Сосредоточься на мне

... не успела обернуться, и кто-то, схватив ее за руку вышел локтя, грубо втянул в дом. — И что ты тут потеряла, крошка? — тягуче протянул мужчина, сжимая ее плечо мозолистыми пальцами. — Сразу прибежала ко мне в руки — и делать ничего не пришлось. — Отпустите! — вспыхнула Кими в попытке одернуть руку. — Кто... — несмотря на отсутствие света кругом она разглядела его лицо и тут же от испуга прикрыла ладонью рот. — Вы? — О, неужели, — хмыкнул мужчина, — птичка узнала меня? И что же ты помнишь? Она шумно сглотнула. — Вы убили моих родителей, — стараясь унять дрожь в голосе, ответила девушка. Он только ухмыльнулся на ее жалкую попытку скрыть страх — в испуганных глазах можно было прочесть всю ее никчемную душонку. Девчонка всем своим загнанным в угол видом излучала ненависть и жалость одновременно. И что в ней мог найти такой гений, как Учиха Шисуи? Кимико хотела было открыть рот, чтобы выплеснуть всю желчь, крутящуюся на языке, но не успела — мужчина потащил ее куда-то вглубь дома, крепко сжимая тонкие запястья. Ей оставалось гадать, что он мог делать в доме главы клана и так свободно разгуливать в нем. А вдруг он хотел тоже... тоже хотел всех убить здесь? Эта мысль заставила покрыться ее спину холодным потом. — Что вы тут делаете? Куда вы меня тащите?! — истерила она, жадно оглядываясь в каждую комнату, мимо которой они проходили, в надежде найти хоть кого-нибудь. Ответа, как и ожидалось, не последовало, и Кимико продолжила что-то вопить ему в спину. — Вы знаете вообще, где вы находитесь?! Вы в доме главы клана Учиха! Если Фугаку-сан узна... Звук резко открывающихся седзи красноречиво перебил ее истеричные вопли. — Перестань кричать, — слишком жестко сказал Учиха, поджав свои тонкие губы, и перевел взгляд на Шина, притащившего шумную девчонку. Девчонку, чья память каким-то образом восстановилась. — Фугаку-сан, — чуть ли не жалобно, но послушно сбавив тон, пропищала Кими. — Можешь отпустить ее, она ничего не сделает, — и, переведя взгляд на лицо девушки, добавил: — Верно? — Д-да, — замялась она, прикусив губу, и с облегчением растерла запястья, когда Шин выполнил приказ Фугаку. — Что происходит? Глава не спешил отвечать. Он со скучающим видом разглядывал девичье лицо, вспоминая ее отца и по совместительству своего хорошего друга, их редкие встречи за ужином и его вечно шумную жену, которая чудом подружилась с Микото. Глаза у Кимико были точь-в-точь как у лесного зверька, испуганного и продрогшего. Казалось, был бы у нее хвост, она бы боязно поджала его. — Итачи-сан скоро будет дома. Может, начнем сейчас, чтобы не терять время? — раздался голос Шина, отчего Кими чуть ли не подлетела на месте, быстро остудив свой пыл. — Да, можешь начинать, — махнул рукой глава клана, и Шин в следующее мгновение сверкнул шаринганом. — Начинать — что? — воскликнула Кими. — Фугаку-сан, что происходит?! Вы знаете, кто это? — возмущённо говорила она и невольно стала пятиться назад. Ей хотелось вскрикнуть, словно этот вопль был ее последней надеждой. Ей хотелось выпрыгнуть в приоткрытое окно, забраться под стол, в шкаф, куда угодно, но не видеть эти алые глаза, налитые кровью. Тело не слушалось, и Кими задержала дыхание. — Помолчи, крошка, иначе... — Без лишней болтовни, — отрезал Учиха и принялся как ни в чем не бывало раскладывать бумаги перед собой. Кимико испуганно зажмурила глаза, скрывая лицо ладонями и надеясь, что это какой-то страшный сон. В последнее время все происходящее казалось ей сном, из которого она никак не могла выбраться. Почему этот мужчина исполняет приказы Фугаку-сана? Что их связывает? Почему он тут? Что происходит? С какого момента в ее мире все пошло вверх дном? — Посмотри на меня, — тихо сказал Шин. Его способности шарингана не были настолько хороши, как у Итачи или Шисуи, чтобы погружать в гендзюцу даже без зрительного контакта. Он хотел взглянуть в ее испуганные глазки, наверняка наполненные слезами. — Ну же! — и грубо отвел девичьи запястья от лица. — Шин, — раздалось за спиной, что заставило мужчину остановиться, — поздно. Можешь идти. Убийца на секунду замешкался, но все же разжал пальцы и понятливо выпрыгнул в приоткрытое окно. Боковым зрением он встретился взглядом с Итачи, который зашел в дом с видом, не предвещавшим ничего хорошего. Не зря многие боялись даже посмотреть в глаза старшего сына главы клана — чёрные омуты пугали больше пылающего шарингана. В кабинете Фугаку было тихо: глава клана, скрестив пальцы рук, задумчиво смотрел в одну точку, Кимико, ощущая часто-часто бьющееся сердце, пыталась отогнать воспоминания той ночи. Может, ей действительно было лучше ничего не помнить? Молчание нарушил характерный звук открывшихся седзи. Итачи опустился чуть впереди от Кими, машинально пытаясь прикрыть ее своей спиной. Ему не хотелось ничего спрашивать, ведь он знал, что отец никогда не скажет, что здесь происходило. Фугаку наверняка ждал, что Итачи сам догадается, и он оправдал его ожидания, уверенно сказав: — Дело уже давно закрыто. Она ничего не скажет. Присутствие Итачи и его широкая спина, закрывающая ее от глаз главы клана, давала ей каплю успокоения. Хоть Кимико никогда не была близка с брюнетом, но отчего-то он вызывал доверие и надежду, что ее не убьют. По крайней мере, сейчас. — И? — не желая тратить свое время, поторопил его Фугаку. Итачи мялся, сожалея, что не может заткнуть ей уши. — Я все решу. Глава клана едва уловимо приподнял одну бровь на секунду охваченный интересом, почему его сын вмешивается в судьбу девчонки. — Хорошо, — согласно кивнул он. И когда Итачи поднялся, отвесив поклон, добавил: — Но не пытайся меня обмануть, Итачи. И помни: все ради клана. На этих словах Учиха кивнул и аккуратно потянул девушку за собой. — Итачи... Итачи-сан! Подождите! — когда он завел ее в одну из комнат и отпустил девичье плечо, она продолжила с явным беспокойством: — Может, вы объясните мне, что здесь происходит? Неужели ваш отец... глава клана замешан в деле моих родителей? И что значит — дело закрыто? Шисуи говорил, что... — Кимико, — его низкий голос на миг отрезвил ее, — для начала успокойся. Итачи не знал, на какие откровения он имел право. Его бы это не касалось, если бы не убийство его соклановцев по приказу главы клана Учиха. Это казалось ему полной нелепицей и ошибкой, за которую кто-то должен был ответить. В душе Итачи ругал своего друга за беспечное отношение к этому делу, но в то же время понимал, что за этим делом стоял его отец, а это значило только одно — все ради клана. Он ненавидел три этих чертовых слова. Все ради клана. И как далеко можно зайти, оправдывая свои действия желанием защитить клан? Где эта черта? И существует ли она вообще? — Да, отец замешан в этом. Дело закрыто из-за неимения достаточных улик: отпечатки пальцев, следы обуви — ничего не было. Свидетелей — тоже. Точнее, был один, но... — не зная, как аккуратнее выразиться, Итачи на секунду замялся, но девушка закончила за него: — Но единственный свидетель — я, — как-то горько проговорила она и виновата потупила взгляд. — Да. — Но как глава клана связан с этим? Разве Фугаку-сан не был близок с моим отцом? Разве мы не дружили семьями? Что же... — закусывая щеку изнутри, чтобы не выдать слезы, шептала Кими и от бессилия цеплялась за края своего платья. — Послушай, — Итачи оторвал ее пальцы от подола, боясь, что она разорвет от волнения тонкую ткань, — сейчас тебе нужно успокоиться. Ты и так многое пережила за последнее время. Шисуи вскоре будет здесь, мы решим что... — Нет! — вспыхнула она, не выдержав заученную фразу Шисуи «мы все решим». — Кимико, успокойся, пожалуйста, — чувствуя ее невроз собственными пальцами, Итачи пытался найти подходящие слова, но в голову как назло ничего не приходило. — Итачи-сан, скажите мне правду, — взмолилась она, — мне кажется... мне иногда кажется, что Шисуи... обманывает меня. Или недоговаривает. Не знаю. Может, мне только кажется? Я не думаю, что он бы стал лгать мне. Но порой возникает чувство, что он что-то скрывает. Лицо Итачи не выражало никаких эмоций, и Кими тщетно пыталась прочесть хоть что-то. Снаружи брюнет не отличался от изваяний на скале Хокаге, но внутренне отвешивал отчитывал друга и непременно хмурился. Будучи капитаном в АНБУ, он принимал решения и вёл команду, полностью беря ответственность как себя. Учиха Кимико стала очередной миссией, лёгшей на его плечи. — Тебе нужно покинуть деревню, — на одном дыхании произнёс Итачи, внимательно следя за каждым ее мускулом на лице. Реакция девушки не заставила себя ждать: удивление, переходящее в возмущение, негодование в виде нахмуренных бровей и наконец закусывание нижней губы — все прошло за пару секунд, после чего она произнесла: — Я могу вам верить, Итачи-сан? Учиха ждал истерики, в которой она билась, когда он вошёл в кабинет отца. Но неожиданно она отреагировала иначе, на секунду выбив его из колеи и заставив на секунду дольше положенного выдержать паузу. — Знаю, ничего другого мне не остаётся. Он молча кивнул, потому что у него самого не было другого выбора — только умолчать о деталях, сосредоточившись на ее дальнейшей судьбе. Итачи дела не было до того, кем она является его другу — возлюбленной или просто знакомой. Он помог бы ей и так, чувствуя ответственность за клан, но все же знание того, какие чувства испытывает Шисуи по отношению к этой девушке, Итачи хотел доставить ее в место временного проживания максимально безопасно. Шисуи, которому он безоговорочно доверял, не подходил на эту роль вовсе: Итачи боялся, что тот с головой увязнет во лжи перед своим соулмейтом и сделает только хуже. Хоть это и было не его дело, но все же Итачи пришлось сделать выбор... И этот выбор, несмотря на все манеры, старательно привитые ему с детства Микото, без стука раскрыл сёдзи. — Нии-сан. Учиха старший устало выдохнул и мысленно отметил, что порой его предположения сбываются слишком быстро. Стоило Саске появиться в комнате, как в глазах Кими проступило замешательство вперемешку с волнением, отчего она сразу заломила пальцы рук. — Саске, стучись, прежде чем войти, — спокойно ответил Итачи и взглядом пригласил брата войти, которому, кажется, это разрешение было вовсе не нужно. — Что она тут делает? — недовольнее обычного спросил Саске, старательно игнорируя ее присутствие в метре от себя. У Итачи оставалось пару секунд, чтобы обдумать и взвесить все за и против, прежде чем дать ответ брату. Он все ещё сомневался в собственном решении: трезво взглянуть на вещи мешал личный интерес, и Итачи с трудом удалось взять себя в руки. — Кимико, вопрос, который ты задавала мне ранее, — взглянув на неё, начал он, — да. Теперь тебе нужно довериться и Саске. — Что? Довериться? — вмешался младший брат и хмуро поглядел на девушку, которая не отрывала глаза от Итачи. Она ждала от него решения, потому что другого ей не оставалось. Страх за свою жизнь сковал ее, и она, заранее соглашаясь с любым словом Учихи, внимала любому звуку. Даже присутствие Саске поблизости не корежило ее так, как реакция Шисуи на произошедшее. Она поняла, что боялась Шисуи и не зря — брюнет, только услышав из уст друга имя своего соулмейта, с грохотом захлопнул папку. Однако этот резкий звук не заставил Итачи пошевелить и мускулом на лице — он и не надеялся на какую-то иную реакцию. — Сделал что? — выделил последнее слово Шисуи, силясь не повышать голос и дальше. Учиха сделал короткий вдох и готов был повторить то, что сказал минуту назад, но его друг не дал и слова вымолвить, резко встав из-за стола. — Итачи, мне не послышалось?! — вспылил он. — Ты что сделал? Приказал ЕЙ покинуть деревню? — Итачи терпеливо молчал, давая ему выплеснуть эмоции. — Абсурд! Неужели... Ками, это бред. Нет, ты слышишь себя? Ты принял это решение, не посоветовавшись со мной? Шисуи ходил взад-вперёд по кабинету, то хватаясь за голову, то резко опуская руки в карманы штанов. Он чувствовал, как пропускал пальцами электрический заряд. Витал легкий запах озона и негодования. — И куда же ты ее направил? Ты позаботился об этом? — остановившись напротив друга, выплюнул он, но Итачи ответил слишком уклончиво: — Она доберётся целой и невредимой, доверься мне. — Доберётся куда? — Шисуи... — Учиха позволил себе отвести взгляд в сторону. — Что Шисуи? Ну что? Я не имею право это знать? — Имеешь. — Тогда в чем проблема? Итачи впервые за долгие годы дружбы видел Шисуи таким — взвинченным и нетерпящим отказов. Он всегда отличался от соклановцев тем, что имел доброе сердце не только внутри, но и снаружи, но теперь его сердце пылало алым пламенем. Ещё чуть-чуть и — Итачи был уверен — Шисуи непроизвольно активирует шаринган. — Тебе не стоит об этом знать. Пока. Так будет безопаснее для неё, — не поддаваясь гнетущей атмосфере, спокойно ответил брюнет. — Было бы куда безопаснее, — Шисуи выделил последнее слово, — если бы ты изволил посоветоваться со мной. — На это не было времени, ты сам знаешь. Его друг ничего не ответил, только сильнее поджал губы и невольно сжал кулаки за спиной. Голова шла кругом от произошедшего, и Шисуи раздражало кругом все, начиная от пылинок, летавших в воздухе, заканчивая безэмоциональном выражении лица Итачи. Он чувствовал, как стал сжимать пальцами спинку стула, представляя, что это шея преступника, которого нанял Фугаку. В мыслях крутились страшные образы, что бы он хотел сделать с телом и разумом мужчины, позволившего себе коснуться и волоска Кими. Шисуи все ещё не мог поверить в то, что глава клана опустился до такого способа решения проблем. Может, опускаться вовсе и не приходилось? Не зря говорят, что рыба гниет с головы. — Где она? — В безопасности, — ответил Итачи, выдержав хмурый взгляд друга. Учиха был уверен, что жизни Кимико ничего не угрожает — с ней был его брат, а ему Итачи доверял так же, как самому себе. Однако узнай Шисуи о сопровождающем ее человеке, Итачи пришлось бы сдерживать друга куда более радикальными способами. Когда Саске получил точные координаты местонахождения дома друзей Итачи, он без лишних слов быстро собрал походную сумку и нетерпеливо ждал, пока Кими выйдет с ванной. Она ополоснула лицо ледяной водой, пытаясь прийти в себя. От ее взгляда не ускользнули темные круги под глазами и губы, покрытые сухой коркой, показывающиеся в отражении зеркала. Времени заходить за собственными вещами не было, поэтому она тихо выскользнула в коридор и, не смотря ему в глаза, спросила: — У тебя нет запасной футболки и штанов? Я думаю потом переодеться. — Все взял, — наперёд зная, что передвигаться в легком сарафане по лесу не совсем удобно, Саске предусмотрительно сложил дополнительный комплект в сумку. — Тогда... можем выдвигаться. На это он сухо кивнул, чем заставил ее почти с облегчением выдохнуть: Саске не собирался грубить ей, по крайней мере, сейчас. Просьба старшего брата заставила его сбавить собственный пыл, сконцентрировавшись на их дороге. Когда они устроили первый привал после нескольких часов с начала их пути, Кимико буквально валилась с ног — следовать за Саске, который ничуть не пытался сбавить темп, оказалось сложнее, чем она могла представить. Ей было непривычно бежать на скорости ниндзя столько времени, прыгая с ветки на ветку, щурясь от солнца, лучи которого проступали сквозь густую зелень леса. — Я за водой, — бросил он и, вынув флягу из сумки, скрылся за первым деревом. Несмотря на усталость ей хотелось продолжить путь, чтобы терзающие мысли перестали заполнять ее и без того тяжелую голову. Присутствие Саске только усугубляло ситуацию. Быть рядом с человеком, который совсем недавно кричал ей о своём безразличии, но в то же время помог ей найти себя, было сложно. Слова Итачи, что ей нужно немедленно покинуть деревню, окатили ее с головы до ног. Она знала, что если в предложении фигурировало имя главы клана, то дело не могло просто закончиться. Незнание не только пугало, но и заставляло ее додумывать несуществующие факты, совсем не окрашивающие общую картинку в радужные краски. Кимико тщетно пыталась додумать связь Фугаку-сана с мужчиной по имени Шин, от воспоминаний о котором ее мгновенно бросало в дрожь. — Выпей, — Саске протянул ей наполненную флягу и, не медля, всунул ей в ладошку пару пилюль. — Я не голодна. — Просто выпей без лишних разговоров, — теряя терпение, процедил он и свёл брови к переносице. Девушке не хотелось препираться, поэтому она послушно закинула протянутые ей пилюли и запила парой глотков ледяной воды, обжигающей глотку и нёбо. Саске сделал то же самое, приняв от неё флягу. Одна мысль, что своими губами она касалась ее горлышка, заставила его вздрогнуть и он попытался отогнать навязчивые мысли. Каковы ее губы на вкус? Саске сделал крупный глоток. Вода прямиком из рудника имела специфический, приятный привкус. Капли воды на ее губах поблескивали на солнце. Саске жадно пил, его кадык каждый раз дергался, скользя вверх и вниз. Сердце также билось, издавая характерные звуки — тук, тук, тук, когда он встречался с ней взглядом. — Давай я наберу ещё, — Кими протянула руку, но Учиха проигнорировал ее предложение, убрав флягу в набедренную сумку. — Нам хватит. От слова, означающего не «он» и «она» по отдельности, а такое обычное, простое «нам», в груди отозвалось тёплым дуновением. Саске даже хотел улыбнуться, но совсем чуть-чуть, только уголками губ, но не стал — это было бы подтверждением того, что ему она небезразлична. А это было... совсем неправдой. — Знаю, ты не любишь это, но спасибо, что помогаешь мне, — и добавила, но тише: — Снова. Он принял это, хоть и хотел ответить, что это только выполнение просьбы старшего брата. Ему было на неё плевать. Он доведёт ее до страны Чая и оставит с приятелями нии-сана. Скажет ей сухое «пока» и уйдёт, не оглянувшись. Он обязательно оставит все свои чувства далеко за границей страны Огня и прибудет в Коноху обновлённым, совсем новым Саске. Старший брат ничего не объяснил, когда приказал попросил довести Кими до страны Чая. В привычной манере он дал нужные координаты, ограничившись сухим «хорошей дороги». Саске не стал допрашивать, заранее зная, что это будет бесполезно — он слишком хорошо изучил своего нии-сана. Всему было своё время. — Переоденься. Учиха протянул ей свёрток с одеждой и демонстративно прошёл за дерево, опираясь о мощный ствол. До его ушей доносился звук растягивающейся молнии, и воображение Саске дало себе волю: он представил тонкую талию, на которой она туго затягивала пояс его штанов, проступающие ребра, когда она поднимала руки вверх, чтобы натянуть широкую футболку. От неё обязательно пахло чем-то медвяным, а он обязательно провёл бы кончиком носа по ее шее вверх. — Готово, — сказала Кимико и свернула платье в компактный рулон. Когда брюнет вышел из-за дерева, первое, что понял, был факт того, что его воображение нарисовало точную картинку: Кими стояла перед ним точь-в-точь такой же, как и в его голове. Ему даже подумалось, что он использовал несуществующий у него бьякуган. Спустя ещё пару часов ее силы были на исходе: кружилась голова, с каждым прыжком становилось сложнее находить следующую ближайшую ветку, отчего Кими пару раз оступалась, но вовремя находила равновесие. Заметив ее состояние, Учиха понял, что дорога займёт не два дня, а все четыре, о чем ей сразу и сообщил. — Все в порядке, я ещё... — не успела она закончить фразу, как вновь скользнула по сухой коре и полетела вниз. Доли секунды свободного полёта, когда перед глазами было розовое небо с алеющим закатом, были по-своему прекрасны. Впервые за долгое время Кимико ощутила свободу полной грудью, с наслаждением вдыхая ее тягучий запах. Но сильная рука Саске, прижавшая хрупкое тело к себе, нарушила ее встречу с землей. — Ты уже не стоишь на ногах, — констатировал факт он, приземлившись на ровную поверхность, — слишком слабая, чтобы... — Да-да, я знаю, — не желая и дальше слушать эти оскорбления, после которых обязательно началась бы их перепалка, она пихнула его в грудь, но Саске не спешил отпускать свою руку с ее спины. Ему, казалось, нравилось стоять к ней близко-близко, ощущая ее сбитое от бега дыхание на своих губах. Глаза Кими стали бегать из стороны в сторону, как и подбородок, в то время как Учиха стоял неподвижно, внимательно наблюдая за каждым ее вздохом. Когда волнение заполнило грудь, было уже поздно отступать: Саске с присущей ему твердостью обхватил ее подбородок длинными пальцами, приподнимая его вверх. Он хотел видеть ее глаза и все, что в них рождалось и умирало: страх, возбуждение, заинтересованность. Во что бы ни стало ему было важно узнать о ее истинных чувствах. И как это было принято во всех сказках, он решил найти ответ в ее глазах. Ведь они никогда не врут? — Саске... — он перевёл взгляд на ее губы, прочитав по ним своё имя, потому что медвяный запах ее кожи был единственным, на что он мог обращать внимание. — Я согласна на привал. Я могу... набрать воды, если... если ты не против, — набирая побольше воздуха в лёгкие, говорила Кими, упираясь ладонями в его твёрдую грудь. Посторонний звук в виде резкого крика чёрного ворона вывел его из собственных мыслей и желаний. Учиха отпихнул ее от себя и, отведя взгляд в сторону, произнёс: — Я сам. Будь здесь. — Я ведь тебе не нужна. — Что? — вскинул голову он. — Говорю, хорошо, — повторила Кими и неловко убрала пряди волос за уши. Ему просто послышалось. Просто послышалось то, что он говорил ей утром. Не говорил — плевался, намереваясь задеть побольнее, чтобы она точно не смотрела на него так... так, словно он для неё что-то значит. В полудне пути от Конохи лес был более густым, но в целом местность ничем особо не отличалась. Не долго плутая, Саске вышел к реке, но решил не торопиться с возвращением. Ему нужно было остыть, а ледяная горная вода подходила для этого как нельзя лучше. Он быстро разделся на берегу и, не медля, зашёл в реку по грудь. Сначала холодно, потом тепло. Сначала всегда плохо, а потом... потом всегда хорошо. Когда он покинет страну Чая, — нет, когда он отвернётся от Кими, оставив ее за спиной, — грудь сожмётся от боли так, что придётся сжать челюсти. Но потом обязательно все пройдёт. Пару раз окунувшись с головой в воду, Учиха также быстро оделся, наполнил флягу водой и направился в сторону привала. Почему-то только сейчас до него дошло, что могло что-то произойти за время его отсутствия, поэтому он сорвался со скоростью ниндзя и уже через пару минут был на месте. Он облегченно выдохнул: Кими, свесив ноги на одной из толстых веток старого дуба, вглядывалась в тёмный горизонт и выглядела вполне невредимой. Ему не хотелось вновь быть с ней настолько близко, что снова пришлось бы идти к реке, поэтому он принялся собирать сухие ветки для костра. Голода все ещё не было из-за принятых пилюль. Чтобы чем-то себя занять, Саске принялся разжигать костёр спичками, подкладывая сухие ветки и листья. Язычки пламени искрились, бушевали, были одновременно тёплом и опасностью. Это было такой тонкой гранью между жизнью и смертью. Он не заметил, как село солнце, и все вокруг погрузилось в полный мрак. Звук стрекочущих сверчков нарушал стоявшую тишину. — Спускайся, завтра рано вставать, — подложив руки под голову, сказал Саске. — Я ещё посижу немного, — донеслось сверху, и он не стал препираться. Им предстояло провести вместе ещё три дня.