Разум и сердце

— Впредь вам будет позволено покидать территорию школы только по моему письменному согласию, за исключением законных каникул, городских экскурсий в рамках программы обучения и чрезвычайных ситуаций. Распоряжение профессора, личные обстоятельства, — все это более не кодируется за причины пересекать барьер, который в скором времени будет усилен в связи с проникновением Сожженных на территорию школы. Расписание ваших занятий также подверглось корректировкам, с ним можете ознакомиться по окончании собрания. Задние ряды, еще слово, и до конца своих дней будете ходить в облике помойных крыс! Совсем разучились уважать старших… Итак, на чем я остановилась? Точно, занятия. Этот вопрос довольно долго стоял на повестке дня преподавательского комитета. Было принято решение минимизировать теоретическую часть и увеличить практическую. Вижу по лицам, многие оживились. Изменения уже внесены в Устав Алфеи и требуют внимательного ознакомления с дальнейшим соблюдением. Нарушители будут подвержены санкциям, каким — узнаете при первом проколе. Хорошего дня! Ривен стоял на балконе и наблюдал за разросшейся ахинеей сверху вниз, не скрывая свою недовольную кислую мину. Собрание для объявления «важных новостей», увы и ах, совершенно не относились к специалистам, а значит, отняли у них драгоценное время тренировок. Все внимание сконцентрировали на себе проблемные феи, и Ривен даже поддержал идею ужесточения дисциплины, ведь за последнее время им и так доставалось много поблажек. Вспомнить ту битву с Сожженными, когда волшебники отделались репликой «Вы еще дети и не сталкивались с подобным, вам простительно», а настоящие борцы получили внушительный нагоняй, где не обошлось без рукоприкладства. В нескромной мере досталось и девчонкам, этот факт Ривен понимал и не понимал одновременно, до сих пор не разобравшись со своим отношением к гендерному равенству. С одной стороны, они знали, куда шли и какие последствия нагрянут, с другой стороны… Нет, ведь все-таки девушки… Одно он понял наверняка: двойные стандарты убивают психику. Толпа медленно начала разбредаться. В два счета преодолев лестничный проем, юноша поспешил вернуться на разминочную площадку, однако дорогу перегородил взволнованный Дэйн. — Нам дали миссию на Черном болоте, — едва различимым шепотом протараторил первокурсник, — через пятнадцать минут нужно быть у гаражей. Андреас все согласовал с Розалиндой — можно считать, это была ее затея отправлять нас туда. — А мямлить, чтобы другие напрягали барабанные перепонки, тоже входит в критерии задания? — Тише ты, это секретно! — С возмущением шикнул Дэйн, настороженно осматриваясь вокруг. Да уж, подумал Ривен, кто-то заигрался в роли шпиона. — Не прошло пяти минут, как нам поручено нарушить запреты, интересно… — с театральной манерностью произнес Ривен задумчивым тоном. — И сколько нас? — Пятеро, не считая Андреаса, — отчеканил приятель. Шатен недовольно цокнул, закатив глаза. Ну на кой черт за главного поставили недокороля? Мало того, что у него глаза безумца, так еще за долгие годы отшельничества он напрочь растерял армейскую сноровку, куда уж до предводителя делегации и, тем более, статуса правителя целого государства. После долгой конспирации собственной личности Андреас явно не был готов к доверенным званиям ни морально, ни физически. Да и особой почтительностью он похвастаться не мог. Если его не уважал сын, наследник монаршей династии, что же говорить об остальных? Бежал с поля сражения, подстроив кончину от руки лучшего друга, оставил единственное чадо на попечительство регентов и серых кардиналов, едва не похоронивших экономику и внешнюю политику Эраклиона, а теперь вдруг решил вернуться и наверстать упущенное. И ведь давно бы его с пинками изгнали из магического измерения, не будь он сообщником Розалинды. Якшается за ней умалишенным призраком и наслаждается неприкосновенностью. Когда наличие выгодных связей не помогало Ривену в достижении желаемых результатов, он начинал сердиться на тех, кому это сыграло на руку, и случай с Андреасом был именно тем поводом легкого раздражения. Пока парню приходилось пахать, дабы заслужить хоть малейшую долю авторитета, кому-то достаточно было оказаться в нужное время в нужном месте. Ну, или обзавестись привилегиями с рождения. В обоих ситуациях у него очевидный промах, поэтому приходилось упорствовать невзирая на кровь, пот и слезы. — Не хочешь спросить, зачем нас туда высылают? — По дороге узнаю, — безразлично ответил Ривен, и Дэйн вдруг вообразил, здорово бы и ему заиметь такое спокойствие ко всему происходящему. Путь был долгим. Делегация уместилась в один внедорожник, и Ривен, не желающий провести несколько часов в тесноте, толкаясь боками, оперативно занял водительское сиденье. Год назад, будучи первокурсником, он ловил дикий экстаз от того, что, подобно Золушке, сбегал с территории школы после полуночи, взламывал замок в рандомном автомобиле на парковке и часик-другой катался по ночным окрестностям, слушая любимую музыку. Порой он брал с собой термос, доверху заполненный черным чаем, парковался прямо на трассе, выходил из машины и долго-долго, игнорируя затекшую шею, лицезрел звездный небосвод. В детстве, когда наступало лето, мать часто выводила едва научившегося читать и писать Ривена на лужайку у их крохотного дома, усаживала на мягкую траву, нежно обнимала за мальчишеские, еще неокрепшие, плечи и своим бархатным голосом рассказывала о небесных светилах, пульсарах, планетах, учила различать на темном полотне бесчисленные созвездия, каждое со своей историей, смыслом. Юношу с младенчества воспитывали романтиком, однако получился он полной противоположностью. Материнское влияние, хоть и передавшее по наследству чрезмерную сердечную пылкость, не смогло тягаться с реалиями мира, где мальчик рос. Изолированность Эраклиона после утраты стабильной власти, попытки государственных переворотов, постоянное недовольство граждан, продовольственный кризис, бойни за кусок хлеба, — все это волей-неволей закалило в мальчишке сталь и привело в ряды бесстрашных солдат. С особой внимательностью объезжая ямы извилистой дороги, Ривен, попутно переговариваясь с сидящим рядом компаньоном, разузнал обо всех нюансах выезда. Розалинда отправила шестерку на охоту за загадочным существом, названия которому еще не успели дать приверженцы науки. По наброску на пожелтевшем клочке бумаги можно было отчетливо разглядеть силуэт необычной аномалии: туловищем он напоминал длинного вытянутого слизняка, вместо головы — громадный цветок, без глаз, носа, зато с огромной круглой пастью и острыми клыками. Жизнедеятельность мутанта зафиксировала в болотистой местности группа любительских экспедиций. Никто не пострадал, но запрос на изучение сделали, и Розалинда с радостью согласилась поучаствовать в непонятной авантюре, только не самостоятельно, а при помощи чужих рук, или, точнее, приспешников. Ривен никогда в жизни не побуждался подслуживать и становиться чьим-то прихвостнем, скорее, всегда выступал за независимость. Этой осенью все привычные устои перевернулись вверх тормашками. Стоит отдать должное Беатрикс: она сыграла значимую роль, всячески подначивая специалиста перейти на сторону противоречивой дамы, жаждущей завладеть огромной силой. К слову, парень не особо сопротивлялся: его устраивала стабильность того положения, которое предоставило ему выполнение распоряжений Розалинды. В округах специалистов Ривена, наконец, начали ставить наравне со Скаем, и будь он хоть тысячи раз его другом, брюнет постоянно сердился, когда принц занимал первенство на невербальном пьедестале почета. Ривен с горькой усмешкой сравнивал это с банальным сюжетом детской сказки, где светловолосый голубоглазый красавец побеждает вселенское Зло и загребает все прелести: замок с золотом и драгоценными камнями на несколько поколений вперед, доблестную славу, красавицу-принцессу. В лучших традициях фольклора. По сути, сейчас у Ривена не имелось ни того, ни другого, ни третьего, однако появилась уверенность. В завтрашнем дне, в том, что его не станут принижать из-за весомой родословной товарища. В день, когда Розалинда стала директрисой Алфеи, Ривен проснулся не тенью Его Величества, не бабником, не «каким-то чуваком из команды Сильвы», а приспешником хищного узурпатора, тем, кого не любили, но начали опасаться, осознавать как силу Ривена, так и влияние его союзников. Если Адреас был бесформенным нежным пластилином, то Розалинда — крепким, шершавым базальтом, покрытым едкой сажей, — прямиком после извержения вулкана, точнее, после сожжения деревни Астер Делл. Колдунья была до безумия опасна, но Ривен не страшился ее деспотичных планов по захвату девяти миров. Намного больше волновало собственное будущее, за всем остальным он наблюдал, словно за сериалом. Однокурсники недовольны его возвышением и распространяют сплетни? Их проблемы, отдельная благодарность за пиар. Вводятся ужесточенные правила для студентов? Отлично, давно пора восстановить дисциплину, а возмущенные, униженные или оскорбленные новаторскими законами пусть и дальше разглагольствуют о неправильности сего решения, ведь когда-то они поймут, что сделано это во благо безопасности и усовершенствования их навыков в качестве магов и бойцов. Всему свое время. Через три часа бригада добралась-таки до нужной локации. Поездка выдалась тягомотной, никто не был в настроении завести разговор, дабы скоротать безмолвие байками, дискуссиями, в крайнем случае, сплетнями, поэтому Ривен со стеклянными глазами безразлично смотрел вдаль, не замечая ничего, кроме изумрудных пятен, размытых высокой скоростью автомобиля, точно обленившийся художник не стал четко прорисовывать волшебный лес, переполненный кустарниками, хвоей и другими деревьями, а поставил лишь небрежные мазки. Понемногу зеленые кляксы превращались в коричнево-оранжевые, вытесняя из виду привычную величественную чащу. Массивный внедорожник паркуют у самого въезда в нетронутую цивилизацией местность, не беспокоясь о маскировке. Даже воздух здесь ощущался по-иному: вязкий, удушающий, точно сама атмосфера Черного грязевого болота в безмолвном неудовлетворении противилась гостям. Недаром мрачные топи огласили таким названием: жуткие, истощавшиеся ветки сухих деревьев угрожающе манились к команде, норовя схватить за куртки, зыбкая бордовая трясина хватала подошвы ботинок, омерзительное бульканье грязной жижи медленно сводило с ума. Ничего общего с земными болотами: ни защитного слоя торфа, ни лечебных свойств воздуха, ни естественной фильтрации. Не зря ведь место заколдованное: один неверный шаг, и тебя унесет под толщу воды, предрешив твою неминуемую погибель. На капоте машины Андреас на правах главаря разложил ватман, вытащил из кармана маркер и старательно начертил приблизительную карту округа, сжимая в зубах колпачок. Стоит признать, чертежник из него вышел неплохой. Увлекшись, он с суровым выражением лица, будто отправлял многотысячный полк в сражение, разделил болото на три квадрата, попутно описав возможные опасности каждого, и отправил на размеченные территории по двое. В пару себе мужчина пристроил Ривена, чему тот даже удивился, потому что взаимопонимания и взаимоуважения между не наблюдалось с первой минуты знакомства. Дэйну достался маг Седрик, двое оставшихся, имена которых у Ривена предательски вылетели из головы, взяли под свою ответственность последний участок болота. Самым обомлевшим из шестерки выглядел приятель Дэйн, и Ривен поначалу хотел махнуться партнерами, чтобы тому было не так неспокойно на миссии, однако тут же одернул себя. Пусть товарищ выходит из зоны комфорта, ведь по-другому специалистом ему не стать. Старшие нянчиться не будут, нужно привыкать к самостоятельности. У Дэйна нет большого опыта в схватках и рисковых заданиях, но охота за неопознанным объектом на болоте — прекрасная возможность проверить себя на прочность. Тем более, с ним Седрик, без пяти месяцев выпускник Алфеи, маг воздуха, поэтому беспокоиться попросту бессмысленно. Самые ценные уроки жизни вычленяются именно в моменты страха, безысходности и отчаянного желания бороться за жизнь. Это должны пройти все, в особенности те, кто решил числиться в кругах потенциальных защитников магического измерения, поэтому Ривен, поймав на себе нервозный взгляд Дэйна, лишь пожимает плечами и уходит с Андреасом в противоположную сторону, однако спустя несколько шагов незаметно оборачивается, проследив за несмышленым товарищем и убедившись, что тот, по крайней мере, продолжает идти навстречу неизвестности, не предпринимая попытки сбежать с позором. Десять минут, тридцать, пятьдесят… Бездумное хождение по болотистому мху начинало изрядно надоедать. Пейзаж совсем не менялся: выгоревший оранжевый цвет трясины над густой водой, сливающийся на линии горизонта с чуть ли не таким же оттенком неба, тощие растения да отсутствие живности, не беря в счет ядовитых комаров и квакающих жаб. Протяжное пение земноводных мешало сконцентрироваться, к тому же, было настолько громким, что заглушало остальные звуки, отчего приходилось полагаться не на слух, а на зоркость зрения, прочесывая сантиметр за сантиметром, тень за тенью в надежде поймать аномалию. — Вот же устойчивый к болотному климату паршивец, — ворчал Ривен, в очередной раз наклоняясь в зловещие кусты, не упуская ни миллиметра неизученного пространства. Сухие ответвления царапают ладони, но парень настолько погружен в раздумья, что игнорирует мелкие кровоточащие полоски. — Почему не бы спрятаться где-то на берегу моря, чтобы можно было позагорать, искупаться и отведать вкусных коктейлей в пляжном баре. Нет ведь, обязательно нужно усложнить. Ни себе услады, ни другим. Андреас не удостоил вниманием бормотание специалиста. Молчаливый и отстраненный, он с прищуром глядел вдаль, с тревогой подмечая, что мала вероятность команды вернуться обратно с добычей. Суматоха загадочной аномалии напоминала неблагородное «Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что». Хоть он и оставался верен политике Розалинды почти второй десяток лет, некоторые поручения были из ряда вон выходящими, а Андреас, между прочим, не какой-то паж, а по-прежнему законный правитель Эраклиона! Тем не менее, кое-что заставляло его закрыть глаза на свой высокий статус и следовать за могущественной волшебницей. Это «кое-что» вынудило оставить семью, уступить трон опекунам своего сына, отказаться от привычной жизни во дворце, скрываться от любопытных очей общества. «Кое-что» настолько сильное, сродни безоговорочной преданности идеям, привязанности и, возможно, любви, чего Андреас который год менжевался признать. Мужчина вновь осмотрелся по периметру — безуспешно. Он уже решил было окликнуть напарника, как вдруг ступил на скользкий багряный мох и потерял равновесие. Один неверный, неосторожный шаг — этого хватит, чтобы допустить смертоносную ошибку, особенно в таких местах, изобилующих дурной магией. Андреас падает, опершись о нетвердую землю руками — и снова оплошность. Теперь он полностью увяз в болотной мути, не имея возможности выбраться. Затхлое варево алчно затягивало того в свои владения, и чем чаще он дергался, тем становилось хуже. К счастью, Ривен подоспел вовремя. Юноша с силой выдернул увесистую ветку с дерева, подбежал так близко, насколько позволяли обстоятельства, и подал ее тонущему. Андреасу удалось освободить левую руку, и он схватил палку, тяжело выдыхая. Ривен с огромным усердием начал тянуть. Он знал, что передышки делать нельзя, иначе начнет засасывать с утроенной силой, поэтому безостановочно тащил пострадавшего на волю. В нем словно пробудилось второе дыхание и открылась мощь, ранее неизвестная. Адреналин вскипел, расползаясь по выпирающим темно-синим венам на руках, сердце учащенно било по грудной клетке. Когда на виду показался пояс Андреаса, Ривен избавился от услуги громадной ветки и продолжил спасать из ловушки самостоятельно. Кончики пальцев побелели, из губ то и дело вырывалось кряхтение, и наконец ослабленное тело Андреаса опустилось на твердую поверхность. Оба сидели на коленях, жадно глотая душный воздух, которым никак не получалось насытить легкие. — Спасибо, — спустя некоторое время прохрипел Андреас, даже не смотря в глаза Ривену. Специалист поднялся первым, протянув тому руку. Теперь они вдвоем уверенно стояли на ногах. — Как же я могу оставить в беде своего государя? — Язвительно отмахивается Ривен. Он уже был готов закончить и без того короткий диалог, однако Андреас внезапно продолжил: — Ты близкий друг Ская, верно? Юноша с непониманием поднял брови. Несколько часов молчать, а потом завести тему о детстве своего чада. Абсурдная ситуация, но Ривен решил поддержать разговор, потому что банально становилось скучно от болтовни с самим собой. — Да, — он равнодушно пожал плечами. — Хорошо, что у моего сына был… кто-то, кого можно назвать подлинным другом, — король Эраклиона говорил с долгими паузами, будто тщательно подбирал слова, выглядел отстраненным, задумавшимся о прошлом, — Мне в свое время повезло меньше. Как вы познакомились? — Встретившись с подозрительным взглядом Ривена, Андреас поспешил объясниться: — Никакого подвоха, лишь родительский интерес. Чувствую, что много пропустил, и корю себя за это. — Мы не с пеленок знакомы, а лет с… четырнадцати, да. Презабавное вышло знакомство: дело было на рынке, я помогал матери с прилавком, а Скай убегал от назойливых нянек, выкрал балахоны и притворился моим братом, — на этом моменте мужчина усмехнулся и покачал головой. Ривен подумал, ему представился исключительный шанс увидеть монарха таким умиротворенным и… теплым? Словно отрывки его воспоминаний действительно значили для стоящего напротив больше, чем казалось изначально. — Начали тесно общаться, я даже пробирался во дворец под видом слуги, чтобы мы вместе могли скоротать время за настольными играми. Потом попали на одну секцию фехтования (я приложил титанические усилия, чтобы отвоевать место в группе принца), вслед за тем нас ждало поступление в Алфею. — Судьба — удивительная штука, — многозначительно начал рассуждения Андреас, и Ривен пока не совсем понимал, к чему ведет помпезный монолог, — ты очень смелый и стойкий парень. Уверен, эти качества передались тебе от матери, ведь я хорошо ее знаю. Специалист, точно пришибленный нехилым зарядом тока, оцепенел, не скрывая удивления. Тема его семьи долго оставалась запретом для обсуждения. Слишком много болезненных флэшбеков, да и смысл копаться в прошлом? Только зря потратить нервные клетки, горюя о случившемся, которое никак не исправить. Конечно, Ривен слышал об экспериментах с путешествием во времени, но все результаты гласили об одном и том же: случившееся не изменить; спасенных от гибели смерть настигала минутами позже, но иным, как нельзя более изощренным, способом, разлученные супруги все равно встречались друг с другом, влюблялись заново, и чувства их разгорались с новой силой. Так что страдать о прошлом было не под стать Ривену. Жизнь родителей он ни с кем не обсуждал, однако сейчас Андреас настолько его заинтересовал, что юноша, навострив уши, готов был сделать разовое исключение. — Она не упоминала? Даже вскользь? Скрытная особа, совсем не изменилась. А ведь твоя мать была мне добрым другом, совсем как ты Скаю. Вот уж удивительные параллели! У нас были схожие мнения касаемо мироустройства. Говорю не в настоящем времени, потому как не знаю ее отношения ко мне сейчас. Много воды утекло, думаю, ты понимаешь. Она в порядке? Специалист не спешит отвечать, переваривая сказанное. Выходит, его мать скрывала тесную связь с Эраклионской династией? В душе промелькнула крохотная надежда, что Ривен — не незаконно рожденный царевич, иначе выдвинет свои права на корону. Ладно, подобные заявления уже из ряда фантастики. Ривен никогда не хотел стать правителем и порой искренне сочувствовал лучшему другу. Свобода в обмен на монаршие регалии — сущий кошмар для своевольного специалиста. Теперь понятно, почему мать не встала на сторону мятежников — у нее имелись весьма колоритные связи. Ну, конечно, она бы ни за что не заступилась за «предателей». Она прильнула к союзникам Андреаса, по-видимому, надеясь, что тот окажется способен усмирить недовольных его деятельностью за пределами Эраклиона. Она понадеялась на человека, добровольно связавшегося с Розалиндой, уничтожившего соседний Астер Делл, превратив жителей в обугленных монстров, тем самым посеяв смуту на родине. Она выступала за того, кого с позором изгнали, и, скрепя зубами, терпела коррупционные амбиции опьяненных властью регентов маленького наследника, которых Андреас сам и поставил, усугубив положение, превратив планету в голодный Ад и кровопролитное восстание мятежников, проигравших и публично казненных. Ривену всегда казалось, его мать просто привержена консервативным обычаям и не готова на изменения в управленческом аппарате. В действительности все намного глубже. — В полном порядке, — отвечает шатен, гадая, какие еще фамильные тайны ему предстоит раскрыть, — привет передать не просила. Он позволяет себе фривольничать. Как бы не старался мужчина быть грознее и мощнее, чем есть на самом деле, Ривен видел в нем только немощного, потерявшего все человека, прячущегося за милостивым покровительством могучей колдуньи и виновника разлада в семье. — Что ж, вполне предсказуемо. А как поживает отец? Совершенно невинный вопрос заставил шатена сжать руки в кулаки. Злость разливалась внутри тяжелым обжигающим свинцом. Да как он смеет спрашивать об отце?! Как он смеет интересоваться тем, кого казнили одного из первых за неповиновение? Как он смеет спрашивать о том, кто умер по его вине? Внезапно в кармане запищала рация, выводя из гневного транса. «Прием, — завопил на другом конце голос Дэйна, — аномалия обнаружена, требуется подкрепление. Северо-запад, ориентир на валежник, есть раненый». Ривен вздохнул, направив сердитый взор на Андреаса. — Продолжим эту тему позднее. Не время выяснять отношения, нужно направить негатив в другое русло, а именно — на поимку мутанта. Двое рывком кинулись в нужное направление. Минуя болотистые преграды, Ривен прокручивал в голове слова товарища. Есть раненый… значит, пострадал Седрик. Подмога прибыла не сразу, но как раз вовремя подоспела к апогею чрезвычайного положения. Ривен, несясь со скоростью света, чуть было не ступил в вязкую воду, чудом минуя опасные преграды. Вымотавшийся продолжительным бегом, специалист молниеносно выследил силуэт приятеля и согнувшегося пополам мага. Увиденное озадачило: Дэйн, целый и невредимый (по крайней мере, физически, а не морально) стоял в боевой готовности нанести удар, Седрик же полулежа пытался остановить кровоточащие раны на запястьях и щиколотках. Их было так много, что красная жидкость насквозь пропитала форму. Наверное, были задеты вены. — Эта тварь напала, — дрожащим голосом пояснял Дэйн, готовый в любую секунду выпустить наружу слезы. Руки его, еле-еле сжимающие меч, дрожали. — Вилась вокруг меня — не тронула. Как только заприметила Седрика — укусила его в ногу, он не успел ничего предпринять. Как и я… Я сразу связался с вами по рации! Попытался атаковать, но она проворнее, один раз пырнул, так рубец зарос! И все вилась, вилась вокруг него… Я не знал, что делать… Пока ждал вас, тварь вернулась и еще несколько раз укусила Седрика, когда тот рискнул применить магию… — Где эта тварь?! — рявкнул Ривен, прерывая сопливую речь первокурсника. Рукоятка булата угрожающе покоилась в ладони. Нужно было действовать быстро, и специалист не намеревался тратить ни секунды, особенно сейчас, когда один из них умирал буквально на глазах. — Ты сказал, она вернулась при попытке Седрика колдовать, — осторожно высказал один из тех двух сокомандников, имена которых Ривен пропустил мимо ушей, — пусть попробует снова. — Вы в своем уме?! — вновь закричал парень. — Он при смерти! — Они правы, — буквально прошипел Седрик, обессиленно прижимая одно запястье к другому. На него было больно смотреть. Хоть Ривен и повидал много подобных видов за свои годы, Седрик почему-то вызывал больше жалости, чем предыдущие. Окажись на его месте, к примеру, Андреас, он бы и бровью не повел. — Аномалия среагировала на магию. Я приложу все усилия… Маг не договорил. Запрокинул голову, хрипя от зудящей боли, и выставил вперед правую ладонь. Из кончиков пальцев выпрыгнули крохотные молнии — единственное, на что хватило духа. Повисла гробовая тишина, не считая, конечно, беспрерывного кваканья и комариного жужжания, что же вошло в обиход. Пятеро оставшихся в строю замерли, улавливая посторонние звуки. Объяснение странной выборки, на кого напасть, более-менее логично, поэтому должно, обязательно должно сработать. В настороженном молчании даже собственное дыхание казалось сродни оглушительным ударам колокола. Наконец мутант вышел из укрытия. Не обращая ни малейшего внимания на остальных, молниеносно подполз к раненому, раскрыл круглую пасть с целью прибегнуть к финальному укусу, однако Ривен пулей преодолел расстояние между ними и в два счета отсек тому голову. Аномалия запищала в последний раз, и отрубленная часть, мигом потускнев, равнодушно скатилась к ботинкам специалиста. — Ты что наделал? Осознание случившегося доходит до остальных не сразу. Сначала они в ступоре пялятся на раздельный труп невиданного существа, а после возвращаются к Ривену. — Нам было поручено доставить это живым, — Андреас скорее не обвиняет, а лишь констатирует факт. В любой другой ситуации его спокойный тон наверняка бы раздраконил Ривена еще больше, однако в сложившейся ситуации он послужил для парня едва ли не спасительной шлюпкой. — Что ж, понесем останки. До внедорожника далеко? — Минут двадцать, — снова отзывается Дэйн, состояние которого по-прежнему паршивое, — мы не успели пройти дальше. — Значит не теряем время, — раздраженно отозвался Ривен, вытирая свое холодное оружие об рукав, — я займусь аномалией, вы наложите давящие повязки на раны Седрика. — Он оценивающе посмотрел на мага и с сочувствием вздохнул. — Венозное кровотечение остановить сможем, но дотерпит ли он… Ехать не один час. Шансы мизерные. — На границе с Черным болотом есть поселение лесных фейри, — задумчиво произнес Андреас, — в медицине им нет равных. За час доедем. Седрик справится, магическое нутро внутри него не даст так быстро умереть от потери крови, как обычному смертному. — Ваши слова — да Богу в уши, — скептически выплюнул стоящий со скрещенными на груди руками Ривен, — чур я поведу. Поблизости что-то подозрительно зашебуршало. Орудия приняли боевую готовность. «Второй гаденыш!» — мелькнуло в сознании. Однако догадки не оправдались: к ногам специалистов выпрыгнул маленький желтый огр. Одет он был в тряпье, напоминавшее комбинезон, и грязь на мордочке с потрохами выдавала нечистоплотность. Неудивительно, в таком-то округе. — Кнут заблудиться! — пискнул огр. — Мама! — Здесь нет твоей мамы, прочь! — Ривен хотел поскорее заткнуть и избавиться от него, ведь есть дела поважнее, однако огр так просто не сдавался. Он проворно подбежал поближе и, увидев, как Седрику перевязывают компрессы, в ужасе вскинул лилипутские ручонки. — Убьете, убьете! — взвизгнул он. — Кнут помочь! С этими словами он в несколько прыжков оказался подле страдающего от боли колдуна. Едва коснувшись инфекционных ран, огр, на всеобщее недоумение, приостановил кровоизлияние. Выходит, даже в таком ужасном месте, как Черное грязевое болото, можно отыскать частицу добра и выручки. По сероватому лицу Седрика стало понято, что ему значительно легче. Прекрасно, выиграли время. Ривен первый отважился заговорить с их нежданным помощником. — Твое имя Кнут? — кроха одобрительно закивал. — Дом-то у тебя есть? — Нет дома, — темные глазенки устлала пелена слез, — семьи нет. Кнут плутать здесь долгое время и не найти выход. Плохо, очень плохо одному! — Залезай в машину, — специалист указал на распахнутую дверь, приглашавшую сесть, — поедешь с нами. — Какого черта, Ривен? Это чудище не поедет с нами. — Где твое благородство? — фыркнул шатен. — Он помог нам, мы поможем ему. Услуга за услугу. Привезем в Алфею, дальше я разберусь, куда его пристроить. Есть пара идей. — Это полный абсурд. Мало того, что ты зарубил наше задание, так теперь окончательно свихнулся и берешь себе питомца. — Кнут поедет с нами и точка. Хватит тратить время на бессмысленный треп. — Псих. Ривен и сам не знал, что двигало идеей забрать ребенка огра с собой. Наверное, впрямь усовестило чувство долга. Добро должно возвращаться. Тем более, детям, за которыми и без того необходимо следить. Он обязательно разберется с Кнутом, сейчас главное вывезти его отсюда. Пострадавшего от укусов донесли до автомобиля без приключений. Иногда он изъявлял желание идти самому, чем облегчал команде работу на несколько метров вперед. Прячущемуся за бордовыми травами внедорожнику были рады все. По правую руку от водителя уселся король, послужив навигатором. Ривен и Андреас не обмолвились ни словом, за исключением: «Здесь направо, поверни налево, прямо». Все выдохнули с облегчением, когда машина вывезла-таки отряд из болотных владений. Куда приятнее созерцать лесной пейзаж. Дорога была нелегка. В сумятице дел Ривен то и дело налетал на громадные ямы и не вписывался в повороты, сопровождая каждую свою оплошность отборными ругательствами. Чудом шестерка добралась-таки до заветной «лечебницы». Все вокруг выглядело гораздо приятнее болотных мхов. На календаре было начало декабря, но в чертогах лесных фейри всегда господствовало жгучее лето. Легкие наполнились свежим воздухом, вычищаясь от смрада ядовитого вереска. Ласковая природа благоволила визитерам. Светило яркое солнце. Ветки деревьев и кустарники размеренно качались от легкого ветерка. На ярко-зеленой траве красовались кристаллики росы, словно рассыпавшаяся цепочка хрустальных бус. Удивительнейшая сказка наяву, которой ни в коем случае нельзя верить, если не хочешь лишиться рассудка. Перед уставшими лицами возник рожденный из золотых крупиц цветочной пыльцы образ стражницы рощи. — Что побудило вас прийти сюда? — пропел бархатный голос. — Ах, вы привели раненого! Бедняга, я едва ли ощущаю его магию! С этими словами девушка волнительно взмахнула руками, и Седрик, некогда повисший на плечах специалистов, невесомой пушинкой взмыл в воздух. Незнакомка тоже вспорхнула, маня к себе остальных. Ее лицо и тело, облаченное в искрящееся от солнечных лучей полупрозрачное одеяние, были до того идеальны, что резали глаз. Ветер игриво ласкал рыжие локоны, а птицы щебетали в такт мелодичным восклицаниям. Загвоздка крылась в сущности фейри. Будучи особями мстительными и ушлыми, они в любом случае потребуют что-то взамен на излечение Седрика. Бригада действительно встрянет, если коварные попросят одну душу в обмен на другую. Фейри известны способностями манипулировать сознанием — этакие дальние родственники фей разума. Вероятность, что их гипнозом заставят остаться в лесу, а затем убьют, очень высока. — Я буду ждать здесь, — откликнулся Ривен, даже не переступая через лесную границу, — кому-то нужно следить за машиной и Кнутом. Вот, — юноша вручил приятелю свою полупустую флягу с водой и заговорил чуть тише, — моя личная вещь. Так будет сложнее сбить столку и вы не забудете, что вас ждут на той стороне. — Спасибо, — одними губами молвил Дэйн. — Жаль, с вами не пришли детишки, — хитро облизнулась стражница, — мы так любим резвиться с ними и угощать лакомствами! О Кнуте вежливо умолчали. В одиночестве Ривен пробыл недолго: спустя считанные секунды рыжеволосая фейри вернулась к нему, порхая грациозной бабочкой, но не решаясь пересечь чужбину родного дома. — Боишься меня? — залепетала лесная жительница. Она хотела потянуться и пригладить взъерошенные волосы юноши, но вовремя застыла. — Чего тебя бояться? — Надменно выплюнул Ривен, которому не прельщало болтать с ослепительным двуличным созданием. — Отравишь нектаром или закидаешь цветочками? Идеальное личико вдруг скривилось под напором юношеской брезгливости. — Ты, — пряди волной расплывались вокруг головы, напоминая горячие языки огненного пламени — самоуверенный, нахальный человек! — Как легко вывести вас из себя, — усмехнулся девичьим обидам Ривен, — Такие могущественные создания, а оскорбляетесь любому слову. — Наш род перетерпел много страданий, — губы исказились в неестественной форме, превращая красавицу в безобразное нечто, — но мы испокон веков не выносим надменных людишек! Тех, кто плещется в ложном убеждении своего превосходства над остальными! Выплюнув последние слова, фейри подобралась к границе максимально близко. Прорвавшиеся из тонких пальцев когти угрожающе целились в грудь. — Я не считаю себя лучше других, феечка, — выпади шанс, Ривен бы уже схватил девушку за горло. Плевать, что она в облике женщины. Посмела угрожать — понесет ответственность. — Фамильярный человечишка, ведомый лишь собственной выгодой. Тебе никогда не… Внезапно девушка замолчала, столкнувшись взглядом со специалистом. Что-то потаенное открылось ее рассерженному взору, то, из-за чего она лукаво оскалилась и вмиг успокоилась, вернув прежнюю наружность и самообладание. — Запутавшийся в себе, — с наслаждением протянула она, — маска надменности и гордости за потаенной боязнью быть худшим из всех… Так пусть страхи неудач претворятся в явь! Все произошло слишком быстро: лесная фейри вдруг потеряла привычный человеческий образ, превратившись в мириады светящихся песчинок, вынырнула за пределы невербально очерченной границы и вонзилась в грудную клетку Ривена. Тот не почувствовал ожидаемого толчка, лишь холодок, пролетевший, казалось через его внутренности. В смятении он рефлекторно прижал ладонь к сердцу. Никаких чужеродных ощущений далее не последовало, но что-то затерзало сознание. Стражница пересекла границу. Притворялась в своем бессилии пройти ее? Что, черт возьми, произошло? Парень обернулся. Взгляд зацепился за иссиня-черную горстку пепла у его ног, напоминавшую прах покойника. Спустившись на корточки, Ривен с любопытством взял немного в руку и безразлично растер насыщенного цвета песок меж пальцев, наблюдая, как он медленно осыпается на землю. Сомнений не было: фейри мертва. То бессмертное существо, величавшее себя своим могуществом, пало от колких, несерьезно брошенных фраз, намеревающихся только позлить. Выходит, Ривен за один день умудрился прикончить двух чудных созданий. «И стоило оно того, рыжая?» — вставая, подумал он. Сожаления за ее смерть не было, ровно как и чувства вины. Это исключительно ее выбор, он даже не станет больше трогать останки. Может, послужит поучительным уроком для остальных обитателей ее деревни. Между тем, команда вновь появилась в поле зрения с вполне здоровым Седриком, который бодро, но понуро, шел, замыкая цепочку. Ривен вернулся за руль и завел мотор. Разговаривать никому не хотелось. В полном молчании они взяли курс на Алфею и двинулись в путь. Уже в Алфее, спустя пару часов, из уст Андреаса до Ривена дошла информация о том, что угробленная им аномалия выкачала из Седрика практически всю магию. Вот, почему Дэйн остался нетронутым. Объяснение нашли, и Розалинда, вроде как, приступила к изучению мертвого тела. — Она недовольна, что ты отрезал этой твари голову, — заключил Андреас. — Мне все равно, — холодно отозвался Ривен, — я защищал членов команды от потенциальной угрозы. — Его гораздо больше тревожило то, что за несколько пройденных метров он раз пять споткнулся на ровном месте, чуть не выронив весь боевой инвентарь. — А вот за это тебя хвалю я. Подожди, не спеши уходить. Есть вопрос, ответ на который я хотел бы узнать: ты что-то скрываешь? Ривен замер. — Нет, — солгал он. Об инциденте с фейри никому, пожалуй, знать необязательно. — Надеюсь на твою честность. Когда мы вернулись, Розалинда очень странно на тебя посмотрела. Будто знает то, о чем другие нет. Мне это не понравилось. — Во-первых, нет необходимости меня опекать, во-вторых, псевдо-суровый тон на меня не действует, в третьих, снова: я ничего не скрываю, в-четвертых, мне пора идти и придумать, что делать с Кнутом, так что всего хорошего и до новых встреч. Огр, все это время тихо таившийся в его Рюкзаке, покорно молчал и лишь иногда хлюпал носом. Вес его, несмотря на малый размер, оказался внушительным, и спина то и дело ныла от нагрузки. Добравшись до комнаты, игнорируя снующих студентов, Ривен плюхнулся на заветную кровать и наконец дал волю новому приятелю. Тот с криками «Свобода, свобода!» начал с улыбкой неустанно бегать по периметру. — Без комментариев, — Ривен молниеносно пресек попытку Ская допросить о ходячем недоразумении. К вселенскому облегчению, лучший друг действительно не стал расспрашивать. Ривен поощрял и ценил ненавязчивость блондина. Взаимодоверие вкупе с мужской солидарностью делали свое дело: Скай прекрасно понимал: Ривен, что бы не затащил в их общажную обитель, обязательно со всем разберется, и наоборот. Ближе к вечеру, когда шатен победил дремоту, парни включили игровую приставку. У каждого был тяжелый день, но обсуждать напряженные несколько часов желания не было. Хотелось просто расслабиться, чего совсем не получалось добиться Ривену. Он то и дело ронял джойстик и продувал другу, порой даже нажимал абсолютно неверные комбинации, хотя знал управление как свои пять пальцев. Ежеминутно он ругался, списывая неудачи на недосып. Вскоре ему надоело выслушивать шуточное злорадство Ская. Он бросил попытки реванша и оставил того вместе с пытливым Кнутом. Эти двое точно найдут общий язык. «Я есть Кнут, я есть Скай». Ничего сложного. Зимние сумерки встретили морозной прохладой. Скоро обещали первый снег. Зима на этой планете всегда беспощадно холодная, поэтому без теплых вещей не обойтись. Стало быть, нужно на днях написать матери и попросить их выслать посылкой. Мать… Ривен зажмурился в отчаянии отогнать мысли о ней прочь. Он не хотел думать о ней. Только не сейчас, когда в памяти свежи новые факты ее связи с королем Эраклиона. Забыться. Срочно отвлечься от негатива. Дорогу до той самой двери юноша мог найти с закрытыми глазами. Как полагается, ворвался он без предупреждения. — Беатрикс?.. Она не спала. Лежала на кровати вверх тормашками и рылась в телефоне, припечатав ноги к стене и болтая ими в такт негромкой музыке. Би как человек была ему симпатична, несмотря на то, что он ей совершенно не доверял. Дерзкая и расчетливая, она знала, чего хотела и шла к цели. Ему нравилось тусоваться с ней. Она никогда не делала мозги разговорами о будущем, о любви, отношениях и прочем геморрое. Захотели — встретились, нет — еще лучше. У каждого из них своя жизнь, которая пересекалась только в одном месте — в постели. — Выглядишь хреново, — вместо приветствия констатировала фея. — Ты по делу или… — Ты знаешь, зачем я здесь, не придуривайся. Он поцеловал ее первым. Зарылся в растрепанные русые волосы и несильно их сжал, заставляя запрокинуть голову. Беатрикс поддалась, нежно отвечая на поцелуи в области шеи. Вдыхая аромат ее кожи, Ривен силился отпрянуть от нее, как ошпаренный, но подавил это побуждение. Да, Беатрикс определенно была не «той единственной», даже сейчас она отталкивала всем своим естеством, но Ривен, будь он тысячи раз проклят, заглушил желание остановить запущенный процесс. Девчонка уже сняла майку, поэтому глупо прерываться на столько пикантном моменте. А думы о «той самой» и «пользоваться телом нехорошо» пусть катятся на второй план. — Моя очередь, — шепнула Би и залезла на парня сверху, медленно очерчивая узоры на его прессе. Когда она нагнулась и поцеловала ключицы, Ривен сжал ее бедра и шумно выдохнул. Вот — оно — необходимое расслабление, желанная разрядка. В том, как фея воздуха выгибала спину и прикусывала выпирающие косточки, было что-то… опьяняющее. Только разбушевавшаяся парочка вошла во вкус, ножка на деревянной кровати треснула, повалив обоих на пол. Мужские лопатки пронзила легкая искра боли. — Я, конечно, знала, что ты возбужден, но не догадывалась, что до такой степени. Беатрикс поднялась и принялась оценивать нанесенный ущерб по десятибалльной шкале. Ривен так и остался лежать, закатив глаза от непрошенного сарказма. Нескромный настрой был напрочь испорчен. Взбешенный, Ривен рывком встал, забрал вещи и вылетел из комнаты, хлопнув дверью. — Эй, а попрощаться? И где извинения за кровать?! Как будто я виновата. Кретин. Все эти идиотские ситуации произошли неспроста. Постороннее вмешательство ощущалось, как кипяток на языке. Теперь Ривен убедился наверняка: после поездки на Черное грязевое болото с ним явно что-то произошло. И чем скорее он во всем разберется — тем лучше.