ты — моё «но»

Едва дождавшись, чтобы все ребята вошли в небольшое помещение, связанное со спортзалом, Антон Вадимович подал свой громкий задорный голос. — Поздравляю с субботником! — возле его ноги звякнуло металлическое ведро, тут же привлекая внимание всех собравшихся. — Сегодня вторник, — подметил Макс, оглядывая швабры, веники и тряпки, занимавшие весь угол комнаты. Тренер, в свою очередь, не скрыл своего недовольного вздоха. — Спасибо, умник. Жаль, что это совершенно не важно. Нам надо провести инвентаризацию всего спортивного оборудования и генеральную уборку раздевалок. Приказ нового директора. На последней фразе лицо учителя, как и всех ребят, исказилось в презрении. Никто из присутствующих не застал времен, когда уборкой надо было заниматься не в качестве наказания, но, кажется, новоиспеченная управляющая имела свои планы на группу «Б». — А там, что, грязно? — выражая мысли всех подростков, спросил Дрочер. Остальные закивали, будто в этой самой раздевалке не творились все возможные и невозможные вакханалии на протяжении как минимум года. — А там, что, хоть когда-то было чисто, придурок? Несмотря на свою попытку, Дрочер быстро стушевался, но он был не последним, кто начал выказывать свое недовольство по этому поводу. И парни, и девушки вступили в дискуссию на тему того, что даже Герман не заставлял их убираться без какого-либо повода. Тая, в свою очередь, молчала, слушая эти разговоры, потому что, по правде, понятия не имела, как у них тут принято. — Так, тихо! — спустя несколько минут учитель решил прекратить столько тонкое оттягивание времени. — Я знаю, что вы не хотите этого делать. Поверьте, мне уж тем более это не сдалось. Но если не уберетесь, то у этой надзирательницы появится ещё несколько поводов не допустить нас до турнира. Так что давайте, девчонки — вытирать пыль, а парни — мыть полы. — А вы, наверное, мячи футбольные считать будете? — свой голос подал и Макеев. — Их же целых… точно, два! — На твоем месте я бы вообще рот не открывал, — палец тренера устремился прямо в направлении Дани, и, наверное, только Фил не наградил новенького своим вниманием. — Тебе ещё вчерашний пропуск отработать придется. Макеев не ответил, лишь показательно закатил глаза. Золотова вдруг поймала себя на мысли, что наблюдать со стороны за отношениями учеников и учителя довольно таки интересно. В их общении было столько легкости, понимания и беззаботности, что, казалось, стать полноценной частью сего тандема было бы невероятной удачей. Интересно, а если бы она с самого начала показала, что уже тесно связана с одним из компании, это повысило бы её шансы влиться быстрее? Шатенка поспешно отогнала эти мысли, принимая тот факт, что брюнет, стоящий позади, имел свои причины не раскрывать их настоящее отношение друг к другу. — А девочки тоже должны убирать? — Яна поднялась на носочках, выглядывая из-за широкого плеча Никиты. — Мы ведь даже не играем в футбол. — Я не хочу драить их вонючие шкафчики, — слова Жени не остановил даже негодующий взор учителя. — Тогда можешь драить их вонючий пол, — Вадимович развел руками, совсем не ободряюще указывая на швабры позади него. — Убираться должны все. Чем раньше начнете, тем быстрее будете бегать кросс. — Вот это мотивация, Вадимович, высший класс, — последнее слово в этой перепалке досталось Никите, хоть оно ни на что и не повлияло. — Исключение могу сделать только для новенькой, — когда уже все потянулись разбирать инвентарь для уборки, сказал футболист. Не успела Тая и сообразить, что обращаются к ней, как столкнулась с десятком пар глаз. Золотова умела играть в эти игры — прими она предложение Антона Вадимовича, как уровень недоброжелательности к ней возрастёт от нуля до ста, как минимум. Никто не любит, когда кого-то обминает подобная участь, даже если заслуженно, поэтому девушка стойко сдержала свой отчаянный вздох и пожала плечами. — Я помогу, — Золотова чуть не усмехнулась, замечая, как лица её одноклассников расслабляются в одобрении. — Меня ведь итак раньше времени отсюда не отпустят. — Вот! — тренер похвально закивал. — Молодец, новенькая. Можешь начать вытирать тут пыль. Под непрекращающееся недовольное бурчание подростков все быстро разобрали тряпки и моющие средства, на ходу уже решая, кто, чем займется. И только Фил не сдвинулся с места, усмехаясь своим мыслям, плавно перерастающим в воспоминания о том, что она ведь всегда была такой. Податливая, когда нужно, справляющая хорошее впечатление, даже если что-то идет наперекор её желаниям. В голову, словно червячок, пробрался навязчивый вопрос, не делала ли Тая что-то нежеланное, находясь с ним в отношениях. — Я не хочу, — честно призналась Тая, не замечая, как прижимает сложенные на груди руки ближе. Она повторяла это уже в четвертый раз, но Белов продолжал упорно игнорировать её слова на протяжении всего утра. —Хорошо, — вздохнул парень, но ни на его лице, ни в голосе не отразилось даже тени понимания. — И что, прикажешь, мне делать с твоим «не хочу»? Я могу пойти один. Тая закрыла глаза, пытаясь сдержать свой негодующий тон. Наверное, она действительно требует слишком многого. Почему это он не должен идти к своим друзьям, даже если всё, что его там ждет — это куча непонятных девушек и наркотики вперемешку со спиртным? Тем более, после того, как Фил сам предложил ей пойти вместе с ним, чтобы унять все её сомнения и переживания. — Ты вредничаешь, — открыв глаза, Золотова застыла от обвиняющего взгляда юноши. Она и вправду почувствовала себя ребенком, просящим большего, чем ему положено. — Мы могли бы… побыть вдвоем, — «Без твоей бывшей, ненавидящей меня; без неприятной мне компании; не тогда, когда мне нельзя пить и придется вставать на следующий день в шесть утра». Тая сглотнула, не желая представлять, какой ответ ждал бы её, если бы она озвучила все причины её нежелания идти на эту вечеринку. Точнее, не так — если бы она уже в четвертый раз повторила всё это Белову, но уже напрямую, не сглаживая углы. Почему-то из всего перечисленного Фил уцепился только за брошенную невзначай фразу о том, что Таяна не хочет оставаться наедине с мамой весь вечер и готова пойти только для того, чтобы избегать её. Альтернативу в виде проведенного вечера вдвоем на квартире Фила парень умело игнорировал. — Мы будем вдвоем и там. Они не будут там вдвоем: Фила сразу же утянут его знакомые, и даже если он попытается надолго не оставлять Таяну одной, в конечном итоге она все равно будет чувствовать себя отшельником, просто потому, что не будет пить и употреблять, а именно эти «друзья» Белова только так и развлекаются. Но выбор, предоставленный ей, невелик — остаться дома, в компании зверствующей матери или пойти вместе со своим парнем туда, где Тая будет чувствовать себя не лучше, но хотя бы рядом всегда будет Фил. И то ли она и вправду так боялась остаться одна, то ли действительно хотела выцепить хоть какую-то возможность быть со своим парнем — Золотова уже не разбиралась. — Хорошо, — тихо согласилась девушка. — Пошли. — Умница, — улыбнулся брюнет, заключая свою любимую в объятия. Он быстро отмахнулся от укола своей совести и оставил только чувство удовлетворения тем, что смог переубедить Таю. — Фил, тебе особое приглашение нужно? — голос Антона Вадимовича быстро вернул Белова в реальность. Он несколько секунд похлопал ресницами, соображая, что мог не услышать, но, завидев протянутую ему швабру, вздохнул и молча принял свою судьбу. Брюнет неосознанно оглянулся. Копна волнующих его темных волос как раз виднелась в углу, выискивая нужное ей средство. В груди юноши что-то внезапно заныло, и он едва сдержал обреченный стон. В его голове все ещё не умещалось понимание того, что любовь всей его жизни снова находится так близко, буквально на расстоянии вытянутой руки, но он не может просто подойти к ней, обнять, поцеловать и успокоить своё мотающееся в разные стороны сердце. Всему мешали тысячи разных «но». Болезненное расставание смешалось с длительным временем, проведенным порознь, и восстановить прежний порядок вещей казалось невозможным. Но игнорировать ноющее желание, поселившееся где-то под ребрами, было ещё мало вероятней. Поэтому Фил не был бы сам собой, если бы не дал им с Таей ещё один шанс. Может, с чисто эгоистичных побуждений и желания получить ответы на свои вопросы, а может — причиной тому было что-то более интимное, глубокое и важное, что-то нивелирующее его обиду и откладывающее злость на бывшую девушку в дальний ящик. В любом случае, на данный момент Белов не был готов принять это «что-то», поэтому наградив Золотову ещё одним продолжительным взглядом, юноша вышел из раздевалки. Оставшись одна, Тая огляделась. В раздевалке смешались шлейфы одеколонов всех ранее присутствующих, но девушка поймала себя на бредовом осознании того, что запах её бывшего парня выделялся ярче всех. Так было и раньше, в самых различных местах, где она побывала за эти два года: идя по улице, сидя в кафе или даже в каком-то магазине — ей время от времени казалось, что она слышит определенный, особенный запах Фила, но тогда шатенка умом понимала, что его не могло быть рядом. Не за сотни километров от их родного города. Но здесь… Сложно было признать факт того, что её самое любимое горе находилось сейчас за стенкой, в соседнем помещении. Что их разделяли только давние обиды и неуверенность в собственных чувствах. Отгоняя поток болезненных мыслей, Золотова крепко сжала моющее средство, тряпку и начала заниматься уборкой. Ей следовало занять свою голову чем-то другим, менее важным, но колючий взгляд Белова никак не хотел выходить из её воображения. — Ты не обязан мне помогать, — открывая Филу входную дверь шире, сказала Таяна. Её голос эхом отразился от подъездных стен. Юноша как раз заносил одну из множества коробок с вещами, принадлежащую маме Таи. — Папа должен помочь вечером. — Знаю, — поставив коробку у входа, брюнет выровнялся. — Но мне несложно. — Папа этого не оценит, — тихо добавила шатенка, исподлобья глядя на своего парня. Она корила себя за то, на что не могла повлиять, а именно на отношение её родителя к её молодому человеку. — Он может только быть рад, что ему самому не придется этого делать. — И это тоже знаю, — снисходительно вздохнул Фил. — Но не торчать же тебе здесь весь день одной. Он протянул руку к плечу девушки и успокаивающе погладил её кожу под футболкой. Фил был более, чем осведомлен в отношениях между родителями и дочерью в семье Таи, и, признаться, он слишком много раз игнорировал их, валяя дурака, чтобы позволить себе снова оставить любимую одну. Разбираться со своей семьей было тяжело, а иметь дело с перипетиями в доме своей девушки было ещё сложнее — в любом случае, Фил не любил оправдываться таким образом, поэтому оставил свои раздумья и улыбнулся, когда Таяна обвила руками его талию. — Спасибо, — шепнула та, прижимаясь своим телом к груди Белова. Он обнял её в ответ нежно, но крепко. Казалось, единственным страхом брюнета было навредить этому хрупкому телу в его руках. — Глупости, — подбадривающе хмыкнул тот. И Фил ненавидел чувствовать себя в этот момент так, словно он просто заглаживает свою вину перед Таей. Словно не вздорь он с ней несколькими днями ранее, его бы сейчас здесь не было. Словно их отношения состояли из ошибок и попыток их исправить, прикрывая этот замкнутый круг искренностью намерений. Фил часто ловил себя на мысли, что тот возраст, в котором он начал отношения с Таей, просто-напросто не располагает к чему-то высокому, настоящему и серьезному. Иногда ему казалось, что то, что они тогда называли любовью, было просто другой формулировкой таким понятиям, как желание, влечение и прихоть. Что все его чувства к Тае — это просто всплеск временных эмоций, подпитанных юношеским максимализмом. И какого же было его удивление, когда зуд в грудной клетке усиливался с каждой их новой ссорой, каждым брошенным оскорблением, каждым днем без общения. Когда три главных слова звучали все более отчаянно, и сложно было думать о чем-то кроме их следующей встречи. Нельзя было сказать, что Фил осознал, насколько сильно он любил Золотову слишком поздно, но сделал это явно позже, чем она. И теперь, отстраненно вытирая шкаф от пыли, парень одновременно и хотел вспомнить все свои косяки, чтобы оправдать их в теперешнем времени, и намеренно упускал самые важные моменты, боясь столкнуться с собственными глупостями. Его рука самовольно остановилась, когда в голову пришла мысль о том, что его любовь могла быть достаточно своеобразной, но если Тая оставалась с ним так долго, значит, она принимала его. Давала шанс разобраться в их отношениях, исправить ошибки, уладить несовершенства… И он каким-то образом все равно умудрился всё испортить. Фил незаметно для самого себя стукнул рукой по поверхности шкафа. Глухой звук привлек внимание некоторых парней, но Белова в это время окутали совсем противоположные вине эмоции: он разозлился. То есть, это она поступила с ним так подло, она его бросила, ничего не объяснив и заставив винить себя весь последующий год (и даже сейчас!), а Филу приходится всё это терпеть и копаться в прошлом, будто Таяна была самой святой. Белов жалел, что мысли не материальны, потому что сейчас он бы с радостью скомкал их, словно какой-то черновик и выбросил в урну. А потом поджег, довольствуясь тем, как пламя пожирает всё, связанное с его чувствами. — А кто-то что-то знает об этой новенькой? — голос Макса все же прокрался в оккупированный Таей мозг брюнета, и едва он успел обрадоваться, что отвлекается от своей бывшей, как до него тут же долетел смысл вопроса. Фил зажмурился и глубоко вдохнул пропитанный химикатами воздух. Никто из присутствующих парней даже не догадывался о том, что среди них есть тот, кто знает о ней всё: её родословную вместе с семейными драмами; номер школы, которую она не закончила, уехав из города; дом, подъезд и номер квартиры, где она жила с родителями; её нездоровую любовь к литературе (в особенности, к английской классике); её любимый кофе; название таблеток, которые ей прописал врач; название таблеток, которые она покупала через их общего знакомого, втайне от Белова; какие сигареты и в какой последовательности она перепробовала; сколько раз училась кататься на скейте, прежде чем забросить; количество и расположение родинок на её теле; места, в которые она сбегала после ссор с родителями; места, в которых ей больше всего нравилось заниматься сексом; о чем она мечтала, гордо заявляя миру об этом; о чем она мечтала, но боялась говорить, чтобы кто-то не счел это глупостью; её первого, но вряд ли последнего парня... Фил усмехнулся сам себе — он знал о Тае всё, кроме причины её побега. Считался ли он в таком случае идеальным парнем? — Она выглядит милой, — пожал плечами Дрочер. Белов заставил себя повернуться к ребятам, которые тоже без особого энтузиазма занимались уборкой. — В тихом омуте, — невзначай бросил Макеев, едва водя по полу шваброй. Он не заметил презрительного взгляда брюнета в свою сторону, и вместо этого продолжил говорить. — Но хотя бы от уборки не слилась. — Так ты бы сам слился, — фыркнул Никита, отчищая плитку от разной грязи. — Поэтому и говорю, — безобидная ухмылка поползла по губам блондина, и он взглянул на время в телефоне. — Так а Платон скоро будет? — Боишься, что он не успеет помыть столько же плиток, сколько и ты? — Фил тоже подал свой голос, особо не стараясь, чтобы он звучал дружелюбно. — Вообще-то, он должен кое-что принести, — лицо Дани недовольно скривилось в ответе. Фил никак не отреагировал, давая парням возможность поговорить без его участия. Его не особо заботил Платон и причина его опоздания. Хотя, может быть, это заинтересовало бы юношу немного больше, знай он, что в этот самый момент его друг забрел именно в ту раздевалку, где нудилась его бывшая девушка. И речь шла явно не о Лене. Золотова вздрогнула, когда периферическим зрением заметила движение у входа. Она устала злиться на себя за то, что каждый раз думает о Филе, решившем поговорить с ней снова (хотя их прежний разговор не состоялся именно по её вине), поэтому девушка даже обрадовалась, когда это был Платон. — О, новенькая, — парень поднял руку в приветствии и оглянулся. — А где все? — Где-то рядом, — пожала плечами та. — Я слышала звуки в конце коридора. — Ладно, — кивнул тот и сразу же вышел из комнатки. Тая разочарованно вздохнула, понимая, что как только она закончит, ей придется самой идти к ребятам, заводить неловкие разговоры и маячить перед глазами Фила. Конечно, она могла бы пойти к девочкам, но хотела ли? Терзания Золотовой оборвал внезапно вернувшийся Платон. — Пс, новенькая, — из-за двери показалась голова юноши, и его замысловатая улыбка предвещала что-то интересное. Тая качнула головой, не особо понимая, что значило такое интригующее выражение лица её нового одноклассника. Но она быстро сообразила, что к чему, как только в поле её зрения показался маленький пакетик с аккуратно сложенными косяками внутри. — Будешь?