Икар

Они валялись на кровати, пока за окном не стало совсем светло. И только тогда Джин Хо очнулся, принявшись лениво целовать Икара. Страсти особой не было - лишь нежность. Да и Джин Хо, казалось, не способен был сгорать от сильного желания. При свете дня Икар осознал, насколько болезненно выглядел мужчина. Он был бледен, под глазами у него пролегли тени, а кожа его, казалось, обжигала... Икар хотел помочь ему, но не знал как, а спрашивать боялся. Он, кажется, прекрасно понял, что к Джин Хо лучше не лезть. Если захочет, то сам расскажет. Такой упрямый и независимый... Настоящий мужчина. Икар с ума сходил по нему. И он готов был ждать откровений Джин Хо сколько угодно. В конце концов, целоваться было тоже весьма неплохо. Очень неплохо. А Джин Хо, похоже, хотелось именно целоваться. Он не выпускал Икара из рук все утро. И им было ужасно хорошо просто нежиться в кровати. Только когда за окном стало совсем ясно, Джин Хо занялся с ним любовью. Медленно и вдумчиво. Усадив Икара на свои колени и сжимая пальцы на его пояснице почти до боли. Икару приходилось буквально насаживаться на член мужчины. Очень странная поза. Казалось, так проникновение только глубже. Полнее... Но Икару нравилось. Хотя ладно... Ему нравилось в Джин Хо абсолютно все. Особенно, смотреть на него... Наблюдать за ним в подобные моменты. Когда Джин Хо занимался любовью, он казался более уязвимым и открытым. Смотрел с такой искренней жаждой и одновременно нежностью, что становилось плохо. Под таким взглядом Икар чувствовал себя величайшей драгоценностью в мире. Он верил, что его действительно любят. Потрясающее ощущение. Икар плавился и любил в ответ. Чувствуя внутри то, как Джин Хо двигается... Чувствуя внутри его плоть, Икар понимал особенно сильно - он так любит. Безумно. И его глаза буквально кричали об этом. Видимо, Джин Хо это понял. Как только их возбуждение достигло пика, мужчина прижал его к себе крепко-крепко, утыкаясь носом ему в шею и едва слышно пробормотал: - Кажется, я тоже... Кажется... Будто всегда. От этого признания Икару стало сложно дышать. Хотелось заплакать, но он держался. Ну, кому будет приятно видеть плачущего киборга? Нет, ради того, чью любовь не хочешь потерять ни за что на свете, хочется быть более-менее красивым. Не жалким. - Мне пора, - тяжело вздохнул Джин Хо, отрываясь от него, говорил он с неохотой, почти с тоской, - Не буду ничего обещать. Потому что... Просто ты должен сам прекрасно знать, что я вернусь. У меня больше нет выбора. А потом Джин Хо сказал тише, на грани слышимости, но с неумолимой уверенностью: - Я больше не могу потерять память. У Икара закружилась голова. От того, что Джин Хо, кажется, ему доверял. По крайней мере, он признал, что болен. При нем. И не боялся, что Икар сможет навредить ему. Джин Хо мимолетно прикоснулся своими мягкими губами к губам Икара, уже традиционно, и нежно улыбнулся. - До встречи, мой Икар! - добавил спокойно он и поднялся на ноги, чтобы молча уйти. Икар с тоской смотрел ему в спину. Снова! Сколько можно? Настанет ли тот момент, когда Икар не будет бояться, что он не вернется? Настанет ли тот миг, когда Джин Хо скажет - я буду рядом с тобой всегда, никуда от меня не денешься, я останусь? Но пока Икар мог только ждать. И он будет делать это столько, сколько потребуется. У самой двери Джин Хо вдруг остановился. Он лениво порылся в карманах своих черных штанов, извлек из них что-то и презрительно бросил это в урну, стоящую у двери. - Спасибо, что ты есть, - непонятно к кому обращаясь, едва слышно проговорил Джин Хо, - Они мне больше не понадобятся. Спасибо. Ты... Значимее всего. Икар хотел переспросить, окликнуть Джин Хо, но в этот момент в комнату очень удачно зашла миссис Олдридж. С Джин Хо бедная женщина столкнулась в дверях и сразу потеряла дар речи. Мужчина, смотря на ее побледневшее лицо, обворожительно улыбнулся и бархатным голосом произнес: - Доброго времени суток! Приятно было повидаться с вами! Но оставаться не буду, извините. Дела! Джин Хо спокойно и неторопливо вышел в коридор, а миссис Олдридж даже не дернулась. Стояла в шоке абсолютно неподвижно. Только через мучительную минуту она отмерла и пробормотала: - Я чего заходила... Так это... Тва... Ско... Жениха Евы мы выставили окончательно. Выкинули. Живой он... И как-то не легче от этого. Ева сидит, ревет... Но что делать? Такого человека полюбила, ее дело, конечно, но мы-то тоже ее любим! И хотим видеть ее живой! Икар с трудом прислушивался к речи миссис Олдридж. Потому что в его голове маячила одна важная мысль - а что именно Джин Хо выбросил в урну? Она вроде была пустой... Быстро найдет! В конце концов, Икар не выдержал и вскочил с кровати, бросившись к урне. Ее содержимое полетело на пол. Миссис Олдридж смотрела на него с испугом. Кажется, она считала его сумасшедшим. Но Икару было это все неважно. Главное... У Икара перехватило дыхание. Потому что по полу рассыпались таблетки. Кажется, те самые... После двух лет разлуки Джин Хо сказал в их первую встречу что-то вроде: - Я чувствую, что должен их принимать. Но мне нельзя. Это были очень противоречивые и странные слова. Так что именно в этих таблетках крылся ответ. Икар понимал это. - Из-за них ты теряешь память? - поднял с пола таблетку Икар и поднес ее к глазам, чтобы рассмотреть ближе. - Я, вообще, ничего не понимаю... - убито пробормотала над ним миссис Олдридж. Ну, тут с ней можно было согласиться. Жизнь - такая сложная штука.