Ничего возможного

Дядя Фрэнк. Это имя тоже очень красивое. Наконец, взвесив все мысли, я подала голос. -Что произошло, дядя Фрэнк? Вдруг он прекратил улыбаться, и его лицо приобрело серьезное выражение. На секунду испугавшись, я подумала, что сказала что то не то. Я всегда говорю что то не то. -Деточка, у меня к тебе очень-очень серьезный вопрос. Неуверенно кивнув головой, я сглотнула. Воспоминания об отце снова вспыли в больном воображении. Может, это папин друг и он тоже хочет мне зла? Немного отпустив его руку, я не моргая смотрела в волшебные глаза Фрэнка. Почему я ему верю? Это же неправильно. Я никому так не верила. -Как ты оказалась на улице?- его голос подрагивал, эти слова давались ему с трудом. Что?.. Он интересуется моей историей? Неужели... ему правда интересно? Этот дядя-особенный. Я уже это точно знаю. Если ему не все равно. Немного растерявшись, я зажмурилась. -Ты правда хочешь знать? -Правда. -Моя мама умерла, когда мне было 5. Папа тогда всегда что то пил и становился бешеным, а потом несчастным. Мне больно было на это смотреть и я пыталась ему помочь. Но все было бесполезно... Он стал приводить в дом новых мам,- выпалила я на одном дыхании и открыла глаза, посмотрев на Фрэнка, который сидел с совершенно серьезным лицом, поджав губы,- и даже пап. Мужчина резко выпрямился, внимательно осмотрев меня, как будто в первый раз видел человека. -Продолжай. -Они издевались надо мной. Заставляли делать страшные вещи. Они все были бешеными, как папочка после маминой смерти. И несчастными. Ненормальность вскружила им голову, заставив забыть о настоящих проблемах. Они стонали, выкрикивали имена друг друга, делали больно тому, кого "любили". Я никогда не понимала этого. И я должна была на это все смотреть, потому что... папочка так хотел. Я сделала бы ради него и не такое...-я на секунду замолчала, следя за реакцией Фрэнка. После того, как услышал про "неправильность" отца, он почти не менял ее. Такое же серьезное лицо и строгий взгляд из под челки.-А потом папочка снова влюбился. В другого... мужчину. Дядя Фрэнк прокашлялся. Я вижу, он о чем то думает. Это легко определить по его лицу. Но, не придав этому особого значения, я продолжила. Он же сам просил. -Мне он сразу не понравился. Я имею ввиду мужчину отца. Его звали Бертом, кажется. Посадил папочку на какие-то препараты, он не мог без них жить. Ночью дома он не был, а приходил под утро и бил меня. Снова бешеный. Я лишь плакала когда он не видел, и все. Никогда бы не сказала ему что не любила его, или что то в этом роде. Потому что... я правда люблю его. И мне все равно, как он ко мне относится. Я помню, как он гладил меня по голове, целовал на ночь, говорил что я-самое дорогое, что у него есть... И я не забуду этого никогда. Он был искренним. Просто это все убило его воспоминания. Как много поганого мусора упало на его мысли. Его надо разгрести, и все будет как раньше,- я быстро вытерла слезу с холодной щеки, чтобы Фрэнк не заметил,- а потом папе надоел Берт, и он продолжил делать больно разным людям, но не говоря об этом его мужчине. Я сочла это как... повод чтобы избавится от Берта. Фрэнк округлил глаза и взял меня за вторую руку, сильнее сжав другую. В его глазах... слезы?! Это же просто невероятно! Мне сочувствуют. За меня кто то переживает. -И я рассказала Берту о папиных людях. И они поссорились. Папа и его мужчина поссорились. Именно это мне и нужно было. Я думала что это конец, победа, папа теперь будет другим... Но все это были лишь мои детские мечты. И когда отец узнал, что я во всем виновата... Он выгнал меня. Дальше ты... знаешь. Слезы хлынули из моих глаз и я ни о чем не думая, кинулась обнимать Фрэнка. Мне казалось, что он единственный кто понимает меня. Почувствовав горячие руки дяди на своей спине, я немного успокоилась. Вот, вот это то, что чувствуют при счастье. Спокойствие и уверенность. Я верю ему. Он-мое спасение. -Как зовут твоего папу?-шепнул мне Фрэнк куда-то в волосы, гладя по голове. Он тоже плачет. -Джерард. -Я помогу тебе. Я помогу тебе, слышишь? Верь мне. Я разберусь. Я хочу помочь... Пожалуйста, верь мне... Прошу... Голос мужчины истерично срывался. Пришла моя очередь успокаивать его. И это приносило мне невероятное удовольствие. Успокаивать... друга. Нового друга. Единственного друга.