***
Лёха предложил побухать, а я и согласился. Почему Лёха предложил побухать? Он давно хотел это сделать, а меня взяли под предлогом что я какой-то хмурый всё время хожу, как в воду опущенный. Ну я и согласился. Развеюсь. Хоть немного не буду думать о Максе. В последнее время я слишком часто о нём думаю. Ещё до того как он попал в больницу. Я думаю о нём как-то странно. Мне почему-то начали нравится его глаза. Голубые, как разбушевавшийся океан. А раньше они мне казались обычными. Мне почему-то начали нравится его волосы. Тёмный такие, кудрявые, всегда аккуратно уложенный, а не как мои. В моих волосах обычно спит ворона, но об этом позже. Я начал замечать за собой, что часто смотрю на него. На его лицо, на его руки, они мне тоже от чего-то нравятся. Такие тёплые, мягкие. Я начал замечать за собой что мне приятно смотреть на него. Мне начала нравится его фигура. Его широкие бёдра, которые раньше мне казались самыми обычными. Впалый живот, который я достаточно часто вижу когда мы переодеваемся на физру. Я заметил что у Макса узкие плечи, по сравнению с моими. Я напоминал шкаф по строению. Высокий рост и огромные плечи. На моём фоне Макс был похож на девушку. Так странно. Мы как-будто гармонично смотримся друг с другом. — Алёу — Лёха пощёлкал пальцами у меня перед носом — опять блять в своих мыслях летаешь, но это не надолго — он ставит на стол огромный ящик водки — Мы же не в двоём бухать будем? — с наигранной опаской спросил я — я не хочу так рано проебать печень — Маслов прыскает — Не ссы в трусы, нормально всё будет — Лёха, попровляет кепку — и чтобы ты не скучал, я позвал Настюху Лёшенька, как же я тебя люблю. Настя точно отвлечёт меня от мыслей о Максе, только одним своим милым личиком. — Лёха, как же я тебя люблю — я делаю вид что лезу к нему целоваться, тот начинает отбиваться — Ты это по аккуратней, руки он мне тут распустил — и что-то ворча пошёл в соседнюю комнату. Я сам не заметил, как начал смеяться. Впервые за эти три дня.***
В квартире слишком мало места для той оравы людей, которых позвал Лёха. Я успел попиздеть со всеми. Они все нормальные ребята. Я успел выжрать две бутылки палённой водки. Вот так вот девачки. Сейчас я сидел с Настей на диване, она пила вино и что-то мне рассказывала. А что, я уже не слышал. Музыка вместе с криками людей превратились в моей голове в один сплошной шум. Как белый, только ещё противнее. Я поворачиваюсь на Настю. Ебать какая она сейчас красивая. На ней обычная голубая толстовка, синие джинсы и носочки с сыром. А её кудрявые волосы сейчас собраны в высокий хвост. Я не знаю. Может это алкоголь на меня влияет или Настя действительно выглядит, как греческая богиня. Возможно именно поэтому я прижимаюсь губами к её шее и начинаю кусать нежную кожу. Она выгибается и тихо стонет. — А-Антон, ты чего? — заикается она Я, конечно, ей не отвечаю. Я если честно сам не понимаю что мною движет. Я отстраняюсь и вижу, как у Насти щёки становятся всё краснее и краснее. От этого зрелища внизу живота начинает приятно тянуть. Я беру Настю за руку и веду её в комнату к Лёхе. Закрываю дверь и толкаю её на кровать, сам же нависаю сверху. Она вся красная её грудь высоко вздымается. Я её мокро целую, попутно, стягиваю с неё толстовку. Я отстраняюсь и припадаю к шее. Настя тихо стонет. Я кусаю, целую и облизываю нежную кожу, а девушка подо мной выгибается. Дальше я не помню, что происходит. Помню только что мне было очень приятно. А затем тёплые объятья.***
Я просыпаюсь от того, что мне в глаза бьет луч света. Я поднимаюсь на кровати и чувствую в горле сушняк. Это надо было так нажраться. Я сбрасываю с себя одеяло и вижу, что я абсолютно голый. Потом до меня кусками доходят события вчерашнего вечера, а затем я вижу Настю. Она спокойно спит. Я поправляю сползшее одеяло, встаю напяливаю трусы и джинсы и мантолю на кухню. На кухне я встречаю Лёху. Он хлыщет воду из горла пятелитровки, как ёбаная лама. — Фу ебать — произносит он и ставит бутыль на столешницу — о, Тоха, здарова — протягивает он мне руку — И тебе доброе утро — пожимаю ему руку я — Тут это тебе мамка звонила, но ты занят был — он поигрывает бровями и протягивает мне мой телефон — Иди лесом — говорю ему я и беру телефон. И действительно один пропущенный от мамы и одно непрочитанное от неё сообщение. Удивительно, что их так мало. Я открываю сообщение, оно небольшое, но прочитав его, у меня сердце удар пропускает, а потом так легко становится. От: Мамка Лера «Макс в себя пришёл» Это всё что говорит мне текст сообщения, но этого мне хватает, чтобы сорваться с места и быстро одеться. Через пять минут я выбегают в коридор, полностью одетый. Лёха смотрит на меня с ахуеем. — Если, что, я в больнице Лёха, вместо тысячи вопросов, кивает. Как же я его люблю. Я выбегают из падика и бегу к первой попавшейся остановке. Сажусь на первый попавшийся автобус, они все едут мимо больницы. Минут двадцать проходит и я выбегают до больницы семь минут пешком, я преодолеваю это расстояние быстрее. Я бегу мимо спокойно ходящих туда-сюда людей, мимо аккуратных клумб и лавочек. И вот я вбегаю в огромное кирпичное здание. По лестнице. Мимо стеклянного коридора. Детское отделение. Самая последняя палата. Я рывком открываю дверь и на меня смотрит тётя Ксюша, дядя Тима, мама и. Макс У меня почему-то глаза щипит, когда я его вижу. Я улыбаюсь как дебил, он так же улыбается. Его голубые глаза светятся радостью, внутри от вида что-то приятно разливается. Как же я по нему соскучился. — Братааааан — я бегу к нему и, практически, упав на него, обнимаю. — Я тоже рад тебя видеть — говорит он и обнимает меня в ответ. Я слышу, как колотится моё сердце. А затем прислушавшись, слышу, как сердце Макса колотится так же. Я поднимаю голову и смотрю на него вопросительно. Он смотрит мне в глаза, а затем. Испуг. И он отворачивается. Он выглядит сконфуженно. — Антон, встань с него, ему нельзя такие тяжёлые нагрузки — мама стукает меня по-плечу — Да, Господи, встаю-встаю — говорю я и, нехотя поднимаюсь, Макс хихикает. Я так рад его видеть. Слышать его хихиканье и голос. Но мамка говорит, что надо домой. Я прощаюсь с Максом крепким рукопожатием. И выхожу из палаты.***
Мы с мамой едем мимо нашего с Максом светофора. И мне от чего-то грустно, что Макс будет ещё неделю восстанавливаться в больнице. Целую неделю придётся к нему ходить в больницу. Ну ничего страшного. Зато буду видеть его красивые голубые глаза.