Ничего возможного

Placebo – Holocaust ..Your mother's dead She said, "Don't be afraid.".. POV Фрэнк. -Дж.. Джа... Дж... Джамия! Джам... Милая... Не кричи! Джа... Я люблю тебя... Жду дома! Все объяс... Объясню! Пока, котик! Судорожно щелкаю по всем кнопкам на телефоне, чтобы хоть как то угомонить эти крики из ада. Боже. Какая же она нервная и неугомонная. Но я все равно буду ее любить. Всегда, чтобы не случилось. Как тогда, в молодости. Джамия единственная, кто любит меня так же, как и я ее. Самое лучшее, что происходило в моей дерьмовой жизни. Счастливо улыбнувшись самому себе, я повернулся обратно к кровати, на которой сидела Бэндит. Мой взгляд тут же столкнулся с ее. По спине пробежался холодок. Эти глаза. В них столько взрослого. Мне кажется, она понимает намного больше, чем кажется сначала. Больше, чем я. Эта серьезность. Я еще не видел, как она улыбается. Искренне. Как будто этого сделать ей не дают... мысли. Причем, совсем не детские. Она смогла сдержать слезы, когда говорила о себе. Мне 25, я взрослый мужик, а сам чуть не разревелся еще в самом начале. А ей на вид лет семь... Эта усталость. Я так выглядел лет в 16, когда ночами напролет трахался и курил косяки. Я тогда устал от жизни, хотел уйти и не возвращаться. А тут... все намного серьезнее. Намного. Черт, я опять начинаю плакать. Клянусь. Я клянусь своей жизнью, что когда я увижу этого Джерарда, натяну ему анал на глаз. Я откручу ему яйца, засунув их в его поганый рот. Выскребу ножом на животе что то вроде "долой педиков и жестокое обращение с детьми!". А малышку Бэндит я удочерю. Мы с Джамией любим детей, она будет не против. А что если... Я такой же непутевый отец? Что если мои дети так же думают обо мне? Как бы любят, но как бы боятся? Я смогу их выгнать на улицу, если напьюсь? Нужно последить за собой. Вдруг мой самый страшный кошмар-явь?.. -Дядя Фрэнк?-Пронесся где то далеко, отдаваясь эхом в моей голове тихий детский голосок, теперь значащий для меня многое.- Все хорошо? Встрепенувшись, я широко улыбнулся. Девочка сидела, смотря на меня как на идиота. Конечно, наобещал что то, а теперь грузанулся посредине комнаты, так и не дойдя до кровати. -Да, все хорошо, детка,- я быстро сел рядом с Бэндит, как будто собираясь наверстать упущенное время,-у тебя есть телефон... Я запнулся. Отца. Скажи это слово. Он ее отец, не тебе решать кто от кого родил. Фрэнк! Ты боишься ее реакции? Девочка любит его. Она же говорила тебе... Сопля! -Телефон папы?- Снова слышу этот голос сквозь пелену мыслей, и облегченно выдыхая. Надо же у меня привычка-тупить, говоря с человеком. Вот я идиот. И правда. -Да-да, твоего... Папы. Мне казалось, что на последнем слове я плюнул ядом. Даже на полу что то зашипело, морщась от отвращения и ненависти, что я вложил в это слово. Бэндит заметила это и поджала маленькие губы, неуверенно беря меня за руку. -Я помню, дядя Фрэнк. И я скажу тебе его. Но только можно... Я кое что спрошу? Снова испуг в глазах. Этот подонок так над ней издевался, что ребенок теперь боится всего на свете. Стараясь как можно добрее улыбаться, подал голос. Хотелось вселить в нее надежду. -Конечно, милая. -Можно я буду называть тебя просто...- Пауза, в глазах страх. Да блять, что такое? Вдруг я вспомнил ее первые слова для меня. "Не бей меня" -Просто Фрэнки? Господи. Я прижал девочку к себе, целуя в макушку. -Конечно. Я слышал, как она улыбнулась. Искренне. Счастливо. Но не из за выгоды, не из за денег. Это просто детское счастье. Волшебное время. Тишину разрезал громкий звук звонка в дверь. Внезапный источник шума испугал всех детей. Близняшки прекратили кричать и пищать, недоумевающим взглядом уставившись на дверь. Бэндит резко отпрянула от меня, прижимая ладошку ко рту. Закрыв глаза и подтянув коленки к груди, она свернулась так, что не было видно ее лица. Она снова испугалась И я знал причину.