Разум и сердце

После свидания с Розалиндой Муза не находила себе места, то и дело штудируя учебную литературу и экспериментируя со своими магическими способностями на практике, позабыв о еде, сне и школьных дисциплинах. Ее посещаемость на занятиях падала в геометрической прогрессии, чему были не рады оскорбленные наплевательским отношением первокурсницы профессоры, отправлявшие той предупредительные записки. Плюс ко всему, масла в огонь добавляла пламенная речь директрисы на внеурочном студенческом собрании об ужесточении Устава Алфеи. Большая половина причастных к этому осталась не в восторге: проходя по многолюдным коридорам, Муза пропускала через собственное нутро негативные эмоции остальных, ненароком смешивая их со своими. Ей тоже не нравилось внедрение пункта о чрезмерном контроле и усилении барьера, ведь этот факт усложнял возможность по-тихому уйти за пределы школы, если на то вынудит необходимость в практике или поиска ответов, как все-таки освободить Фару Даулинг из подземельного заточения, да и просто давил морально. Пришлось привыкать работать с тем, что имеется, и, если считывать эмоции уже давно получалось на ура, в списке достижений появилась новая цель — освоить чтение мыслей. — Черт, Аиша, — Муза вынырнула из воспоминаний подруги слишком резко, отчего закружилась голова и неприятный писк эхом зазвенел в ушах, — кажется, я влезла не в свое дело. Аиша, кто бы что ни говорил, доверяла Музе с первого дня знакомства. Эта замкнутая брюнетка в наушниках привлекла ее с момента заселения в общежитие. Тогда, стоя в коридоре и изучая списки комнат и соседей, она всем сердцем захотела, чтобы ее руммейтом оказалась если не та незнакомка с умным, немного отрешенным, взглядом, то хотя бы толику похожая на нее. Желания были услышаны, и теперь они вместе разделяли свои скромные три на четыре метра. Фее воды нравилось, что Муза не скрывала своих истинных эмоций. Будучи в большинстве своем весьма спокойной и рассудительной персоной, местами она давала волю злости, или раздражению, или, наоборот, радости, когда им, например, посчастливилось вылечить Сэма от укуса Сожженного. Она никогда не делилась своими переживаниями, но тогда Аиша впервые стала свидетелем ее слез и горя, и счастья одновременно. Принцесса Андроса с детства не имела права на чувства. Будучи наследницей престола, ей с малых лет вдалбливали табу на эмоции, поэтому девочка росла с каменной плитой вместо лица. Ей казалось, Алфея, общение со сверстниками все изменят, но случившиеся за последние три месяца события сделали только хуже. Она осознала, насколько опасен внешний мир, сколько еще предстоит пережить и перетерпеть, поэтому закрылась сильнее, и только с Музой она чувствовала умиротворение и комфорт — с той, которая так же неразговорчива в обществе, которая не осудит и которой можно доверить даже собственные мысли во благо совершенствования магических навыков. — Все в порядке, — откликнулась она после продолжительного молчания. Побочные эффекты от внедрения в чужое сознание передались обеим, и Муза в очередной раз мысленно поставила себе заметку доработать упражнение, чтобы впредь стороннее существо не ощутило проникновения в голову. Раньше на той же Аише уже не раз предпринимались попытки сделать это по-тихому и безболезненно, да все без толку. — Замужество, серьезно? — Хотелось развить эту тему поосторожнее, издалека, однако фея разума пока не была сильна в успешной дипломатии, так что пришлось работать с тем, что есть — прямолинейностью. Аиша без всякого смущения улыбнулась, но улыбка эта была отнюдь не радостной. — Родители планируют свадьбу после моего восемнадцатилетия, — пояснила она, — они ни за что не наденут на меня корону, если к моменту совершеннолетия останусь холостячкой. Для трона нужен муж. — Монархия, — фыркнула Муза, закатив глаза. — Они сказали, это будет тот, кого я знаю, ну, ты сама все видела, — Аиша многозначительно стукнула указательным пальцем по виску, — а знаю я многих. Интрига о будущем по-прежнему сохраняется. Мысль о том, что меньше, чем через год, подруга пойдет под венец ради королевского статуса, вызывала неизгладимую печаль. Музе давно не нравилась сама концепция монарших устоев, однако на планетах измерения Магикса они по-прежнему не теряли актуальности. Возможно, потому, что обитателям банально не с чем сравнивать. На Земле руководили президенты, Парламенты, созывались советы; власть уж точно не передавалась от наследника к наследнику, закрепляясь супружескими обязанностями. Там все решалось голосованием, а не кровным родством, обеспечивая шанс действительно достойным управлять государствами. Конечно, конфликтов от этого меньше не стало, но сама идея и шанс самим выбирать, кто будет главным, казались недосягаемым явлением на территории магического пространства. — Они ведь даже слушать не будут о том, что ты думаешь по этому поводу, — с обидой произнесла Муза, размышляя, как несправедливо обходятся с принцессами. Вот она — плата за несметные богатства и авторитет: брак по расчету в угоду родителям, жизнь в нелюбви. Девушка тут же одернула себя. Не ей думать об этом. Да что она вообще знает о любви? Любовь вокруг нее витает лишь на словах, истинного проявления никогда не было. Отец с матерью пример неудачный, Сэм… С ним все не так однозначно, хотя бы потому, что насчет него она уже давно не может выдвинуть окончательный вердикт. Симпатия, уважение, страсть… но явно не любовь, пусть Муза и старается изо всех сил доказать обратное. В первую очередь, самой себе. Аиша кивнула в знак согласия. Не требовалось сверхспособностей, чтобы понять: она смирилась со своей судьбой, стойко выдерживая напор переживаний и нескончаемых вопросов, кто это такой, сколько ему лет, каким положением располагает во дворе и прочее. Подруги, довольствуясь тишиной в комнате (остальные удачным образом запропастились в разных точках школы, ссылаясь на личные дела в свободный от уроков день), перекинулись еще парой возмущенных реплик касаемо противоречивой новости, а после Аиша, похвалив старания Музы, с удовольствием начала интересоваться у той о развитии магических навыков. — Я закрепила удобный для себя способ понимания, как устроено хранение воспоминаний в наших сознаниях, — с отблеском возросшего энтузиазма в глазах начала пояснять фея разума, — Похоже на шкаф: первый отсек мы оставляем открытый, так, что каждый может заглянуть и увидеть содержимое — это либо самые свежие мысли, либо те, которые беспокоят больше всего, самые легкие в чтении, но опасны тем, что выдают с потрохами. Второй отсек заперт, нужно приложить усилие, дабы открыть ящик и залезть внутрь. Третий — не просто закрыт, а затворен на ключ, выброшенный в бездну. Те мысли, которые мозг специально или ненароком заблокировал так надежно, что без большого мастерства не пробраться. — И все эти выводы ты сделала, практикуясь на моем сознании? — Да, — спокойно ответила Муза, — понимаешь, когда залезаю в голову, я будто становлюсь невесомым, невидимым духом и перемещаюсь, нет, не так: лечу от мысли к мысли, от воспоминания к воспоминанию. Довольно увлекательное занятие. Я сама выбираю маршрут: на чем заострить внимание, что пропустить. Моментами я натыкаюсь на черные дыры: не могу ни попасть туда, ни разглядеть происходящего. Речь именно о том третьем отсеке, куда я пока не в состоянии пробраться. Подруги еще немного времени посвятили философским рассуждениям о будущем, о магии и о, конечно же, парнях. Муза намеренно опустила тему переживаний насчет своего бойфренда и неуверенности в чувствах. Она не хотела перегружать Аишу дополнительными расстройствами и думами, более того, Муза оставалась уверенной в том, что другие в этом деле ей не помощники, ведь никто (за исключением, безусловно, остальных фей разума) не сможет разделить с ней те чувства, через которые она проходит. Да и разбрасываться советами бессмысленно — она все равно поступит так, как сама посчитает нужным. Пока идей не было: девушка уклончиво сослалась на кризис переходного возраста, мол, напускное беспокойство и все в таком духе. Может, она накручивает и это просто сложный этап, который нужно пережить? Ведь Сэм ей объективно небезразличен — они через многое прошли и еще многое предстоит. Однако нечто зазорное внутри заставляло сомнения разрастаться черной, беспросветной дырой, и Муза никак не могла найти ответ, почему так происходит. Умолчала она и о ночных кошмарах — следствия ежедневных экспериментов с перемещением в чужую голову. Фее начало сниться громадное цунами, беспощадно накрывавшее ее ночь за ночью. Приходится просыпаться в диком поту, судорожно глотая воздух, дабы убедиться, что по-прежнему жива, а на утро выпивать зелье против плохих сновидений в надежде, что даст успокаивающий эффект, но, выбравшись из коварного плена Морфея, снова и снова разочаровываться в безрезультатности жидкого снадобья. Несмотря на темные круги под глазами и головную боль, Муза не думала прекращать, к тому же, не был решен вопрос с мисс Даулинг — полное отсутствие информации о колдовстве, отправившем ту под землю близлежащего леса, удручало. Каждая из девушек осознавала недостаточную опытность и полное отсутствие знаний, а вовлекать сведущих магов — банально абсурдная, опасная идея. Розалинда Хейл занимает главенствующий пост не так давно, совсем непонятно, как остальные в действительности относятся к рокировке должностных лиц. Не самое лучшее время играть в доверчивых, наивных фей, это может сыграть злую шутку и обернуться чем похуже. Тупиковый застой во многом подогревал желание как можно скорее влиться в свиту директрисы и узнать ее намерения на все Волшебное Измерение.

***

Утро Ривена в который раз выдалось умопомрачительно неудачным. За прошедшее время таинственно начали пропадать необходимые вещи, парень ронял посуду, спотыкался на ровном месте, в коридорах его могли не заметить и толкнуть в плечо. Самым болезненным невезением из всего возможного были промахи в тренировках — пару раз специалиста одолевали даже зеленые новички, что не могло не ударить по самооценке. — Соберись, Ривен! — Слышал он от тренера и злился все больше. Как будто ему самому это не понятно! Все больше он убеждался в вине обиженной фейри, которая, Ривен уверен, так глупо прокляла его ценой своей жизни. Растирая через тёплую одежду синеющие ушибы в переполненной столовой, он с недовольством кидал оценивающий взгляд на снующих с подносами студентов. Как бы не хотелось признавать, но ему нужна была помощь, чем скорее — тем лучше. К преподавателям Ривен идти отказывался, потому что мало их знал и не был осведомлен в их компетенции. Феи стихий отпадали сразу, здесь нужен кто-то уникальный, тот, кому под силу колдовать не цветочками и фейерверками. Логическими рассуждениями он сузил круг до фей разума, желательно старших курсов. В Алфее их число было довольно скудно, как минимум один из сильнейших, Седрик, отлеживался в больничном крыле из-за ранения. Магия к нему, словно на зло Ривену, упорно не хотела возвращаться. Раздосадованный, он было ринулся в комнату, как вдруг мельком расслышал отрывок диалога недалеко стоящих Розалинды и Андреаса — первая весомая удача за прошедшие дни. — Я испытала всех. Меня поражает неумение пользоваться своими способностями, их ничему не научили. Лучшие результаты оказались у раненого тем существом и Музы. — Музы? — Она иногда тренируется с твоими ребятами. Темноволосая, такого же цвета глаза. Часто ходит в наушниках. Присмотрись к ней. «Муза», — словно загипнотизированный, одними губами произнес Ривен. Вот оно — спасение! Раз она одна из лучших в каком-то «испытании», значит, точно поможет снять дурацкие чары! К тому же, очаровать первокурсницу и заставить выполнять его просьбы куда проще, чем повидавшего разное выпускника Алфеи. Следующие полчаса юноша потратил на поиски феи, оказавшейся в безлюдном крохотном сквере с книгой и извечным идиотским плеером. Он чуть ли не пустился в бег, заметив ее, но, по уже привычной классике жанра, умудрился споткнуться почти на финише, ударившись о скамейку. Муза, вздрогнув, поспешно обернулась, захлопнув старую рукопись. — Чего тебе? Ухватившись за ребро, Ривен сделал глубокий вдох и приготовился поражать девушку самой обаятельной физиономией из всех ему доступных и отрепетированных, использовавшейся лишь в крайних случаях. — Могу составить тебе компанию, красавица? Он без приглашения уместился рядом с Музой. — Чудеснейшая погода, не правда ли? — Юноша растянул губы в мягкой улыбке. — Ой, у тебя упала ресница, сейчас уберу. Он аккуратно потянулся к лицу Музы, стараясь не испугать и максимально расположить к себе. Он уберёт чёртову несуществующую ресницу с ее щеки — глупый предлог, дабы подобраться поближе, ещё раз улыбнётся, и она точно растает. Схема стара и проверена, вот только Муза отчего-то отпрянула, нахмурив брови. Ривен замер с вытянутой рукой, мысленно хлопая себя по лбу и ругая всеми известными словами. Какая ирония, он снова облажался! Столько случаев, когда девчонки велись на подобное, а аутсайдерша-эмпатка не повелась на дешевый подкат. Слишком умная для такого? Нет, вряд ли. Ах, точно! У неё ведь в сердце лишь тот простак с глупой улыбкой. Девушка с недоверием покосилась на знакомого. Ему явно что-то нужно от нее, вот только непонятно, что конкретно. В голову взбрела ненавязчивая мысль узнать без помощи расспросов. Не зря ведь она так долго мурыжила бедную Аишу? Муза молниеносно схватила специалиста за предплечье, концентрируясь на задуманном. На мгновение она запереживала, что ничего не выйдет, но вовремя взяла себя в руки. Хватило нескольких секунд блуждания по рекам мыслей Ривена, чтобы понять, зачем он пришел. — Снятие проклятий — не моя стезя, — холодно заключила Муза и отвернулась в поисках отставленной книги. — Как ты… — сидящий рядом опешил, сбитый с толку легким головокружением, однако решил не терять лица, — А, понял, набираешь обороты? Теперь в твои услуги входит не только чтение эмоций? Черт, а она действительно не промах. Много ли успела увидеть? Хотелось расспросить подробнее, но она никак не выходила на контакт. Конечно, Ривен не намеревался отступать, хоть это и усложняло ситуацию. На самом деле Музе не хотелось, чтобы он уходил. Она ведь и сама подумывала о том, как бы подойти к нему и начать разговор, плавно перетекающий в «Я хочу стать частью корабля, запиши меня на досуге в приспешников Розалинды, где-то под своим именем», а тут ни с того ни с сего он подсел к ней первым, да еще и нуждающийся в помощи. Настоящее везение! Сперва она планировала показать тотальную незаинтересованность, а чуть позднее уже согласиться на сотрудничество, выдвинув, разумеется, выгодные требования. — Зачем тебе вдруг понадобилось… — Без лишних вопросов, — перебила Муза, — я выручу тебя, если выручишь меня. Мы выполняем все, что касается наших планов, и по достижению желаемых результатов расходимся. — Тогда закрепим обещанное клятвой, — Ривену не нравилась перспектива быть должным первокурснице, однако иного выхода не предвиделось. Интуиция подсказывала, что ей удастся выполнить свою часть сделки. Если нет — его по праву можно считать неудачником. Парень вновь протянул руку, и теперь Муза ответила, сжав в рукопожатии свою ладонь в его. — Я клянусь любыми способами пробить тебе место поближе к Розалинде, рассказывать, если узнаю, обо всех нововведениях в ее деятельности, защищать в случае непредвиденных обстоятельств. Муза раздражительно подняла брови в ожидании. — И прекратить шутить о тебе с твоим «замечательным» Сэмом. — Я клянусь сделать все возможное для избавления от проклятия, не затягивать процесс и не вредить твоему здоровью. Последнее звучало для Музы максимально забавно. Будто она когда-то намеренно собиралась навредить Ривену. Захотела бы — давно сделала. — Плюс один пункт: разблокируй меня в соцсетях. Нам же придется поддерживать связь, феечка. Так они и связали друг друга великой клятвой — одним декабрьским днем, на холодной скамейке, в объятиях морозного ветра, недоверчивые, лукавые, движимые разными целями, но нашедшие точку соприкосновения в, казалось, совершенно противоположных замыслах. Снять заклятие и свергнуть диктатора — чем не мотивы для «крепкого» союза?