядька, которого мы видели. И я узнала, что он мразина ещё похуже этого, — пыталась объяснить Камилла, но Акане её перебила. — Того. — Чего? — не поняла девушка. — Ну, это же страна Того. А ты сказала Этого. — Ты запомнила? — Ками в удивлении отшатнулась назад. — Нашла время шутить! Я серьёзно, — пришла она в себя. — Я тоже серьёзно. Такие как он — не имеют права на жизнь. Ками приоткрыла рот, желая привести ещё аргументы, дабы убедить подругу в неправильно принятом решении, но осознала, что ей нужно время. А лишний напор лишь усугубит и так хуёвое положение. — Твоя еда остыла, — как бы невзначай сказала Ками, не уточняя тот факт, что специально просила прислугу не забирать тарелки. Она встала из-за стола и направилась на балкон, решив впервые за утро покурить и дать Акане немного времени подумать. Эмоциональные качели утомили и без того невыспавшуюся девушку, хотя, возможно, виной переутомления была не сегодняшняя ночь, а последний месяц в общем: работа по ночам, строгий график в доме гоэ — всё это накапливалось и сейчас с тройной тяжестью легло на плечи девушек. Докурив последнюю сигарету с мыслями: «Беда не приходит одна», Ками вышла и, взглянув на подругу, которая всё же решила позавтракать, слабо выдохнула. Возможно, ещё одна попытка поговорить увенчается успехом? Присев напротив за столик и налив в чашки остывшего чая, Ками в деталях рассказала обо всём, что и как узнала за утро. Акане её молча выслушала. — Ты хорошо придумала поговорить с прислугой: это оказалось очень полезным и информативным, — несмотря на обиду на Ками, Акане оценила ход её мыслей. Получив новую информацию, она облегчённо выдохнула: и всё же, убивать Даймё было нельзя — и это хорошо, что ей не придётся толкать себя на этот шаг. Но покалечить, что бы он стал овощем, никто ей не запрещал: ни Акацки, ни Ками, ни совесть. Осталось лишь разработать план действий. И, взглянув на Ками, которая держала в руке палочку с данго, она подумала о двух вещах, одна из которых была о том, что про смену решения говорить подруге назло не хотелось. Несмотря на то, что они пошли на контакт, обиды и недосказанность повисли между ними.***
— Что ты задумала? Ками следила за Акане в отражении зеркала. В глубине души она знала ответ на свой вопрос, но молча следить, как твоя подруга переходит грань, было выше её сил. Акане замерла, услышав вопрос. Пальцы перестали затягивать корсет на алом платье, она даже посмотрела на Ками, но так и не вынырнула из собственных мыслей. — Ак… Ки! Акане мотнула головой, будто пытаясь навести порядок внутри своей головы. — Если всё пройдёт, как я задумала, то этой ночью мы покинем дворец. — О чём ты? — Мне необходимо достать ДНК Даймё. И я знаю только один способ — это укусить, но думаю, поцелуй тоже подойдёт, — скривилась брюнетка. — Ты что?! — Ками вскочила на ноги. — Переспать с ним собралась? — Надеюсь, что нет. Не хотелось бы, чтобы мой первый раз был с социопатом. — Но… — Хватит, — Акане махнула рукой, — другого способа нет. Ками закусила щёку, но сдержалась. Она и вправду не могла придумать другого способа как добраться до Даймё, но то, что выбрала Акане, вызывало в ней отвращение. Брюнетка схватила свою кисэру и направилась на балкон, где и пробыла, пока за ними не пришли слуги, чтобы провести их в сад. Прошло несколько выступлений, когда распорядитель пригласил Акане. Девушка встала в центр площадки, кокетливо улыбаясь Даймё, а он следил за ней с ответной улыбкой на устах. — Моя история, — театрально начала девушка ходить по сцене, обращаясь к каждому вельможе, которые следили с большим удовольствием за вырезом на её груди, — о том, что любовь губительна для демонов, даже если у них девять хвостов. Мейуми, сидящая всё так же на подушках, ударила по струнам кото. Акане раскрыла веера, соблазняюще, как она надеялась, посмотрела на Даймё и, широко махнув подолом платья, начала петь и танцевать. — Далеко-далеко, в той стране, где всходит солнце, Ранним утром милый больше не проснется. Льется алая река, Лиса смеётся. С восточным ветром пусть сказание несётся… Она танцевала, подражая кицуне, о которой пела. Улыбалась и заигрывала с вельможами, а в конце Акане упала на плиты, будто её подкосило горе предательской любви. Вокруг раздались аплодисменты. Ками всё выступление Акане следила за Даймё в попытке понять, насколько он вообще заинтересован в её подруге, и выводы были неутешительными для Акане, но радостными для Ками. На Акане он смотрел с любопытством, но не более. И Ками верила, что они смогут придумать другой способ достать ДНК, им бы только чуть больше времени. — За такую песню грешно не выпить, — сказал один из гостей, у которого чуть слюна не капала от вида Акане. — И вправду, — согласился Даймё. Тот, кто предложил выпить, протянул свою пиалу с алкоголем девушке, но Акане его проигнорировала. — Господин Даймё-доно, — нарушая этикет, Акане первая обратилась к правителю. Все замерли, помня прошлую ночь, и стали ожидать, какую расправу Даймё придумает для неё. — Для этой ничтожной не будет большей радости в жизни, чем испить саке из ваших рук. Даймё на мгновение замер, не ожидая такой наглости, в этот момент сердце Ками и Акане сделало кульбит, а затем правитель улыбнулся и кивнул. Он набрал в пиалу алкоголя и протянул его с престола Акане. Девушка поднялась к трону, встала на колени перед правителем, приподняла голову и приоткрыла рот, в ожидании когда Даймё сам напоит её. Холод пробежал по спине Ками, когда она увидела, какое пламя разгорелось в его взгляде, пока он тоненькой струйкой выливал саке в рот Акане. Её план сработал.***
Прошло не больше пяти минут с их возвращения в комнату, как раздался стук. Ками с плохим предчувствием открыла дверь. — Да? Из тёмного коридора на неё смотрел мужчина в одежде прислуги. — Господин Даймё-доно приглашает в свои покои Ки-сама. Хоть Ками и ожидала, что что-то подобное скажет слуга, но это не помешало сердцу пропустить удар. — Ки, тебя… — Акане зашла в комнату с балкона с дымящейся кисэру в руках. Её лицо было спокойно, как маска, но глаза были полны тревоги. Девушка вытряхнула пепел, положила кисэру на столик и подошла к двери. — Будьте добры, проведите меня к господину Даймё-доно. — Следуйте за мной, — мужчина поклонился девушкам, развернулся и скрылся в темноте коридора. Ками хотелось сказать: «Береги себя» или «Не делай этого», но слова встали комом в горле. Они обменялись взглядами, в котором каждая хотела передать свою поддержку друг другу, и Акане шагнула вслед за прислугой. Слуга минут десять вёл её по коридорам, петляя так, что даже при большом желании Акане не нашла бы пути обратно. Он вывел её в другую часть дворца к освещённой галерее, где девушку встретили четыре служанки. Те провели Акане в комнату с набранной ванной. Служанки раздели девушку, искупали, натёрли кожу и волосы маслами и, как бы невзначай, проверили её на скрытое оружие. Акане одели в полупрозрачный халат, лишили украшений, которые она планировала использовать как оружие, и провели к большой двустворчатой двери, рядом с которой стояли двое вооружённых стражников. Служанки постучали, приоткрылась дверь, пропуская Акане внутрь, запирая, как ей казалось, с монстром в одной клетке. Просторная комната освещалась лишь огнём в камине, к которому вело пару ступенек, на которых замерла мужская фигура. Акане опустилась на колени и в изящном поклоне сказала мужчине: — Эта презренная приветствует вас. — Подойди, — хоть его лицо и скрывалось в тени, она не сомневалась, что на нём застыла жесткая усмешка. Девушка поднялась к нему, Даймё схватил её за руку и дёрнул на себя, усаживая Акане рядом с собой на верхнюю ступеньку, застеленную мягкой шкурой. Девушка тихо ойкнула от боли в запястье, так сильно он его сжимал. Она оказалась с ним лицом к лицу, и теперь могла рассмотреть в его единственном глазу тихую радость и предвкушение. — Мой господин, — томно прошептала она, подвигаясь ближе, чтобы поцеловать его в губы. Ей нужен был один поцелуй, один чёртов поцелуй. Сначала она планировала превратиться в мечника, вырубить Даймё, обратиться в себя, укусить мужчину и свалить. Но стражники у двери всё испортили. Если она последует своему изначальному плану, то Акане не сомневалась, что стражники почуют чакру и вломятся в комнату, тем самым раскрывая Акацки. Так что, пока она переступала порог комнаты и кланялась, она так же лихорадочно придумывала что делать. Единственный путь, который она видела, чтобы заполучить ДНК Даймё — вырубить его чем-то железным, разыграть сцену перед стражей, найти Итачи, взломать сейф и уёбывать как можно быстрее. Вот только единственное железо в комнате было надёжно прикреплено к камину. Без манипуляций рук выдернуть железный прут, незаметно для мужчины, было сложно, поэтому отвлечь его внимание она решила поцелуем. Мужчина погладил Акане по щеке, останавливая её, а она понемногу, сконцентрировавшись на железе, старалась притянуть его к себе. — Так много вещей вокруг расстраивает меня, — его голос был мягок. Чуть надавив на плечи девушки, он уложил её на спину и сам склонился над ней, внимательно вглядываясь ей в лицо, будто что-то ища; пока его пальцы ласково скользили по её коже. — Позвольте стать вашим утешением на эту ночь, — Акане попыталась поцеловать его ладонь, но, будто чуя, что она хочет, его пальцы скользили мимо её губ, уходя от прикосновений. Жар от камина чудным образом наполнял её тело негой, расслабляя мышцы и делая движения заторможенными, словно в воде. Медленно, но верно она теряла контроль над телом. Даймё улыбнулся, когда увидел растерянность на её лице. — Задаёшься вопросом, что с тобой? Не переживай, масла, что втёрли в твою кожу, не лишат тебя чувствительности. Он царапнул кожу Акане на ключице до крови в подтверждение своих слов. — Эта малая мера предосторожности, чтобы ты не могла использовать тайдзюцу. Акане и правду могла двигать своим телом, с трудом, но могла. Видимо, играть с полутрупом ему было не интересно: жертва вяло, но должна была сопротивляться, для полноты ощущений, так сказать. — Я задам тебе вопрос и ожидаю получить на него правдивый ответ, — он облокотился на одну сторону для удобства и передвинулся ближе, чтобы не пропустить ни единой её эмоции. — Как именно ты хотела получить моё ДНК? О, и каким способом хотела меня убить? — он жадно впитывал её страх, ни на мгновение не отрывая свой взгляд от её глаз, ласково шепча свои вопросы с улыбкой на губах. У Акане внутри кровь застыла от ужаса, и, казалось, что даже душа оцепенела. — Ранее я тебе сказал, в тебе нет того, что привлекает меня в женщинах. Но сейчас я вижу в твоих глазах то, что заставляет мою кровь кипеть, — Даймё сжал её щёки, сдавливая кожу своими пальцами так, что её зубы вспарывали мягкую плоть. Акане чувствовала на языке вкус собственной крови. — Кто вас нанял: моя драгоценная супруга или дядя? Ну? — его глаз лихорадочно блестел, но улыбка резко пропала с лица. Поняв, что от страха она не могла ответить, он сжал её волосы в кулак, приподнял голову и приложил Акане затылком об пол. Мягкая шкура смягчила удар, но звёзды всё равно больно засияли под веками. Но, как ни странно, это помогло скинуть оцепенение и на выдохе она прошептала: — Как? — Хм, — Даймё широко улыбнулся и ответил, ласково убирая волосы с её лица. — Сури никогда не соглашались приезжать сюда. Мамы боялись за своих воспитанниц, уж я-то знаю, какая у меня репутация. Я над ней долго и усердно работал. Так что ваше согласие приехать уже навело на мысли. А прослушивающие печати в ваших комнатах были приятным дополнением. Вы, не таясь, так усердно обговаривали свои планы. Слёзы набежали на глаза, туманя взор. С самого начала они с Ками были в западне. — Тише, не плачь, — успокаивал он, вытирая слёзы с её глаз. — Скоро всё закончится. Когда мы с тобой закончим игру, я позволю тебе увидеть твоих вздёрнутых сообщников: их как раз должны схватить, — он с лаской на неё смотрел, представляя, какое веселье он сегодня получит. — Вы далёко не первые и не последние, кто пытается выкрасть документы на владение землями и бизнесом, — Даймё устало вздохнул, будто на его плечи навалилась вся тяжесть мира. — Но, видишь ли, все ваши усилия были потрачены зря, — он победоносно улыбнулся, будучи довольным собой. — Сейф пуст, документов там давно нет. Такую ценную вещь, подтверждающие мои права на власть, нельзя хранить далеко, они всегда у меня на глазах, — он указал на пустую глазницу, в которой мутно блестел синий камень. — Да, я лишил себя глаза, но это маленькая цена за собственную жизнь. Моё спокойствие и уверенность запечатаны в этом камне, — несмотря на весь тот ужас, что сковал её, Акане не смогла не восхититься этим решением. — Я знал! Знал, что ты оценишь! — Даймё громко засмеялся, но улыбка постепенно пропадала, показывая истинное лицо психа. — Так кто же вас всё-таки нанял? — Я не знаю… — Акане не успела договорить, как её щёку обжёг огонь пощёчины. От удара её голову развернуло к камину. Даймё проследил за её взглядом, задумчиво вглядываясь в пламя. — Знаешь, а это не так и важно. Можно ещё будет поиграть с теми, кто придёт за документами. Тот, кто нанимает неудачливых воров, рано или поздно сам себя выдаст… но лишить их желаемого будет забавно, — он возбуждённо облизал свои губы. Акане следила за тем, как он вынул камень из глаза. Полюбовавшись им пару мгновений, он кинул его в пламя в камине. «Столько усилий и всё зря», — волна злости погребла под собой страх. Акане сцепила зубы, сильнее дёргая железный прут, уже не заботясь о том, чтобы не выдать себя. Он развернул её лицо к себе. — Ух, сколько злости. С тобой можно будет долго играть. Скажи, а твоя подруга такая же? Как долго она продержится? Даймё что-то увидел в её глазах, что заставило его отшатнуться. Акане и сама почувствовала, как что-то внутри лопнуло от его слов, заливая внутренности холодной яростью. Когда-то она уже такое чувствовала… Она прервала мысль, видя, что железный прут завис у неё над головой. Прут увидел и Даймё. — Стра…ммм — повинуясь воле Акане, часть от прута отделилась, расширилась и с разгона впечаталась в рот мужчине, полностью его закрывая. От силы удара Даймё упал на спину, она не сомневалась, что его зубы превратились в крошку. Пока он извивался на полу, ещё несколько частей прута зафиксировали его руки так, чтобы он не смог встать. По крапле возвращая контроль над своим телом, она приподнялась. Удивительно, но несмотря на вялые движения, железо слушалось её мягко и плавно, будто её воля не зависела от физического состояния. С трудом, но она всё же взобралась на мужчину. Перекинув через него ногу, Акане села ему на торс. Халат перекрутило, оголяя её бёдра и живот, но собственный вид сейчас её мало волновал. Даймё, понимая, что ничего не может сделать, кроме того, как пытаться скинуть Акане себя, с чистым, неразбавленным страхом смотрел на неё снизу вверх. Ох, как это было приятно! Ощущать полную власть над жизнью собственного палача. — Я до последнего сомневалась в своих решениях. Как сказал Гендальф: «У меня нет возможности возвращать людей к жизни, чтобы решать, кто должен умереть». Ну, может и не так он сказал, но суть ясна. Повезло, что у тебя есть сын, — Акане усмехнулась собственной иронии, — он тебе жизнь спас. — Мужчина под ней бился ногами об пол, страх застилал его единственный глаз. — Не дёргайся, я буду делать это впервые, не хотелось бы тебя случайно убить. Даймё мычал и пытался отползти от иглы, в которую Акане превратила остатки прута, но железо на руках его надёжно удерживало на полу, а та часть, что закрывала рот, растеклась, фиксируя его голову в одном положении. Акане пальцами удерживала его веко, пока игла, повинуясь её воле, медленно не влетела в пустую глазницу и не упёрлась в перегородку над тем местом, где должно было находится глазное яблоко. Надавив сильнее, перегородка не с первого раза, но поддалась, пропуская иглу дальше в мозг. Даймё в последний раз дёрнулся и застыл. Пустым взглядом он смотрел в тёмный потолок, пока его тело расслаблялось под Акане. Она вытащила иглу, и вслед за ней полилась тоненькая струйка крови. — Если получилось, то ты будешь счастлив в своём собственном мирке. А если нет... то я приду за тобой, даже не сомневайся. Акане внимательно наблюдала за ним, пытаясь отследить его реакцию, но он так же продолжал смотреть в потолок. Ярость получила удовлетворение и улеглась внутри, оставляя после себя выжженную землю. «Самая позорная Нобелевская премия», — усмехнулась она про себя, понимая, что видео с Ютуба пригодились в жизни. Огонь в камине затрещал, отвлекая её от созерцания. «Документы», — спохватилась она. Дойдя неуверенным шагом к камину, она рухнула на колени, всматриваясь в пламя, в котором лежал треснутый камень. В коридоре послышалась возня и крики. Она приподнялась и обернулась, готовясь встречать врага, но в дверях появился Итачи. Он переводил нечитаемый взгляд с её потрёпанного вида на неподвижного Даймё. — Итачи-сан, — страх и паника вернулись. Если с Даймё она могла справиться, то с Учиха у неё не было ни единого шанса. Она провалила миссию, а он за это обещал её прирезать. Итачи сделал шаг в её сторону, и она затараторила: — Он знал с самого начала! Я ничего не могла сделать! Он запечатал документы в камень и спалил его! — Акане, нужно срочно уходить, — Итачи видел, что она не в себе, и попытался мягко поговорить. Но она его не слышала, смотря на него как на оживший ночной кошмар. «Такими темпами мы надолго тут застрянем», — ему не нравилось решение, которое он принял, но у Итачи не было времени на истерику Акане. Ускорив свои движения чакрой так, чтобы она не успела уклониться, Учиха смазанным пятном подскочил к ней и нажатием на сонную артерию лишил её чувств. Подхватив Акане на руки, Итачи постарался одной рукой подправить её халат, который болтался только на руках и на поясе, обнажая её. Видимых ран не было, кроме покрасневшей щеки. Более-менее прикрыв Акане, он выпрыгнул вместе с ней в окно, направляясь туда, где были видны взрывы Дейдары.***
Неожиданный стук в дверь насторожил девушку. На душе было неспокойно. Камилла тут же подумала, не могла ли это вернуться Акане? Но мозг тут же отмёл эту мысль: «Она бы и так зашла». Но если не она, кто бы это мог быть? Тотори-сан? Вероятно, но что-то подсказывало, что это не так. Ками облизнула пересохшие губы и, стараясь ровно дышать, не показывая эмоций, отворила дверь, опустив взгляд. Уже давно была ночь, линзы лежали в коробочке, а времени надевать их совершенно не было. — Чем могу быть полезна? — елейным голоском спросила девушка, плавно и элегантно поправив прядь волос и заведя её за ухо. Она не видела лица стражника, лишь смогла определить его по униформе. — Са-сама, — официально начал юноша строгим, басистым голосом, совершенно не сочетающимся с его стройным телосложением. Таких в мире Ками называли дрыщами, — пройдёмте со мной. — Его голос звучал как приказ, которого ни в коем случае нельзя ослушаться, и синеволосая, в волнении закусив губу, послушно вышла из комнаты, мысленно убеждая себя, что всё в порядке. — Разумеется, если моё выступление нужно провести раньше, я готова в любой… — Са-сама, — прервал её парень, слегка сощурив глаза, будто был в чём-то не уверен. За его спиной Камилла увидела, как ещё трое стражников приближаются к ним, и все их взгляды направлены на неё, — Вы обвиняетесь в покушении на жизнь Даймё… Глаза Ками раскрылись так широко, что в голове тут же всплыла фраза из одной книги, которую она читала в подростковом возрасте: «Глаза стали, как блюдца». Парень продолжал что-то говорить, но она его совершенно не слышала: звук её собственного сердцебиения заглушал всё вокруг, а взгляд плавно скользнул вбок, и краем глаза она заметила, что сзади неё так же подходят стражники. «Так вот в чём он сомневается… В том, что какая-то девчонка могла что-то иметь против Даймё?» — нервно хмыкнула Ками. Он не торопился с речью, предрекая её дальнейшую судьбу, точнее то, как именно Ками избавят от неё. В этот момент в голове билась только одна мысль. Точнее, две: «Бей» и «Беги». Заметив, как стражник поднимает руку и протягивает её к девушке, Ками резко отклонилась назад корпусом, поднимая и сгибая правую ногу и так же резко расправив её, ударила парня в живот, представляя как он, словно в аниме, сгибается пополам и улетает вдаль, сбивая остальных стражников, будто бы те кегли. Нога Камиллы упёрлась в твёрдый пресс паренька, и он, словно ничего не произошло, обхватил её лодыжку руками. — Блять! Чакры очень не хватает, — проскулила девушка, поджав нижнюю губу, и взглянула ему прямо в глаза. Юноша опешил: видимо, он уже слышал о Шарингане или ранее сталкивался. Резкий выдох, она нагибается ниже, упираясь ладонями в пол, резко поднимает левую ногу и, описывая полукруг, боковой частью ступни со всей силы ударяет стражника по лицу. Он, не ожидая подобного, отшатывается и ударяется виском в стену, плавно съезжая по ней. Хватка ослабевает, и Камилла с лёгкостью выдёргивает ногу, поднимается и забегает в открытую дверь их с Акане комнаты. Щелчок замка вряд ли долго продержится, так что ею тут же принято решение выпрыгнуть в окно. В последний момент, уже залезая на перила, Ками осознает, что без чакры подобные фокусы ей не подвластны. — Чёрт бы его побрал, — шипит Ками, хватается за перегородки и плавно опускается вниз в надежде, что дотянется ногами до перил на первом этаже. Благо, эти «конченные вьетнамки на платформе», которые её так бесили, добавили ей роста, и она смогла дотянуться. — Ебать, а уроки-то сгодились, — сказала она сама себе, удерживая равновесие и отпуская перила. Звуки сверху указывали на то, что дверь в комнату только что выломали. Бежать во двор не имело смысла — слишком много открытой территории и негде спрятаться. Ками спрыгнула на террасу и, распахнув дверь, вбежала в чью-то комнату, испугав парочку, которая находилась в процессе раздевания друг друга. — Пардоньте, — Камилла на секунду замерла, смотря на ошарашенные лица пары, а потом бросилась к двери, ведущей в коридор. На глаза ей попалась бутылка саке, и она, вспомнив, что подшофе в ней просыпается кунг-фу мастер, не раздумывая, схватила её. А заодно и поднос, на котором она стояла, скинув с него рюмки. Выбежав в коридор, она осмотрелась на наличие охраны. Раздался облегчённый выдох. Подходящий момент, чтобы осушить бутылку. Но к несчастью, бутылка оказалась пуста. — Блять, ну логично же, — Ками закатила глаза, осознав, что сначала пара выпила алкоголь, а уже потом отправилась в постель. Из-за угла показался стражник, который, увидев девушку, тут же рванул в её сторону. — Лови, — Камилла бросила пустую бутылку, и он машинально потянулся руками за бутылкой, в то время как Ками, сделав пару шагов ему навстречу, с размаху ударила его подносом по лицу и продолжила убегать в противоположном ему направлении. «Где-то здесь должна быть кухня», — мысленно вспоминала Ками, пробегая мимо множества дверей. Она уже была на первом этаже и видела её, только вот сама кухня находилась недалеко от входа во дворец, а Камилла оказалась в жилом крыле, в котором ранее не бывала, и бежала в сторону выхода. Увидев искомую дверь, девушка ускорилась. За спиной она услышала голоса стражников, кричащих о том, что они её заметили. Не обращая на них внимания и не теряя времени, она ворвалась на кухню, где на неё уставился ошарашенный мужчина, судя по одежде — один из поваров. По всей видимости, он один остался за главного, присматривать за кухней ночью. Об этом говорили две вещи: то, что персонала, кроме него, не было, и то, что он бессовестно курил на рабочем месте. — Если не хочешь, чтобы я рассказала об этом, — Ками указала пальцем на сигарету, — дай мне бутылку саке. Срочно! — мужчина с перепуганным взглядом уставился на девушку, замер на секунду, а потом послушно обернулся к шкафчику и через мгновение протянул ей бутылку. — И сигарету, давай сюда, — Ками открутила пробку и сделала глоток, — не тормози, стража уже близко! — он поперхнулся дымом и, не раздумывая, протянул ей свою сигарету. «Хочешь быстро набухаться: глоток, тяга, глоток, тяга», — вспомнила девушка и затянулась во все лёгкие. — А ты кто такая вообще? — пройдя ступень охуевания, наконец спросил повар, наблюдая, как девушка пробегает через кухню, поочерёдно прикладываясь губами то к бутылке, то к сигарете. — Не важно, но мой тебе совет: когда сюда забегут стражники — вали отсюда, меньше проблем будет. — Камилла остановилась около стены, продолжая опустошать бутылку и чувствуя, как тело расслабляется, а голова начинает кружиться. Её взгляд был направлен на двойные двери, ведущие в кухню, которые синхронно отворились, и в них показалось четверо стражников. — Ну что, мальчики… — Ками поднесла горлышко к губам, высоко подняла бутылку, допивая последние капли, а потом с улыбкой обвела их взглядом. Последний сантиметр сигареты она втянула так жадно, что жар от бычка обжёг её пальцы. Схватив бутылку поудобнее за горлышко, девушка разбила её об рядом стоящую столешницу, делая из неё «розочку». — Потанцуем? Следующие пять минут были словно в тумане. Ками понимала, что она наносила удары то руками, то ногами, чудом уворачиваясь от противников, но совершенно не чувствовала себя в себе. Тело двигалось само собой, картинка перед глазами быстро сменялась, она лишь успевала мысленно прокручивать в голове происходящее. Вот она осколками бутылки царапает лицо одного мужчины, оставляя рваную рану, вот уже вонзает «розочку» в бедро другому, выводя его из игры; вот она надевает третьему на голову кастрюлю и, описывая полукруг ногой, ударяет по ней, и, не теряя времени, запрыгивает и скользит через длинный стол, уходя от четвёртого. Повар, послушавшись совета, уже сбежал из кухни. Ками замерла, подняла правую руку, показывая жестом «стоп», а левой рукой потянулась к волосам. Пару ловких движений пальцами, и все три заколки, державшие тресс, раскрыты. Потянув за среднюю, Камилла вытянула волосы из причёски, и стражники, которые до этого не останавливались, в ужасе замерли, наблюдая за её действиями. — Она вырвала себе волосы! — воскликнул один из них, совершенно не понимая, чего ещё можно теперь от неё ожидать. Мужчина, которому Ками вонзила бутылку в бедро, наблюдая за этим, вырвал себе под ноги. — Ой, да ладно, — Камилла закатила глаза, а затем скривилась, ощущая рвотные позывы. Миг, и двое из стражников вновь надвигаются к ней. Ками резко уходит вниз, упираясь ладонями в пол, не выпуская из левой руки тресс, зажатый большим пальцем, делает колесо, закидывает ноги одному из стражников на шею, валит его на пол и буквально садится ему на лицо. — Милый, сейчас не время шалить, — срывается с её губ насмешка, после чего она тут же уворачивается влево от второго стражника, который пытается её словить, и правой рукой, предварительно сжав её в кулак, ударяет его между ног. Мужчина хватается за причинное место и, скуля, заваливается на пол. — То ли я пиздатая, то ли вы ни о чём… — пошатываясь, произносит Ками, чувствуя, как дёргается под ней мужчина от недостатка воздуха и пытается скинуть её. — Наверное, всё же вы ни о чём, — убеждает себя Камилла, ведь, по мнению Акацки, они с Акане ни на что не способны, да и она сама понимала то, что их способности как небо и земля. Она обхватывает руки мужчины, лежавшего под ней, прядью тресса и быстро связывает их на узел. Дейдара, разобравшись со своими противниками, отправился на поиски девушек. Он уже проверил комнату, в которой были выбиты двери, второй этаж, словил несколько стражников, из которых он смог добыть одну и ту же информацию: Са сбежала и скрылась. Бросив стражу без сознания, Дейдара помчался на первый этаж, подозревая, что Ками выбежала на улицу и решила убежать самостоятельно. Хотя это было бы чертовски глупо. «А если глупо — то значит, наверняка она так и сделала!» — с этими мыслями он спускался по лестнице и заодно осматривался вокруг себя. По большей части в здании было тихо, но на шум уже некоторые гости начали высовывать свои любопытные головушки из комнат и смотреть, что за суета происходит. Внезапный шум со стороны кухни заставил Дейдару повернуть туда голову, и через мгновение, как ни в чём не бывало, из-за двери показалась Ками с уже короткой стрижкой, а за её спиной, в щели закрывающейся двери, он заметил четырёх стражников, сидящих на полу среди кухни с заведёнными за спину руками, по всей видимости связанными чем-то. — Вот ты где! — крикнул Дейдара, подбегая к ней. — Привет, красавчик, — гоготнула Ками, наблюдая, как мужчина приближается. — Не подлизывайся, ага, — он подбежал, схватил её за руку и хотел было уже утащить, как она выдернула руку. — Печать сними сначала, я ебала бежать без чакры, — в её глазах плясали черти. — Ты что, пила?! — возмутился Дейдара, осознав, что ещё одной проблемой больше. — Нет, я топор, — огрызнулась Ками, — ну же, — поторопила она его. Она была уверена, что надолго сдержать противников не смогла и совсем скоро они продолжат преследование. Дейдара сложил печати и открытой ладонью дотронулся до спины Ками: — Развейся. — Ох, наконец-то… — девушка почувствовала, как чакра вновь текла по каналам, почувствовала силу и, облегчённо вздохнув, в пару шагов преодолела коридор, открыла двери кухни и подпёрла их ногой. — Стихия огня, великий огненный шар, — сказала она, складывая печати, а затем выпустила изо рта струю огня, которая превратилась в шар и заполнила собой меньшую часть кухни. До мужчин она вряд ли достала, но понадеялась, что это отобьёт их желание её преследовать. — Зачем ты сказала название техники? — недоумевал Дейдара, схватив её за локоть и утаскивая из дворца. — Где Акане? — Всегда мечтала так сделать, — улыбнулась Ками, всё ещё не придя в себя после выпитого, — а Акане — у Даймё, — последние слова заставили Дейдару замереть на месте. Такого поворота он явно не ожидал. — Что ты сказала? — Камилла резко обернулась на незнакомый голос, донёсшийся из-за спины, и, увидев незнакомца с рыжими волосами в форме стражника, испугавшись, замахнулась на него ногой. Мужчина её с лёгкостью остановил, несмотря даже на то, что она теперь использовала чакру. Глаза девушки округлились вмиг, когда она осознала, что это не обычный стражник. — Успокойся, это Итачи-сан, ага, — Дейдара положил руку на плечо девушки, якобы в подтверждение своих слов. — А... — на выдохе протянула Камилла, — Акане... — Итачи смотрел на неё так пристально и странно, что она запнулась, — она у Даймё, — не моргая повторила девушка, не сводя взгляда с Итачи. Во внезапно повисшей тишине Ками услышала скрежет зубов, после чего Итачи исчез из виду. «Вот бы мне такую скорость», — она пару раз моргнула, смотря на то место, где только что стоял парень.***
— Пригнись, — Ками послушно опустилась вниз и накрыла голову руками. Раздался очередной взрыв, и, не прошло и пары секунд, как она подскочила и ударила стражника ногой в живот, и тот отлетел в стену. Всё же с помощью чакры драться было в разы проще. — Мешаешься только, — крикнул Дейдара, явно пытаясь задеть Камиллу, но она и бровью не повела, продолжая атаковать стражников. Благо шиноби взял на себя Дейдара, и те всё ещё безуспешно пытались добраться до него, так как он умудрялся парировать их атаки своими глиняными животными и взрывами ещё издали. — Вообще-то, — Ками кое-как увернулась от меча стражника, и, решив, что этого наглеца она жалеть не будет, сконцентрировала чакру на кончиках пальцев, и, словно лезвиями, оцарапала его от правого бока к животу, — я помогла Итачи. — Ками с неким отвращением наблюдала, как противник схватился за рану двумя руками и осел на землю. Из уголка его рта потекла кровь. Сдерживая рвотные позывы, Ками сглотнула и отвела взгляд, — не будешь геройствовать — тебя найдут и ты выживешь, — тихо добавила она мужчине, который с недоумением уставился на неё, не понимая, почему она просто не убила его. — Серьёзно? Ты просто сказала ему, где Акане! — крикнул Дейдара, приседая и уходя от очередной атаки вражеского шиноби, и тот, пролетев мимо, укатился куда-то вдаль за спину Ками. Девушка пожала плечами. — Информационная помощь тоже считается. И да, Акане я, значит, тоже помогла, — блондин не удержался, чтобы не обернуться на Камиллу и не закатить глаза, — теперь он найдёт и спасёт её. Да и тебе я тоже помогаю, тыл прикрываю, ничё так? — Ками ударила кулаком в землю, и та, дав трещину, разошлась под ногами у приближающегося к ней стражнику. Тот пошатнулся, оттолкнулся от уходящей из-под ног земли и отпрыгнул на устойчивый участок. Ками внезапно оказалась возле него и ударом оттолкнула от себя. Тот, ударившись, потерял сознание. Ками взглянула на то место, где стоял Дейдара, он так быстро промелькнул перед глазами и пролетел возле неё, что она не успела и разглядеть, лишь волосы всколыхнулись от порыва ветра. Обернувшись, она краем глаза успела заметить, как в полёте блондин снёс с ног того самого шиноби, который совсем недавно перелетел через него и уже практически добрался к ней. Удар был настолько сильным, что противник пролетел сквозь стену и та обрушилась. Дейдара отряхнул одежду от пыли и подошёл к Ками. — Хуёво прикрываешь, ага. Ты их даже не убиваешь, — он указал на паренька, который всё так же лежал, зажимая рану и истекая кровью, — они потом приходят в себя и атакуют меня повторно. И вообще, что ты пыталась сделать? — он повторно указал на паренька. — Я кошечка, мяу, — Ками согнула руку в локте и сжала пальцы, якобы лапку котика. — Вообще ты сам виноват, нам убегать надо, а тебе чисто в прикол драться, и мы тупо тратим время. — Ты всё ещё бухая, ага? Дейдара выпустил из ладони небольшую глиняную птичку и, сложив печати, превратил её в огромную птицу. Камилла не успела обрадоваться, что они наконец сваливают, как он схватил её за руку и резко, в пол оборота, раскрутился и бросил её на своё творение, а сам тем временем стал отбиваться отнятым у стражника мечом от летящих в него кунаев. Врезавшись в поднятое крыло, Ками тут же вскочила на ноги. — Ты охуел, что ли? — вскрикнула она, отметив тот факт, что приземление было похоже на то, как если бы она с разгону прыгнула на матрац. — Лучше бы сказала спасибо, мг — Дейдара перехватил несколько кунаев и бросил их обратно в шиноби, поражая цель. Ещё через мгновение он раскрыл ладонь и из неё показалась какая-то то ли гусеница, то ли сороконожка, которая тут же упала на землю и зарылась под неё. Следом за ней появились ещё несколько таких же творений и так же скрылись под землёй. Дейдара запрыгнул на птицу, сделал пас рукой, и они взмыли в воздух. — А это не опасно? — Ками пустила чакру в ноги, чтобы удерживать себя на птице, и смотрела на стремительно отдаляющуюся землю, где среди хаоса и небольших пожаров всё ещё было множество стражников и шиноби, которые были на ногах и не собирались их так просто отпускать. — Стоять на краю — опасно, ага, — с усмешкой сказал Дей, а Ками, несмотря на толстый намёк скрыться из виду, смотрела вниз. Внезапно шиноби, которые уже готовы были атаковать, один за другим стали словно проваливаться под землю. Несмотря на то, что птица резко виляла из стороны в сторону, Камилла смогла рассмотреть, как нечто белое выныривало из-под земли и, хватая противников за ноги, утаскивало их под землю.***
Брюнетка смотрела в окно, каждый раз вздрагивая от звука взрывов. Она так и не смогла смыть с волос золотые блёстки после празднества, так же, как и не могла смириться с тем, кем стал её муж. — Немного не то, на что я рассчитывала, — стража за окном выполняла последний приказ своего правителя: поймать и доставить в дворец всех тех, кто причастен к заговору. К слову, всё было безуспешно, но, к их счастью — это уже было совершенно не важно, — в целом, ты получил по заслугам, — несмотря на всю тревогу о происходящем в данный момент, Чиё была счастлива. Её мечта сбылась. Вот он, её муж, лежит на полу за её спиной и более не в состоянии сделать ничего плохого, не в силах причинить вред никому. — Не переживай, дорогой, я буду хорошим правителем, — она обернулась и плавно подошла к нему, присела рядом и рукой погладила по щеке, всматриваясь в его лицо. Он посмотрел на неё пустым взглядом и вновь перевёл его на потолок. — А я ведь правда любила тебя, Шу-сама, — он бесшумно дышал, — в начале, — Чиё поджала и закусила нижнюю губу, — так же сильно, как сейчас ненавижу, — с её глаз капали слёзы на его тело, но он совершенно ничего не замечал. — Ради Зуко и в память о благих временах, он никогда не узнает, каким был его отец. Я сделаю всё, чтобы он ни за что не стал, таким же как ты. И всё, чтобы на него никогда не повлиял твой дядюшка, как это случилось с тобой. Он более никто в этой стране, — Чиё горько усмехнулась. — Юко, — Чиё встала на ноги, но взгляда от мужа не отвела. За её спиной тут же в тени появилась куноичи в чёрной одежде и с маской на лице, — план изменился. Избавься от Кеничи-сама и убеди стражников, что на него напали те же, кто совершил покушение на Даймё-доно. — Есть, — куноичи тут же исчезла, как только получила приказ. — Я понимаю твою боль, — продолжила она обращение к мужу, но тому всё было безразлично. Чиё вздохнула, отвела взгляд на окно и сделала пару шагов по направлению к нему. — То, что твои родители отдали тебя другой стране, чтобы не было войны — это сломило бы большинство. Как и то, что ты рос у чужих людей, без воли действий, — она вспомнила их детьми, день, когда совсем ещё юного Лорда Шу привели заложником в дом её отца — Даймё страны Этого. — Но тебя сломило не это. А то, что все жители страны спокойно жили за счёт твоей свободы и разлуки с близкими. Добило их безразличие, ведь по возвращению в деревню ты не увидел никого, кто бы переживал об этом, — Чиё сглотнула вязкую слюну, ставшую комом в горле. — Все заботились лишь о себе... Своих детях, близких... Им было всё равно, какой ценой они могут спокойно спать в своих кроватях. Чиё подошла ближе к окну: взрывы постепенно отдалялись. По всему видимому, Акацки удастся скрыться. Её это нисколько не расстраивало. Хоть ей и не удалось заполучить документы, это было уже совершенно не важно. — Я помню... — она тихо всхлипнула. Слёзы, застывшие на глазах, не давали разглядеть ничего вокруг, — помню, как ты начал испытывать ненависть к людям, к согражданам, смотря на их счастливые лица, на то, как родители гуляли с детьми на улице, понимая то, что тебя лишили и даже по возвращению в деревню не дали и крохи семейного тепла... Ты как был заложником одной страны, так стал заложником другой... Уже своей. Так и оставшись никому не нужным ребёнком. И... — она вытерла слёзы рукавом, — в тот момент, когда ты был совсем сломлен, явился Кеничи-сама. Это он, — Чиё с силой сжала руку в кулак, — он убедил тебя убить Даймё и занять его место! Он знал, как ты морально слаб и манипулировал тобой, желая захватить страну твоими руками! Он посеял в тебе зло. Он показал тебе, как уродлив этот мир. А ты решил показать миру, как можешь быть уродлив ты сам, — она отрицательно покачала головой. — Я бы хотела, чтобы всё закончилось иначе, я пыталась этого избежать. Прости, я не смогла, — она перевела взгляд на мужа, и на мгновение ей показалось, что с его глаза стекает слеза. — Теперь всё будет хорошо... Чиё встала и направилась к двери. Впервые за два года она, не таясь, смогла высказать Шу свои мысли без страха и сожалений. Впервые она смогла раскрыться полностью и облегчить душу. Открыв дверь, она встретилась взглядом со стражником: её красные припухшие глаза от слёз и его серые глаза с застывшим в них страхом. — Позаботься о нём, мне нужно вернуться к сыну, — она прошла мимо стражника, совершенно не беспокоясь больше ни о чём. Будто бы вся тяжесть враз упала с её плеч.