Убей меня нежно

Аннет оглядела своё отражение в потресканном зеркале и тихо вздохнула, наблюдая как капли холодной воды медленно стекают по лицу. И вроде всё в ней осталось прежним: те же рыжие чуть вьющиеся волосы, как всегда беспорядочно спутанные, те же черты лица, но только в голубых глазах давно уже погас тот огонёк. Она стёрла тыльной стороной ладони грязь со стекла и мрачно нависла над старой раковиной. Сколько ссадин и синяков перевидало это зеркало, сколько слёз и криков отчаяния слышали эти стены? Иногда Аннет кажется, что она слышит эту боль, чувствует её. Находиться здесь было сродне пытке, но маленькая уборная будто не отпускала девушку. Сегодня она проснулась раньше положенного подъёма, поэтому могла вдоволь наглядеться на себя в зеркале. Но внезапный шум за дверью намекнул на то, что Аннет задержалась и уже пора бы освободить комнату. Она схватила маленькое полотенце с петельки и поспешно вышла. Командоры прибудут к десяти часам, а это значит, что кадетам придётся уже сейчас носиться по корпусу в попытках организовать площадку для их выступления. За считанные минуты Аннет надела привычную форму с белой рубашкой, брюками и бежевым укороченным жакетом, собрала волосы в привычную косу и поспешила на утреннее построение. Шадис коротко отдал приказы для каждой группы, и все тут же бросились в рассыпную. Беккер с другими ребятами досталась самая кропотливая работа — создание воображаемой сцены. Но к счастью, в её группе были крепкие парни, которые без труда установили нужную конструкцию, а девушке оставалось лишь убедиться в её пригодности. Вчерашние тренировки дали о себе знать только сейчас, когда жгучая боль в мышцах резко ударила по ногам кадета. Аннет присела на большой камень, стараясь не привлекать внимание, и вытянула уставшие ноги. — Кадет Беккер! — дурниной прокричал Шадис, появившийся из неоткуда. — Прохлаждаемся? — Никак нет, сэр! — новобранец вскочила на ноги, как ошпаренная, игнорируя мышечную боль и становясь по стойке смирно. — Это был не вопрос, тупица, — рявкнул инструктор. — Это было утверждение. Раз нечем заняться — двадцать штрафных кругов. Марш! — Так точно! Кис исчез также быстро, как и появился. А Беккер суматошно схватилась руками за голову. «Отлично, мне как раз не хватало с утра двадцати адских кругов по непроходимому лесу», — пронеслось в мыслях Аннет. Но ей ничего не оставалось, кроме как послушно исполнять наказание, лишь бы не получить ещё один нагоняй. На ватных ногах она бежала круг за кругом, колени не сгибались словно деревянные, рваное сбитое дыхание резало измученные лёгкие, но девушка принципиально не могла остановиться ни на секунду. Ей всё казалось: сейчас она лишь сбавит темп и из кустов выскочит злобный Шадис с новыми пытками для измученного кадета. — Двадцать... третий, — вслух произнесла Аннет, пробегая бесконечные круги ада. Лишь один момент радовал Беккер — мимо неё то и дело пробегали такие же страдальцы, нарушившие железную дисциплину инструктора. Внутренние демоны девушки лепетали от счастья, видя, что ни одна она подверглась таким мучениям. Снова пробегая по окраине леса, у входа в пределы корпуса, рыжая заметила движение. Ворота, находившиеся буквально в ста метрах от неё, медленно раскрылись и, под топот копыт и общий шум, на территорию учебного корпуса прибыли люди в форменных зелёных плащах. Не было никаких сомнений, что приехали командоры. Рядовые солдаты отдали честь и покорно склонили головы, пропуская всадников вглубь корпуса. Инстинкт самосохранения сработал как по щелчку, и Аннет, учуяв приближающуюся беду в лице инструктора, рванула на следующий круг. Ей пришлось ускориться, чтобы закончить наряд до того, как начнётся церемония. К концу забега сердце голубоглазой билось часто, как у испуганного кролика во время сезона охоты, оно будто готово было пробить своим стуком грудную клетку. Стерев уже влажным рукавом кителя пот с лица, девушка встала в один ряд с неразлучными Брауном и Гувером и мысленно благодарила небеса за то, что успела на построение. — Как ты? — небезучастно поинтересовался Райнер, краем глаза наблюдая за состоянием однокурсницы. — Жива, — только и смогла выдавить из себя Аннет, стараясь привести дыхание в норму. Блондин понимающе замолчал и перевёл всё внимание на выступавших впереди командиров. Беккер пыталась сделать тоже самое, но из-за невыносимого гула в голове она не понимала ровным счётом ничего. И чтобы разобраться в длинной речи мужчины с символом Гарнизона на плече и груди, ей пришлось долго вникать. Начальник Гарнизона толкал речи о службе в своём отряде, о том, какую значимость они имеют. Единственное, что впечатлило Аннет в его речи — честность. Он говорил без прикрас, не пытаясь кого-то завлечь сладкой ложью. Чего не скажешь о командире Военной полиции, который начал свою речь следующим. Он гордо запевал о высоких привилегиях и престиже службы в их войсках, но подло забыл упомянуть об алчности и корысти, царящих в их отрядах. Во время восстановления Шиганшины Беккер была свидетелем полицейского произвола, поэтому смотреть на то, как командир вешает на уши кадетов лапшу, для неё было даже весьма забавным зрелищем. Настал черёд командора «крыльев». — Я — командующий Разведкорпусом — Эрвин Смит, — монотонно начал мужчина, гордо возвышаясь на пьедестале. — Относительно недавно вы вступили в ряды кадетов. Впереди вас ожидает ещё два года усердных тренировок, сложные экзамены, а также моральные испытания болью и слезами. Не все дойдут до конца. Но те, кому удастся это сделать, предстанут перед выбором. И я здесь для того чтобы рассказать о службе в Рядах Разведывательного корпуса. Аннет будто под гипнозом вслушивалась в каждое слово командора. Окружающий мир потерял свою значимость и словно испарился в небытие. — За два года наша армия потеряла шестьдесят процентов бойцов, — в глазах блондина отразился солнечный свет. — После следующей вылазки из оставшихся сорока домой не вернётся тридцать процентов. Печальная статистика, не так ли? Люди гибнут от лап титанов, но их смерти не должны быть напрасными. Поэтому я призываю вас восславить их имена и не дать кануть им в лету! Если раньше деятельность Разведкорпуса казалась для всех абсурдной и бессмысленной, то сейчас же наш отряд — единственная надежда человечества. Эти крылья, — Смит постучал по вышитой эмблеме своего корпуса, — Это не просто рисунок, это символ свободы. Свободы, которой мы достойны! Эрвин Смит оказался мастером своего дела. От него источалась энергия настоящего лидера, обладающего холодным расчётом и горячим сердцем. Он словно отрывал каждое слово от собственной души. И Беккер каждой своей частичкой улавливала эти слова, впитывая их и смешивая с кровью. Вскоре торжественная часть была окончена. Солдаты по команде «вольно» разбежались по кучкам, оживлённо обсуждая всю ту же тему, а почтённые офицеры удалились в штаб для обсуждения проблем насущных. Аннет же, пользуясь случаем, рванула к местному «водопою». Горло её пересохло так, будто вот-вот потрескается от недостатка влаги. Добравшись до своей маленькой мечты, девушка с жадностью принялась глотать холодную воду. Жидкость моментально приятно смочила нутро, и только после этого кадет поспешила вернуться к своему отряду. Большая его часть всё ещё сидела на террасе бурно обсуждая насущие темы. Райнера и Бертольда среди них не было. Впрочем, как и Энни. Девушка махнула рукой в знак приветствия и, получив в ответ сухие кивки, уселась рядом с Эреном. О чём сразу же пожалела. Парень с диким рвением доказывал что-то толстолобому Жану, истерично размахивая руками. Нехотя Аннет стала вслушиваться в их спор и вникать в его смысл. К слову, темой обсуждения стали Разведкорпус и Военная полиция. — Командор Смит рассказывал нам какие-то сказки о пользе человечеству, — Кирштайн, казалось, покраснел от злости. — В эти небылицы поверили только такие глупцы как ты! Разведкорпус — это смерть. Даже если я решусь на самоубийство, то выберу другой способ. Слова Жана пробудили в свободолюбивой девушке нездоровый интерес к спору и желанию отстаивать честь Разведотряда. — Конечно, ты выберешь другой способ, — ядовито улыбнулась голубоглазая, высунув голову из-за спины Йегера. — Ты же жалок. Но знаешь, я понимаю твоё нежелание умирать: никто не хочет погибать, однако... Твою подлую трусость мне не понять никогда. — Аннет права, — вступился Эрен. — Ты так боишься смерти, но где гарантия, что ты не погибнешь в пределах стен от рук собственных сослуживцев или, например, от бандитской пули, а? Глаза Йегера горели изумрудным пламенем. Беккер заметила в них такое рвение к справедливости, такое желание мести, жгучее, вязкое. Казалось, он совсем не боится смерти — это впечатлило её. Но было и в его зелёных глазах что-то отдалённо знакомое, но что именно — Беккер вспомнить не могла. — Вы ведёте себя как дети! — закипая от ярости, Кирштайн поднялся с места и теперь наблюдал за упорной парочкой с высока, буквально. — И ты, Эрен, и ты, Аннет... Вы пережили ад в Шиганшине, видели, на что способны титаны, но всё равно добровольно рвётесь им в пасть. Повзрослейте уже и посмотрите правде в глаза: человечеству не одолеть титанов! Его слова звучали логично и оправданно, отчего Беккер злилась ещё сильнее. Она всё время пыталась внушить самой себе, что не всё так плачевно, и у людей ещё есть шанс, но так ли это на самом деле?.. Рывком в унисон Аннет с Эреном поднялись со своих мест. — Если каждый будет думать так, как ты, то, конечно, у человечества не будет шансов на спасение, — сдерживая злость, девушка сделала шаг навстречу Жану. Та маленькая наивная девчушка с нездоровым энтузиазмом внутри Беккер всё-таки подавала признаки жизни. Парень закатил глаза, открыто насмехаясь над пылкой одкурсницей. — Думайте, что хотите, — он легкомысленно махнул рукой. — Посмотрим, как вы запоёте, когда я буду наслаждаться жизнью за Синой, а вы оба, — он поочерёдно ткнул пальцем сначала в зеленоглазого, а затем и в Аннет, — Пойдёте на корм титанам при первой же возможности. Сраные герои. Беккер не успела опомниться, как Эрен что-то крикнул и рывком кинулся бить холёную мордашку Кирштайна. Рефлекторно девушка стала отталкивать разгневаного Йегера, хватая его обеими руками за плечи. Жан тоже не утихал и то и дело кидался с ответными кулаками. Разнять парней не удалось даже другим кадетам, которые тоже пытались остановить драку. — Что здесь, мать вашу, происходит!? — словно раскат грома голос инструктора в мгновение утихомирил всех. Йегер и Кирштайн, как два противоположных полюса, отшатнулись в разные стороны. — Вы, олухи, два наряда вне очереди! — Шадис был вне себя от ярости. — А ты, — он кивнул в сторону Аннет, — За сегодняшний день ты знатно надоела мне, терпения уже нет. После наряда отправляешься прямиком на дисциплинарку. Пусть с тобой там разбираются. Развернувшись так резко, что от созданного порыва ветра рыжие волосы Беккер шелохнулись, Кис грозно удалился восвояси. Главные виновники торжества напоследок одарили друг друга «любезными» взглядами и, понурив головы, разошлись в разные стороны. На этот раз в качестве первого наряда Эрену и Аннет достались конюшни. Стоя по колено в дерьме (причём буквально), девушка тряслась от страха перед приближающейся дисциплинарной комиссией. Старшие курсы как-то говорили ей, что сама по себе дисциплинарка, если она одна единственная, не несёт яркого ужаса — придётся лишь потерпеть словарные выговоры. Реальные же последствия вытекают после, когда начальству приходит время вкладывать в личные дела характеристики и рекомендации. Вот тут и обрываются многие мечты. А вторая такая комиссия и вовсе сулит отчислением. Так что теперь Беккер считала, что ходит по опасно тонкому льду. — Извини, — виновато пролепетал Эрен, словно прочитав невесёлые мысли девушки. — Сегодня я дважды попалась под горячую руку Шадиса, — равнодушно пожав плечами, рыжеволосая продолжила разгребать навоз в конюшне. — Мне просто не повезло. Стук лопаты о пол затих, спиной Беккер почувствовала взгляд Йегера. Взглянув на него через плечо, она убедилась в том, что парень о чём-то увлечённо думал, прожигая в ней дыру. Аннет демонстративно повернулась в его сторону и, облокотившись на черенок лопаты, вопросительно приподняла бровь. — Что, Эрен? — А я ведь помню тебя. Девушка прищурилась, внимательно всматриваясь в знакомые черты лица шатена. Она точно знала его до поступления в кадетский корпус. Её мозг медленно закипал, а сознание будто переносилось в далёкое прошлое... « — Меня Эрен зовут, — зеленоглазый мальчик растерянно заморгал, когда в ответ на его вежливо протянутую руку, вместо ответного приветствия, рыжая девчонка смущённо вцепилась в отцовскую ногу. — Милая, подойди поближе, — мужчина осторожно оторвал от себя голубоглазую, с улыбкой наблюдая за её детским стеснением. — Эрен хороший мальчик. Познакомься с ним. Рыжая неуверенно шагнула вперёд и вложила крохотную ладошку в руку мальчика, чуть сжав её. — А меня зовут Аннет. На лице Йегера младшего мелькнула улыбка. — Эрен, Аннет, поиграйте на террасе, а нам нужно поработать, — Гриша ободряюще похлопал сына по плечу. — Только без твоих страшных сказок, хорошо, сынок? Мальчик закивал головой и, как только взрослые скрылись за дверями, зеленоглазый бунтарь заговорчески улыбнулся и произнёс: — Пойдём, я тебе расскажу одну историю, но только это по секрету...» — Так это ты рассказывал мне страшилки про титанов! — неожиданно взвизгнула девушка, когда сознание, резко помутневшее, так же резко вернулось в прежнее состояние. — Да, ты тогда так тряслась от страха перед титанами, словно осиновый лист, — расплылся в ностальгической улыбке Эрен. — Я и сейчас трясусь перед ними, — неестественно тихо добавила Аннет. — Не только от страха, но и от злости. Йегер молча поджал губы. Он понимал её в этот момент и даже не собирался спорить. Эрен пережил то же, что и она, если не хуже. — Почему я не могла вспомнить тебя все два месяца? — Беккер задумчиво уткнулась в собственный кулак. — Это было давно, — сделал очевидный вывод парень. — К тому же, не исключено, что события того дня здорово сыграли на твоей психике. Слова Йегера звучали правдоподобно. Аннет даже не стала обижаться. События того страшного дня оставили след на её сознании, и вполне возможно, ей частично отшибло память. Хорошо ещё, что ума не лишилась — так успокаивала сама себя Беккер. — Но это лишь мои доводы, — добавил Йегер, увидев на лице девушки замешательство. — Тебе всё равно стоит показаться лекарям. Мало ли. — Нет, не нужно, — голубоглазая завертела головой, продолжая сосредоточено смотреть в одну точку. — Я же уже вспомнила тебя. Значит вспомню и остальное, если я вообще что-то кроме этого забывала. Отец Аннет — Томас Беккер — был знатным лекарем. Он и Гриша Йегер, отец Эрена, действительно были верными друзьями, коллегами. Йегеры и Беккеры часто собирались семьями, даже когда главы семейств уезжали в далёкие командировки (а они были нередким явлением, кстати). Но позже, когда Аннет едва исполнилось семь лет, связь с семейством Йегеров резко оборвалась. Мама объясняла дочке, что между её папой и отцом Эрена случился рабочий конфликт, из-за которого они рассорились в пух и прах. Подробности конфликта канули в лету и уже, наверное, никогда не дойдут до повзрослевших Аннет и Эрена. В голове Беккер вновь забушевали мысли и, чтобы голова не закипела от их переизбытка, девушка вниклась в увлекательное занятие — уборку лошадиного навоза. В качестве второго наказания провинившимся назначили штрафной бег. От одного только упоминания об этом виде спорта Аннет хотелось упасть замертво и желательно в кабинете любимого инструктора. Наяривая бессмысленные круги по лесу, прямо в грязной форме, по уши в дерьме, оставляя за собой шлейф хакартерного запаха, отчаянная парочка встретила не менее печального Кирштайна, который, бросив на них кричащих ненавистью взгляд, побежал на обгон. Всё оставшееся время Беккер и Йегер молчали. Ни у Аннет, ни у Эрена попросту не было сил на разговоры. Ближе к отбою они наконец окончили свои исправительные работы и, на еле передвигающихся ногах, отправились с докладом к Шадису. Тот махнул рукой и приказал принять душ, чтобы лично Аннет своей зловонью не распугала дисциплинарную комиссию. После завершения водных процедур девушка с трудом привела себя в более-менее надлежащий вид и из последних сил поплелась в штаб, где её ожидала ещё одна порция гнева от начальства. — Ты хоть понимаешь, что влечёт за собой несоблюдение дисциплины в нашем корпусе, кадет? — заместитель командующего начал свою длинную триаду, с явным настроем встряхнуть девичьи мозги, которые, к слову, уже плохо функционировали. Беккер просидела в этом кабинете около часа, всё это время беспрерывно слушая ругательства и выговоры членов комиссии. Их слова вылетали из разума девушки мгновенно, напрочь отказываясь откладываться в голове. Когда прозвучало долгожданное «свободна», Аннет, отдав честь, выползла из кабинета. Вечерний, почти ночной воздух, мигом успокоил горящую голову. Голубоглазая с удовольствием вздохнула его, но наслаждаться долго не стала и отправилась к комнатам. Проходя мимо мужской казармы, в полутьме девушка заметила знакомые высокие силуэты. Она остановилась и, прищурив глаза, убедилась, что ей это не мерещится — в укромном уголке беседовали Браун и Гувер. Брюнет, сложив руки на груди, опирался о каменную стену здания, а блондин сидел прямо на земле, палочкой вырисовывая на ней какие-то узоры. Девушка подошла к ним, отчего парни заметно вздрогнули, но тут же гордо выпрямили спины, чтобы не казаться маленькими трусишками. — Понимаю, сейчас я выгляжу не очень-то и привлекательно, но не до такой же степени, — усмехнулась Беккер, плюхнувшись рядом с Райнером и задницей уничтожив его рисунки, которые он старательно выводил на земле. — Ой... Она виновато, словно напакостивший щенок, взглянула на Брауна, в ответ получив по-детски обиженный хмурый взгляд. — Я так устала, — вздохнула Аннет, положив голову на широкое твердое плечо Райнера, которое в тот момент показалось ей пуховой подушкой. Парни молчали, лишь сочувствующе вздохнув. — Пока я не пришла вы были разговорчивее, — плечи Брауна в миг напряглись, он бросил короткий взгляд на Берта, и рыжеволосая искренне удивилась их реакции. — Я что-то не то сказала? Кадет подняла свинцовую голову с названной подушки и неуклюже обняла свои колени, прижав их груди, чтобы хоть как-то утихомирить громкоголосый пустой желудок: всё-таки отсутствие сегодняшнего ужина даёт о себе знать. — Ты голодна, — услышав адский зов желудка Аннет, Бертольд разогнал напряжение и уселся на корточки рядом с другом, затем потянулся к карману, доставая оттуда ароматный свёрток. — Держи. Голубые глаза девушки засверкали так ярко, что их искры, казалось, виднелись в радиусе ста метров. — Спасибо, Берт, — она взяла в руку кусок свежего хлеба, любезно предоставленный ей Гувером. Брюнет молча улыбнулся так тепло, что одичавшая Аннет на секунду почувствовала тепло домашнего очага, на время позабыв об усталости. Вновь наступила тишина. Но на этот раз она не была мучительно напряжённой, напротив, разливалась приятным спокойствием по телу. Каждый думал о своём. Краем глаза Беккер взглянула на задумчивый профиль Райнера. Свет луны чуть падал на его лицо, придавая тому ещё более хмурый вид. Брови были привычно сведены к переносице, образуя маленькую впадину на лбу, губы поджались в одну тонкую линию. Может, что-то беспокоит его, а может он тоже просто устал. Аннет не стала пытать его вопросами — это явно лишнее. В таких условиях все они могут позволить себе уйти в себя ненадолго. Никто не будет против. Все поймут.