Золото Эльдорадо для двоих

      Шум. Совсем неясный шум, быть может, волн, убаюкивающий своей колыбельной. Невесомость и лёгкость окутывают тело, вознося его над койкой и погружая в мутную негу, отключая сознание… Мрак поглощает всё, и Винсент совсем не разбирает, что происходит вокруг, но его, откровенно говоря, это не волнует. Кажется, ещё немного — и он уснёт. А может, это уже сон?.. Однако сквозь пелену густой тьмы внезапно проглядывают две точки. Что это? Сначала крохотные, они разгораются с новой силой и приближаются… Они словно два кровоточащих глаза, и медленный удушливый страх подбирается к Хокинсу. И теперь отнюдь не всё равно! Где он?! Что, чёрт подери, творится? Винсент хочет спрятаться, забраться под одеяло, как делал это в детстве, но тщетно — конечности вдруг стали ему неподвластны, онемели. Он превратился в тряпичную беззащитную куклу на фоне этого неизвестного ужасающего монстра, занимающего всё пространство в каюте.       О Матерь Божья, забери его отсюда! Этот проклятый треск, будто людоедские племена ломают кости, дурманящий стук шаманских бубнов и барабанов… Безостановочно бросает то в жар, то в холод, лишая возможности глотнуть воздуха. Куда бы Винсент ни смотрел — везде эти дьявольские красные, пылающие глаза. Крик рвётся из его груди, но сдавленно угасает там же, когда картина перед ним просветляется и тьма по злосчастному мановению руки обращается в голодного, истекающего слюной тигра, мягкой поступью крадущегося к Хокинсу. Утробное рычание содрогает стены, точно такое же он слышал в цирке. Это, верно, происки местных колдунов! Рита говорила, здесь есть магия?.. Слёзы безмолвно текут по щекам, и жгучее, царапающее пламя разгорается внутри то ли от паники, то ли от безысходности. Но вдруг Винсент замечает — тигр соткан из тысячи теней, а позади него тянется искрящийся шлейф… И этот тигр — его страх — хуже любого жестокого зверя, ведь он пожирает его изнутри.       Он один. Такой слабый и бессильный против властителя джунглей. Снова в полнейшем безликом, глухом одиночестве. Рядом никого, кто мог бы его защитить. Нет ни Мэдди, ни Джея. У него больше нет семьи. Те, кого он искал всю жизнь, оплакивал, забившись в угол, испарились, словно мираж. Он знает, что их порвал на куски монстр, а теперь пришёл за ним… За что?! Ах, если бы он знал, за что его карают…       Невыносимая боль пронзает тело и чёрным ядом расползается от руки. Винсент жалостно всхлипывает, пытаясь спрятаться от леденящего кровь взгляда. Будь его воля, он бы завыл, дёргаясь, как в конвульсиях. По бокам мелькает нечто иррационально зловещее, но он не может понять, что именно.       Миг — всё обрывается, и он летит в пропасть: тигр бросается на него, разинув клыкастую пасть, в порыве ярости растерзать на куски. Вот и всё? Это конец?       Хокинса, будто резко рухнувшего с крутой горки, беспощадно вышвырнули в настоящий мир. Он с хриплым криком, словно на него вылили ушат ледяной воды, распахнул глаза и дёрнулся, испуганно осматриваясь по сторонам: о да, боги, тело слушалось его! Это был лишь кошмар… Никогда раньше раздражающий треск обшивки «Менелай» не казался его душонке таким успокаивающим и родным… Слава Всевышнему, этот ужас закончился! Винсент облегчённо выдохнул: Мэдди, Рита и Джей живы. А вот насчёт самого себя у Хокинса были гигантские сомнения: долго ли он ещё протянет? Он чувствовал себя отнюдь не лучше этой старой, тарахтящей развалины, на которой они плыли: каждую косточку и мышцу ломило так, будто по нему прошлось стадо слонов, озноб пробирал до стука зубов, и малейший свет, проходящий сквозь щели и иллюминаторы, слепил больнее, чем когда-либо.       — Господи, Винни, что случилось?! Ты меня так напугал! — воскликнула взявшаяся из ниоткуда Мэдди, чуть до смерти его не напугав, начала беспардонно ощупывать, осматривать рану, зачем-то открыла рот и проверила глаза. Хокинс слабо понимал, что от него в принципе хотят и почему так адски дерёт руку, однако голос сестры успокаивал его лучше всяких лекарств. Внутри что-то отпустило, когда он увидел её целой и невредимой. — Твоего ж удава за хвост! Ни черта не помогли травы Риты, всё хуже и хуже, — она неодобрительно головой покачала, прошипев сквозь зубы.       — Пощади удава, — Винс с трудом выдавил кривую улыбку. — Мне снился кошмар: меня едва не разорвал на клочья тигр. И всё было так живо, по-настоящему. Проклятая температура… — раздосадованно пробормотал он.       — Ты слишком впечатлительный, — пояснила Хокинс, и он заторможено повернул голову и посмотрел на «подарок» индейцев, едва не заорав во второй раз и потеряв сознание, — паутинки проступающих вен чернели почти что на глазах, создавая пугающий узор на плече.       Нет! Нет! Должно быть, сон всё-таки продолжается… Нутро сжалось до одной маленькой точки и рухнуло куда-то в пятки. Боже, он обречён! Не нужно питать себя иллюзиями: человек с таким «клеймом» не выживет в джунглях! Если Винсент не умрёт от яда, то его раздерут местные звери, уже выстроившиеся в очередь, чтобы поживиться на этом пиру. Хокинс не успел толком проснуться, как он уже стоял на грани того, чтобы не разреветься: рука болталась неуправляемым балластом. Он невыносимо надеялся, что нападение индейцев ему почудилось, но нет…       — Да пропади оно всё пропадом! Какого хрена мы попёрлись в эти сельвы? То тигры, то пантеры, то эти сумасшедшие туземцы, по которым дурдом плачет! Это у меня к тебе вопрос: что происходит? Я ничего не помню. Я отключился сразу, как только Рита принесла аптечку… — в отчаянии выпалил Винсент, усиленно вытирая покрасневшие от слёз глаза здоровой рукой… хотя о каком здравии могла идти речь, если все его тело скоро отравится ядом «Чёрной пантеры»?       — Винс, успокойся. Вдох-выдох. Мы тебя спасём. Нам осталось плыть всего лишь день, а в племени Риты тебя обязательно вылечат, — вкрадчиво произнесла Мэдди и проницательно посмотрела ему в глаза. — Ты просто потерял сознание вчера вечером. Господи, ты не представляешь, как мы все перепугались! — она всплеснула руками и приложила их к сердцу. — Ты всю ночь полыхал, мы пытались сбить тебе температуру и дежурили по очереди. Сейчас настала моя. Тебе нужен постельный режим, пить отвары, которые дала Рита. Они, пусть и не противоядие, но всё же немного подавляют действие той отравы, — строго, но в то же время и взволнованно наказала Хокинс и шёпотом добавила, крепко-крепко обняв Винсента: — Она как в воду глядела — взяла с собой эти спасительные лекарства…       Как в старые добрые времена, когда родители радовали их своими улыбками, смехом… Когда были живы. Руки Мэдди напоминали материнские — такие же тёплые и нежные. Хоть Хокинс-младший давно уже не был ребёнком, ему невероятно не хватало таких тёплых и искренних объятий, чутких прикосновений, словно прятавших его в кокон безопасности, спокойствия и непоколебимой уверенности в том, что они справятся со всем. Осталось потерпеть только день… Нельзя сдаваться и отдаваться холодной и костлявой смерти.       — Честно, мне ужасно не хватало этой заботы. Я будто снова приобрёл тот потерянный кусок души. Я очень боюсь тебя потерять, — нашёл в себе силы сказать это Винсент, погладив Мэдди по щеке и вымученно улыбнувшись. Винсент совсем не считал себя мастером признаний в любви, однако главное, что всё шло с порывом сердца!       — А мне-то как, братец, — она расцвела на глазах и потрепала его по голове. — Ладно, не помирай здесь, иначе мы не сможем тебя даже нормально похоронить. Я пойду. Если ты сможешь, то поднимайся, мы будем завтракать. Если нет, то я принесу тебе еду сюда, — она не удержалась от своего фирменного убийственного сарказма, поднялась с жёсткой и жутко неудобной койки и отправилась на палубу.       — Ну спасибо! Оптимизма у тебя явно не занимать, — саркастично возмутился вслед Хокинс.       «Менелай» неторопливо плыла по извилистой Маникоре, пар валил из трубы, и двигатель громко тарахтел, только он и разрушал умиротворение в, на первый взгляд, безмятежных джунглях. Солнце, целью которого, видимо, стало уничтожение незваных гостей, уже вовсю жарило, обжигало, и если бы не странный крем от загара, сделанный Ритой, то Мэдди давно бы вся сгорела и стала похожа отнюдь не на чернокожего, а на сгоревший окорочок. Находиться на душной палубе она совсем не желала, однако другого варианта не было: здесь стоял их маленький, скромно накрытый стол. Джей и Кортес уже вовсю жадно уплетали еду.       — Ну как он? Живой? Как рана бедняжки? — встревожилась Рита, увидев замученную Хокинс.       — Ты плохо выглядишь… Уже и синяки под глазами появились, — ошарашенно сболтнул Джей.       — О, какой комплимент! Именно это и должен говорить мужчина своей любимой женщине. Я почти не спала этой ночью, — раздражённо фыркнула Мэдди, надувшись за одну реплику. — Откровенно, очень плохо. Он всю ночь бредил и даже сейчас проснулся от какого-то кошмара… Как же нас так угораздило: попасть именно в тот час в то место, где в кустах прятались эти черти? — она плюхнулась на мягкие подушки возле Снида, тяжело вздохнула и устало уронила голову ему на плечо.       — Я же констатирую факт: тебе срочно нужно хорошенько выспаться. Сейчас моя очередь следить за ним, — стушевался он и ласково поцеловал её в висок, погладив по волосам и приобняв. — Фортуна явно нас невзлюбила, но осталось потерпеть чуть-чуть, — прошептал Джей ей на ухо, и на душе как-то потеплело от его объятий, и Хокинс расслабилась, едва не проваливаясь в полудрёму.       — Спасибо, мистер Очевидность. Ты даже не представляешь, как я хочу лечь в нормальную кровать и отоспаться на ней, м-м-м, съесть чего-нибудь сладкого, а также принять ванну! О да, помыть эту мочалку на голове. Мне кажется, ещё чуть-чуть, и от меня будет разить на всю округу, — простонала Мэдди.       — Поверь, я хочу не меньше. С другой стороны, к нам точно не полезут дикие животные — им просто станет дурно, — повеселел Снид и саркастично подколол её, хлопнув по плечу. — Мы тут все выдохлись. Давай-ка, скушай ложечку, — он усмехнулся и поднёс к её рту ложку с овсяной кашей, не самой лучшей, но вполне съедобной.       — Эй! — Джей не дал ей возмутиться, заставив подавиться смехом. Вот же пройдоха! Мигом найдёт способ поднять ей настроение.       — Ложечка за меня, ложечка за Винсента, ложечка за Риту и то, чтобы мы добрались живыми, — задорно добавлял Снид и кормил Мэдди, но та больше и не думала сопротивляться, подыгрывая ему. Она на мгновение забыла обо всём и наслаждалась такой забавой и заботой, утопая в его безгранично очаровывающих голубых глазах. Последний раз Джей специально промахнулся и притянул Хокинс к себе, поцеловав в губы.       — М-м-м, а вот это было очень вкусно, — горячо прошептала она и хихикнула, замечая на себе косой взгляд Риты, дескать, ясно всё с вами, а после залпом допила чай из какого-то чудного сбора цветов.       — Я же знаю, что тебе нравится, — довольно промурлыкал Снид.       — Кстати, насчёт Винса. Рита, что за травы ты ему даёшь? От них вообще есть толк? Может, они ещё хуже сделают, — однако Хокинс переменилась и взволнованно спросила, нахмурившись.       — Их даёт мне в каждое путешествие наша шаманка. Сколько раз они вытаскивали с того света! — с толикой возмущения от уязвлённого достоинства с недоверием заявила Кортес, вскинув указательный палец.       — Эй, спроси-ка у неё, в чём их секрет? Слишком подозрительно это выглядит, — с сомнением покачал головой Джей, изогнув бровь и подтолкнув Мэдди.       — Они волшебные, — без задней мысли, столь обыденно бросила Рита, отчего они ошеломлённо вытаращились на неё, и Мэдди подавилась, выплюнув чай себе на штаны.       Очевидно, что Снид прекрасно понял всё и без перевода. Колдовство — оно и в Африке, и в Бразилии будет колдовством. Вот же чёрт! В голове до сих пор не укладывалось, что ма-ги-я существует. То есть, вся наука, опровергающая её, могла оказаться блефом? Все те глупые суеверия, инквизиция, сжигающая злых ведьм, были взяты не из-за пустой глупости и невежества? А что, если магия есть только в непроглядных, таинственных джунглях? Ох, стоило бы узнать об этом людям с Большой Земли, всему Омаха пришёл бы конец… Стоп! Хокинс старалась не поддаваться панике, глубоко дышать и рассуждать здраво: эти люди, наверное, одни из самых необразованных на свете, а потому могли мистифицировать всё что угодно. Пока она не увидит сие собственными глазами, то не поверит.       — Не верите? А зря, — Кортес до того пугающе понизила голос, прожигая их взглядом, что Мэдди непроизвольно сжала руку Джея, а холодок пробежал по спине.       — Передай ей, что не особо. Сколько лет живу на Земле, никогда ни с чем фантастическим не встречался. Только с фантастическим человеческим идиотизмом, — нервно усмехнулся Снид, почесав за ухом.       — Магия и впрямь существует. В вашем мире её нет, вы всё уничтожили, но в нашем, — Кортес ткнула указательным пальцем себе в грудь, — она есть во всей силе и красоте. Это ещё одна причина, почему я не могу и не хочу полноценно жить в вашем мире: он слишком грязный и приземлённый. Я вам докажу и спасу Винсента. — Её слова звучали настолько отрывисто и решительно, что Хокинс и Снида будто пригвоздили к полу, и они сидели, разинув рты.       — Я буду очень благодарна… — заторможено пробормотала Мэдди, придя в себя.       — Эй, я так понимаю, вы решили заморить меня голодом, а потом засолить, как рыбу в бочке, в этой тёмной, вонючей каюте? — внезапно раздался очень недовольный, скрипучий голос Винсента. Все мигом обернулись — он стоял, оперевшись на угол капитанской рубки, будто бы с похмелья, покачивался и щурился, тщетно прячась от солнца и напоминая только что проснувшуюся кошку. Просто поразительно, что после всего Хокинс ещё и смог подняться с постели, а теперь предъявлять претензии!       — Очухался? Смотри-ка, совсем живучий, — Джей не удержался от колкого комментария и скривился, рассмотрев Винса лучше: м-да, выглядел парень очень и очень помято.       — Я похож на мертвеца, да? — проскрежетал Винсент и взвыл — корабль подпрыгнул, и он случайно ударился больной рукой о косяк.       — Да какой там мертвец! Ты живее всех живых: кто ещё смог бы выползти из кровати в таком состоянии? — подбодрил его Снид в своём репертуаре.       — Осторожнэй, amigo, — перешла на английский Рита и испуганно взмахнула рукой. — Мэдди, я же сказала ему лежать! Ему нужен постельный режим!       — Какого дьявола ты не в постели? Почему ты такой непослушный? — процедила Хокинс, тяжело вздохнув.       — Тебя копирую, — показал язык Винсент, и Мэдди с Джеем закатили глаза: ни капли не изменился! — Я хотел есть — вот и пришёл, — невозмутимо заявил он, подбоченившись и гордо задрав подбородок. — Умирать от голода я точно не собираюсь! Где моя большая ложка?       — Я бы принесла тебе еду сама… — Поражённая Хокинс не успела договорить, как вдруг… раздался странный звук: рокот бурной воды усилился настолько, что собственные голоса и тарахтенье двигателя утонули в нём. В следующее мгновение сильная волна ударила «Менелай» в бочину, и все едва не свалились с ног, в последнюю секунду успев схватить поехавшие со стола тарелки. Мэдди замерла, но тотчас начала судорожно осматриваться в поисках опасности.       — Что это, чёрт возьми?! — настороженно спросила она.       — Неужели мы опять не сможем нормально позавтракать, мать вашу за ногу?! — взбешённо воскликнул Снид, и сердце рухнуло в пятки от жуткого скрежета обшивки. Боже, казалось, ещё одна волна — и пароход развалится на щепки.       — Мы тонем?! — срываясь на визг, в панике закричал Винсент, скривив до смерти напуганную гримасу. — О-а-о, всё! Я пошёл! — подскочил он, как будто не было никакой болезни, развернулся на пятках и уже собрался удирать… Вот только куда?       — Только этого ещё не хватало для полного счастья. Эй, стоять! Ты собрался за борт?! — рявкнула на него Мэдди, мигом приструнив.       Тихая река вмиг превратилась в кровожадного монстра. Брызги в адской пляске летели во все стороны, шум разрастался столь быстро, угрожающе поглощая всё вокруг, буйный поток ударялся об огромные валуны. Так, как будто бы дальше начинался исполинский водопад… Водопад?! Хокинс с трудом сдержала крик от этой мысли и побелела сильнее речной пены, однако её желание исполнила Рита:       — Пороги! Там, прокляни их Сипактли, пороги! Быстро хватайте вещи и бегите за мной в рубку, — заорала она командирским голосом и начала хватать посуду, при этом умудряясь ругаться на своём языке. — Я совсем про них забыла!       И правда, прошло не больше пары секунд, как впереди стало заметно — белые гребни волн резко обрываются и пугающе исчезают за горизонтом, застланным пеленой тумана.       Сердце колотилось так быстро, что грозило выскочить из груди. Бросало то в жар, то в холод, и ледяной пот катился между лопаток. Теперь уже ноги Снида подкосились, и он в ужасе истерически расхохотался, лихорадочно хватая вещи:       — Я чувствую, будет очень весело. Единственные, кого здесь прокляли, — это мы!       Все в панике бросились в капитанскую рубку, кое-как удерживаясь на своих двоих — «Менелай» подбрасывало, как бочку в море, швыряло из стороны в сторону, и только чудом её борта не натыкались на острые камни. Они влетели туда со скоростью индейской стрелы: Хокинс и Джей вцепились друг в друга и поручни, а Винсент мёртвой хваткой — в Мэдди. Рита начала быстро и поразительно чётко, без единого лишнего движения, развязывать узлы верёвки, по щелчку пальцев отключившись от царившей всеобщей паники. Именно так и делают профессионалы, и её выдержка бесконечно поражала Снида.       — Как она могла забыть про пороги?! Мы же разобьёмся! Как хорошо, что я не поел. — Винсент высунулся наружу и едва не обмяк, испустив страдальческий стон и вытаращив глаза на то, как неизбежно приближался пароход к обрыву.       — Заставь заткнуться этого остолопа! Он меня отвлекает! — рявкнула Кортес Мэдди, схватилась за руль и отточенными действиями стала дёргать какие-то рычаги, нажимать на кнопки.       Даже самые страшные бандитские перестрелки не пугали так, сколько эти проклятые пороги! Если там был шанс спастись от шальной пули, то здесь шансы сводились к минимуму, хотя стоило благодарить богов, что перед ними не возник гигантский водопад. Одно везение спасло их от того, чтобы огромные валуны не продрали обшивку, и они не сели на один из них. Неистовый животный страх, смешанный с чудаковатым привкусом азарта, заполонил кровь, когда в вездесущей какофонии, стуке и скрежете металла «Менелай» безвозвратно подплыла к краю обрыва, откуда с фантастической мощью, разбиваясь об камни, умопомрачительно гулко грохотали тонны воды.       — Держитесь, народ, сейчас будут крутые горки! — удивительно бодро заявила Рита после того, как трясущийся Винс угомонился.       — Спасибо, чёрт подери, за предупреждение. Я точно поседею, — выплюнул Снид, зажал уши от оглушающего гудка парохода, и вдруг корабль резко накренился и с рокотом и рёвом ветра низвергся вниз по волнам.       Пронзительные крики и визги команды, наверное, были слышны по всей округе. Вся жизнь вмиг пролетела перед глазами Джея, и он едва не упал на пол вместе с остальными из-за сильного толчка. Сердце стремительно упало в желудок, и дыхание перехватило, как никогда раньше. Вцепившись в руль и стиснув зубы, Рита отчаянно пыталась вырулить и маневрировать в происходящем безумии между камнями. Свирепые потоки грозили переломать пароходик в груду металла. Экипаж не успел облегчённо выдохнуть, как пароход снова подпрыгнул и пронёсся по склону, попутно загребая носом воду на палубу. Резко раскрывшимся веером она обрызгала их с ног до голов под верещания Винсента.       — Ничего так не пробуждает, как чёртово обливание холодной водой! — со страдальческим сарказмом процедила сквозь зубы Мэдди, сейчас походящая больше на морского монстра со взъерошенным гнездом на голове, когда пороги, на счастье, оказались позади.       — Ты же хотела искупаться! Пожалуйста! — иронично воскликнул Снид и развёл руками, раздражённо отряхиваясь и показывая всю плачевность ситуации. — Все живы? Никого за борт не смыло? — нервно рассмеялся он, отплёвывая и с огорчением осматривая насквозь промокшую одежду.       — Только мои слёзы. Однако насчёт своей целости я мог бы поспорить, — скривился Винсент и отодвинул прилипшую ко лбу прядь. — О, раскуси меня Хеопс, как хорошо, что я не позавтракал… — истерически расхохотался он, трясясь аки осиновый лист и впившись в ладонь Мэдди до того сильно, что, казалось, её кости сейчас сломаются.       — Отцепись же ты! Я ж не мамкина юбка в конце концов, — шикнула она и выдернула руку.       — Пардон, мадам! И похоже, завтрак не имеет значения. Меня тошнит… Не обессудьте, но… — состроил кислую мину Хокинс и, схватившись за живот, не успел договорить — его вырвало прямо под ноги. Все уставились на него огромными ошарашенными глазами, и Винсент, натянув на мгновение кривую улыбку, завершил свою речь: — Но убирать вам придётся самим. Рита, ты потрясающий капитан! — с напыщенной важностью заявил он прежде, чем покачнулся и неожиданно полетел на палубу, теряя сознание.       — Винсент! Винсент, очнись! Что с тобой?! — пронзительные крики Мэдди, Джея и Кортес лишь беспомощно утонули в шуме бурной Мадейры.

***

      В тот миг время застыло. Ужас оглушал и звенел в воздухе, как удары в гонг. Сердце Мэдди словно рухнуло со скалы в бездну, стоило увидеть, как Винсент ни с того ни с сего упал в обморок. Панические мысли набатом били в висках: «А что, если он умер?!». Испугались все настолько, что едва не поседели, а Хокинс кое-как не разревелась, однако брата удалось привести в чувства, дав ему несколько пощёчин.       Страшное отродье — яд чёрной пантеры — с невероятной скоростью поглощало его, пожирая вену за веной и превращая её в сплошное чёрное полотнище. Винсент слабел на глазах: рука совсем отказала, ноги не держали, и он походил на тряпичную куклу, сползающую на пол. Рита уже не могла дать никаких гарантий, что Хокинс-младший доберётся до племени живым, отчего Мэдди чуть ли не рыдала, бесновалась — от этого её сдержали лишь баюканья Джея, который сам держался только, наверное, благодаря магии. Она проклинала эти чёртовы джунгли, поездку и решение позвать брата с собой: может, тогда он был бы здоров? Счастливо выступал на сцене и получал заслуженные лавры?..       Однако он выдержал — не зря его считали одним из самых крепких акробатов в цирке. К раннему утру следующего дня они прибыли к деревне Омаха…       Вязкий, белёсый туман неторопливым хищником, поджидающим добычу, стелился и обволакивал берега реки. Сквозь него слабо брезжили тусклые всполохи золотых лучей только что занимающегося рассвета, шелестела листва бесконечный тропических деревьев, мерно покачивающихся на ветру. Был слышен лишь непрекращающийся стрекот цикад в кустах, эхом разлетающийся по округе, заполоняя собой всё пространство; из непроглядных зарослей сельв доносились щебетания птиц.       Джунгли лениво просыпались, а пароходик тихо, как кайман, плыл по течению, стараясь их не будить. Неизвестно, что скрывалось в толщах этой воды болотного цвета. Кортес давно уже не спала: она привыкла вставать с первыми лучами солнца, а за ней подтянулись и Джей с Мэдди. Они зачарованно и изумлённо пытались рассмотреть горизонт. Казалось, протяни руку — и ты сможешь его потрогать. В какой-то момент дымка начала развеиваться и через него проглянули очертания чего-то гигантского. Команда в напряжении застыла — и так высоченные деревья внезапно потянулись к небу, на глазах возрастая лесенкой до трёхсот чёртовых футов. Таких великанов, поражающих своей мощью и смыкающихся над головами непроницаемым куполом, им ещё не приходилось видеть. Кора этих многовековых монстров, чьи корни расползались на многие ярды, наверняка была толще кулака какого-нибудь главного силача Америки. На фоне этого войска Голиафов, сражающихся за место под солнцем, «Менелай» казалась крохотной, а экипаж и вовсе пылинкам.       — Боже, куда мы попали?! — ахнула Мэдди, прикрыв рот руками.       — Добро пожаловать на мою родина — в деревню Омаха, — с довольной улыбкой объявила Рита и указала на одно дерево. — Это диниция превосходная. Моя nantli… то есть, мама рассказывала, что оно растёт тут с основания мира.       — У меня странное ощущение, будто я попал на другую планету… И какой же у вас интересный язык, — присвистнул Джей, выслушав перевод Хокинс и оперевшись на фальшборт. — Нантли. Занятно. Узнай у неё, как будет папа, дедушка, бабушка?       — Ваша язык тоже очень необычна. «Fathèr» кажется, так будет отец, верно? На языке омаха я бы сказала «tahtli iuan sihtli». Папà и бабà, — напрягши мозги, ответила Кортес и почесала затылок.       — Только ударения ставятся наоборот. Выходит, у нас будет двойной перевод: сначала ты со своего туземского на испанский, потом я с него на английский, — изумлённо хихикнула Мэдди и разинула рот ещё шире. — Да чтоб меня… — невпопад пробормотала она, ошарашенно уставившись на картину, представшую перед ней.       Всё те деревья не шли ни в какой счёт с этим, что возвышалось посреди реки: с поистине громадным размахом, наверное, толщиной ствола в милю; крона была настолько раскидистой и массивной, что любой лучик солнца запутывался и погибал в ней. Под этой непроглядной шапкой листвы в подлеске царил мрак и прохлада; где-то протяжно квакали лягушки, и казалось, что это посапывает «великан». Мэдди пригляделась получше и глазам своим не поверила: не может быть это правдой! Недавно она чистила стойла на ферме, а сейчас… перед ней возвеличивается древо-город, не иначе!       Она заметила множество маленьких окошек в коре; подвесные мосты, перекинутые между ним, другими деревьями и берегом, где тоже расположились покосившиеся хибары из тростника. Пылающие факелы, словно ожерелья, пугающе просвечивая сквозь туман, обвивали ствол, напоминая сотни маленьких подглядывающих глазёнок. Светлячки подсвечивали прорубленные высоченные галереи, выстраиваясь в ряд, а Хокинс и Джей поражались: как люди, живущие вдали от цивилизации, смогли проделать такие гениальные и сложные ходы, дупла, сравнимой со скалой? Хотя о чём это они?! Эти творцы и мастера на все руки возвели золотую империю посреди джунглей и потеряли только благодаря жадным колонистам.       — Проглоти меня кайман! Это невообразимо! Я никогда в жизни не могла себе такое представить… Как?! Как они сумели создать это своими руками?! — ахнула Мэдди, и мурашки пробежали по коже от этой мистической, вводящей в транс атмосферы.       — Я, конечно, всяко воображал себе эту деревню, но чтоб огромное дерево!.. Господи, Мэдди, мы первые из всего человечества, кто увидел восьмое Чудо света! — восторженно, даже неверяще воскликнул Снид и схватил её за руки, ликуя как ребёнок, внезапно крепко обнял и поцеловал в щеку.       — Нельзя ждать, Винсенту может стать ещё хуже… И, птенчики мои, вас могут поначалу встретить не очень дружелюбно: лишь кажется, что всё племя спит, но на самом деле они уже притаились в кустах, — отчеканила нахмурившаяся Рита и вдруг жутко ухмыльнулась, проведя тремя пальцами, смоченными в белой краске, по щекам: — Yektli niltse, nokalpol. Nimissed, — по-змеиному прошипела она на родном языке и дала полный вперёд.       Туманная дымка осталась позади, и как только «Менелай» подплыла к берегу чудо-дерева, неожиданно раздался протяжный гул, словно из военного горна, эхом неизвестно откуда разнёсся стук огромных, наверное, ритуальных барабанов, заставляя сердце сжаться в комочек. Мэдди едва не взвизгнула от страха и вжалась в грудь Джея, тот инстинктивно отодвинул её назад и стиснул руку, испуганно оглядываясь.       Вот, похоже, и заметили непрошеных гостей.       Пароход медленно причалил к хлипкому помосту, и кусты угрожающе зашелестели, зашевелились, будто в них притаился дикий зверь. Пронзительно засвистела неведомая птичка, миг — и из зарослей, точно стая гепардов, выпрыгнули индейцы с копьями острее кинжала, разноцветными масками, страшнее гримасы человека, мучащегося в агонии. В несуразных костюмах, больше походящих на рванье, ракушками, бусинами, монетами, странными орнаментами, до которых сейчас никому абсолютно не было дела, и венцами из ярких перьев. Хокинс и Снид застыли как вкопанные, они не могли вымолвить и слова, а крупная дрожь пробивала их тела: некоторые туземцы не скрыли лицо, а наоборот, раскрасили его как можно вызывающее, пугающе.       Они чуть начали грозно реветь, направляя копья на белокожих иноземцев, но притихли: Рита одним резким движением прервала их, подняв левую руку, вымазанную в белой краске и громко крикнув:       — Inon iikiuan! Amoorecognizh in Аguadashins? No tlakah, nikpia oanilitia notech amo enemies, yeseh to saviors. Piah tlen teuan've okatka tlachika uikpa uimeh, yeseh their ikniutli Vincent urgently moneki tepaleui.       Индейцы переглянулись, медленно опустили копья и подозрительно осмотрели Хокинс и Снида, а те облегчённо выдохнули, стерев пот со лба. Господи, ну нельзя же так пугать! Воины непонимающе зароптали, и один из них обратился к Кортес.       — Что она говорит? — настороженно шепнул на ухо Джей.       — Ты думаешь, я знаю? Какая-то нереводимая игра слов, — хмыкнула Мэдди.       — Piah se eldorado itlapoauh! — с мощью предводителя племени торжественно объявила Рита, и все потрясённо до глубины души уставились на неё, разинув рты.       Верно, она сказала что-то про ключ к Эльдорадо… Маски с криками ликования полетели ввысь, народ запрыгал, застучал копьями настолько оголтело, что гул и вибрация разнеслись по округе, чуть не набросился на иностранцев, как на золотую жилу, желая разорвать от счастья на кусочки. Мужчины мгновенно засуетились, переменились и уже не смотрели на Хокинс и Снида словно на опаснейших врагов.       — Рита, что происходит? — растерянно спросила она.       — Срочно ведите сюда Винсента, мы понесём его к нашей шаманке, а после пойдём к моим родителям, братьям и сестрам. Я покажу вас племени, — строго приказала Кортес, гордо задрав подбородок.       — Сколько их всего? — недоумевающе поинтересовался Джей, почесав за ухом, а услышав перевод, едва не подавился воздухом: — Семь?! Святые угодники, их семь?! Мать моя женщина, как много… — прошептал он, пытаясь представить, как можно выкормить такую ораву детей. Хотя, быть может, по местным меркам это не так уж много, да и чего уж греха таить — в США тоже было полно таких семей. Однако разглагольствовать Снид не стал и вместе с Мэдди и Ритой побежал за Винни.       Время шло не на минуты, а на считаные секунды. Винсент с трудом держался на ногах так, что его руки пришлось закинуть на плечи и тащить, витал меж двух миров, бормоча неразборчивый бред, и мученически стонал, сгорая от температуры. Снид в буквальном смысле обжёгся, прикоснувшись к нему, и ужаснулся этому. Хокинса кое-как выволокли из парохода; он успел только сдавленно крякнуть, как черноглазые индейцы с лёгкостью подхватили на руки и быстрой трусцой понесли в самое сердце огромного древо-города.       Лабиринты потрясали воображение своей витиеватостью, продуманностью, они словно улицы соединяли наружные части и внутренние части деревни. В них проще простого было заблудиться. От запаха смолы свербело в носу, где-то из узких и низких туннелей вырастали огромные залы, в которых толпились только что проснувшиеся из-за шума люди, испытывающие калейдоскоп эмоций от увиденных чужеземцев. Джей шёл вслед за Ритой, открыв рот и изумлённо осматриваясь вокруг: боже, что же их ждёт, когда пред ними откроются ворота легендарного Эльдорадо?! Он не мог поверить, что практически оказался в сказке. По стенам тянулись удивительные рисунки, по всей видимости, богов и странные иероглифы, точно такая же роспись, какая была в каюте.       В одном из таких залов они прошли мимо маленькой хибары, сооружённой из листьев и тростника. Возле него сидела потрёпанная женщина с миловидными для индианки очертаниями лица и кормила сонного сына лет двух лепёшками. Снид изредка брезгливо кривился: условия жизни здесь явно желали лучшего.       Сердце Джея сжималось от того, как нервничает и волнуется Мэдди. Хокинс трясло от тревоги, и он, успокаивая её, не заметил, как они добрались до прохода, завешенного сухой листвой, и вынырнули на обратную сторону дерева — прямиком к одинокой хижине, стоящей на отшибе берега. Вдалеке напрягающе квакали жабы, в глаза бросались ритуальные амулеты, висящие у входа, череп, надетый на палку. Доверия эта затея не внушала с самого начала, однако других вариантов не было, и Винсента внесли в лачугу.       Тьма мигом поглотила последние лучики света, и всё погрузилось во мрак. Маленький огонёк щеп трепыхался и озарялся обитель местной ведьмы. Мурашки пробежали по коже Джея, а волосы встали дыбом, стоило ему оглядеться: сгорбленное существо в оборванном тряпье кряхтело, повернувшись к гостям спиной, и чем-то занималось у стола в окружении неведомого числа бус, оберегов, сделанных из костей, дерева и зубов, пугающих бубнов, ловцов снов, сушенных летучих мышей, зверушек и множества бутыльков, содержимое которых он предпочёл бы даже не пробовать. Пучки трав висели тут и там и создавали невыносимое амбре, отчего голова начинала кружиться.       — Это и есть ваша шаманка? — сдавленно прошептала Хокинс Рите и тяжело сглотнула. Мэдди же казалось, единственное, что здесь могли сделать с Винсентом — это просто убить его и пустить на жаркое.       — Да, Ангваснэзомтэка. Она посланница Небес, ей больше ста лет, и она успела застать все потрясения Эльдорадо, — та протараторила настолько быстро, что Хокинс и Джей не успели даже моргнуть и понять, что это было. В голове не укладывалось: как это — сто лет? Как вообще возможно прожить столько в джунглях?! Однако все домыслы вновь вытеснило волнение — лишь бы она спасла Винсента.       — Агва… Чёрт, да почему они такие сложные, как скороговорки?! — выругался под нос Снид.       Они оба вздрогнули и схватились друг за друга, когда шаманка со скрипом и бряцанием повернулась. Даже в воздухе витал тот самый сладковатый запах смерти, в каждом движении чувствовалось, что Агва старее, чем сам мир. Быть может, она и была когда-то красавицей, но сейчас её вид, глубокие морщины, огромный скрюченный нос и грубое, неотёсанное лицо, длинные пожелтевшие ногти леденели кровь в жилах и вызывали рвотные позывы. Одним словом — настоящая ведьма из книг. Всклокоченные после сна седые волосы превратились в гнездо, а полуслепыми глазами она пыталась приглядеться к гостям.       — Niltse, naualli! — Рита подняла правую руку в жесте приветствия, и воины положили изнемогающего Винсента на леопардовые шкуры. — Nitlapopouilik otiualh yeika atenamachpan. Yeseh no ikniuh moneki tepaleui: Vincent okatka hit ik se mitl ika tlilpanmisistaktli, kiheal.       Шаманка проскрежетала что-то на языке Омаха, нахмурилась, недовольно помотала головой и приказала ораве индейцев выйти из хижины. Она с трудом поднялась и подошла к Хокинсу-младшему, начав осматривать. Мэдди кривилась от отвращения, когда она своими грязными, морщинистыми, костлявыми ручищами трогала брата, смотрела глаза, рот, рану, а потом и вовсе тело. Голова едва не закружилась от вида почерневшей плоти, Хокинс невольно отвернулась, и Джей, как по зову сердца, обнял её.       Они в молчаливом напряжении ждали. Внезапно Мэдди оглушил громкий удар в ритуальный бубен, что она даже подскочила от испуга и резко обернулась — Агва схватила травы и начала их разбрасывать. Чёрт подери, что происходит?!       Белёсые глаза шаманки закатились, и она дёрнулась, будто в неё вселился сам демон, и это пугало, пожалуй, так же сильно, как умирающий на глазах Винсент. Хокинс не могла слушать его стоны и страдальческий плач от боли, молилась всем богам, чтобы его спасли… Пусть даже эта старая, жуткая карга, экспрессивно размахивающая посохом в руках. Посохом?! Да, именно им, с насаженным на навершье черепом какого-то не вполне удачливого зверя. Дьявол, наверное, ей привиделось из-за этих невыносимых, дурманящих запахов, от которых Джей и Рита закашлялись.       Агва гортанно забормотала что-то, похожее на заклинание или заговор. Слова сливались в несвязную бессмыслицу, а воздух, кажется, густел, становился до неприязни вязким, душным и тошнотворным. Вдруг все растерянно ощутили неизвестную вибрацию, прокатившуюся по земле — посох затрясся и вспыхнул ярчайшими искрами, озарив тёмную лачугу.       — Твою мать! Какого черта тут происходит?! — воскликнул до смерти напуганный Джей.       Животный ужас обуял их, выбив почву из-под ног, а дыхание — из лёгких. Мэдди взвизгнула и задрожала, зажмурившись, а когда приоткрыла один глаз, увидела — не иначе как волшебное свечение окутало шаманку, трясущуюся в трансе. Вокруг неё словно сбились тысячи маленьких светлячков и кружились в диком танце, удивительным образом собирающиеся в одну огромную тучу. Хокинс не могла поверить, что это правда! Ей точно-точно это кажется! Наверняка в этих травах были галлюциногены… Магия?! Боже, магия действительно существует!       Эта мысль билась в агонии в её разуме, сметая все остальные на своём пути, отдавая пульсацией в виски. Она не могла отвести потрясённо-зачарованный взгляд от этих удивительных чудес. Наверное, Агва балансировала на грани двух миров, брала силы от духов джунглей. Она резво взмахнула посохом, и мощный поток энергии с грохотом ядер, вылетевших из пушек, нежданно выплеснулся из него, со свистом взвился и пронзил Винсента.       Нет! Нет! Что эта проклятая старуха натворила?! Внутренности резко скрутило, и брызнули слёзы. Она убила его?! Господи… Хокинс каждой клеточкой тела ощутила адскую, раздирающую боль Винсента, а его надрывный крик отпечатался в её сознании. Он вытаращил покрасневшие глаза, беспомощно извиваясь и хватая воздух, будто в припадке.       — Винсент! — в отчаянии заорала Мэдди, вывернулась из крепкой хватки Джея и бросилась к хрипящему брату.       Снид в ужасе замер, потеряв дар речи, забыв, как дышать, — Хокинс лихорадочно трясла Винни. Братец! Боже, пожалуйста, пусть небо упадёт на землю, но он выживет! Потерять его второй раз… Звуки вокруг потухли, лишились смысла, и рыдания рвались наружу — Винсент лежал без сознания. Мэдди хотелось выть от боли, скребущейся на душе. Ну вот, он опять оставил её одну?! Пелена иррациональной ярости заволокла всё, и даже Джей не смог оттащить Хокинс от бездыханного тела брата.       — Да живи же ты, скотина! Не бросай меня! Я столько лет искала тебя! — взвыла она, оттолкнула его и со всей силы дала пощёчину Винсенту.       Внезапно он рвано вдохнул и распахнул глаза, растерянно, совсем по-детски испуганно и немощно оглядываясь по сторонам. Мэдди не сразу поняла, что произошло, громко всхлипнула, вытерла рукавом нос и кинулась его крепко обнимать; рядом с ожившим братцем моментом упал на колени Джей, судорожно оглядывая его тело, а вслед за ним подлетела и ошарашенная Рита.       — Ты всех такими «ласковыми» словами из мертвецов поднимаешь? — ошеломлённо пробормотал Снид и вдруг заметил, что, словно по мановению руки, чёрные нити вен вместе с ядом исчезают, а кожа с удивительной скоростью очищается.       — Нет… Просто случайно вырвалось, — невпопад оправдалась Хокинс и ещё сильнее прижалась к Винсенту. — Винни, ты жив! Успели! Боже, но работает же!       — Чёрт побери, как же мы за тебя испугались, — облегчённо выдохнул Джей и тоже обнял Винсента, за время путешествия ставшего почти что родным.       — Эй, вы меня задушите! Что происходит? У меня очень болит голова… И я чувствую себя как разбитое корыто. Где мы вообще находимся и почему тут так воняет? — недовольно простонал тот, пытаясь высвободиться из плена объятий.       — Узнаю старину Винса. Живее всех живых, — устало усмехнулся Снид и хлопнул его по плечу. — Мы в племени Омаха, и эта шаманка спасла тебе жизнь. Остальное объясним позже, — он указал на блаженно улыбающуюся Агву, обессиленно осевшую на пол.       — Передай ей спасибо, — Мэдди искренне прошептала Кортес, и та покровительственно кивнула.