***
Открываю краны и встаю под тёплый душ. Вода чуть остужает голову, и я с наслаждением моюсь, стараясь не сильно трогать зад – был неаккуратен… Я слишком много думаю о нём, и чем дольше – тем больше меня это бесит. Надо решить это раз и навсегда! Завтра же приду к нему и… и… Так ничего и не придумав, заканчиваю мыться, тянусь за полотенцем и цепляюсь взглядом за мокрый блеск на полу: это от меня столько воды…? Осторожно встаю на пол и наклоняюсь, заглядывая под ванну: – О нет…Open
22 октября 2021 г. в 23:40
– Это и есть твой холостяцкий ужин? – киваю на бутылку виски, которую Василий ставит на кухонный стол.
– Нет, это – холостяцкий десерт, – скалится он, – а это, – он мягко бросает на стол кипу бумаг, – холостяцкий ужин.
Удивлённо скольжу взглядом по строчкам верхнего документа:
– Вау.
Кот щурится, садится напротив и опускает подбородок на сцепленные ладони:
– Вкусно, правда?
Отстранённо киваю, вчитываясь внимательнее. Он взмахивает рукой, шепчет: «не стесняйся», и я хватаю документы, жадно вчитываясь в каждый лист.
– Как ты это раздобыл? – глухо шепчу, видя не только копии счетов и доверенностей, рукописные записи разговоров, но и оригиналы некоторых документов.
– Я давно в частной охране, – сыто мурлыкает Кот.
Я поднимаю взгляд и пристально всматриваюсь в эти темно-зелёные глаза.
Он выдерживает мой взгляд и медленно моргает:
– Пока люди вроде тебя занимались своими делами, бесполезными бумажками и праздными гуляньями – я медленно собирал всё, что было интересно.
Напрягаюсь и скалюсь:
– Вроде меня?
– Не беспокойся. Всё, что мне про тебя было известно – это то, что «Ручей» нерентабельный, а ты упорно держал его на плаву, – серьёзно произносит Кот, прекратив щуриться. – Думал, – скалится вновь, чуть наклонив голову, – ты подкатываешь к хозяйке. Кто же знал, что она – твоя женщина.
Он разводит руками, а я внутренне ликую – если даже этот пройдоха не знал о нас, то никто не знал.
…не узнал бы…
– Хей, – он привлекает моё внимание щелчком пальцев, – ты ещё не видел самое главное!
– Что? – хмурюсь, не в состоянии понять, зачем он вообще всё это мне показывает.
Скалится и встаёт. Выходит из кухни, стучит чем-то в комнате небольшой однокомнатной квартиры и возвращается с пластиковой папкой и сигаретами.
– Сколько можно курить? – бормочу я и тянусь за папкой.
– Я не курил целых полчаса, – Василий картинно округляет глаза, но натыкается на мой взгляд исподлобья. – Всего одну, Волк. А ты читай, читай, – отдаёт мне папку и открывает окно.
Чиркает зажигалкой и выдыхает дым в открытое окно.
Я вчитываюсь и поражённо выдыхаю:
– Это…
– Ага, – затягивается, – готовый бизнес. Легальный.
– Охранная фирма…
Он тушит недокуренную сигарету, закрывает окно и садится за стол напротив меня:
– Уйдём красиво, – скалится он. – Подрежем кое-кому крылышки, подставим рыжую. Лишим их дела, денег, влияния. Натравим друг на друга. И заберём освободившуюся нишу себе. Но уже легально, – он подмигивает, всё больше напоминая мне кота.
Пытаюсь осмыслить сказанное, уже выстраивая в голове последовательность действий, а он продолжает:
– Заказы есть. Тебе хватит на содержание «Ручья» и твоего сладкого зайчишки. И никаких тайн от него, – подаётся вперёд, глубоко выдыхает; в нос бьёт привычный запах его сигарет. – Никаких рисков для его жизни. – Я сжимаю челюсти, отчего Василий довольно щурится. – А вызовы, – он выпрямляется, мягко хрустит костяшками пальцев, – вызовы есть всегда. Всегда нужна грубая сила и проверенные люди.
Медленно качаю головой, понимая, наконец.
Задумчиво скольжу взглядом по его кухне: старый кухонный гарнитур, просящийся на помойку; немного посуды в открытом ящике на стене над раковиной. Плита, разве что, новая. Микроволновка, чайник.
Интересно…
– Какая тебе от этого выгода? – перевожу на него взгляд.
– Ты толковый мужик, Волк. Думай что хочешь, но я нутром чую: мы сработаемся.
– Я тоже, – скалюсь, чуть подаюсь вперёд.
– Заканчивай с такими намёками, – облизывается он. Достаёт пару бокалов: – Будем?
– Да.
Разливает виски по бокалам, отставляет бутылку. Чокаемся.
– За новые, открывающиеся нам горизонты, – масляно шепчет он и отпивает.
Я киваю, делаю глоток. Виски обжигает горло, а я делаю глубокий вдох. Выдыхаю через нос:
– И всё же? – Василий мычит, отрываясь от разглядывания бликов в своем бокале. – Чего ты хочешь?
Он разводит руки в стороны, мимолётно меняется в лице:
– Стабильности.
Удивлённо приподнимаю брови, а он продолжает:
– Всё просто, верно? Я хочу стабильности. Мне нужен человек, которому я смогу безоговорочно доверить себя и свою жизнь. В свою очередь – отдамся с потрохами, – Замираю, а он щурится: – Не буквально, Волк, не переживай. С твоим зайчонком я конкурировать не буду.
– Почему ты продолжаешь думать, что он мой?
Он победно скалится:
– Из всего, что я наговорил, ты выделил только это. Он занимает твои мысли куда больше, чем ты думаешь.
Прикрываю ладонью глаза и тихо смеюсь, мысленно признавая, что он прав. Куда больше, чем он думает.
Поднимаем бокалы, чокаемся. Он подмигивает мне, и я делаю глоток.
– Ты любил когда-нибудь? – спустя несколько секунд спрашиваю его.
– Коты гуляют сами по себе, – мурлыкает он, не сводя с меня глаз, – и делают что хотят, – он поднимается, подходит ближе. – Это волка можно приручить, а кота – никогда.
– Ты точно ищешь себе партнёра, – выделаю это слово интонацией, не останавливая его, когда он подходит максимально близко, касается моих коленей своими, – а не любовника?
– Когда ты последний раз трахался, Волк? – спрашивает, облизываясь.
– А в чём дело? – оглаживаю стопой выступающую косточку на его лодыжке.
– Не хочу, чтобы ты сорвал всю нерастраченную энергию на зайчишке – не надо рвать мальца.
– Заботишься о нём? – он щурится в ответ, медленно кивая. – Или о себе? Когда ты последний раз трахался?
– С неделю назад.
Всматриваюсь в его глаза и встаю, он отходит на полшага.
– Волки верные, и зайке я изменять не буду.
– Ты разбиваешь мне сердце, – он картинно прикладывает руки к груди. – Но не порви его, когда дойдёте до дела, – добавляет серьёзно и отходит. Берёт бокал, подаёт мне мой: – За твоего зайку.
– Моего, – шепчу я, делая глоток.