***
Папка странно улыбается, когда я с аппетитом поедаю жареную рыбу с картошкой на ужин. – Что? – спрашиваю, поднимая голову. – Ничего, просто ты подозрительно доволен, – он прищуривается. – Я рад этому. – Скажешь тоже, – тушуюсь я, отвожу взгляд. Доедаю и убираю тарелку в раковину, с трудом удерживая себя от того, чтобы сбегать в ванную и посмотреть, не смазался ли тональный крем. Делаю чай, а он продолжает: – Уверен, в новом колледже тебе будет интереснее. Познакомишься с новыми ребятами… – Говоришь, как мама, – перебиваю его, ставя на стол чашки с чаем. Папа широко ухмыляется: – А у тебя тональник, как у мамы. …ой. – Увидел тюбик рядом с телевизором у тебя в комнате, когда смотрел в окно, какой идиот орёт у подъезда. Так, – он хитро улыбается, – зачем он тебе? …думай, соображай! – Да я ж царапаюсь вечно. Не хочется в новый колледж с расцарапанным лицом или шеей, – тщательно контролируя голос, чтобы не дрожал, вру я. Собственно, и не вру. Ну, в общем… не совсем вру. Папка вскидывает бровь, смотрит на меня какие-то мгновения и прикрывает глаза, выдыхая: – Тоже верно, – тянет он, – вспомни, как недавно щеку поцарапал. – Да, длинная была царапина, – облегчённо выдыхаю, садясь за стол. – Вот и подумал, что… – Я понял, – опять странно улыбается, будто мама, когда она знала что-то, чего я не знал. После ужина я прячу тональник туда же, где храню дилдо и смазку, и только после этого иду в душ.***
– Молодой человек, туда нельзя! – вскидывается девушка за кассой, когда я на следующий день уверенно толкаю дверь «для персонала» в книжном. – Меня ждут, – отвечаю и захожу. Не уверен, что Владимир тут, но не хочу отступать. Если его нет – неважно, дождусь его. Не успеваю коснуться дверной ручки, как та же девушка хватает меня за плечо: – Молодой человек, я же сказала – вам нельзя сюда! – А я уже сказал, что меня ждут, – дёргаю плечом, вырываясь из её хватки. – Нам не говорили об этом, вы не можете здесь находиться, – не унимается она, а я вижу, как из комнаты отдыха выходит Василий. Он недоумённо приподнимает брови и широко скалится: – О, это ты-ы-ы. – Василий Андреевич, он… – начинает девушка, но он останавливает её коротким взмахом руки. – Оленька, не переживай, ему можно. – Но Владимир Сергеевич ничего не гов… – О-о-оленька, – тянет мужчина, мягко приобнимая ей за плечи, – просто Владимир Сергеевич не успел вас предупредить, но он правда ждёт этого молодого человека. Она с сомнением смотрит на меня, но подчиняется и позволяет Василию увести себя. Тот успевает обернуться, показывает мне большой палец, подмигивает и громко шепчет: «Номер телефона!». Киваю в ответ и открываю, наконец, дверь кабинета. Волк недовольно отрывается от монитора, но только поражённо клацает челюстью, видя меня: – Зайка… Широко улыбаюсь, чуть наклонив голову к плечу, и подхожу к столу. Беру ручку из подставки, пододвигаю к себе один из листов, которые лежат на столе, не беспокоясь о том, что это может быть что-то важное, и записываю крупным почерком номер своего телефона. Он выпрямляется, прячет руки в широкий карман толстовки, а я записываю свой номер телефона под его и пододвигаю к нему лист, не задумываясь о том, что это чистовой вариант договора – распечатаю ещё. Он ухмыляется, надламывает брови и достаёт из кармана ободок с недлинными белыми заячьими ушкам. Надевает его на голову: – Владимир… С силой выдыхаю, вставая: ты сведёшь меня с ума…