Сосредоточься на мне

— Шисуи-сан, можно? — приглушенно раздалось за дверью, на что брюнет неохотно бросил «зайдите» и убрал в сторону обгрызенный карандаш. Тише обычного помощник Шисуи проскользнул в слабо освещенный кабинет, мысленно отмечая, что не мешало бы раздвинуть шторы и впустить солнечный свет, подавляя гнетущую атмосферу. Иоши сильнее сжал пальцами кипу бумаг и, облизнув пересохшие губы, осторожно произнёс: — Здесь документы, требующие Вашего внимания и печати, а также я принёс... — Оставь на столе, — бросил Учиха, откинулся на спинку кресла и развернулся на сто восемьдесят градусов, не желая больше терпеть кого-либо в кабинете. — Также Итачи-сан передал Вам приглашение... — вновь не договорил Иоши, как брюнет нетерпеливо перебил: — Уже? Быстро... Шисуи остался вальяжно сидеть в кресле, в то время как его помощник поспешил ретироваться из кабинета, чтобы не навлекать на себя беду: начальник выглядел в последние дни куда более мрачным, хотя раньше увидеть его без задорной улыбки было сложно. Ему оставалось только гадать, что могло вывести из состояния равновесия всегда спокойного и местами шумного Шисуи. Он не заметил, как вновь остался наедине с собой, и устало прикрыл глаза. За последние несколько дней ему удалось поспать не больше шести часов, да и те были не шибко умиротворенными. Шисуи никогда не забудет счастливое лицо женщины и двух маленьких девочек, открывающих дверь своему отцу. Их улыбки озаряли пространство вокруг, а звонкий смех мог заставить улыбнуться даже самого черствого человека. Когда Шин переступил порог своего дома, он — Шисуи видел собственными глазами — устало склонил голову вбок, потрепал детишек по голове и получил поцелуй в щеку от красавицы жены. Он выглядел обычным семьянином, словно вовсе не убивал людей по приказу человека выше. На его лице не было оскала, глаза и руки не были залиты кровью, однако пара заметных шрамов ярко выделялась на скуле и брови. Шисуи теперь не стоило труда выследить подопечного главы клана после рассказа Итачи, и когда он, сверкая шаринганом, увидел эту картинку, его губы поджались, а глаза приняли привычный чёрный цвет. В тот момент в нем словно что-то переклинило, окатило его ледяной водой с головы до ног, заставляя вновь взглянуть на ситуацию глазами, не застеленными праведным гневом. Шин был таким же подчиненным главы клана Учиха, как и он сам: приказ должен был быть исполнен беспрекословно и без лишних вопросов. Здесь не было места чувствам — только не в мире шиноби. Сжав ткань на груди пальцами, Шисуи смиренно опустил голову в надежде, что он все сделал правильно. Смысла мстить не было — это и дураку понятно. Единственный, кто повинен в смерти родителей Кимико, — Фугаку-сан и, должно быть, ее отец, ведь не стал бы глава клана просто так лишать жизни соклановца и друга одновременно? Брюнет сделал ещё один полуоборот в кресле обратно к столу и упёрся локтями в твёрдую поверхность. В голове кружился вихрь из мыслей. Шисуи было сложно сконцентрироваться на чем-либо одном, и когда он это понял, решил незамедлительно вздремнуть хотя бы пару часов прямо здесь, в кабинете, на узком диванчике, спрятанном в углу. Как только его голова опустилась на единственную подушку, Учиха прикрыл покрасневшие глаза в надежде абстрагироваться от всего вокруг. Но как он и боялся, этого не вышло: за дверью раздавался топот шныряющих туда-сюда людей, капли дождя стали чересчур громко барабанить по стеклу и апофеозом всего стало жжение на предплечье, выедающее его кожу словно до костей. — Черт! — выругался он и резко встал, швырнув подушку в сторону. Шисуи по-настоящему приводили в гнев молчание Итачи, его отказ говорить местоположение Кими и ее общее состояние, ведь он наверняка отправил с ней хотя бы ворона. Брюнет знал, что узнай о том, где она находится, то ему было бы сложнее сдержать себя, чтобы без промедления не ринуться к ней. Бесспорно, глава клана мог отправить кого-то проследить за ним, и Шисуи также мог его прикончить, но... но это было бы слишком. Слишком даже для его безрассудства. От бессилия Шисуи опустил голову на жесткий подлокотник, смотря в одну точку. С ней все в порядке, уверял себя он. Итачи не мог позволить подвернуть ее опасности. Он доверял Итачи даже больше, чем себе, но... но почему он просто не скажет, где она? Он бы не стал бежать, сломя голову, был уверен Шисуи, он был бы просто более спокоен и все тут. Он боялся признаться даже самому себе, что беспросветно лгал ей, пытался замылить глаза, отвлечь, лишь бы Кимико не догадалась, каким его сделала... она сама. Эти чувства, что он испытывал, полыхали в нем словно один большой костёр во всю планету, и Шисуи ничего не мог с этим поделать. И хотел ли? Он любил ее, и это чувство казалось ему лучшим, что он когда-либо испытывал. Однако знание того, что оно могло навредить ей, не могло не коробить его. Шисуи запутался. Запутался в том, что хорошо, а что — плохо. Любовь — хорошо или плохо? Он и она — хорошо или... плохо? Не будет ли ей без него лучше? Нет, отчётливо произнесло его внутреннее Я. Ей не может быть без него хорошо, ведь она его соулмейт, ведь она смотрит не него так, словно глядит на усыпанное звёздами ночное небо и довольно улыбается, заправляя пряди волос. Однозначно, она... любит его. Да, иначе и быть не могло. Он вновь приложил руку к сердцу, и боль в предплечье, поднимающаяся до самой шеи, утихла. Если ему нужно терпеть эту боль, то он будет делать это хоть всю жизнь, подумал Шисуи, лишь бы она вернулась. В это же мгновение в окно влетел ворон с клочком бумаги в клюве. От Итачи, подумал брюнет и, заранее гадая, что это может быть, принялся разворачивать послание. Не успел он и строчки прочесть, как понял по самому пернатому посланнику, что эти строчки написаны главой клана, а не его другом, — ворон Итачи был меньше по размеру и менее растрёпанный, нежели этот. Шисуи решительно провёл рукой по волосам и в эту же минуту стремительно ринулся через окно в поместье главной ветви клана Учиха. Он нетерпеливо передвигался по крышам, поджимая тонкие губы, и мысленно пытался угадать о чем будет идти речь на предстоящей встрече. Дела в полиции? Клан? Шин? Кимико? Особое поручение? Или очередной план по захвату мира? Последняя мысль заставила Шисуи слабо усмехнуться. Когда перед его носом оказались закрытые сёдзи, брюнет тихо выдохнул и, услышав «зайди», сделал шаг вперёд. Встречи с Фугаку он никогда не любил и всегда поражался, как Итачи удаётся находиться с ним больше пятнадцати минут. — Вызывали, — скрежета зубами, утвердил Шисуи и присел на дзабутон у низкого стола мужчины. Стояла гробовая тишина, и брюнет мог слышать своё слишком шумное дыхание. Спустя пару минут, сделав пару движений карандашом по бумаге, Фугаку начал: — Ты слишком мягок, — произнёс глава, не отвлекаясь от следующего развёрнутого свитка, — боюсь, Итачи научился этому у тебя. — Вы следили за мной, — вновь утвердил брюнет, поднимая глаза с собственных коленей вперёд. — Не было необходимости. Утреннее появление Шина в моем кабинете красноречиво сказало мне, что ты не прикончил его. Слишком мягкий... — Убить его за то, что он выполнял Ваш приказ? — приподнял бровь Шисуи, и глава отложил в сторону карандаш, поднимая на него тяжелый взгляд. Казалось, ответ был настолько очевиден, что мужчине даже пришлось сдержаться, чтобы не пожать плечами. — Почему бы и нет, — легко сказал тот, — в любом случае, я позвал тебя не для этого. Мне нужно, чтобы ты достал секретные файлы из личного архива Хокаге о численности нашей армии, количестве джонинов, их тайных способностях, о наличии неофициальных союзников. Даю тебе два дня, думаю, этого будет достаточно. Брюнет неосознанно свёл брови к переносице и, понизив голос, спросил: — Зачем Вам эта информация? — Приказ не подлежит обсуждению, тебе ли не знать? — незамедлительно ответил Фугаку. Он знал, что из всего клана только у Шисуи была возможность подобраться к Хокаге настолько близко, только он обладал доверием у главы деревни и только ему было под силу выполнить этот приказ. У него не оставалось выбора. Брюнет продолжал сверлить взглядом главу клана, на что тот, усмехнувшись, невольно сдался, сцепив пальцы в замок. — Смеешь подозревать меня? — Хочу знать, на что я иду, — ответил Шисуи и подумал о Шине, который был, как и любил Фугаку, обычной рабочей силой без права думать. Украсть секретные документы о военной подготовке Конохи... это было слишком. У Шисуи закрадывались нехорошие мысли на этот счёт, и он должен был разобраться с этим раньше, пока все не приняло необратимые последствия. — Что ж, — хмыкнул он, — мне нужно знать о реальной боеспособности Конохи в случае нападения на деревню. — Нападения... кого? — понизив голос, добавил Учиха и в томительном ожидании ждал ответ, моля богов, чтобы это было не то о чем он думал. — Страны Молнии, — и, устало проведя пальцами по горбинке носа, Фугаку продолжил: — Как ты догадываешься, я не из прихоти приказал убить Ичиро и его жену. Он предал нашу деревню, годами пересылая информацию о наших войсках и военном потенциале самому Райкаге. Я не мог позволить старейшинам узнать о предателе из клана Учиха. Мы и так ходим по лезвию ножа, ты и сам это знаешь. Один неверный шаг — и клан Учиха окажется в пропасти. Я не могу так рисковать. Шисуи замер в оцепенении. Мысленно он предполагал, что отец Кими мог провиниться, но не знал, что все было так плачевно. Как бы она отреагировала, узнав, что ее отец — предатель деревни? Плакала бы? Ненавидела? Наплевала на мнение окружающих? Шисуи не мог дать однозначного ответа. — И Вы решили совершить... самосуд? — осторожно произнёс брюнет. — Это решение далось мне нелегко. Он был моим другом, — смягчился на секунду Фугаку, вспоминая лицо родителей Кимико, но также быстро вернул маску невозмутимости. — Я сказал тебе это не в качестве оправдания. Мне нужна информация, чтобы быть готовым к нападению со стороны Молнии. У Шисуи голова шла кругом от свалившейся на него информации. Хотелось сделать тайм-аут и подумать, но Фугаку вряд ли был так же беспечен в своём времени, как брюнет. — Но... не безопаснее ли будет рассказать Хокаге, наплевав на... — Честь? Честь — это одно из немногих, что есть у Учих, — закончил Фугаку. — Хокаге ничего не должна знать. Пока что. — Тогда скажите, неужели Вы действительно... — Шисуи сглотнул, чувствуя, как сложно ему даются слова под жжение в своём предплечье, — хотели убить Кимико? — Если бы хотел, я бы сделал это в ту ночь. Глава вновь достал какую-то папку с бумагами, принимаясь изучать ее и красноречиво показывая, что разговор окончен. Но Шисуи не двигался с места, пытаясь осознать услышанное. — Если Итачи не солгал, то хорошо, что применил котоамацуками на Кимико. Это менее болезненно и более действенно. Нам не нужны лишние свидетели. Шисуи стиснул зубы. Он говорил о ней как о какой-то вещи. — Она бы и так ничего не рассказала. — Нельзя быть уверенным наверняка, — непоколебимо ответил Фугаку, — мне не нужны лишние волнения в клане. Когда вы посчитаете, что я не опасен для девчонки, — беззлобно продолжил мужчина, — можете возвращать обратно. И передай Итачи, что я недоволен, что он отправил с ней Саске. Он резко поднял удивленные глаза на главу клана. Что он сказал? Итачи отправил Саске с... ней? В душе разгорелось пламя, и он чувствовал, как внутренности стали вскипать в горящем потоке лавы. — Похоже, мой сын решил не говорить тебе этого. Вполне в его стиле, — проговорил Фугаку и обратил внимание на пальцы брюнета, сжимающие предплечье с меткой соулмейтов. — Горит? — Что? — Это, — он кивнул, и Шисуи отвёл глаза. — Вы уже повязаны, можешь не беспокоиться о влиянии Саске. Его метка, как я и предполагал, исчезла, когда она пришла в себя. — О чем Вы? — недоуменно переспросил брюнет. — Гений... но такое разгадать не смог, — он покачал головой. — Должно быть, соулмейт вселенная, — сказал с долей скептицизма Фугаку, — не смогла разобраться с ее личностью, как и сама Кимико. Придуманная ею девушка обладала всем тем, чего она сама хотела: более сильное тело, хорошие друзья, веселый нрав. Эта Кимико и подходила... моему сыну. — Но Вы не хотели, чтобы Саске был с дочерью предателя, — додумал Шисуи и получил короткий кивок согласия. Фугаку действительно не мог позволить, чтобы его сын, второй наследник великого клана Учиха, был повязан метками соулмейтов с дочерью предателя. Это привело бы к ненужным перешептываниям между старейшинами клана, что не привело бы ни к чему хорошему. Впрочем, он допускал шанс, что у его сына остались чувства к девчонке, и это могло сыграть в будущем на руку. — Мне пришлось подтолкнуть ее к разоблачению самой себя. — А после Вы решили все же замести за собой следы. — Верно, — без доли сожаления ответил Фугаку. — Настоящая Кимико подходит именно тебе, судя по вашим меткам. И ты сам это чувствуешь. Впрочем, не со мной тебе это обсуждать. Я помог тебе разобраться в происходящем, теперь твоя очередь. И мужчина демонстративно погрузился в чтение документов, намекая Шисуи удалиться, что он и беспрекословно сделал. Слова главы клана позволили улечься в голове многим вопросам и подтвердить имеющиеся догадки. Но Шисуи не знал, можно ли ему доверять на все сто процентов. Мог ли Фугаку что-то приукрасить, чтобы заставить его выполнить приказ без лишних слов? Ответа не было, и Шисуи оставалось лишь обговорить все с Итачи, который мог развеять некоторый туман в словах его отца. Брюнет погладил предплечье, вспоминание слова «настоящая Кимико подходит именно тебе», которые пришлись ему по вкусу. Однозначно, это было правдой, но где же она, которая предназначена ему? Болтается где-то с Саске? Находится в невесть где? Шисуи поджал губы и взъерошил кудрявые волосы. Она не может долго быть вдали от него, убеждал себя Учиха, ей ведь так же больно, как и ему самому. Ей должно быть также больно. В этот момент по щелчку пальцев метка загорелась, и он зажмурился, прикусывая губу, в то время как Саске крепко обхватил ее тонкое запястье пальцами. — Осторожнее, — недовольно буркнул он, уберегая ее от поставленной ловушки. — Даже такой простой не видишь? На это Кими ничего не ответила, только с неловкостью отвела взгляд, одернув руку из его хватки. Ей было сложно признаться даже самой себе, что она настолько задумалась о вчерашнем поцелуе, что не заметила тонкую леску, протянутую через ветки. — Хн, ты бы и за пределы Конохи не вышла с такими способностями, — продолжил подкалывать ее Саске, и когда заметил едва проступивший румянец на ее щеках, еле заметно улыбнулся уголками губ. — Я... просто задумалась, — хмыкнула девушка, намеренно не поднимая на него глаз, потому что боялась вновь опустить взгляд ниже его носа. — Вечно витаешь в облаках. О чем же ты думаешь? Для неё, как и для самого брюнета, было удивительным, что они вернулись к прежнему стилю их общения: он пытался задеть ее, она — смело отбивалась. Только в словах Саске больше не было обиды или злобы, и оставалось только гадать, не вчерашний ли поцелуй стал причиной столь явных перемен. — Думаю о том, как бы скорее от тебя избавиться, — она осмелилась поднять на него глаза, но былая отвага испарилась в ту же секунду, когда Саске поймал ее самоуверенный взгляд. — Ты и минуты не проживёшь без меня, — двусмысленно ответил Учиха. Она не нашлась что ему ответить и продолжила таращиться на его лицо, освещаемое первыми лучами солнца. Кажется, он был красив... в любом положении. Слева, справа, сбоку. Не было ракурса, при котором его лицо выглядело бы не симпатично. Ей даже пришлось нахмуриться от собственного негодования: разве Саске всегда был таким... красивым? Не мог ведь он измениться за одну ночь? Заметив ее пристальный взгляд и сведённые на переносице брови, Учиха пощёлкал у неё перед носом и получил незамедлительную реакцию — Кимико смахнула его руку, как назойливую муху, и тихо буркнула: — Причесался бы, а то выглядишь как пугало. — Пугало? — Ну да, — кивнула она и подтянула лямки рюкзака, — или у тебя со слухом ещё проблемы? — Я все прекрасно слышу. Пугалом меня ещё никто не называл, — заметил он, но ничуть не обиделся, только продолжил внутренне усмехаться ее реакции. — Долго же тебе пришлось меня разглядывать, чтобы прийти к такому выводу. — Я... я вовсе тебя не разглядывала! — обернулась она и сиюминутно добавила: — Не будь таким напыщенным индюком! Весь мир не крутится вокруг тебя одного. — Напыщенный индюк, пугало... Не думаешь, что рискуешь? — Чем же? — она скосила на него глаза, когда брюнет поравнялся с ней. — Например, — он еле ощутимо дернул ее за высокий хвост, — своими волосами. От негодования девушка остановилась, тем самым вынуждая Саске проделать то же самое. — А ну отпусти! — схватившись за его запястье, произнесла она, но брюнет и не шелохнулся, наблюдая за ее извивающейся фигуркой. — Подраться хочешь?! — Драка? — ему явно нравился ее настрой. — Можно попробовать... И когда она в очередной раз попыталась его пихнуть, Саске быстро скрутил ее руки за спиной, невольно прижавшись к ней всем телом. — Отпусти! — Кими топнула ногой с желанием наступить ей на ступню брюнета. — Кому сказала! Учиха жадно вдыхал окружавший его медвяный запах и не мог с собой ничего поделать — чувствовать тепло, исходившее от ее тела, казалось ему чем-то необходимым. Дергаясь, девушка билась лопатками о крепкую грудь Саске, и это не могло не заставлять ее щеки краснеть. — Вот так драка, — наконец произнёс он, — у меня не было и шанса. — Пусти и я тебе дам по самое не хочу! — прошипела Кимико, вновь сделав попытку выдернуть руки из его крепкой хватки. — Думаешь? — прошептал Учиха ей в ухо, и это не заставило себя долго ждать — ее шея покрылась мурашками, и она на пару секунд замерла, пытаясь осознать их положение. Вчерашний вечер, а точнее, поцелуй, перевернул мир с ног на голову: Кимико стала смущаться каждого его вздоха, в то время как Саске осмелел и пытался сделать все, чтобы вызвать на ее щеках румянец. Ему нравилось, что он мог заставить ее... что-то чувствовать рядом с ним. Его жесткие волосы щекотали тонкую кожу шеи, и Кими боялась сделать малейшее движение, чтобы не давать новый повод покрыться мурашками с головы до ног. Такая реакция собственного тела на прикосновения Саске была для неё в новинку. Казалось, сердце стало биться чаще, а воздух стал тяжелее, отчего было сложнее дышать. Неужели все вокруг пропитано ядом, что она не могла свободно вдохнуть? — Думаю, если ты не отпустишь мои руки, я тебе такие гадости наговорю... Саске только усмехнулся и, ослабив хватку, развернул ее к себе лицом. Она выглядела как кот, у которого забрали миску с едой прямо из-под носа. — Я в долгу не останусь, — брюнет пожал плечами, мол, последнее слово все равной за мной. — Знаешь что... В эту секунду перед ее носом пронёсся кунай и врезался в ствол дерева. Саске молниеносно закрыл ее собой, вынув кусанаги и активировав шаринган. — Не вмешивайся, по возможности спря... — не договорил он, как в них полетел поток сюрикенов. Она вжалась спиной в дерево, не выпуская из виду крепкую спину Саске, пока тот отбивал все атаки холодным оружием. Ей не удавалось увидеть врага, но брюнет уже знал, что их здесь не меньше четырёх, и все находились в ничтожных десятках метров от них. Как он мог забыться и не заметить их приближение? Невольные заигрывания с Кими отвлекли его от самого главного — обеспечения ее безопасности. По щелчку пальцев все четверо показались в опасной близости, и Учиха не стал выжидать: сложив печати, выпустил большой огненный шар в сторону двоих шиноби в масках. Оба разбежались в разные стороны, и один из них попался, когда Саске бросил в него два сюрикена, перевязанных прочной леской, которые привязали того к крепкому стволу дерева. Один есть. — Суйтон: танец водяного дождя! На Саске с двух сторон хлынул беспрерывный поток воды. Здесь его природная стихия огня была бессильна. В этот же момент под его ногами стала расходиться земля, и ему ничего не оставалось, как сделать кувырок и, сложив печати, пропустить заряд молнии через потоки воды. — Что вам нужно? — выпалил Саске, ища глазами Кимико. — Твои глазки, — усмехнулся шиноби, применивший технику земли. — За них дают большие деньги. Двое с суйтоном вовремя отскочили и теперь продумывали новую атаку, в то время как Учиха, прикрыв на секунду глаза, сказал в сторону: — Стой на месте, не двигайся, — и, обхватив левое запястье, он сконцентрировал чакру, придавая ей нужное направление и форму. — Чидори! Двое переглянулись и, готовясь к новой атаке, вынули кунаи из танто. Шиноби с техникой земли, который стал складывать печать для земляной тюрьмы, не заметил мелькнувшего мимо него Саске, а только услышал за спиной: — Опоздал. Учиха пронзил его грудную клетку и, не церемонясь, пихнул в сторону. Ещё двое были на голове, их лица скрывали белые маски. Он задавался вопросом: неужели они такие смелые или просто глупые, что решились напасть на представителя клана Учиха? Чтобы совершить этот подвиг, их должно было быть, по меньшей мере, не четверо, а минимум в пять раз больше. Кажется, брюнет отвлёкся на непозволительную секунду, и двое, сложив печати, произнесли что-то тихо, но Саске прочитал по губам: — Суйтон: водяная тюрьма. Вокруг тела девушки образовался шар в диаметре, во много превышающем ее собственный рост, поэтому она, барахтаясь и пытаясь выплыть вверх, терпела неудачу. Учиха ещё пол секунды стоял в оцепенении, отдавая это время на мысленные ругательства. Она пыталась найти его лицо, но движущиеся потоки воды не позволяли ей этого сделать, воздуха катастрофически не хватало, и Кими подалась настоящей панике. — Вам не стоило этого делать, — процедил Саске. — Ещё одно движение, и мы раздавим ее, как комара, — в тон ему ответил один из шиноби со смуглыми, покрытыми венами крепкими руками. Оба были слишком далеко, и даже Саске с его скоростью не смог бы оказаться в одно мгновение за их спинами, о чем он не мог не жалеть. Даже если прикончит одного, то второй без проблем закончит технику. — Я сдамся, — без колебаний сказал он. Шиноби только усмехнулись, радуясь «лёгкой» победе. Люди, которым есть что терять, всегда были самой лёгкой добычей. Учиха Саске оказался в их числе. Как только один из них отвлёкся, чтобы усмехнуться в ответ напарнику, брюнет угадал момент и, переместившись, протянул кусанаги обоих одновременно. Лезвие легко и без препятствий вошло в тёплую плоть. — Но не сейчас, — добавил он и, быстро убрав оружие, подхватил упавшую без сознания девушку. С мокрых волос ручьём текла ледяная вода, лицо было бледнее обычного. — Кими, — позвал он и принялся давить на грудь рывками. Раз, два, три. Все должно быть в порядке. Четыре, пять, шесть. Она закашляла, выплевывая воду на землю. Захлебнуться не входило в ее планы на сегодняшний день. — Саске, — выдавила она, пытаясь нащупать его руку, потому что перед глазами все плыло. — Ты... в порядке? — Помолчи. — Я видела... тебя... — закашляла она и села, чувствуя его руку на своей пояснице. — Ранили? Саске пропустил вопрос мимо ушей и, будучи больше обеспокоенный ее состоянием, принялся убирать влажные локоны, прилипшие к лицу. — Как себя чувствуешь? — Хорошо. Я волновался за тебя. Его поймали уже в тот момент, когда он засмотрелся на ее розовые, поджатые от негодования, губы. Если бы не идиот, отвлекшийся на долю секунды, все могло закончиться хуже. Им просто повезло. И осознание того, что удача не всегда может быть на их стороне, Саске ужаснулся. Он не считал себя слабым шиноби, но присутствие Кимико делало его ровно на ступень уязвимее, а то и на несколько. — Ты ранен, — сказала она и провела пальцем около его пореза на плече. — Не думала, что Учиху Саске можно... ранить. — Пустяки. Не сдержавшись, она обняла его, прижимаясь к тёплой мужской груди. Он спас ее. Он спасал ее всегда, вечно дергал ее, чтобы не упала, не споткнулась, не захлёбывалась в слезах, не мёрзла. И делал это просто так, словно так и должно быть. — Спасибо. — Вечно ты попадаешь во что-то, — также на ухо ответил брюнет, — боюсь, ты со мной не расплатишься. Из-за ее спины он увидел, как прикованный к дереву шиноби пытался выползти, и поймал его взгляд, погрузив в простенькое гендзюцу. — Испеку тебе пирог в качестве благодарности. — Неужели я согре... — вспоминая на вкус ее еду, ответил Саске и, не желая продолжать эту тему, добавил: — Тебе надо переодеться. Кимико молча согласилась с этим, чувствуя, как мокрая одежда доставляет заметный дискомфорт при любом дуновении ветра. Когда она неловко расцепила свои руки, обвитые вокруг шеи Саске, ужаснулась ещё больше от вида своего белья, которое не скрывала промокшая одежда. — Отвернись! — скомандовала девушка и прикрылась руками. Саске только усмехнулся, но просьбу выполнил. Он снял с себя рубашку, оставаясь в одной футболке, и протянул ее себе за спину, дожидаясь, когда Кимико примет сухую одежду. Секунда, две. — Надень, — сказал брюнет, но ответа не последовало. — Кими? С возникшим вдруг волнением Учиха развернулся на пятках. Она стояла, сжимая в тонких пальцах мокрую ткань, в ее глазах стояли слёзы. Очевидно, Саске сделал это, чтобы спасти... их обоих. Это было нормальным в мире шиноби, и она это прекрасно знала, но... было сложно видеть смерть так близко — на расстоянии вытянутой руки. — Я должен был это сделать. Вместо ответа Кимико шумно выдохнула, опустила голову и, принимая сухую рубашку, прошептала одними губами: я знаю. Ему никогда не нравилось убивать. Он, как и его брат, придерживался пацифистских взглядов на мир, но не все ситуации предполагали мирный исход. Отец с детства говорил, что убивать — это нормально, но Итачи качал головой. Кимико, справившись с одеждой, тихо подошла к нему сбоку и провела влажной тканью по его порезу, на что Саске непроизвольно шикнул. Рана была неглубокая, но могла доставить неудобства. В этот момент она осознала, какая она бесполезная: не боец и не медик. Ничего не может сделать. Просто обуза. — Давай поспешим. Саске только кивнул, следя за ее эмоциями на лице, и двинулся в сторону. Оставшаяся дорога прошла без происшествий. Двигались они ещё тише, чем до этого. Причиной тому стали опасения парня, что с теми шиноби могла быть подмога, а нарываться на неприятности ему не хотелось, только не в этот раз. К счастью, к концу дня он понял, что до места, отмеченного Итачи на карте, оставалось всего ничего — буквально час-два в пути. И его сердце на миг сжалось, когда он украдкой взглянул на Кимико. Хотел он избавиться от неё, как ещё недавно выплевывал ей это в лицо? Однозначно, нет. Рядом с ней он чувствовал себя совсем не так, как без неё — живым, наполненным... счастливым? Неужели эти глупые перепалки доставляли ему удовольствие? — Через полтора часа будем на месте, — сказал он, и Кими обернулась за звук его голоса. — Вот как. Так быстро, — ему показалось или она сказала это с долей горечи? — Уже поздно. Переночуешь и... отправишься обратно? — Так хочешь избавиться от меня? — Что? Нет, с чего ты взял... — опешила Кими и потёрла ладонью шею. — Просто... тебя уже потеряли в Конохе, наверное. Она вспомнила голубоглазое счастливое нечто, которое вечно таскалось за Саске, его способных генинов и розоволосую девушку, которая была, кажется, частью его команды. Ей не хотелось задерживать его, хоть она и знала, что останется после этого совсем одна. Друзья Итачи-сана, как он говорил, должны были принять ее с должным гостеприимством, но она их вовсе не знала и, честно сказать, с трудом могла представить их знакомство. Он мог бы идти медленнее или сделать вид, что заблудился, чтобы провести ещё немного времени вместе, но ее усталость, отпечатавшаяся на измученном лице, заставила его сделать пару шумных стуков в деревянную дверь. Дом друзей его брата снаружи выглядел большим и просторным: широкие окна с мощными ставнями, пологая крыша с красивой черепицей и ухоженный сад — все говорило, что жить здесь можно с комфортом. Спустя минуту ожидания показалось лицо женщины, покрытое мелкими морщинками. Она открыла дверь шире и, вытерев влажные от воды руки о фартук, приветливо сказала: — Доброй ночи. — Здравствуйте! — учтивого поклонилась Кими, Саске только кивнул, но после того, как она заметно пихнула его в бок, также склонил голову. — Вы, наверное, от Итачи-сана? — предположила она, когда увидела на свету лицо Саске. — Проходите скорее, на улице холодно. Было уже довольно поздно, все обитатели дома находились на своих удобных футонах. Женщина провела их на слабо освещенную кухню и предложила легкий ужин. — Может, хотя бы чаю? — не отступала она, но Кими и Саске отрицательно покачали головой, чувствуя усталость больше, чем голод. — Хорошо, тогда на завтраке я от вас не отстану! Кажется, я не представилась: меня зовут Мэй Конори, Итачи-сан спас моего сына, и я безмерно благодарна ему. Он ваш брат? Вы так похожи с ним. Саске кивнул, после чего девушка спохватилась и ответила на улыбку Мэй: — Это Саске, а меня зовут Кимико. Приятно познакомиться! — вновь поклонилась она. — Спасибо за ваше гостеприимство. Постараюсь им не злоупотреблять. — Только пришли, а уже говорите о каком-то злоупотреблении, — покачала головой женщина. — Вы можете пока сходить в ванную и переодеться, я дам вам одежду своих детей — они как раз примерно вашего возраста. Саске продолжил молчать, изредка поглядывая на девушку. Единственное, что он хотел, — чтобы утро не наступало слишком быстро. Как долго она здесь пробудет? А главное — почему? Почему нии-сан решил спрятать ее сюда? Так далеко от Конохи? На все вопросы он был намерен получить ответ. Оба по очереди приняли быстрый душ, наспех переоделись в чистую одежду, которая, как оказалось, действительно была им впору. — Простите, вчера был сильный ливень, вторую гостевую комнату затопило... — неловко начала Мэй, — не будете ли вы против переночевать одну ночь вдвоём в одной комнате? Мне так неудобно... — Все в порядке, правда, — закивала Кими и для убедительности положила ей руку на плечо. — Спасибо за заботу. Мэй такой ответ устроил, и она, показав им нужные сезди, пожелала спокойной ночи. На лице Саске появилась... довольная ухмылка. Пока это было лучшим за сегодняшний день. Когда они переступили порог комнаты, Кимико одернула футболку ниже и быстро залезла под одеяло. Между двумя футонами Мэй любезно поставила перегородку, но этого было недостаточно, и Саске, никогда не отличавшийся болтливостью, заговорил: — Спишь? — Нет, — быстро ответила она и с облегчением выдохнула: ей хотелось поговорить с ним ещё до того, как он покинет ее. — А ты? Саске не сдержал смешка, и она — тоже. — Прости, кажется, я совсем сошла с ума. — На тебя это похоже, — ответил он и повернулся в ее сторону, но ничего, кроме бумажной перегородки, не увидел. — Ты не закончила в прошлый раз. — Что? — Ты сказала, что... мы связаны, — он понизил голос почти до шёпота, но Кимико его ясно услышала. Она и вправду сказала это и могла это объяснить, но не сейчас, когда сгорала от нахлынувшего волнения. Даже в темноте она боялась, что Саске мог заметить ее розовые щеки. — Ну... да, — сглотнула Кими. — Что ты имела в виду? — брюнет сжал пальцами простынь, когда услышал своё имя. — Саске... Я хотела сказать, что мы... — пытаясь найти слова, произнесла девушка, но не смогла продолжить. Брюнет только хмыкнул и отметил про себя, что не нет ничего сложнее, чем выражать свои чувства словами. Пятичасовая тренировка? На перегонки с Наруто или, не дай бог, Ли? Десять заданий ранга D с генинами? Не вопрос! Но сказать о том, как сердце колотится при виде ее лица... — Ты мне тоже нравишься, — спустя долгое молчание сказал Учиха и молился, чтобы она не спала, — произнести это вновь ему не удастся. — Тоже? — спросила она шёпотом. Вместо ответа послышалось шуршание одеялом и пара шлепков босыми ногами по полу. Когда он оказался в непозволительной близости от ее футона, сердце пробило пару глухих ударов. Кимико натянула одеяло до самого подбородка, когда он присел на край ее постели. Каждая секунда молчания била по его самолюбию и шумно отзывалось в груди. Она не могла... ее глаза, губы, руки говорили об обратном. Облизав пересохшие губы, Кимико села, чуть касаясь своими коленями его. Он был так близко, от него пахло мылом, что стояло в ванной комнате, и лесом, запах которого впитался в волосы. Она боялась собственных чувств, совсем не зная, правдивы ли они и не вызваны ли минутой благодарностью. Но когда он неторопливо, почти боязно накрыл ее ладонь своей, Кими быстро перевернула ее внутренней стороной, инстинктивно сплетаясь пальцами. Вмиг кожу на предплечье обдало пламенем, но также быстро отпустило. Он внезапно поднял на неё глаза, силясь увидеть их в темноте, но наткнулся только на губы, растянутые в смущенной улыбке. — И что это значит? — спросил брюнет и крепче сжал ее пальцы. — Должно быть, ответ на твой немой вопрос. Все было так просто, подумал он, и говорить ничего не нужно было. Саске еле сдерживал улыбку, рвущуюся откуда-то изнутри, и не в силах терпеть этот порыв, потянул ее вниз. Сначала она испуганно хотела оттолкнуть его в грудь, но когда Саске уткнулся ей носом в лоб, она ничего не могла поделать — было слишком уютно и тепло. В этот момент в голову не лезли никакие мысли. Хотелось лежать, чувствовать его тёплые ладони на своих лопатках и едва слышать тихое дыхание. С ее плеч словно спал груз, и она могла вздохнуть полной грудью. Но Кими знала, что это ненадолго: завтра утром Саске покинет этот дом, и ей придётся остаться один на один со своими мыслями. Только это вновь заставило ее нахмуриться. — Спи. Я слышу, как шестерёнки крутятся в твоей глупой голове, — прошептал брюнет и крепче прижал ее хрупкое тело к себе. В следующее мгновение она словно выключилась, растаяла в его объятиях, поднялась куда-то высоко-высоко к облакам и осталась лежать на них, ощущая мягкость и воздушность собственной кожей. Утро, как обычно, наступило слишком не вовремя, но Учихе казалось, что он проспал целые сутки и выспался на неделю вперёд, и его ощущения девушка разделяла в полной степени. Как оказалось, домочадцы не спешили покидать свои комнаты, но Саске это было на руку — он не хотел с кем-то встречаться и знакомиться. Уйти, пока все спали, было в его планах с самого начала. Он знал, что чем скорее он попадёт в Коноху, тем скорее найдёт все ответы на интересующие его вопросы. А чем быстрее это произойдёт, тем быстрее ему удастся вернуть ее обратно. Или вернуться сюда самому. Это уже не казалось ему каким-то бредом. Кимико охотно отпустила его, потому что смотреть в лицо Саске ей было снова неловко: ночные объятия заставляли ее нещадно краснеть, на что Учиха только довольно скрывал улыбку. Они все ещё не обсудили их отношения, ее принадлежность к соулмейт вселенной в виде метки, но он знал, что ей нужно время, чтобы выдать ему все в надлежащем для слуха виде без продолжительного мычания. Их прощание не было похоже на тёплые объятия, которые они подарили друг другу прошедшей ночью: она похлопала его по плечу и, коротко кивнув, пожелала хорошей дороги. Саске не хотел смущать ее, поэтому ответил похлопыванием по спине, но уже в шутку, и заправил прядь ее волос за ухо. При свете солнца проявлять свои чувства оказалось гораздо сложнее. Когда дверь за брюнетом закрылась, Кимико съехала спиной по твёрдой поверхности и закрыла лицо руками. Как она посмела дать ему надежду? Что, если учащенное сердцебиение при виде его лица и ощущение тёплых пальцев на лопатках, это вовсе не то самое, о чем она могла думать? Чувствовала ли она это, когда Шисуи был рядом? С Шисуи она чувствовала себя... ребёнком, хоть и краснела, когда тот позволял себе слишком много. Ей нравился Шисуи. Это было глупо не признавать, но невидимое чувство несвободы, которое он дарил ей одним взглядом, пугало. А тонкое ощущение лжи, которой порой были пропитаны его слова, не на шутку пугали ее. — Кимико? — из раздумий ее вывел приветливый голос Мэй. — Плохо себя чувствуешь? — Н-нет, все хорошо. Проводила Саске — он очень спешил, чтобы до вечера добраться до Конохи, — и добавила, отвечая на ее немой вопрос: — Он очень быстрый. Это из-за меня мы добирались до сюда два дня. — Вот как. Прям как его брат, — когда речь заходила об Итачи, Мэй всегда благодарно улыбалась. — Все проснулись. Пойдём завтракать. Когда они прошли на кухню, низкий стол был почти накрыт, и ей оставалось гадать: она так долго просидела со своими мыслями, или Мэй со скоростью света приготовила завтрак. Невысокого роста девушка с пушистыми русыми волосами, чуть младше неё самой, расставляла приборы и улыбнулась, заметив ее взгляд. — Доброе утро, — первая сказала Кими и быстро добавила: — Вам помочь? — Нет, все уже готово, садись, — Мэй похлопала ее по плечу. Как только Кими присела за низкий стол, девушка напротив с нетерпением произнесла: — Меня зовут Ай! А тебя — Кимико? Могу я называть тебя просто Кими? — на это девушка кивнула, и Ай продолжила: — Неужели брат Итачи-сана уже ушёл? Я думала, увижу его... Он такой же красивый, как Итачи-сан? — Он... Нет, думаю, Итачи-сан намного красивее, — смущенно ответила Кими. — Зря ты так. Мне кажется, Саске-кун ничуть не уступает своему брату в красоте, — добавила Мэй и поставила на стол тарелки с омурайсу. — Ой, правда? — Ай захлопала ресницами и нетерпеливо сложила ладони. — Не обольщайся, на такую страшилку, как ты, он и не взглянет, — появился из неоткуда парень с такими же светлыми волосами, как и у девушки, и присел рядом с Кими. — На себя посмотри, господин самовлюблённый петух, — буркнула Ай и схватилась за палочки. Кимико удивленно посмотрела на рядом сидящего парня, который был в точности как ее соседка напротив, только глаза были светло-зелёного оттенка, напоминающие раннюю весну. — Хитоши, — он протянул ей ладонь, улыбнулся и, переведя взгляд в сторону, хмыкнул: — А это моя сестра. — К сожалению, — пискнула девушка, сунув в рот приличную порцию омлета. — Приятно познакомиться, — ответила Кими и пожала протянутую руку. — Вы... очень похожи. — Неправда, я красивее, — довольно ответил Хитоши, сверкая белоснежными зубами. И его спас Итачи-сан? — Хитоши, прекрати дразнить сестру. И ты тоже, — добавила Мэй, смотря на дочь, — ведите себя прилично. Хотя бы за столом. — Да, мама, — хором ответили дети и, переглянувшись, состроили друг другу рожицы. Кими невольно улыбнулась. Кажется, здесь скучно точно не будет. Скучно и не было: Кимико решила повысить свой уровень тайдзюцу, с чем ей любезно предложил помочь Хитоши. Их совместные тренировки были похожи на цирк, в котором он был главным клоуном. Так звонко она не смеялась очень давно. Ай частенько сидела у дерева, комментируя каждый промах Хитоши, и это отвлекало Кимико, после чего она сама падала от очередной подсечки парня. Когда речь заходила о медитации, которая могла помочь расслабиться после продолжительной тренировки и значительно повысить утраченные силы, Мэй вздрагивала от ужаса: Ай после трёх минут сидения в одной позе начинала толкать брата, и он не оставался в долгу, пихая ту в бок, заваливался спиной на Кими, которая терпеть подобное не собиралась и начинала его щекотать. Их медитация заканчивалась совместным заплывом в озере, удачно находившемся неподалёку от их дома. Приходили они уставшие и голодные, поглощая еду как дикие звери, за что Мэй их совсем не попрекала. Вдруг вспомнив порез Саске и свою беспомощность, Кимико решительно попросила помощи у Мэй в развитии навыков ирьерин-дзюцу, заранее зная от Ай, что ее мама первоклассный врач в их небольшом поселении. Женщина охотно согласилась, ссылаясь на то, что ни дочь, ни сын не хотели перенимать ее навыки, ссылаясь на то, что в бою не позволят кому-либо ранить ни себя, ни своих товарищей. На это она только качала головой. Навыки Кимико были не такими высокими, как она предполагала, когда узнала о ее принадлежности к клану Учиха. Но усердие, которое сочилось у неё через край, должно было покрыть все минусы. Мэй одобрительно кивала головой, когда Кимико удавалось освоить технику и успокаивающе похлопывала по плечу, когда выходило все из рук вон плохо. — Время и труд, — повторяла женщина, — время и труд, — и Кими согласно улыбалась. Ей ещё многому придётся научиться, чтобы вернуться домой. Очень многому.