Золото Эльдорадо для двоих

      Пришибленный Винсент опасливо выглянул из хижины и едва не вскрикнул, столкнувшись с дюжиной любопытных, подведённых чёрным углем огромных глаз индейцев, столпившихся кучкой возле входа. Ну черти! Настоящие, ей-богу! Хокинс испуганно застыл на несколько секунд, рассматривая эти разукрашенные белой и красной красками физиономии, поборол в себе желание прикоснуться к перьям их ободков, а после отшатнулся, впечатавшись в грудь Джея.       Вот уж последнее, на что обращал внимание Винс, находясь практически на том свете, так это — на окружающих его людей, и теперь вся эта орава дикарей вкупе со страшной как смерть шаманкой пугала его до чёртиков и едва не до нового припадка.       — Они точно нас не съедят? Не пустят на жертвоприношения? — тяжело сглотнул Хокинс, на что Снид беспечно, с долей сарказма бросил:       — Вот ты и проверишь первым. Чего застыл столбом? Шевелись, — и толкнул его в плечо, заставляя сдвинуться с места.       — Эй! Я только что чуть не умер, нельзя ли помягче? — возмутился Винсент и натянул кривую улыбку, кивая и лихорадочно здороваясь с каждым туземцем.       У него в голове не укладывалось: как это может быть правдой? Он действительно оказался в самой глубине джунглей, дьявол знает где, с очень и очень подозрительным контингентом, сверлящим его странным взглядом.       Это точно не сон? Вот так вот, Винсент, — спать в бреду почти до потери пульса, не контролируя то, куда несут его обмякшее телесо!       — Эй, Джей, не пугай его так, мальчик только что чуть кони не двинул! — возникла Мэдди и угомонила возлюбленного. — А ты до сих пор не научился понимать его шуток? Всё с тобой нормально будет, не боись. Сейчас Рита отведёт нас к вождю племени, её отцу, — она утихомирила и Винсента, погладив того по плечу. — Потому вдох-выдох, успокаиваемся и ступаем с гордо поднятой головой, — невозмутимо приободрила она и взяла брата, как маленького, за руку.       Хокинс-младший опешил от такого жеста «заботы», недовольно фыркнул, но всё-таки прижался к ней поближе и, вздёрнув по наказу подбородок, пошёл за всей толпой.       Он шёл, вытаращив глаза, и ошеломлённо осматривался по сторонам, шарахаясь каждого встречного. Куда это Винсент попал, мамочки?! Здесь словно столкнулось две вселенные: дикая и необузданная индейская и прогрессивная, приручившая природу — Большой Земли. Индейцы казались пришельцами-чудаками в странных костюмах из кожи животных и листьев, разукрашенные, а те, по всей видимости, думали также насчёт прибывших белокожих. Они лопотали на чужом языке, больше похожем на шипение змей с большим количеством сложных, не выговариваемых сочетаний согласных. Некоторые женщины и вовсе не стеснялись наготы и ходили даже без фигового листочка или одежды, прикрывающей хотя бы грудь. Хокинс уставился на них с ещё большим шоком, как и Джей, не оставив их без своего пристального внимания, за что быстро получил нагоняй от Мэдди.       До Винсента не сразу дошло, что они оказались в дереве! В чёртовом гигантском дупле размером с целый город, множеством лабиринтов и тростниковых домиков. Он представлял себе племя индейцев как угодно, но только не так. Теперь, пожалуй, Винс видел всё в своей жизни. И магию, и голых женщин, и цивилизацию в фантастическом дупле. Сейчас даже помирать нестрашно… хотя нет, с этим он точно погорячился. Нервный смешок сорвался с его губ.       Винсент уже сбился со счёта всех поворотов, когда индейские воины во главе с Ритой неожиданно вывели их в просторный, грандиозный зал с высоченными стенами. Ошарашенный Винсент задрал голову и обомлел, пошатнувшись, — привычной крыши не было от слова совсем, даже деревянных перекрытий, хотя бы захудалой соломенной или сделанной из пальмовых листьев. Вместо неё огромный просвет, сквозь который виднелись джунгли и кусочки неба, прикрывала ветвистая, могучая крона дерева-великана.       — Да чтоб меня обезьяна укусила!.. Вот так хоромы! — присвистнул он, разинув рот.       — Держал бы язык за зубами, дружище, а то ведь и правда сбудутся твои проклятия, — иронично усмехнулся Джей, ошалело осматривая помещение. — Я не могу понять, как Омаха всё это соорудили без единого гвоздя? Они же чёртовы гении!       В воздухе сильно пахло древесной смолой, словно местный шаман раскидал здесь дурманящих трав. До этой поры Снида откровенно забавляло то, как трусливый Хокинс-младший(между прочим, акробат и циркач) пугается и шарахается каждой тени в этом диковинном мире, но теперь и ему стало не по себе. Ещё бы! Его пригвоздило к земле в одночасье, стоило увидеть массивные, каменные, расписанные чудными символами и украшенные позолотой троны, в несколько раз возвышающиеся над ним и озарённые огнями из торшеров. Наверняка так сделали специально, чтобы любой человек чувствовал себя рабом божьим, а авторитет вождя давил на них издалека. На тронах сидели глава племени и его жена.       Образ длинноволосого индейца, окруженного десятком стражей, пугал не на шутку, а его орлиный, пронзительный взгляд выворачивал души наружу. Щёки были разрисованы разными узорами, размашистые перья в венце горели цветами пламенного солнца, — в нем он был похож на величественного павлина — а на тунике переливались несчитанное количество драгоценностей, бус из золотых монет и клыков животных.       Его жена, одетая в подобие кожаного рваного платья, не показывала лица, скрываясь под грозной терракотовой маской с выступами, разукрашенными в бирюзовый цвет; её чёрные, как ночь, глаза проглядывали через прорези и наводили ужас; на руках красовалось множество браслетов из бисера, а волосы были небрежно собраны в косы.       — Поклонитесь, живо, — шикнула Рита и толкнула Джея, Винсента и Мэдди в спины, и те, помешкав, напряженно исполнили приказ. Не дай Боже их ещё и на костер отправят за нарушение местных правил! Сердце Хокинс бешено отбивало чечетку, и холодным пот стекал между лопаток.       — Niltse, nikan ka in ikoneuh in teomeh Ilhikamin mo iuan isiuauh, Izel, — прогрохотал вождь, и его голос эхом разлетелся по залу.       — Знакомьтесь, это мой отец Илхикамина и мама Изель, — перевела Кортес, и Хокинс заметила, как на губах вождя расцвела ласковая улыбка. Она вновь перешла на свой язык и начала что-то объяснять, как вдруг взгляд главы племени пугающе вспыхнул, и тот вцепился в подлокотники трона. — Я сказала им, что у вас есть ключ от ворот в Эльдорадо! Но… только одна часть.       Илхикамина подскочил с места и кинулся к троице. Они машинально вскинули руки и отшатнулись, подумав, что тот набросится на них с кулаками (мало ли что у индейцев в голове), однако вождь удивил ещё сильнее — крепко обнял каждого из прибывших и поцеловал в щёки, причитая что-то на туземском.       — Okchiua in teomeh tlapia teiknottalistli teuanpan?! Nishocked! Kexki uimeh xitlapia otikatkh chiaka uikpa inin sign — iuan axkan tikpia techoasi, — восторженно воскликнул глава.       — Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? — натянуто пискнул Винсент, когда мощные руки сдавили его ребра в объятиях. Мэдди поморщилась: ну и запашок стоял в воздухе от Илхикамина — специфическая смесь шаманских трав, смолы, пота и чего-то ещё.       — Он радуется этой новости, что непонятного? — пояснила Хокинс, а Джей прокашлялся и встрял в разговор трех совершенно разных языков.       — Кхм, но у нас есть одна малюсенькая загвоздка, — Снид показал жестом указательного и большого пальцев эту мизерную проблемку и неловко улыбнулся: — за нами гонятся двое очень решительных придурков Фабио, а также их вездесущая свита, желающих с нами поквитаться и разорить ваши богатства. Они заберут всё, я уверен, убьют каждого, зная их гнилые натуры! — он был уверен, что и без перевода вождю понятно, что на горизонте возникли сложности.       После разъяснений Риты, вмиг озверевшая Изэль подскочила с трона и разверзлась тирадой, а вкупе с кошмарной маской и горящими от негодования глазами она и вовсе походила исчадием Ада. Джею действительно казалась, что она произносит какое-то смертельно заклинание.       — Tlen?! Tleka mitsokchiua tlaaniliti inin istaktli mitskah?! Oanilitia se tlatelchiualistli teuanpan! Amo tiuelitih kaua Fabio tlakui pan toueyaltepeuh. Miaktin uimeh ye tiaxankeh met tlakah iuikpa in uey tlan, iuan tlen ka tlamilistli? Otikatkahkeh opochtli ika atlen! Iuan intla motlakuanotsuan noyuki tlachiua in sanyeno?! Intla lyingkeh iuan san tlaneki nik techrob? Tlen intla ikh inin Fabios? Pixkih! — она махнула страже, и те тотчас обернули острые копья против гостей с Большой Земли.       Кровь у Снида и Хокинсом застыла в жилах, почему-то невыносимо захотелось пить, и они снова попятились назад, вскинув руки и не понимая, что случилось.       — Она нам не верит. Она нас убьет раньше, чем Фабио, твою ж мать! — кое-как сдержала вскрика Мэдди. Вождь отошел от них и насторожился, переговариваясь с женой.       — Эй, приятели! Я жизнью своей клянусь, нам не нужны все ваши богатства. Мы не хотим никого из вас трогать. Мы пришли с миром! Мы хотим отдать вам ключ и предупредить об опасности, но не отказались бы от вознаграждения. Нужно что-то делать, чтобы защитить Омаха от этих ошибок природы, — затараторил Джей, приложив руки к сердцу, и затаил дыхание, ожидая, когда его слова по цепочке переведут.       Илхикамина смерил их недоверчивым взглядом, но приказал опустить оружия охране, а потом сказал что-то Рите.       — Быстро покажи ему в качестве доказательство часть ключа, — сдавленно шепнула Сниду Мэдди. Тот лихорадочно полез в сумку и, ругаясь под нос, достал недостающий элемент.       — Вот! — Джей протянул главе племени находку. Глаза Илхикамина широко распахнулись и полезли на лоб, он рвано вдохнул и уже захотел сцапать ключ дрожащими руками, как Снид прижал его к себе и добавил, подозрительно сощурив глаза: — Эй, нет! Так не пойдет. Где наши гарантии, что после этого вы не отправите нас на вертел?       Хокинс до глубины души поражало умение Джея отовсюду выцыганить выгоду для себя. Так и сейчас она выпала в осадок от того, что, ходя буквально по лезвию ножа, он умудрялся диктовать свои условия.       — Nochi uil ka tekpiltik! Kiyeika uil ka! Tiakuatlahth mitsinon uil ka safe iuan tsatsilistli. Axkan tiuilkeh arrange se holiday imaluilokayoko to dear tlakuanotstin. Teuatl'll tlapia nik tlapopoluia no iselle. Tlen uikilia nitlakui kiniuikpa, siuah? — убеждающим тоном заверил вождь и, похоже, больше не собирался пускать их всех на ленточки для бескозырок.       — Он просит прощения за мою вспыльчивую мать, а также говорит, что пальцем вас не тронет. Мы устроим для вас пир сегодня же! — объявила Рита, и все облегченно выдохнули.       — Ох… А можно нам сейчас поесть, отдохнуть, а вот пир попозже? — скривившись от усталости, жалобно попросил Винсент.       — Да-да, еще очень желательно, чтобы они показали нам это самое Эльдорадо и врата для пущей убедительности, — невзначай потребовал Джей, по-хозяйски махнув рукой.       — Мой отец согласился это сделать, но после ритуального завтрака, — пояснила Кортес.       Прибывая в шоке, команда едва смогла притронуться к еде, которая, к слову, совсем не внушала доверия, однако голод оказался сильнее, и они с трудом запихали её в себя. Пусть Снид в бога и не верил, но этот раз стал исключением, и он помолился перед тем, как съесть жареную рыбу, неизвестного происхождения, сваренные бобы и бананы. Спасибо, что не личинки! Откровенно говоря, вкус был отвратный даже для непривередливого Джей Джея, и те консервы казались пищей богов. Бедняжка Винсент же, наверное, наступил себе на горло и вместе со слезами, давясь, проглотил предложенные яства.       Снид вылетел из-за стола, молясь не получить случайно несварение желудка, и облегченно выдохнул, когда их группа во главе с вождем двинулась к обломкам цивилизации Эльдорадо.       Внутри от волнения трепетала каждая клеточка, дыхание перехватывало, а мысль, что он станет почти что первооткрывателем затерянного города, патокой растекалась в сознании. Бабочки порхали в животе, и Джея, как и Мэдди с Винсом, потряхивало и пробивала дрожь. Они покинули огромное древо и ступили в дикое царство джунглей. Снид интуитивно взял Хокинс за руку и прижал поближе к себе, опасливо пробираясь по проторенной туземцами тропинке. Винсент вился за ними хвостиком и боялся отстать хоть на шаг, шарахаясь каждого шороха в кустах — вдруг там ползет какая-нибудь тварь. Вязкий и душный воздух стал чуточку прохладнее из-за гигантской кроны, сплетающейся куполом над ними и закрывающей небо, но всё также противно облеплял тело и ни капельки не освежал. Откуда-то доносилось пение птиц, а шуршание веток и листвы под ногами казались дыханием притаившихся диких животных.       Лианы оплетали деревья, точно удавы жертву, а зелень превращала всё в единый сливающийся, непроглядный ковер. Пусть Джей не первый день находился в тропиках, так далеко в джунгли он ещё никогда не заходил, и предвкушение долгожданной находки смешивалось с нервирующим напряжением. Мэдди испуганно озиралась по сторонам, пытаясь разглядеть сквозь кустарники хоть что-то. Снида поражало то, с какой ловкостью, почти на грани беспечности и хозяйской вальяжности шли впереди них туземцы, будто они знали каждый клочок земли.       Вдруг Изель зашепталась с Ритой, удивлённо поглядывая на пару, и та обратилась к Хокинс:       — Джей, ты представляешь, Изель спрашивает, женаты ли мы! — ошарашенно вскинула брови Мэдди и расхохоталась.       — Заметь, кольцо с пальца ты так и не сняла, душечка, — с наглой ухмылкой невозмутимо промурлыкал Снид: — А почему её это интересует?       — Рита говорит, что в их племени за руку держатся исключительно женатые пары, надо же! А ещё верхом признания в любви считается поцелуй в лоб. Это напоминает Омаха маму-ягуара, которая вылизывает своих детенышей, — восхищенно ахнула Хокинс.       — Как бы наши останки тоже не вылизала большая злобная киса. Вот уж кто любит и принимает нас любыми, — нервно усмехнулся Винсент и икнул.       Лианы удивительным образом вились и окутывали все деревья, путались под ногами и грозились слиться с опасной змеей. Великанские папоротники таинственными веерами покачивались на ветру. Стражники Омаха лихо разрубали вьюны с ядовитыми, подозрительно яркими цветами, а Мэдди и Винсент устало обмахивались от раздражающих, жужжащих кровопийц. Джей от слова совсем не понимал, куда они брели уже как минут пятнадцать, и уже начал сомневаться, не заблудились ли они часом. Сам бы он давно сбился с пути и ходил кругами в трех пальмах.       — Ну сколько ещё мы будем приманками для хищников? Долго ещё? — встревоженно потряс за рукав Джея Хокинс-младший.       Надежда увидеть Эльдорадо растворялась в липком воздухе со скоростью гепарда, как вдруг… Густая, дикая листва расступилась, и сквозь нее хлынул золотистый мерцающий свет солнечных лучей, ослепивший команду на мгновение. Мэдди, Винсент и Снид опешили и прищурились, а когда картинка пред ними прояснилась, то земля ушла из-под ног… Они застыли, как зачарованные, и разинули рты, потеряв дар речи. Кровь забурлила и с бешеной силой забилась в висках под гул ударов сердца.       Эльдорадо.       Мозг отказывался воспринимать увиденное за реальность. По высоким, массивным каменным стенам расползались толстые лапы плюща, лиан, переплетаясь и защищая город лучше всяких замков. Ни каждая мачете или топор мог бы взять эти мощные стебли и разрубить их надвое. Вековые непролазные леса почти поглотили несчастную цивилизацию, наступая и скрывая её от глаз чужаков быстрее, чем армия. Издалека было плохо видно, но Джей смог углядеть цепочки загадочных рисунков, тянущихся вдоль стен. От былого величия, на первый взгляд, ничего не осталось, и оно сгинуло вместе с воинами предков Фабио, однако с возвышенности за воротами проглядывали верхушки ступенчатых пирамид Омаха.       Пусть заброшенные, замшелые и опустелые, с разрушенными лестницами, но в золотых солнечных лучах они выглядели всё так же эпохально и грандиозно. Ни Снид, ни Хокинсы никогда в жизни не могли представить, что когда-нибудь действительно окажутся в самом сердце великой, старой цивилизации, буквально у подножия их храмов. Казалось, что сейчас в ярком сиянии на землю спустятся боги и предстанут перед обычными смертными.       — Египетская богомышь! Вот уж не думал, что действительно окажусь у порога ворот в Эльдорадо! Мать вашу, это правда?! — ошеломленно воскликнул Винсент и запричитал, размахивая руками, как угорелый.       — Тут скорее амазонская богомышь, — истерически усмехнулась Мэдди, не веря своим глазам и не до конца осознавая произошедшее, а после завизжала и запрыгала на месте, хлопая в ладони и расцеловывая застывшего Джея. — Мы нашли! Нашли! Эльдорадо, чтоб его!       — Я до последнего в нем сомневался… Как же он великолепен… Боже, ты погляди, как золото пирамид переливается на солнце! Сколько же там богатств! — раскрыл рот Снид и показал пальцем на них.       Они подошли ближе, и ворота оказались гигантами во много раз выше человеческого роста. Круглое отверстие рядом с ним идеально походило для трех элементов ключа.       — Теперь вы довольны? Верите? — грустно и тоскливо улыбнулась Рита, поглядывая на поникших родителей.       — Да уж, надо придумать план, как защитить Эльдорадо от Фабио, — задумчиво хмыкнула Мэдди.       — Родители предлагают сыграть с ними в «паука», — перевела Кортес.       — В «паука»? Что это значит? — удивленно переспросил Джей, почесав за ухом, поражаясь здешним фразеологизмам.       — Это значит, дать почувствовать себя хозяевами окружить и напасть. То есть, сделать вид, что ничего не знаем и не подозреваем в то время, как в засаде будут сидеть наши воины, и когда те подойдут ближе и расслабятся, просто захватить их.       — Только учитывайте, что вместе с Фабио будет еще дюжина силачей с оружием, которые, вероятнее всего, нападут неожиданно и совсем не будут церемониться, — намекающе прокашлялся Снид, с забавой наблюдая за двойным переводом.       — Кхм… В таком случае они предлагают напасть на них сразу, как только их ноги ступят на нашу землю. Однажды мы пустили их, и чего это стоило? Наши воители мастерски умеют стрелять из стрел, смазанных ядом. Одно прикосновение к нему — и ты мертвец за пару мгновений, — нахмурилась Рита, и Снид с Хокинсами отчего-то ни капли не сомневались в ее словах. Они были уверены, что это лишь малая часть того, что могла сделать пугающая толпа индейцев.       — Это и будет планом Б, а сейчас пойдем к ним на праздник. Когда увидишь торжество настоящих амазонских индейцев? — подытожила Мэдди, тяжело вздохнув.       Троица вернулась к дереву, когда солнце уже стояла высоко на небосводе. Часов ни у кого не было, да и все давно сбились со счёта, однако по ощущениям время давно перевалило за полдень. Хокинсы и Снид поразились, когда увидели, насколько активно идет подготовка к празднеству. Местные жители напоминали муравьишек, снующих по муравейнику, и действовали, как один организм: они носились туда-сюда, таскали столы, украшали главный зал пугающими резными масками и забавными гирляндами из листьев, кокосов и перьев попугаев, из котлов валил дым, и в них что-то готовилось; подготавливали огромный костёр (для каких нужд осталось только догадываться).       Мэдди нервно сглотнула, надеясь, что их не зажарят на нём, натерев бока специями. Илхикамина приказал всем троим хорошенько отдохнуть перед ночью Великих огней, как они называли, праздник, и предоставил несколько хижин: отдельно для Винсента и Мэдди с Джеем. Стоило видеть ужасающееся выражение лица Хокинса, когда он понял, что ночевать ему придется в этом хлипком бунгало, в придачу к которому шла возможность стать ужином для тварей джунглей или малярийного комара. Он пулей вылетел оттуда и с отговоркой, что ему надоело ходить грязным, как орангутан, пошел купаться под водопадом, куда его проводила Рита.       Выдохшиеся Мэдди и Джей незаметно уснули, а проснулись, когда последние солнечные лучи скользили и цеплялись за небосвод, оставляя за собой кровавые разводы. Благо их разбудили не голодные комары, а далёкие гулкие удары ритуальных барабанов, доносящиеся до их хижины. Спросонья они растерялись, но, выйдя к индейцам на «главную площадь», обомлели. Хокинс на секунду показалось, что всё это ей снится: перед ними полыхал огромный костёр, освещая мистический полумрак. Чудная ночная бабочка подлетела к нему и обожгла крылья об раскаленные искры, взвивающиеся в воздух.       Оставалось лишь молиться, чтобы одна из них случайно не сожгла всё древо. Из тьмы на Мэдди, Джея и Винсента смотрели десятки глаз из щелей пугающих масок. Каждая из них пестрила яркими красками, перьями и жуткими мордами. Омаха уже начали свой ритуальный танец под утробный грохот барабанов и бубнов, монотонно напевая шаманские песни, гулом разлетающиеся по дуплу.       — Пойдэмте, вас уже ждать, — с акцентом на английском сказала Рита, появившаяся из ниоткуда и напугавшая троицу до смерти, и утащила их в круг сумасбродного индейского танца.       В темноте, подсвеченные огнём, они, усыпанные бусами и расписанные орнаментом, кружились и мелькали вокруг Снида и Хокинсов, словно стекла в калейдоскопе, сменяя одну страшную гримасу другой и напоминая злых бесов. Индейцев прыгали, улюлюкали, сходились и расходились от костра, держась за руки, и с поразительной четкостью и слаженностью создавали фигуры и узоры. У Мэдди замирало сердце от этих диких звуков, давящих на голову, и было в том что-то первобытное, огненное, берущее за душу, а дрожь пробегала по телу, вместе с разливающимся в крови ужасом и азартом.       — Чувствую себя немного безумцем, но мне начинает нравиться здесь. Есть в Омаха что-то непосредственное, искреннее, нетронутое чего нет в людях на Большой Земле, — с усмешкой философски заметил Винсент.       У Хокинс в разуме не укладывалось, что она действительно попала на ритуалы амазонских индейцев — раньше это казалось чем-то сродни дурацкой выдумки. Она неуверенно и ошарашенно повторяла движения за туземцами и потихоньку даже прониклась этим обрядом, Джея он и вовсе начал забавлять. Внезапно хороводы остановились, буйство людей притихло, а вождь громко произнес речь:       — Kikema, kauitl nik in teotl uikpa in iluitl iuan otitlani technik! — он вознес руки к небу, и каждый по очереди, создавая волну, сделал то же самое.       — Что происходит? — недоумевающе спросила Мэдди.       — Сейчас они будут благодарить богов за прожитый день, — пояснила Кортес, и Хокинс почему-то потряс её ответ.       Эти люди радуются таким простым и банальным вещам, который почти никто из развитого мира не замечает, воспринимают как должное. Не удивительно, что Омаха лелеют каждый прожитый день, ведь жизнь в джунглях — сплошное выживание, где в любой миг можно погибнуть.       — Tlasokamati inon tiamh mikitika iuiapistli, — в том же жесте обратилась к небесам какая-то женщина.       — Tlasokamati inon nopil okatka opati! — со слезами на глазах воскликнула другая индианка.       — Tlasokamati uikpa in iuetskayouh se otetlasohtla se, — ласково улыбаясь, произнес другой туземец.       Хокинсы и Джей в растерянности наблюдали за происходящим, и Винсент, ошалело присвистнув, поинтересовался:       — И часто они так?       — Так торжественно и помпезно только по праздникам, а вообще в семьях принято каждый день, — разъяснила Рита.       Из больше, чем сотни человек очередь наконец-то дошла до троицы. Они неловко застыли, нервничая из-за пристальных взглядов коротышек. Джей взял инициативу в свои руки и, прокашлявшись, начал речь на английском:       — Спасибо этому дню, что я его пережил, чёрт подери! Осталось потерпеть совсем чуть-чуть! — истерически усмехнулся он.       — Спасибо за то, что я нашла брата и возлюбленного и сбежала от папаши-тирана! — Мэдди повторила обращение к небесам и взялась за руки.       — Спасибо, что я выздоровел и меня не сожрал тигр, или обезьяны не приняли за банан, — с театральным облегчением заявил Винсент.       Что-то всколыхнулось в сознании Хокинс: почему бы не радоваться таким мелочам?.. Было в этом обряде что-то теплое, душевное и наивное, что тронуло её сердце. Однако времени на размышления не осталось, потому что под стук бубнов из темноты, в клубах дыма выплыл второй шаман со ступкой трав в руках, старик, одетый в платье из ярких лоскутов ткани с множеством бахромы и перьев, тем самым лишь устрашая и возвеличивая свой образ. Все уставились на него огромными глазами, а Рита наклонилась к уху Мэдди и прошептала:       — Это Ичтака, внук той самой шаманки, он перенял ее дар и может общаться с богами напрямую, владеет магией и может изгонять демонов.       — Милый списочек способностей, — с изумление фыркнул Джей, скрестив руки на груди. — Последнее для нашей «сладкой парочки» братцев особенно пригодится, — саркастично хохотнул он.              Шаман мычал, ухал, как сова, под звуки бубна и барабанов и песнопения местных, напоминающих вой ветра и щебетание птиц. Он кружился вокруг костра, распыляя вонючие дурман-травами, размахивал руками, подражая орлу. Ичтака дрожал, извивался и двигался хаотично, погружаясь в транс, шепча мантры, как вдруг выгнулся, а его глаза вспыхнули ярким светом, как было с Ангваснэзомтэкой. Команда в шоке ахнула, отшатнулась назад, едва не потеряв дар речи, когда тот оторвался от земли и воспарил в воздухе, сияя золотыми искрами.       — Японский городовой! Может, они подмешали в их странную смесь трав что-то галлюциногенное?! — ошарашенно воскликнул Винсент и протёр глаза, убеждаясь, что левитация ему не кажется.       — У тебя там нескончаемый поток фантазии на ругательства? — нервно усмехнулся Джей.       — Оно само вырывается, я тут не причём, — невинно похлопал ресницами Винсент и выдавил неловкую улыбку.       Местные жители с поразительной скоростью, один за другим впадали в транс, трясясь и размахивая руками, отплясывая возле костра. Звон браслетов и бубенчиков, костей и зубов на бусах разлетался по округе эхом. Мэдди до ужаса напрягала та фантасмагоричная вакханалия, творящаяся вокруг, и боялась, что и ее разум может поддаться влиянию дурман-трав. Вдруг её, Джея и Винсента поманил к себе вождь, говоря что-то на тарабарском. Те растерялись, но после толчка Риты сдвинулось с места и нерешительно подошли к нему.       — Не бойтесь, он всего лишь нарисует вам линии краской на лице и посвятит в желанных гостей и призвать благословение богов, — успокаивающе шепнула Кортес, на что Снид пустил нервный смешок.       — Inse uelilistli uala mitsika! Nimixteneuan iuan xitlatlani in teomeh nik tlachiua in sanyeno. Ompase tlasemanka ka ualpakiliskayotl mochan, — Илхикамина обмакнул два пальца в подозрительную белую краску, поднесенную слугой, и провёл полосы на лицах путешественников, в завершении поставив жирную точку на переносице.       Джея и вовсе перекосило от противного запаха белил, а глаз начинал дергаться, однако он в благодарность коротко кивнул. Ему, Мэдди и Винсенту оставалось молиться, чтобы в ее составе не оказалось чего-то ядовитого, что к чертям сожгло бы кожу. Скажи кому-нибудь из них буквально полгода назад, что в конце июля 1889 года их будут посвящать в местных туземцы, все бы покрутили пальцем у виска.       — Теперь вы часть нашего племени! — объявила Рита, расплывшись в лучезарной улыбке.       — И правда доверчивые и гостеприимные люди… Знают нас меньше дня, а уже проводят такие обряды!.. — изумленно присвистнул Винсент.       Праздник Великих огней закончился тогда, когда ночь вступила в законные права. Сказать, что Мэдди вымоталась — ничего не сказать. Она устала хуже загнанной кобылы, тело ломило, мышцы гудели, а в голове до сих пор стучали бубны. Больше всего на свете она хотела искупаться и попросила Кортес провести к тому самому водопаду, который ранее исследовал Винс.       После того шума и гама журчание воды, стекающей по камням, шелест листьев казались настоящим блаженством и лучшей музыкой природы. Водопад оказался маленьким и слабым, окутанный и спрятанный под сенью деревьев, тем, что нужно для купания без вероятности сломать шею. Его прозрачные и чистые воды переливались в свете луны, рябью разбегались по крохотному озерцу. Хокинс глубоко вдохнула благоуханный воздух, разделась, бросив одежду на валуны и поежившись от прохладного ветерка, и взяла мыло. Она некоторое время поколебалась, раздумывая, вступить ли в воду, перебарывая остатки страха, однако желание помыться пересилило, и Мэдди плюнула на всё.       Так тепло, приятно и расслабляюще… Это было то, о чём Хокинс давно мечтала. Она поразилась самой себе, что смогла пройти какое-то расстояние и встать под мягкие струи, не запаниковав, а ещё усмехнулась: каким только мелочам не начинаешь радоваться, потеряв все дары цивилизации. Мэдди наконец-то помыла волосы, смыла краску с лица, хорошенько потерла тело, когда позади послышались чьи-то шаги. Она резко и испуганно обернулась, инстинктивно прикрываясь руками, ожидая увидеть какого-то любопытного туземца или дикого зверя, однако перед ней предстал Джей.       — Эй, и чего ты меня с собой не позвала? — наигранно возмутился он, но тут же притих, увидев обнажённую Хокинс. — М-м-м, да вроде не чужие, можешь не стесняться, — Снид дьявольски усмехнулся и небрежно добавил. — Что я там не видел?       Она буквально каждой клеточкой ощутила жар его тяжелого, жгучего и отуманенного взгляд, жадно скользящего по её изгибам. Он смотрел на неё, словно голодный хищник, вмиг вспыхнувший и вожделеющий сильнее всего на свете. Как не смотрел очень давно… С тех пор, когда они ещё плыли на «Святой Селестии». Из-под ног Мэдди мигом выбили почву, и она остолбенела, невольно опустив руки.       — После этого балагана я так устала, что не могла ни о чем думать, поэтому и не догадалась. И я не стесняюсь, — невпопад брякнула она, чувствуя, что сердце начинает биться быстрее, но быстро собралась и с ухмылкой провокационно провела пальцами от груди до живота. — Смотри вдоволь, родной, — дразняще промурлыкала она. — А можешь и не только смотреть… — добавила томным шепотом.       — Согласен, индейцы буквально отжигают. Что ж, тогда ты не против, если я искупаюсь вместе с тобой? — с простодушной невинностью, парадоксально образом граничащей с возбуждающей порочностью, спросил Снид, уже в хозяйской манере расстегивая пуговицы рубашки, так и не получив положительный ответ.       — Звучит заманчиво. Конечно! — активно закивала Мэдди, засияв.       — И с каких пор ты перестала бояться воды? — насмешливо протянул Джей.       — Знаешь ли, желание ходить чистой, а не с гнездом на голове, перебарывают всякие страхи, — фыркнула Хокинс. — И еще помог тот случай, когда ты помог мне зайти в реку.       Она завороженно следила за тем, как раздевается Снид, будто бы назло снимавший одежду очень медленно. Жар окутывал тело постепенно, с грацией подкрадывающейся дикой кошки, пронизывая каждую клетку или вену. Джей бросал на камень одну вещь за другой, обнажая сильные загорелые плечи и руки, мускулистую грудь и подтянутый живот. О боги! Мэдди поразилась своей слабости: было достаточно увидеть тело возлюбленного, как она загорелась по одному щелчку, словно спичка. Кровь понеслась быстрее, подогреваемая куражом и страхом опасности вокруг — обнажённые и уязвимые, они бы никогда не отбились от твари джуглей. Но плевать! Этот риск лишь заводил сильнее. Шум, брызги и поток водопада тщетно пытались остудить её, но Хокинс желала только одного — коснуться распутных и горячих Снида и целиком отдаться ему.       Слишком давно они не были близки. Слишком давно она не ловила его чувственных, страстных поцелуев вместо тех украдкой, пока никто не видит. Слишком многое произошло, и стресс, от которого хотелось избавиться, заполнял её до краев. Слишком много «слишком».       — И правда теплая и такая прозрачная! — радостно воскликнул Джея, аккуратно вступая в воду. Мэдди задрожала, кусая губы и тяжело дыша, стоило ей увидеть его абсолютно голым. Черт, она теперь всегда будет так на него реагировать?.. — Скажи своему братцу, ходячей энциклопедии, спасибо: он напугал мне до смерти своими рассказами о том, какие монстры тут могут водиться.       — А ну цыц! Вот только сейчас не начинай портить настрой, и так боязно. Иди ко мне, — полушутливо шикнула она и взяла за руку посмеивающегося Джея, подтягивая под водопад.       Вода хлынула ему прямо на голову, сверкающими на лунном свету струями стекая по волосам. Мэдди влюбленными, блестящими глазами смотрела на Снида, наслаждающегося прохладой. Но ей, кажется, ничто могло помочь избавиться от расползающимся пожаром, изнемогающего желания. Боги, и ведь Джей еще даже не дотронулся до неё!       — Боже, я так давно мечтал об этом… Наконец-то смыть с себя всю грязь, — блаженно протянул он и успел лишь несколько раз обмыть себя и стиреть белила прежде, чем Хокинс отчаянно дернула его на себя и развязно впилась собственническим губы поцелуем.       Всего один поцелуй… Мгновение полного безумия, острого, всепоглощающего, полыхающего огнем… Он уничтожил, спалил их выдержку в один миг, заставив забыть обо всем на свете и раствориться в гвалте ревущей воды, падающей с небес. С этим шумом могли посоревноваться лишь стук сердец. Горячие руки Снида, скользящие по спине и сминающие ягодицам, приносили волны дрожи и мурашек. Он перехватил инициативу и целовал так голодно и ненасытно, лишая Мэдди возможности думать. Она с удовлетворением почувствовала, как твердеет прижавшийся к ней член, а после сводящую с ума пульсацию между ног и в низу живота.       — Господи, как же я соскучилась по тебе, в этой безумной круговерти у нас не было даже времени побыть вместе, — простонала она, когда Джей смял грудь ладонью.              — М-м-м, по-моему, мы виделись буквально каждый день. Я думал, ты наоборот от меня устала, — делая абсолютно непонимающий вид, в то же время томно прошептал тот.       — Джей, не придуривайся!.. Ты же понимаешь, о чем я. Ты мечтал обо мне? — с рьяной настойчивостью спросила Хокинс.       — Конечно, каждую ночь, когда я лежал рядом с тобой… Я невыносимо хочу тебя, — Снид змеем-искусителем проник в сознание Мэдди, спутывая всё пеленой похоти и нетерпимой жаждой, а после упоительно-огненно поцеловал.       Хокинс таяла в его объятиях и сильнее отключалась от реальности. Мысли вытеснило дикое, звериное возбуждение, когда Джей спустился вслед за каплями воды по шее, осыпая её лихорадочными поцелуями, к груди и вобрал в рот застышие соски, играя с ними и посасывая. Мэдди вместе со стоном, почти что в приказном тоне выпалила:       — Тогда трахни меня скорее! Это будет наш самый экзотический секс.       — Моя покорительница джунглей, у нас есть одна проблема: презерватиы закончились еще на «Святой Селестии», — его слова стали едва ли не самым сильным огорчением и разочарованием в жизни.       Это нечестно! Сродни издевательству над бедной Мэдди, отчего она была готова рвать и метать. Больше всего на свете ей сейчас хотелось ощутить в себе горячий член, его сильные толчки, выбивающие из неё воздух.       — Чёрт, а руки и язык тебе на что? Давай-давай, сделай мне приятное, я отплачу тебе тем же, — нетерпеливо потребовала она, и пальцы Джея наконец-то скользнули по мокрым от смазки половым губам.       — Какая ты ярая тигрица… — довольно ухмыльнулся он и надавил на напряженный клитор.       Боги, Мэдди не могла описать словами, насколько ждала этого. Её поражало с какой легкостью и непринужденностью согласился на это Снид, когда, наверное, другой мужчина бы отказал. Она добровольно сдалась ему в плен, и Джей всего лишь несколькими прикосновениями руководил ею, словно марионеткой. Он дразняще гладил и проникал внутрь, распаляя лишь сильнее и вознося от удовольствия к черному небу. Яркое пламя вместе со сверкающими молниями рассыпался на тысячи искр и проносился телу, неспособные погаснуть даже от стены водопада. Хокинс терялась в его ласках, и казалось, что свободная рука повсюду. Внутри словно закручивалась тугая пружина, и Мэдди находила силы только жалобно скулить. Порочно-жадные губы Джея ловили её стоны и безжалостно затыкали их, а спустя несколько мгновений он, покрывая живот возбуждающими поцелуями, спустился на колени, — благо, было неглубоко — раздвинул ноги разомлевшей Мэдди и коснулся ее языком.       Ах! В этой чертовой разрядке, возможности выплеснуть всё напряжение Хокинс нуждалась сильнее всего. Сердце загрохотало с такой силой, что грозило затмить шум воды, кровь пульсировала в ушах, и она беспомощно хваталась за край камня. Господи, что делал с ней Снид? В голове, подливая масло в огонь, всплывали развратные образы, как он поворачивает ее к себе задом и все-таки входит так яростно, ритмично, собстсвеннически сжимая грудь и оставляя звонкие шлепки на заднице, едва ли не заставляя ее выть от удовольствия. Джей лизал клитор с таким упоением, а фантазии придавали происходящему невообразимую остроту. С каждой секундой она все быстрее подходила к этй невозвратимой грани. Яркая вспышка — и она, опьяненная страстью, с хриплым криком рухнула в пропасть блаженства. Волна оргазма прокатилась по телу, неся за собой усталось и долгожданное облегчение.       Грудь Мэдди высоко вздымалась, и она дрожала, пытаясь восстановить дыхание, пропуская сквозь пальцы мокрые пряди волос Джея. Вновь появились всё звуки, и сердце замедлилось.       — Ты довольна, mi cielo? Теперь ты ещё хочешь проникновения? Я же говорил, что смогу доставить тебе наслаждение и так, — бархатисто, с плутовской ухмылкой промурлыкал Джей, поднявшись и заигрывающе прижав её к себе.       — Да, очень довольна, amor mío. Ты выбил из меня всю душу, так что ещ одного такого раза я не вынесу, — сбивчиво прошептала Хокинс, потеревшись щекой о его отросшую щетину. На душе вдруг стало так спокойно, буря утихла, и объятия Джея дарили умиротворение и уют, которого невыносимо раньше не хватало. Но в его глазах полыхал дьявольский огонь, до сих пор пронзающий её до самых костей, а возбуждение, похоже, бурлило с такой же сильной.       — Ну и где же моя благодарность? — он намекающе исподлобья посмотрел на Мэдди и провел большим пальцем по нижней губе.       Она тихо усмехнулась и пробежалась пальцами по его мокрой груди, а после дотронулась её губами, щедро одаривая поцелуями. Она была готова до бесконечности целовать его, как в последний раз, наслаждаясь каждой секундой, проведенной вместе, ведь следующий миг в джунглях мог и не настать. Джей дышал сбито, поглаживал Хокинс по волосам и вздрагивал от любого прикосновения, а его кадык беззащитно дергался.       Она опустилась на колени, и теплая вода достала ей до талии. Хокинс подняла глаза и столкнулась взглядом со Снидом — вожделеющим, изнывающим, почти безумным и раболепным.        — Ну же, Мэд! — его мольба утонула в шуме водопада, и Хокинс провела рукой по напряженному члену, а после с плотоядной жадностью облизала его.       Как хрупка оказалась выдержка Джея! Одно прикосновение алых, мягких и горячих губ к головке выбили из него протяжный стон. Казалось бы, Мэдди стояла в позе преклонения, уязвленности, но, на деле, лишь она правила в это мгноение, а Джей безропотно подчинялся ей и откликался на ласки. Огненный смерч, потешающий самолюбие, разрастался внутри от мысли, что она смогла укротить этого непокорного мужчину и имела такую власть над ним. Однако Хокинс пыталась отдать всю себя и доставить ему то же блаженство, что испытала сама.       Молнии пробегали по телу и поджимающемуся животу, мир вокруг мерк, и она с наслаждением сосала, облизывала, изводила Джея до жалобного скулежа и завораживала своей похотью так, чтобы он навсегда запомнил эту ночь в лесу. Было в их стенаниях и происходящем нечто дикое, первобытное, что будоражило сознание с новой силой, возможно, даже сильнее, чем Снида. Если первый раз Мэдди делала минет с осторожностью, то сейчас совсем не стеснялась озорничать, превратившись в демона-искусителя, прожигать возлюбленного шаловливо-томным взглядом и лишать его рассудка. Ах, будь у Хокинс больше сил, она бы вновь принялась ласкать себя.       — Господи, ещё! Ещё! Я люблю тебя, Мэд… Нет, обожаю! — сбивчиво выкрикивал Джей, зажмурившись, едва успевая глотать воздух, и, сам того не ведая, начал инстинктивно толкаться ей в рот. — Я умоляю!.. Боже… Совсем скоро…       Хокинс ушам своим не поверила: он второй раз сказал, что любит её! Эта мысль согрела сердце сильнее, чем амазонская жара, и подстегнула стараться тщательнее. Снид практически взвыл, наверняка так громко, что мог разбудить племя, и дернулся, натянувшись струной. Хокинс в последнюю секунду успела отодвинуться прежде, чем Джей кончил, мелко дрожа и тяжело дыша.       — Благодарность принимается… Чёрт подери, как мне нужна была эта разрядка. Ты прекрасно потрудилась, — еще не прийдя окончательно в себя, ошалело усмехнулся он, погладив Мэдди по щеке.       — Я тебе тоже люблю, — она ласково улыбнулась и коротко поцеловала его в губы. — А теперь мойся, я пойду одеваться и чистить зубы. Я устала, как собака.       — Вот теперь можно и баиньки, — блаженно заключил Снид. — Завтра будет тяжёлый день.